***
Первые дни без Павла поглотили Дашу в бездну разгорающегося пламени проблем, в котором без труда она могла сгореть или же медленно, мучительно тлеть, надеясь на спасение. Ужасает. Павел заставил ее забыть все плохое. Сразу впустил ее в свою жизнь и понял, что готов ради нее на многое, даже переступить через себя. За это так здорово с ним начинать утро и заканчивать день с улыбкой и приятной усталостью. С подаренным ощущением настоящей семьи. А он легко и просто забрал с собой ее счастье ранним утром, обменяв на обнадеживающие «люблю» и «дождись». По рекомендации Элеоноры, Даша обратилась к своей пресс-службе (специалисты на все руки) в лице аж двух человек. Канаевой казалось, что и их слишком, так как деятельность школы карате по ее скромным оценкам имела с натяжкой средненькие масштабы. К вечеру вторника ленты светских новостей запестрили нелицеприятными заголовками. Даша старалась не просматривать, не вчитываться, не запоминать. Но наглое и любопытное внимание уловило основные смыслы, которые так мастерски были выведены, что даже Канаева на секунду приняла их за чистую монету, как свою собственность и сущность. В двух словах. Корыстная чемпионка Канаева, получив от архиположительного мужа Романова в подарок спортивную школу, переметнулась в поисках острых ощущений к плохому парню, мажору Караджичу, признанному тусовщику, бабнику, повесе и картежнику. В довершение, на недавней вечеринке натравила своих любовничков друг на друга, но при виде папараццы поспешила покинуть место событий. Эта канва с каждой минутой обрастала все новыми и новыми подробностями, комментариями компетентных, но незнакомых главным персонажам людей. Тем же вечером на помощь Даше и не подготовленным к таким поворотам подчиненным пришел на помощь Михаил Джекович. Нельзя сказать точно, что его привело сюда — чувство долга перед работодателями, личная просьба бывшей возлюбленной (Элеоноры), симпатия к молодым людям, несмотря на все закидоны и инфантильные поступки Павла. Как по мановению волшебной палочки, появилась четкая стратегия поведения и инструктаж для персонала, больше похожий на угрозу и шантаж. Школа карате Дарьи и отель Павла сплотились на общее благо против правил игры больших боссов и капризов невоспитанных золотых деток. Рабочее настроение во всем обязательной Канаевой сменилось иллюзорностью — все это чья-то шутка, глупый розыгрыш. Или сон? Девушка зациклилась на убеждении, что ничего опасного не произошло и повода для отъезда не было. Все не так уж трагично, и вот-вот дверь без стука откроется, и появится Паша. Но его не было. Играя с Аней после работы, Даша игнорировала ее вопросы о папе, но шла на поводу порассуждать, где он сейчас, чем занят и когда вернется. Если детское любопытство было вполне естественным, то Даша, похоже, переживала, навязчиво разыскивая причины, почему Паша обязательно скоро появится. Непонятно ведь совсем, зачем нужно было уезжать. Душа пока что не особо болела — страдал разум, любитель поискать причины и оправдания. С каждым днем информационный повод обрастал новыми подробностями, но должного фурора не произвел. Заказчик учел, конечно, что не в характере Канаевой распространяться в подробностях о своей личной жизни. Тем более о нелицеприятном факте ее расставания с мужем. Но не учел никто тот факт, что импульсивный Павел исчезнет, вместо того, чтобы не подумав, или же в пьяном угаре, разбросаться всеми подробностями своей победы — соблазнения замужней дамы с безупречной репутацией. И с каждой новой нереальной подробностью, реальное беспокойство начало трансформироваться в ненужное, но такое закономерное самобичевание. Злость на Павла только начала зарождаться, но уже отравляла жизнь Даше. От него не было ни единой весточки, ни одного слова. Элеонора предупреждала, но… Благо, Даша не замечала слежки за ней, проводимой с целью выследить Павла и передать молодой «барыне» для личных утех.***
Слабость… слабость… слабость… И страхи. Ничего такой наборчик. Именно, что ничего. Ну куда Павлику семья-то? Чтоб холили, лелеяли, хвосты заносили, прощали оплошности? Или не все еще потеряно? И об этом было бы неплохо поговорить. Даже с Ксавье. Не поймет же ничего. Но есть универсальный мужской язык. А если показать ему Дашу и Аню, то он сразу все поймет. Так, фотографий Даши оказалось предостаточно в интернете. Ровно как и ее мерзкого муженька. Кому скажи — засмеют, ведь Паша ни разу не сделал сэлфи с Дашей. То ли детский сад закончился, то ли не до этого совсем рядом с ней. А Анюта… Вот же, в портмоне кусочек ленты из фотокабины. Его малышка… … дни и ночи незаметно сменяли друг друга. Неизменным был смягчившийся на пятый год знакомства француз. Пиктограммы на салфетках. Затыканный пальцами монитор с фотографиями Даши и бережно вставленная в импровизированную рамку фотография Паши с дочкой. Мужчину попускало. Медленно, но верно. Наверняка, в этот раз путеводные звезды стали к нему благосклонны, настойчиво направляя в нужную сторону. И, кажется, на горизонте замаячило алкогольное переутомление. На четвертый-то день.***
В надежде хотя бы сегодня, спустя почти четыре дня, получить какую-то весточку от Паши, девушка отправилась в кабинет управляющей, где обычно можно было найти Элеонору в это время. Чья-то забывчивость или фатальная случайность оставили приоткрытой дверь кабинета, и Даша, замешкавшись, стала невольной свидетельницей разговора. — Миша, от Павлика до сих пор нет вестей. Я начинаю беспокоиться, — ритмичная чеканка каблуков выдавала беспокойство владелицы. — Эля, да все с ним… Только четвертый день пьет, — Михаил Джекович демонстрировал контрастное спокойствие и легкость. Несмотря на остывшие давно чувства, которые удалось ото всех скрыть, а после сохранить нормальные рабочие и дружеские отношения, минуты доверительных разговоров были ценны для обоих. За много лет знакомства и работы бок о бок было пройдено столько, что никакой романтической вспышкой не разрушишь. — Каждый раз одно и то же! — негромко стукнула по столу Галанова. «Каждый раз одно и то же» эхом раздавалось в голове Даши. Она поспешила удалиться с остекленевшим взглядом, доверяясь своим ногам в поиске нужного маршрута. — Я бы не сказал. Пьют с Ксавье вместе, что меня удивило, — заместитель управляющей сохранял спокойствие, но в голосе вдруг зазвучали нотки то ли радости, то ли гордости. Уловив их, Элеонора остановилась и уставилась на своего подчиненного с угрозой наказания за молчание. — Павел постоянно о чем-то рассказывает и показывает фотографии Даши. Нашел в интернете и медитирует на них со стаканом. И, конечно, Аня… Не расстается с маленькой фотографией, и даже пару раз пустил слезу. Обычно Павел, отправляясь в спасительную ссылку, местом которой Миша определил дом своего давнего приятеля в глубокой французской провинции, по началу беспробудно пил в гордом одиночестве, и лишь затем отправлялся знакомиться с местными достопримечательностями, которые выходили на охоту в немногочисленные бары, не зная ни одного толкового слова на французском. Кроме необходимых пошлостей, конечно. И вдруг рассказ Михаила вернул Элеонору к главному вопросу — что на самом деле происходит с племянником? То есть «что» было более-менее очевидно, но вот как надолго и кто именно окончательно запустил процесс взросления в, казалось бы, безнадежном парне? Радости и удовольствия почти не было, хотя долгожданный процесс начался. Не натворил бы глупостей, не обозначился бы раньше времени… — К чему это все приведет?! В то утро я его не узнала, совсем другой. — Я поговорю со Ксавье. Он точно постарается, чтобы клиент вернулся в целости и сохранности ума. А не как обычно. Мне впервые не хотелось его провожать. И убить тоже не хотелось. Веришь, Эль? — Только начало все налаживаться… Как у него получается так все испортить на пустом месте? — Элеонора словно требовала объяснений со стороны, важных причин и оправданий, которые с большим трудом давались раз за разом, как только племянник вносит экстремальное разнообразие в ее жизнь. Даша же сидела на заднем дворе. Он бросил Канаеву, когда очень нужен. А вдруг на самом деле ее не за что любить, раз уж всю жизнь ее бросают, предают. И сама виновата, загружая своими проблемами. Хотя страдает еще от того, что не везет ей изучить до конца ситуацию. Невдомек Даше, что не просто поселилась в его сердце, а натурально вломилась на своих острющих шпильках… Пальцы побелели от того, с какой силой она сжимала свой телефон. Даже зная, что его гаджет отключенный лежит в сейфе Галановой, девушка несколько раз безрезультатно набирала номер. Сигнал автомобиля с прилегающей улицы будто разбудил Дашу, и она в тот же момент набрала для него безответное сообщение в мессенджере.«За что ты так со мной? Если я не достойна любви, то зачем так безжалостно поступать?»
Внезапный снег прогнал Дашу в номер, где последним островком стабильности и спокойствия оставалась мирно спящая Аня. Одного взгляда на девочку хватило, чтобы запустить новую волну самобичевания, доводя организм до высшей точки кипения нарастающей внутри энергии. Все как в тумане. Даша очнулась, сидя на полу в ванной посреди осколков зеркала. Испуганная Аня держала ее за руку, суставы которой были разбиты и кровоточили. — Даша! Дашенька! Не плачь! — девочка проснулась от шума в ванной и сон окончательно ушел, как только она обнаружила девушку посреди всего безобразия. — Уходи! Уходи! — и это был не крик. Мольба, озвученная страшным, обессилевшим голосом. Ко всему прочему стало стыдно еще и за свою слабость. И за мысли… Снова за убедительные догадки, что за неимением выбора они с Аней привязались друг к другу, что вся происходящая между ними нежность и самая искренняя любовь — иллюзия и самообман.