Человеческий фактор

Я в очередной раз поправил крепление настольной лампы, сложившейся пополам под весом металлического плафона. Лампа осветила разобранную на крупные фрагменты роботизированную ногу, которая когда-то была частью моего тела, и гротескно изломанные тени упали на на пыльный стол, заваленный неуклюже накарябанными карандашом на бумаге схемами и заметками. В тесноте конференц-зала этим вечером собралась большая часть обитателей института, включая новоприбывшую Галатею. — А эту деталь пронумеровали? — ткнул Борг в металлический стержень, служащий основанием голени. — У меня карандаш по нему не пишет, но на картинке отмечен. Разберёмся, — кинула взгляд Лилит, протягивая руку за одной из схем. Перед ней уже лежала нестройная стопка похожих листов, заляпанных маслом. — Мальсибер, внеси в список краску и наборы кистей разного размера, — дал указание Админ, не отрывая взгляда от стопы, на которой аккуратно раскручивал крохотные винтики. Андроид послушно сделал пометку в кожаном блокноте. Вид у него был удручённый: наверняка ему знатно досталось от Админа за самовольную отлучку в город. — Так, — Лилит сделала последнюю запись и оглядела стол. Я поймал взгляд Галатеи, оторвавшейся от заточки своего карандаша. — Повреждений механических деталей почти нет. Но вместо проводов тут каша. — А в чём проблема? Просто сшиваешь проводки по цвету. Это тебе не звезду из сложной локации достать, — пожал плечами Борг. — Отлично, вот ты и займёшься электрической частью. Паяльник у нас есть, — Админ кивнул на вместительный фиолетовый рюкзак, брошенный на стуле по левую руку от него, — А я пока наведаюсь в город и поищу замену для вот этого, — он поднял повыше зажатую между большим и указательным пальцем маленькую пластиковую штучку. — Я с тобой, — бодро отреагировала Лилит. — Идёт, — просто сказал Админ. — Остальные могут заняться облагораживанием этого помещения. Всем спасибо, все свободны. Заскрипели выдвигаемые стулья. Лилит затолкала записи в рюкзак и устремилась к выходу, тихо переговариваясь с Админом. Мистер Мальсибер и Борг, вечно переоценивающие ёмкость своих аккумуляторов, поспешили в зарядный зал: после суток реверс-инжиниринга их батареи требовали безотлагательной подпитки. Я же бросился помочь Галатее развернуть инвалидное кресло, втиснутое между столом и стеной. — Как тебе здесь, в реальности? — спросил я, берясь за ручки её коляски, на которых болтались обрывки сгнившей ткани. — Роквелл говорит, что это не реальность, — мягко ответила она, задрав голову, чтобы видеть меня. Стандартный женский голос, который у Лилит звучал высоко, звонко и решительно, в исполнении Галатеи оказался невероятно тихим и певучим. — Он говорит, что за нами наблюдает бог, и скорее всего, этому богу скучно, — она отвернулась и, помолчав немного, продолжила, — Мы с Мистером Мальсибером решили вместе изучать хорватский. У него возникла замечательная идея оформить этот навык как программный модуль, чтобы каждый мог читать местные книги. Он славный, Мистер Мальсибер, жаль, что Лилит его не любит… Я резко остановился. — Что ты такое говоришь? Как ты узнала? — Ну это же очевидно, — как ни в чём ни бывало продолжила Галатея. — Когда он смотрит на неё, у него корпус светится еле заметным медовым цветом. А у неё не светится. Это странное заявление сбило меня с толку. Я присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — А ты вот всегда светишься, даже если не смотришь ни на кого, — Галатея подалась вперёд, и я ощутил на своих руках холод металла и остаточную дрожь после адаптации. Она добавила что-то про мои ладони, но я уже не слушал, пытаясь сохранить сознание и равновесие в очередном внезапно наступившем приступе. — Харт? — откуда-то издалека позвала она, заметив, как я начал потихоньку заваливаться набок. — Старушка, прости, но я у тебя его украду, — я с трудом обернулся и увидел Дога, подававшего мне руку. — Мне срочно нужна помощь с…терминалами. Я собрал всю волю в кулак и, как мне показалось, достойно принял вертикальное положение, но сил хватило только на пару шагов. Последнее, что я запомнил, был крепкий захват, смягчающий моё столкновение с полом.

***

— Ну наконец-то! — заметив, как я, придя в себя, зашевелился, надо мной тут же склонился Дог. Я попытался подняться с земли, но категоричным жестом был возвращён в сидячее положение. — Нет, чувак, никуда ты не пойдёшь, пока не расскажешь, как дошёл до жизни такой. Я огляделся: Дог зачем-то притащил меня в операционную. — Не понимаю о чём ты, — притворился я, попутно отмечая, что сознание моё было непривычно ясным, а тело — холодным. — Долго я тут провалялся? Кстати, спасибо, что помог мне. — Ага, помог. На здоровье, — этот недобрый язвительный тон вызывал плохое предчувствие. — Позовёшь, когда захочешь пригреть ещё какого-нибудь паразита в своём теле. — Что?! — мгновенно вскочил я, отталкивая его, и метнулся к мигающему приглашающим светодиодом терминалу в углу. — Что ты сделал?! — Дог рванулся следом: — Стой… да погоди… — он пытался оттащить меня, и, кажется, я погнул ему предплечье, но мне было всё равно: я не задумываясь был готов убить любого, причинившего вред Милтону. — Да всё с ним в порядке, он ушёл! ДА ТЫ СЕБЯ СЛЫШИШЬ ВООБЩЕ, ФАНАТИК?! — видимо, свои угрозы я, сам того не заметив, высказал вслух. Дог перехватил меня за туловище и со всей силы приложил о стену так, что у меня пропало зрение: наверное, отключился соответствующий модуль. Это тут же отрезвило меня и я осел на пол, понимая, что, наверное, имело смысл как минимум выслушать друга. — Прости, — я закрыл невидящие глаза руками и почувствовал, как тот приземляется рядом. — Когда ты отключился от перегрева, — начал Дог свой рассказ после продолжительной тишины, — я понёс тебя к терминалу, проверить логи. Так со мной вышел на контакт Милтон. Он поведал, что ты забрал его с собой, и что у вас была объединена большая часть ресурсов. А перегревы — следствие двойной нагрузки на твоё оборудование, вызванное разделением этих ресурсов для последующей сепарации. На тот момент вся программная работа как раз была завершена, и мы договорились провести сепарацию не откладывая, потому что при промедлении был велик риск, что твоё тело просто сгорит в таком режиме, и вы оба будете стёрты, — он затих. Я несмело кивнул, не зная, видит он это или нет, и он продолжил:  — Я убедился, что Админ ушёл в город, и сходил в пещеру, которую описал Милтон, чтобы забрать тело. Я совершенно не разбираюсь в программировании, и доверять этому змею — последнее, что можно было бы сделать, но… это действительно было последним. Иначе ты бы умер. Я выполнил все его инструкции, и… всё прошло успешно. Я снова кивнул. — Он свалил тут же. И нет, я не знаю, куда именно, — ответил Дог на не заданный мной вопрос. — Так что поздравляю, ты теперь принадлежишь сам себе, — горько добавил он. — Прости. За мной теперь долг… — Да бывает, друг, — я почувствовал лёгкое прикосновение к своей ладони. — Но теперь твоя очередь рассказывать. Я обхватил себя руками. — Что именно ты хочешь знать? — Ну, до того, как ты чуть не сломал мне предплечье, я хотел сравнить, нет ли расхождения в твоих и милтоновских показаниях. Но теперь уже не знаю… Я так понимаю, никто кроме нас не в курсе? — Я боялся, что кто-то причинит ему вред. — О, это я уже понял. И, по-моему, Милтон беззастенчиво пользовался твоей преданностью. Хотя, если вдуматься, мало кто бы решился тронуть его, пока вы так переплетены. Да и он отличный программист и наверняка выстроил хорошую защиту. — Ага, Админ догадывался и даже пытался его убить, но не вышло, — подтвердил я. — Да и мне, по-хорошему, не нужно было его упускать. Это существо имело колоссальное влияние на умы, даже будучи заточенным в коробке. А уж в теле… Кстати, ему очень подходит это тело, где ты такое нашёл? — Здесь, в институте, оно было среди других тел. Какого цвета у него глаза? — спросил я, вспоминая перламутровое свечение взгляда Милтона из моих фантазий. — Зелёные, — в голосе Дога появились тяжёлые нотки. — Слушай, выкинь это из головы. Всё, что ты успел напридумывать себе. Поверь, уж мне-то известно, каким Милтон может быть обаятельным. Но он — не трагический герой, которому травмы и страхи мешают раскрыться. Он пустой, Харт, совсем пустой, как поверхность Луны. Там нет ни почвы, ни атмосферы, в которой может хоть что-нибудь вырасти. Ты не сделаешь его живым, а вот он тебя мёртвым — легко, и ему для этого даже не нужно находиться внутри твоей головы.