Бархатная монтировка

      Серёжа аккуратно подложил подушку под Танину голову и встал с кровати, накрыв малышку пледом. Майский долго смотрел на сопящую Танечку с болезненно розовыми бархатными щёчками, которые притягивали своей нежностью и уязвимостью. Майор невесомо коснулся губами горячей щёчки девушки и, словно ничего не произошло, вышел из комнаты. Он уже не видел Таниной улыбки и щек, без того розовых, залившихся краской счастья и трепетной влюбленности.       Серёжа решил похозяйничать на кухне Белой и сварить девушке куриный бульон, который тоже был вкусной частью лечения. Бульон был одним из немногочисленных блюд, которые Май мог приготовить вкусно. Майор уже и забыл, когда в последний раз так заботился о ком-нибудь, кроме… Даже о себе так не заботился, как о Тане.       Немного повозившись Майский, со спокойной душой, оставил бульон вариться, будучи полностью уверенным в том, что все пойдет по плану и к Танину пробуждению лекарство будет сварено.       Пока варился бульончик майор листал книгу, которая лежала на полочке в коридоре. Вообще Майский не думал, что Роман так его увлечет в мир прошлого века под названием «Великий Гэтсби». Серёжа так зачитался, что, на секунду, чуть не забыл про бульон.       Через полчаса бульон был уже готов к подаче и Серёжа решил сварить супчик с вермишелью-паутинкой, в приготовлении которого особой сноровки не требовалось. А потом Майский случайно нашел альбом с детскими фотографиями Белой. Он невольно подметил, что Таня словно застряла во времени и почти не изменилась. Та же улыбка, блеск в глазах и какая-то слишком манящая очаровательность вилась вокруг нее.       За пролистыванием альбома Майский не заметил прошедшего часа. В комнате кто-то заворочался и сонно зевнул, и вот уже через мгновение послышались размеренные шаги, и в кухне появляется сонная единорожка с непонятным существом на голове, которое образовалось из аккуратненького пучка.       — А вот и моя единорожка проснулась, — улыбнулся Серёжа, захлопнув альбом.       — А я гляжу, ты времени зря не терял, — Таня посмотрела на плиту, которая, на удивление, была чистой, и увидела две кастрюли: одна, которая побольше, была с бульоном, а вторая, поменьше, — с вермишелевым супчиком.       — Ну да, — пожал плечами Май. — Решил тебя немного раскачать.       — Кулинар мой, — Белая чмокнула суховатыми губами Майского в лоб.       — Ты садись, я тебе сейчас разогрею супчик, а то он остыл уже, а тебе горячее надо, — заботливо произнес майор, встав со стула.       — Эх, заботливый ты такой, Майский, — вздохнула Таня. — А я и не замечала этого раньше, — капитан удобно устроилась на стуле.       — Ну, знаешь, я никогда таким не был, — пожал плечами Май. — Не для кого было быть добрым и… — Серёжа не мог подобрать слова.       — Домашним? — дополнила Татя.       — Наверное, — Серёжа поставил тарелку с супчиком в микроволновку и сел напротив блондиночки.       — Спасибо, — прошептала Таня.        Взгляды ребят пересеклись и они уже не могли оторваться друг от друга. Их словно что-то ударило. Такое мягкое, но, в то же время, тяжелое. Никого уже не волновала Танина болезнь, которая куда-то улетучилась. Майский жадно впивается поцелуем в губки девушки и, подхватив ее на руки, несёт в спальню. Укладывает на диван, вжимая тело девушки в бархатное покрывало. Серёжа медленно расстёгивает молнию кигуруми, медленно оголяя соблазнительные ключицы…       Тишину, повисшую в кухне разрезает звон, оповещающий окончание работы микроволновой печи.       — А вот и супчик, — Майский подскакивает с места и вытаскивает тарелку из печки и ставит ее перед Таней и кладет рядом ложечку.       — М-м, огромное спасибо, — пропела Белая, помешав супчик.       — Не за что, розовощекая ты моя, — усмехается Серёжа, проведя ладонью по щечке девушки.       Таня снова смутилась и продолжила есть, попутно болтая о чем-то со своим спасителем. Серёжа тоже решил себе налить супчику, вспомнив, что не ел сутра.       Когда тарелки опустели, а Таня пару раз чуть не задохнулась от смеха, Серёжа вызвался помыть тарелки, сказав, что ему это вообще ничего не стоит, ведь Белая болеет и ей нельзя напрягаться.       — Серёж, я же не беременна! — возмутилась Таня. — Сама могу помыть, — капитан встала и сделала пару лёгких телодвижений и уже чистые тарелочки с ложечками лежали в определенных местах.       — Ну все, видишь же, не умерла! — саркастично произнесла Белая, уперев руки в боки.       — Не умерла, зато упала! — Серёжа подлетает к Тане и подхватывает ее на руки, как делал это утром.       Девушка задорно визжит и смеётся, болтая ногами, а Майский радуется своему методу лечения, когда ощущает то тепло, которое исходит от счастливой, хоть и больной, девушки.       Серёжа останавливается, поняв, что у него закружилась голова и опускает Таню на пол.       — Серёж, я в душ сбегаю, ладно? — произнесла Белая.       — Хорошо, я в магазин съезжу, куплю чего-нибудь тебе, — улыбнулся Май, проявляя к Танечке отцовскую заботу.       — Ладно, — смущённо улыбнувшись произнесла Таня.

***

      Примерно через час ребята были снова вместе. Майский приехал с пачкой маленьких зефирок, заварным какао и ароматными имбирными печеньками.        Таня предложила вдариться в детство и включила «Скуби-Ду», который немного напоминал ФЭСовские расследования. Парочка смеялась, пила какао с воздушным зефиром и хрустящим печеньем.       А когда Майский сказал, что поедет домой, Таня попросила его остаться, по-детски поджав губки. Серёжа не мог отказаться от такого предложения, тем более, что он очень надеялся на это предложение.       — Слушай, я сейчас к машине сбегаю, одежду возьму домашнюю, — сказал Серёжа.       — Готовился что ли? — спросила Белая, закашлявшись.       — Ну, вдруг ночевать далеко придется, а одежды на смену нет, — пожал плечами Май. — А ты пока выпей лекарства.       — Угу, — кивнула единорожка.        Пол ночи Серёжа рассказывал истории о себе, пока Таня снова не уснула на его широкой груди. А он был не против. Май приобнял фырчащую Танюшу и тоже крепко заснул, не боясь, что заразится от Белой, он имел очень сильный иммунитет и такие простуды его не берут.