Драконьи дети

      Марион, покинув Валтора и оставив позади ночь волшебства и грёз, вернулась на Домино — свою родную планету, где её уже давно ждали. Когда она ступила на землю, её сердце колотилось в груди от смешанных чувств. Она знала, что её ждёт встреча с Орителом, её женихом, и от одной мысли об этом внутри всё переворачивалось. Лёгкая нервозность, почти незаметная дрожь, пробежала по её телу, когда она представила, как будет смотреть ему в глаза после всего, что произошло.       Орител, высокий и благородный принц Эсперо, с нетерпением ждал её возвращения. Его сердце было наполнено любовью и радостью от предстоящей встречи, но, увидев её, он сразу уловил тонкую тень, омрачающую её лицо. Однако его любовь к Марион была столь велика, что он ни на мгновение не усомнился в ней. С нежностью и заботой он подошёл к ней, его тёплые руки обняли её, и он прошептал слова, которые пытались развеять её тревоги. — Марион, моя любимая, я так рад, что ты вернулась, — сказал Орител, его голос был мягким и полным искренности. Он поцеловал её в лоб, и Марион почувствовала, как её нервы слегка успокаиваются.       Она ответила ему, но её улыбка была чуть натянутой, в её глазах ещё плескались воспоминания о том, что она оставила позади. Её мысли всё ещё были затуманены чувством вины за те чувства, которые она испытывала к Валтору. Но Орител, видя её замешательство, был терпелив. Он не стал расспрашивать её, зная, что она сама поделится, когда будет готова. Его любовь была безусловной, и он намеревался поддержать её в любой ситуации.       Марион старалась отогнать эти мысли, сосредоточившись на более насущных делах. Вернувшись домой, она погрузилась в дела своего королевства, ведь Домино находилось на пороге войны. Она начала готовить страну к предстоящим сражениям, постоянно общаясь с советниками, генералами и магами. Она понимала, что их враги вряд ли будут ждать, и нужно действовать быстро и решительно. Временами её взгляд становился твёрдым, когда она разрабатывала стратегии и планировала оборону. Но в тихие моменты, оставшись одна в своей комнате или в саду, её снова окутывали сомнения и сожаления о том, что могло бы быть иначе.       Часто Марион проводила долгие часы в библиотеке, изучая древние книги и свитки, ища ответы и мудрость, которые могли бы помочь ей в предстоящих испытаниях. Старые книги хранили в себе знания прошлых эпох, магию, которая могла быть полезной в грядущей битве. Она погружалась в их страницы, стремясь найти что-то, что могло бы дать её народу преимущество. Орител часто находил её здесь, когда она сидела, склонившись над книгой, и её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Он тихо подходил к ней, обнимал её за плечи и шептал что-то утешительное, заставляя её улыбаться, пусть даже ненадолго.       Со временем Орител и Марион поняли, что для победы им понадобится нечто большее, чем просто армия. Им была нужна элитная команда, состоящая из лучших и сильнейших магов, фей и воинов. Так родилась идея создания Команды Света — силы, которая могла бы противостоять любому врагу и защищать Домино и его союзников.       Марион и Орител начали отбор, и вскоре команда была сформирована. Помимо самих правителей Домино, в неё вошли:       Фарагонда — мудрая и опытная фея, обладающая глубокими знаниями о магии и древних артефактах. Её светлая магия была способна исцелять и защищать, а её совет был бесценен для всего королевства.       Саладин — могучий маг и воин, мастер боевых искусств и магии стихий. Его знания и опыт в бою делали его важным участником команды, а его преданность делу была непоколебимой.       Хаген — искусный кузнец и маг, чьи доспехи и оружие были ненадёжными и прочными. Он был способен заковать магию в металл, создавая артефакты, которые могли изменить исход любой битвы.       Каждый из них обладал своими уникальными способностями и качествами, и вместе они представляли собой силу, способную защитить Домино от любой угрозы. Марион, несмотря на внутренние терзания, чувствовала себя увереннее, зная, что рядом с ней находятся такие могущественные союзники.       Орител, всегда остававшийся рядом с ней, поддерживал её на каждом шагу. Он понимал, что ей трудно, и старался сделать всё, чтобы её тяжесть была чуть легче. В моменты, когда они оставались наедине, он дарил ей свою нежность и любовь, обнимая её, шепча слова поддержки. Марион чувствовала, что несмотря на всё, что произошло, Орител был её опорой, её светом в этом мире.       Подготовка к войне продолжалась, и Команда Света становилась всё более сплочённой и мощной. Они были готовы сразиться с любой угрозой, и Марион знала, что в их руках будущее её королевства. Но в её сердце всё ещё оставался след от того, что было, и она надеялась, что сможет найти покой и прощение, когда всё это закончится.       Шли дни, тянулись недели, и тревожное ожидание войны постепенно рассеивалось. Древние Ведьмы, которые угрожали Домино, неожиданно отступили, оставив после себя лишь зловещую тишину. Жизнь на планете начала устаканиваться, люди вернулись к своим привычным делам, и в воздухе постепенно начала витать надежда на долгожданный мир.       Однако в сердце Марион не было покоя. Однажды утром, когда первые лучи солнца мягко касались её лица, она почувствовала что-то странное, неуловимое изменение внутри себя. Это ощущение постепенно усиливалось, пока не осознала — она была беременна. Внезапное осознание пронзило её, словно молния, оставив её наедине с чувством тревоги и страха. Внутри неё билось маленькое сердечко, но это был не ребёнок её жениха, Оритела, а плод её краткой, но бурной страсти с Валтором.       Она стояла перед зеркалом, глядя на своё отражение, пытаясь осмыслить, как такое могло случиться. Её руки невольно опустились на живот, и она почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Глубокий вздох вырвался из груди, когда осознание тяжести её положения накрыло её с головой. Марион не знала, как рассказать Орителу об этом. Её любовь к нему была искренней, но вина за то, что произошло, угнетала её день за днём.       Однажды ночью, когда Марион мучилась бессонницей, лежа на шёлковых простынях, её одолели страхи и сомнения. Она закрыла глаза, надеясь хотя бы на мгновение убежать от своих мыслей, но вместо этого погрузилась в глубокий, яркий сон. Во сне перед ней предстал огромный дракон. Его тело, сверкающее, как драгоценные камни, было обвито кольцами огня, которые мягко мерцали в тёмном пространстве. Его глаза, глубокие и всезнающие, казались отражением вселенной, и от его присутствия исходила необъятная сила, способная разорвать ткани реальности. — Марион, — прогремел его голос, похожий на эхо, разносящееся по древним горам. Она почувствовала, как каждая клеточка её тела откликается на этот звук, как будто его слова проникали в самую суть её существа. — Ты несёшь во чреве дитя, которое станет императрицей измерения и гласом Бога-Дракона.       Марион замерла, её глаза расширились от шока, когда она осознала значение его слов. Её ребёнок был избранным, предначертанным для великой судьбы, но это также означало, что её жизнь и её выборы больше не принадлежали ей самой. — Твоя любовь к Валтору, — продолжил дракон, — не была случайностью. Это была моя воля. Только он, хранитель тёмного пламени дракона, мог стать отцом будущей императрицы. Это был мой замысел, и вы оба — лишь его исполнители.       Марион почувствовала, как её сердце наполнилось горечью и обидой. Она осознала, что её чувства и желания были манипулированы, что её жизнь была всего лишь инструментом в руках древних сил. Её любовь, которая когда-то казалась такой яркой и страстной, оказалась частью холодного расчёта. Она почувствовала, как эта обида укореняется в её душе, разъедая её изнутри.       Когда она проснулась, её лицо было бледным, а дыхание — прерывистым. Её тело всё ещё дрожало от эмоций, вызванных видением. Она почувствовала, что её сердце стало тяжёлым, как будто на него навалился невидимый груз. В течение следующих дней Марион была не в состоянии сосредоточиться ни на чём другом, кроме этого откровения. Она понимала, что должна была принять свою судьбу, но это принятие давалось ей с трудом.       Она начала отдаляться от Оритела, проводя всё больше времени в уединении. Его беспокойство росло, он чувствовал, что что-то изменилось, но Марион не могла найти в себе силы рассказать ему правду. Она продолжала любить его, но теперь между ними стояла стена, которую она сама же и воздвигла.       Наконец, набравшись мужества, Марион решила поговорить с Орителом. В тот вечер, когда за окном уже сгущались сумерки, она нашла его в саду, где он часто уединялся после долгих дней. Орител стоял под раскидистой кроной древнего дерева, его лицо было освещено мягким светом луны. Марион подошла к нему, её сердце колотилось в груди, как птица, пойманная в сети. — Орител, — начала она, её голос дрожал, — мне нужно тебе кое-что сказать.       Он обернулся, его тёплые глаза смотрели на неё с любовью и заботой. Но в этот момент она не могла встретиться с его взглядом, её взгляд был устремлён на землю, словно там она могла найти ответы на все свои вопросы. — Я… я сделала то, чего не могу простить себе, — продолжила она, чувствуя, как её горло сдавливает комок. — Я изменила тебе… с мужчиной. И теперь я жду ребёнка.       На мгновение мир замер. Время, казалось, остановилось, и Марион не могла слышать ничего, кроме оглушительного биения собственного сердца. Она не осмеливалась поднять глаза, боясь увидеть в них гнев или разочарование.       Но когда Орител наконец заговорил, его голос был мягким и спокойным, наполненным глубокой любовью: — Марион, — прошептал он, его руки нежно коснулись её плеч, — я знал, что что-то мучило тебя. Но знай, что я люблю тебя, несмотря ни на что. Моя любовь к тебе сильнее любой боли, любого предательства. Ты — часть меня, и я не откажусь от тебя из-за этого. Мы справимся вместе.       Его слова прорвались сквозь завесу её страха и вины, и Марион почувствовала, как слёзы потекли по её щекам. Она подняла глаза, и в них была смесь удивления и облегчения. Она нашла в его глазах ту любовь и принятие, которых так боялась потерять.       Орител обнял её крепко, словно пытаясь передать ей всю свою силу и поддержку. Его руки были тёплыми и уверенными, и она чувствовала, как его любовь окутывает её, как щит, защищающий её от всех невзгод. Марион закрыла глаза, позволив себе утонуть в этом мгновении, чувствуя, как её напряжение понемногу растворяется.       Желание оказаться в объятиях Валтора, которое раньше горело в её сердце, теперь медленно угасало. Она знала, что это прошлое, которое она не может изменить, и хотя в её душе всё ещё оставалась тень от произошедшего, она больше не испытывала той страсти, что когда-то разжигала её. Теперь у неё была другая цель — дать жизнь ребёнку, который был предначертан судьбой.       Она чувствовала, что этот ребёнок станет частью чего-то великого, и хотя её сердце было тяжёлым от обид и сожалений, она знала, что не сможет отказаться от своей дочери. Вместе с Орителом она готовилась к новому этапу своей жизни, зная, что её ждёт неизвестное будущее, полное испытаний и вызовов. Но теперь она была готова встретить его с открытым сердцем, даже если оно было немного разбито.

***

      На каменных улочках трущоб, где завораживающий запах рыночных специй смешивался с едким дымом костров, пробивались первые лучи рассвета. Узкие переулки с потемневшими стенами и старыми вывесками оживали звуками утреннего города. Самира стояла на крыше одного из ветхих зданий, её длинные, прямые красные волосы струились по плечам, сверкая на солнце. Она наблюдала за оживлением Домино — за тем, как торговцы выставляют свои товары, как нищие тянутся за милостыней, как дети носятся по грязным улицам, смеясь и играя, хотя их босые ноги оставляют следы на запылённой земле.       Сегодня был важный день. Её цель — не просто золото или амулет. Сегодня Самира надеялась украсть нечто большее — редкий артефакт, способный усилить магию. Хотя ей самой он был бесполезен, она знала, что на чёрном рынке такой предмет стоит целое состояние. Деньги были необходимы, чтобы позаботиться о брате, Леоне, и, возможно, даже устроить его в магическую школу.       Спустившись с крыши, Самира слилась с толпой. Её тонкая фигура и плавные движения делали её почти невидимой. Она скользила по улочкам, как тень, ни на секунду не останавливаясь. Она знала каждый закоулок, каждый скрытый путь. Её глаза были прикованы к торговой площади, где уже собирались горожане. Уловив момент, Самира заметила свою цель: толстый купец в расшитой мантии, увешанный драгоценностями, остановился у одного из прилавков. Её взгляд тут же упал на висевший у него на шее амулет, от которого исходил слабый голубоватый свет.       "Вот оно," — подумала она, губы её чуть тронула легкая улыбка. Она знала, что должна быть предельно осторожной — рядом были стражники, да и купец наверняка был охраняем магией. Но её дар делал всё это бессмысленным. Магические барьеры и ловушки в её присутствии просто теряли свою силу.       Сделав пару шагов вперёд, Самира услышала, как из-за её спины послышался знакомый голос: — Самира! — прошептал кто-то, хватая её за рукав. Она резко обернулась и увидела перед собой худого мальчишку с копной тёмных волос и хитрым взглядом. Это был Леон. — Что ты здесь делаешь? — с укором прошептала она, сжав его запястье. — Я же сказала тебе ждать дома! — Но я хочу помочь! — протестовал он, его глаза горели желанием. — Я видел, как ты шныряешь по рынку, хочу тоже научиться!       Самира прищурилась, пытаясь скрыть тёплую улыбку. Ей было приятно, что Леон хочет быть полезным, но она знала, насколько опасен этот мир. — Леон, это не игра, — строго произнесла она, погладив его по голове. — Если что-то пойдёт не так, нас поймают, и ты останешься один. Ты должен понимать, что это риск, который я беру на себя ради тебя. — Я понимаю, — тихо ответил Леон, но его взгляд был полон решимости. — Я просто хочу быть рядом.       Самира вздохнула, пытаясь найти слова, чтобы объяснить ему, почему он должен остаться в безопасности. Но она видела в его глазах себя — ту же неугомонную тягу к приключениям, к свободе. Она наклонилась и, глядя ему в глаза, сказала: — Хорошо, но только если будешь держаться в тени и ни во что не вмешиваться. Смотри и учись, понял?       Леон кивнул, его глаза светились радостью. Самира знала, что ему этого достаточно — ощущение, что он участвует в чём-то большем, чем он сам. Она повернулась и повела его за собой в сторону площади, уже мысленно продумывая каждый шаг.       Подойдя к прилавку, Самира заметила, что купец отвлёкся на спор с другим торговцем. Его стражи стояли поодаль, не обращая внимания на толпу, их взгляды были устремлены в противоположную сторону. Самира использовала этот момент. Её движения были плавными, как у танцовщицы. Она словно растворилась в толпе, оказавшись рядом с купцом, и без единого звука её пальцы скользнули к его поясу, ловко срывая амулет.       Магический свет, который обычно бы среагировал на постороннее вмешательство, померк, оказавшись под влиянием её способности. Самира спрятала амулет в карман и, как тень, отскользнула в сторону, бросив короткий взгляд на Леона. Мальчик с восхищением смотрел на сестру, стараясь скрыть свою радость. — Уходим, — прошептала она, взяв его за руку и увлекая прочь от площади.       Когда они добрались до одного из их тайных убежищ — заброшенного здания на окраине города, Самира наконец остановилась и оглянулась. Леон светился от гордости. — Ты видела, как ловко ты это сделала? — восхищённо воскликнул он. — Ты словно невидимая!       Самира улыбнулась, чувствуя прилив тепла. Её сердце колотилось от адреналина и радости за брата, но она оставалась серьёзной. — Главное — не волноваться и всегда держать ситуацию под контролем, — сказала она, протянув ему амулет. — Но помни, Леон, что в этой игре на кону всегда твоя жизнь. Учись, но не рискуй зря.       Леон взял амулет с осторожностью и зачарованно его разглядывал, хотя знал, что не сможет активировать магию. Но для него этот предмет был больше, чем просто трофей — это был символ надежды на будущее, на шанс стать кем-то великим.       Самира посмотрела на брата с мягкой улыбкой, прижав его к себе. Всё, что она делала, она делала ради него. Даже если для этого приходилось воровать и жить в постоянной опасности.       Этот день был успешным, но впереди было ещё много трудностей. Впрочем, как и всегда.