Ставок больше нет

Блаженная улыбка выдавала серба. Он чувствовал себя на своем месте, в правильной компании — Даша с Аней что-то весело, с заливистым хохотом обсуждали, попутно рассказывая веселые истории. Все без исключения гости с умилением наблюдали за ними троими, что с удовольствием замечал и Павел. Все как нужно! Но как только подумал о том, как же он гордится своей семьей, улыбка поспешила скрыться, выпуская вперед тревогу. Не стоило обольщаться, пока все трое, честно говоря, сами по себе. Сегодня он назвал их семьей, а завтра какой-нибудь форс-мажорный ветер вернет все на прежние места, оставляя Караджича в привычных, ненавистных казематах одиночества. Время шло, ужин подходил к своему логическому завершению. А то, ради чего все было затеяно, так и не свершилось. Свою суету Паша не хотел никак выказывать, поэтому молчал, забыв все возможные варианты, которые днем он обсуждал с Ванькой. — Пап, а бабушка говорила, что я могу взять твою фамилию. Ты же не против? — внезапно, но очень непосредственно задала вопрос Аня. Пашу шарахнуло молнией. Любимое солнышко будто почувствовала его метания и, сама того не подозревая, очень помогла. — Мне было бы очень приятно. Ну, если она тебе понравится, конечно, — Паша сжал в знак благодарности ее ладошку. Да и рад был подчиниться ей, выполнить даже самую абсурдную просьбу, жадно упиваясь нахлынувшей нежностью. Ее долгожданное «папа» в аэропорту открыло его любящее сердце миру. — Караджич Анна Павловна. По-моему, неплохо, — констатировала Даша, не в силах сполна налюбоваться идиллией затронутой темы. — Какая смешная, — улыбнулась девочка и сразу же заволновалась, — но мне нравится! Правда, папочка! Очень нравится. Искреннее беспокойство ребенка растапливало в сердце Павла все, что только можно. Все, что закаменело за долгие годы пряток от людей. — А тебе как фамилия, Даш? Хочешь такую же? — как бы между прочим поинтересовался у нее мужчина. — Даже не знаю. Я с ней срослась почти, когда мы попали в один информационный повод, — отпивая из бокала воду и не придавая особого значения провокационному вопросу, без особых эмоций ответила девушка. Ну вот, опять эта дурацкая ситуация «сейчас или никогда», да и отступать уже некуда. От слова «совсем». Паша отпустил руку дочери, промокнул о салфетку вспотевшие ладони, чем немного насторожил Дашу и Аню. Дамы пристально следили за каждым движением, молчание Караджича и звенящая сосредоточенность буквально накаляли повисшую тишину. Даша замерла и в удивлении широко раскрыла глаза, как только Павел встал из-за стола и опустился перед ней на одно колено. — Даша, — с трудом начал Паша, — ты разделишь со мной мою фамилию, мою жизнь, — подмигнул Ане, — по-настоящему, без всяких условий? Ты выйдешь за меня замуж? Шок и от волнения жуткий акцент вселили в девушку сомнения, что она правильно его понимает, но, что бы то ни было, широта жеста подразумевала только один ответ. Других и в голову-то не приходило. Еще и язык подчиняться никак не хотел, речь отобрало от неожиданности. Анечка просто притаилась на стуле, прикрыв ладошками от удивления приоткрытый ротик, и наблюдала. Как Даша теряется. Как папа медленно берет ее руку в свою. Как дрожащей рукой достает из кармана маленькую коробочку и вглядывается в глаза любимой. Даша, наконец, кивает в знак согласия и Паша с облегчением надевает на ее пальчик кольцо. Оба улыбаются, как дураки, совершенно не понимая, что же делать дальше. Под звонкие овации восторженной Ани, Даша пытается остановить нахлынувший поток эмоций и просто крепко обнимает своего любимого. — Я люблю тебя, Даша! — прошептал на ухо, как самую сокровенную тайну, Паша, усаживая Дашу на стул. Еще более восторженные взгляды окружающих наконец-то смутили мужчину. Он ведь и сам от себя не ожидал такой публичности. — Дашенька, ты же теперь будешь моей мамой? Да, пап? Да? Со слезами на глазах Даша вглядывалась в Павла, который, будто давая знак расслабиться, просто широко ей улыбнулся. — По-моему, Даша уже прекрасно справляется с этой ролью, — весь день ему хотелось об этом сказать, с каждой минутой, проведенной вместе, убеждаясь в исключительности отношений Даши и его дочери. Но это еще не все! — В общем, так! Завтра в 12 часов дня, Замоскворецкий ЗАГС, у нас роспись! — Да ладно, Паш?! — долго не находила, что сказать, Даша и тем самым дала повод Караджичу в тишине насладиться моментом. — Я знаю, платье у тебя есть. Предпраздничная депрессия тети Эли как раз пришлась нам на руку, поэтому у тебя есть подходящий наряд. Я в курсе про терапевтический шопинг, — довольно и размеренно излагал Паша, настраивая на свою волну все еще суетящуюся Дашу. — Фамилия у тебя будет двойная. Потому что ты принципиальная, я принципиальный, и компромисс возможен только такой. И я не думаю, что ты бы хотела пышный абсурдный балаган. Это еще по-русски называют свадьбой. Поэтому гостями и банкетом посчитаем празднование дня рождения нашей дорогой Элеоноры Андреевны. Надеюсь, она не сделает из нашего скромного события фурор. — Я… Я даже не знаю, что сказать, — как приятно ей было слушать Пашу, не было никакого сопротивления его решениям, а принимать все как данность — одно удовольствие. — Скажи, что я, молодец, обо всем позаботился. — Ты обезбашенный! — По-русски, это что-то вроде «люблю тебя»?

***

Непривычно рано, но вполне ожидаемо, в квартире на третьем этаже погасли все огни, разбросав взрослых по отдельным ванным сразу же после быстрой отключки утомленной букетом впечатлений Ани. Кажется, маленькая девочка беспокоилась о завтрашнем дне больше, чем взрослые, которые не успели срастись с обновлением своей реальности. — Даш, а ты почему не спишь? — промурлыкал в затылок девушке Павел. Оценивая эстетику силуэта у окна в темной кухне, ему ничего не хотелось добавить или изменить. Что-то похожее бывает в фильмах, когда главный герой возвращается из остросюжетных путешествий по своему подсознанию в спокойную реальность. — Задумалась просто, — улыбка поспешила осесть на чувственных губах девушки. — По идее, у меня же сейчас должен быть девичник, а у тебя мальчишник… — Но какие-то они тухлые, — Паша аккуратно развернул Дашу к себе лицом, и ей не оставалось ничего другого, кроме как упереться на подоконник. — Может, совместим? — А так можно? — Даша растворялась в белоснежной улыбке напротив. Лидерская стойкость незаметно испарилась, оставляя милую, игривую девушку с обожанием разглядывать чертиков в глазах своего, как бы странно это ни звучало, жениха. Совсем недавно, пару минут назад, стоя под душем навязчивые идеи о нескучном продолжении вечера смущали свою хозяйку. От одной только мысли, что сейчас они окажутся наедине (ну не уйдет же он сразу спать?!), тело девушки начинало жить неведомой ей жизнью, все внутри сжималось, извивалось, в груди непривычно тянуло, вязкий груз опустился внизу живота. Допускала ли Даша Канаева, что впервые в жизни страсть берет верх над ее рациональностью и рассудительностью? Она могла бы списать это на месяц без мужской ласки. И списала бы. Только от одного лишь присутствия Паши рядом она сходила с ума, чувствовала себя чуть ли не мартовской кошкой. И стыдно не было ни грамма! — Это спасет мне жизнь! — Паша легко коснулся губами запястья своей невесты и кивнул в сторону холодильника. — Можно тебя угостить? Чего желаешь? — Я полагаюсь на твой вкус, — Даша провела пальчиком по его подбородку, финишируя легким скольжением по губам. Телу хотелось этих касаний, совсем непривычных. — А я полагаюсь на хозяйку, которая знает, где здесь бокалы и что сегодня попало в карту бара, — невинные шалости девушки заставили испариться всю плавность его речи. — Бокалы там, — кивнула Даша в сторону подвесного шкафчика. — А в холодильнике есть апельсиновый фреш и игристое мускатное вино. — Холодное не помешает… — жар медленными, обрывистыми волнами начал накатывать на серба, с постепенным усилением ее энергии, которую он чувствовал в каждом микродвижении, нечаянном касании. — Ну что, за нас? — Даша подняла стаканчик первая, улыбаясь тому, как Паша слегка заволновался. И как бы он это ни отрицал, но незамеченные в упор бокалы выдали его с потрохами. — За тебя, Даш! Я до последнего думал, что ты меня убьешь, хлопнешь дверью или, что страшнее, изменишь свое давнее решение, — еще чуть-чуть и стекло в руке мужчины треснуло бы от сконцентрированного напряжения, потому что другой рукой он мягко перебирал тонкие пальчики Даши. — Почему я могла бы так сделать? — Потому что мы готовились за твоей спиной. Потому что это был очередной мой гениальный план в похмельном бреду, когда сил совсем не оставалось продержаться вдали от вас положенный срок, — и они просто соприкоснулись лбами. — Я знаю, тебе было еще тяжелее, чем нам. И не мучай себя, план удачный, — девушка на мгновение крепко зажмурилась, и тут же очень открыто и прямо сконцентрировалась на Паше. — А ты очень смелый и отчаянный. Разве можно ответить нет человеку, которого помнила все 10 лет? Или отказать мужчине, который при всех возможностях не купил мое согласие, а был просто честным и решительным? — До сих пор в голове не укладывается, — на последних словах он с удивлением следил за пальчиком Даши, который неторопливо, едва касаясь спускался вниз по шее к груди, чуть распахивая ворот белого махрового халата. — Оу, Даша… Что творишь со мной? — Ничего такого! — невинно захлопала ресничками девушка. — После девичника должно быть стыдно? Так ведь? — Я могу пообещать такой стыд, какого ты еще не испытывала в своей жизни! Веришь? — сексуально-бархатным голосом заверил ее Паша, прерываясь на покусывание мочки ушка. — Даже не знаю… — прерывисто и глубоко задышала Даша. — Доверяй, но проверяй, да? Паша отставил на стол стаканы с нетронутым вином и удивительно ловко перебросил Дашу через плечо, смачно шлепнув в знак согласия с ней.