Ставок больше нет

Тяжесть понедельника обычно вечером окончательно превращает каждого муравья в системе в озлобленно-усталую единицу без признаков жизни и принадлежности к роду человеческому. Но есть исключения. Есть особая категория людей - парные экземпляры - дышащие единым центром, автономно вырабатывающие жизненную силу. И видно их невооруженным глазом — их вибрации наполняют собой любое пространство в бесконечном радиусе. В холле отеля сразу стало на тысячу ватт светлее. И интереснее для немногочисленного персонала и завсегдатаев. Ладно, последнюю неделю хозяин утром и вечером появлялся с одной-единственной девушкой. В последнее время вообще Павел Аркадьевич постоянно ходил с расправленными плечами, гордо поднятой головой и погруженный как никогда в работу отеля не дистанционно из номера или бара, а, как и полагается руководителю, на местах. Да и сам он чувствовал себя по-другому, о чем было понятно и видно, самоощущение качественно поменялось. Пусть на неделю (тут ему уверенности как раз и не хватало) или какой-то еще короткий срок. Паша знал, что из непролазного дерьма своей жизни он вдруг начал выбираться, слова и поступки стали человечнее в отношении широкого круга лиц. Чего врать-то, если желание творить дела, реализовывать задремавший летаргично потенциал в законном и прозрачном русле преимущественно не пугало, а было новым и интересным. И, что самое удивительное — были силы! Может показаться, что все происходит очень быстро, а Павел слишком самонадеян и преисполнен призрачных иллюзий. Это было бы нормально и логично. Только не стоит упускать тот факт, как ненормально и нелогично резко на сто восемьдесят градусов перевернулась жизнь, столкнувши Павла и Дашу. Будто нарочно они оказались заложниками ситуации, чтобы переосмыслить свою «не свою» жизнь, желания и ценности. А разве могли бы они узнать и принять друг друга так скоро? Не случись того злополучного воскресного вечера в покерном клубе, любой сторонний наблюдатель не сделал бы ставку на малейшую возможность отношений Паши и Даши, точно они одинаковые магнитные полюса, которые никогда не сольются в одно целое. Теперь же сплавы, из которых слеплены двое подопытных Вселенной, кардинально сменили свой состав. И если выглядели они до невозможного мило, вдохновенно и трогательно, то, получая друг от друга обратную связь в виде заинтересованности и взаимности, каждый наполнялся невероятными энергиями. Энергиями, которые уравновешивали друг друга, находясь в непосредственной близости, и обеспечивая жизненные процессы. В Даше постепенно умеривался пыл борьбы и противостояния несоответствию всего в Павле, что противоречило ее принципам. Медленно, но верно до нее доходила ошибочность ее убеждений, которые, судя по всему, истинного счастья ей не приносили. Комфорт и спокойствие, поддержку и общение — да, а вот страсти, безумства, яркости — увы, нет. За неделю она открыла в себе такую гамму эмоций и чувств, которые не идут в сравнение с четырьмя годами знакомства с Романовым. Любой свидетель их отношений не заметил бы самой важной перемены в Канаевой: за всеми титулами, масками и социальными ролями в ней впервые раскрывалась женщина. То ли искусные знаки внимания Павла, то ли его яркие и неоднозначные поступки, то ли его кровное производное, без которого Даша уже не представляла своей жизни, наконец позволили ей получить новое ощущение в теле — постоянная мышечная готовность, строгая физика желаний и движений, постепенно сменялись преобладанием нежности, расслабленности, улыбки и желанием ощущать себя не одной, а в «стае». Будто по оговоренному заранее плану, соблюдая четко распределенную последовательность движений, взглядов, улыбок, пара проследовала через холл на стоянку, демонстрируя максимальную обходительность друг с другом. Невозможно допустить, что знакомы они неделю, ведь события за это время пережили экстерном, словно опоздали на несколько лет друг к другу. Хотя, какие тут критерии?! — Паша, — в машине особо остро Даша чувствовала некоторую неловкость, решаясь приглушенно разорвать наконец тишину, которая не покидала их от номера Элеоноры. — М? — он вырвался из плена своих размышлений и через секунду уже ругал себя, что разговор, о чем бы он ни был, начал не он. Смелость Даши в некоторых вопросах его задевала куда больше, чем любой повод для ревности. — О чем ты так громко молчишь? — непривычно теплая ладонь накрыла его. Из последних сил Паша цеплялся взглядом за мелькавшие за окном машины и дома. — Я… Все нормально. — Если твое молчание от самого отеля — это нормально, то оно меня пугает. Скажи мне, что происходит? — голос гипнотизирующе ровный, до невозможного участливый, оттого и сила его превосходит силу воли Павла. — Хорошо. Я просто не хотел тебя дергать лишний раз… — если бы Даша видела его лицо, засмеялась бы от того, скольких усилий ему стоило вторить ее спокойствию. Еще секунда и его голова покорно опустилась на противоположное плечо. Бегающий по лицу Даши взгляд, выдавал своего хозяина с потрохами. — Кого я обманываю?.. Я боюсь задать тебе единственный вопрос. Потому что, если ответ не вяжется с последними событиями… И я все себе придумал… Я не переживу, правда. Павел и сам понимал, что всем своим видом он может добиться только жалости, а это снова ложь и недосказанности, его слабое место как ключ от его личного центра управления жизнью. Одно не давало отчаяться — Даша знает цену жалости, значит, есть небольшая, но честная перспектива. Он поспешил перехватить ее пальцы и сжать как можно крепче, не понимая, насколько ценно сейчас его стремление не на словах дать ей знать о всей серьезности и неизбежности своих намерений. — Паш, ты сейчас вдохни глубоко и полностью выдохни. Хорошо? И задай свой вопрос! Вдруг я только его и жду весь день, — улыбка Даши незаметно преобразовалась из умиротворенной в беспокойную. Она была готова услышать все, что угодно, но не жить со всем этим, обозначив для себя нужное направление. — Фух. Круто, немного отпустило, — на выдохе Паша слегка расслабился. — Ну? — смешанные воедино волнение и любопытство могли бы успокоить собеседника. — Даша, я сейчас спрошу у тебя… Черт… Фух… — снова выдох. — Ты будешь жить со мной и с Аней? Ты… Ты допускаешь возможность мне стать ближе к тебе? Я не могу предложить тебе стать моей девушкой, как-то странно все у нас складывается… — он встревожился, когда ее пальцы начали холодеть. — Нет, не пугайся! Я все сейчас объясню! — резко повысил тон Павел, потому что испугался своих слов сам. — Мы же фактически живем вместе и будем так жить скоро в новой квартире. Я о том, что… Я согласен с любым твоим предложением, но только не с фиктивным браком. Ты допускаешь малейшую мысль о том, что у нас получится? На последних словах даже слепоглухонемой проникся бы его отчаянием и мольбой. Плевать на все и всех, лишь бы не мучиться ночами от сожалений об упущенной возможности. — Мне кажется, все это нам необходимо. Как воздух, — чтобы не дать волю нагло подступающим слезам, Даша смотрела вперед, откинув голову максимально назад. — Честно, я не знала, как начать этот разговор. Так здорово было в эти выходные, так тепло по-домашнему, что ли… Мне казалось, я навсегда потеряла ощущение дома, а оно еще живо, — и она резко повернулась к нему, заставляя вздрогнуть от остроты взора. — Давай попробуем, Паш? Отлегло у обоих. На волю выпущены все опасения, ноющие чувства и слова, бесконечно важные и нужные им обоим, да и не только им. Но не самые главные. Пока. Еще несколько минут до праздничной локации молодые люди провели в тишине. Не размыкая рук. Победив внезапное стеснение, Павел большим пальцем будто ставил свои подписи на каждом квадратном миллиметре ее кожи, обозначая этим, что отныне только в его власти легкая дрожь, слабеющие руки и подкашивающиеся ноги Даши. Беспокойная сербская голова сразу же начала наполнятся волнениями. — Даша, пока ты еще замужем, нам, наверное, не обязательно светиться вместе? — Со всей серьезностью Павел, наконец, посмотрел на свою спутницу. — Знаешь, не имею привычки демонстрировать неделовые отношения на публику. Да и кому какая разница? Или ты тут очень популярная персона? — Непонятно откуда взявшаяся игривость Даши свела на нет всю важность разговора. — У Ваньки пунктик — засветиться со своей днюхой во всех новостях. Я тебя предупредил, если что, — уже на ходу заканчивал свою фразу Павел, покидая салон автомобиля и прихватывая с сидения сверток, видимо, подарочный. Мгновенно открылась дверь со стороны Даши. Почему-то спокойствие металось — то ли остаться с ней, то ли бежать прочь из Москвы на веки вечные. Ведь в салоне авто было так комфортно, уютно. И тут отовсюду шум, суета сотен незнакомцев… Но от уверенной мужской поддержки, пышущей гордостью и значимостью, ноги сами шли в нужном направлении, независимо от своей хозяйки, которой впервые в жизни захотелось расслабиться по-настоящему и быть наконец-то ведомой. Жаль, с первых строчек сказка не приводит к счастливому финалу. Следующие пятнадцать минут, потраченные на договор с водителем, очередь в гардероб (с причитаниями о том, как неудобен зимний друг-именинник), прошли за перекидыванием отдельными репликами на общие темы. Самое главное происходило без слов. Паша и Даша точно привыкали друг к другу, когда уже можно смело касаться, улыбаться открыто и не разрывать контакт глаз, когда без стеснения можно поделиться сокровенным сиюминутным на ушко… Да нет же! Самое важное — принять факт того, что рядом с тобой человек, без которого ты бесполезный пользователь кислорода. А с ним — каждое твое действие наполнено смыслом. В чьих глазах твоя планка взмывает в бесконечную высь… Да нет же! Просто ты нужен. Потому что это ты. Вопреки и назло всему. И какое тут «не имею привычки демонстрировать неделовые отношения на публику», когда все кричит об очевидном, что скроется от посторонних глаз разве что в уютном убежище дома? И все эти самоощущения так подло оторвали обоих от реальности и ее железобетонных законов. Конечно, пара появилась как положено и очень однозначно — под руку, в прекрасном настроении и с неприлично довольными, смущенными улыбками, будто все у них случилось. Как минимум, в машине на здешней парковке. Как максимум, прямо в клубной уборной, видавшей и не такое. Остальное — дело похабного «журналистского» мастерства и ярких фоторепортажей. Не желая утомлять Дашу бессмысленным прожиганием времени (именно так Паша и посчитал, будто никогда за ним не замечали страсть к тусовкам), было решено поскорее найти именинника, соблюсти все формальности и отправиться заслуженно отдыхать от невероятно насыщенного дня. Но разве возможен такой резкий переход в качественно противоположное состояние? В какой такой суперфантастике привычка стирается из многолетних программных повторений в один момент и от одного лишь моментального усилия воли? Ни в какой. Чему подтверждением стали дальнейшие события. — Ванька, братан! С днем рождения! — накинулся Паша с подарком на именинника, очевидно, радуясь встрече и тому, что ему в этой жизни сразу повезло хотя бы с другом. — Паха! Так и знал, что ты опоздаешь из-за невероятной красоточки, — едва приняв все сердечные проявления, виновник торжества поспешил обозначиться поцелуем на кисти Даши. — Это — Даша, моя… — стоило Павлу замешкаться в поиске корректной формулировки, как девушка по-братски оперлась о его плечо и поспешила с нескрываемым наслаждением, конечно же, раздражающим его, спасти положение. — Его подруга. И личный бодигард на этот вечер, — широкая улыбка Даши не оставила шансов быть замеченным напряжению скул Паши, который опять получил удар острым язычком по нестабильному самолюбию. — О, узнаю Андреевну! Не сдается тетка! — Ванька, не сдерживая себя, ржал. — Наслаждайтесь жизнью! Отдыхайте! Если у тебя, Паха, получится. Отдельными отрывками в памяти Ивана всплывали обещания Галановой в его адрес принять непопулярные меры, если мальчики не начнут вспоминать о своем возрасте каждый раз, когда заигрываются на слабо в неуязвимых героев. Все внутри Павла накалялось от возмущения. Так ловко Даша играла с его уверенностью: то успокоит невозмутимо, то вновь разбередит болевую точку. Именно в таких случаях его спасал еще один лучший друг — ирландский совершеннолетний мистер. — Мне нужно отойти, кое с кем поздороваться, — на этой далеко не оптимистичной ноте Паша тут же скрылся в толпе, не оставляя выбора своей даме. Хотя выбор был очевиден — Даша уже начала понимать, что на нее нашло что-то не то, ведь попала она в точку. Иначе, отчего такое резкое равнодушие и отстраненность, которые в нем она не готова была видеть теперь в свой адрес. «Поздороваться» затянулось. Даша успела заказать себе праздничный сок, как вдруг кто-то окликнул ее по фамилии. Секунда и она изо всех сил стискивает в объятиях своего друга по сборной, с которым не виделась пять лет, не меньше. Стоит ли говорить, как это выглядело со стороны? Как это выглядело в глазах Павла, который, сидя за одной из барных стоек, наблюдал все это время за Канаевой и заливался виски? Что вообще происходило в этой бедовой головушке, когда она поцеловала наглого незнакомца в щеку и, не разрывая объятий и не скрывая радости, рассматривала его во все глаза, что-то приговаривая? Все вокруг стало дурацкой декорацией не менее дурацкой мелодрамы, когда взгляды наконец-то, но вдруг встретились. Улыбка Даши мгновенно погасла от мощного потока злости. Паша не нашел ничего более умного, как ухватиться за попу сидящей рядом девушки. Тут-то и столкнулись две разозленные стихии… — Извини, обознался, — из последних сил он собирал себя в подобие взрослого человека, совладающего со своей импульсивностью. Несмотря на всю открытость случайной незнакомки к диалогу, Павел поспешил к выходу, к отрезвляющему морозному воздуху. Дашин друг, будто мираж, в доли секунды растворился в толпе. Только два нетронутых бокала шампанского напомнили о реальности его присутствия. Или Канаева сейчас чемпионским ударом, подкрепленным бушующим внутри ураганом, разломит пополам столешницу бара, или найдет более безопасный, не привлекающий внимания способ усмирить своего внутреннего демона. Выбор стал очевиден, как только первый бокал был залпом отправлен в жерло самого красивого и самого беспощадного в этот вечер вулкана. В то же мгновение приглашенная звезда на сцене расставила все точки над і в мыслях Даши. Лобода. «Ночной мотылек». С бокалом над головой Даша Канаева на танцполе изо всех сил старалась отпустить свалившиеся на нее разочарования. Или неоправданные очарования. Игристое вино знало свое дело! Немыслимо, как эффективно работали пузырьки шампанского с уверенным и всегда собранным в критических ситуациях телом девушки. Сантиметр за сантиметром ее тело расслаблялось, извиваясь в такт песне, чувствуя каждое слово и запутывая сложные узлы субъективнейших выводов. Тот случай, когда наглядно подтверждается факт — алкоголь снимает запреты, высвобождая истинную натуру и желания. Удивительно, без допинга подобные ощущения она наблюдала в себе, находясь рядом с Пашей. Теперь же он послужил причиной восстановления ее защит, чего хотелось меньше всего. Нет, не хотелось совсем. Под музыку ее тело зажило своей жизнью, получая целебную легкость, растворение в пространстве. Было похоже, что шампанское из бокала, который по прежнему был высоко, растекалось вниз под кожей, задевая каждую клеточку. Со стороны Даша выглядела еще соблазнительней. Внутри разгоралась злость — почему не ее Паша бесцеремонно ухватил за выдающиеся формы? Она недостаточно хороша? Слишком неприступна? Ему же невдомек, что за дьяволенок живет в глубинах ее души. Или она в нем ошиблась? Наигравшись в близкие околосемейные отношения он предсказеумо вернулся к привычным поступкам в привычной среде. Допустимый вариант. На самом деле ему стало противно от самого себя. Вполне привлекательная незнакомка не вызвала в нем ни одной эмоции, а от одной мысли о Даше все внутри воспламенялось и пугало незнанием, что со всем этим делать. Меньше всего Паше сейчас хотелось усугублять ситуацию, действуя по привычной схеме. Он ведь так хотел провести этот вечер с Дашей. Может он не так все понял? Он ведь может ошибаться? Свои ошибки в последнее время он начал признавать и от этого ничего страшного не происходило, над ним никто не смеялся и пальцем в него не тыкал. Поэтому единственное верное решение — забрать верхнюю одежду, потом Дашу (именно в такой последовательности) и отправиться заслуженно отдыхать от сложностей первого рабочего дня недели. Выискивая свою спутницу в зале, Паша на несколько секунд завис, любуясь грациозностью и пластикой наконец-то обнаруженного искомого объекта. Все вокруг померкло. Было похоже, что все его тараканы собрались в одно место, оставив свои рабочие места, и во все глаза разглядывая верховное божество, стимулирующее их атипичную активность. Тревога! Опасность! Аларм! Зубы сцепились, желваки заиграли, кулаки налились животной мощью. Рядом с Канаевой в одно мгновение оказался рядом тот, кто в планы Павла Аркадьевича ни за что не вписывался. И права не имел подходить к ней, говорить и вообще напоминать о себе. Еще более омерзительное лицо Романова, чем неделю назад, вдруг исказила легкая ухмылка, а рука потянулась к талии Даши. — Привет! Привыкаешь к вкусу свободной жизни? Лучше бы Дашу поразила настоящая молния, а не внезапное появление предателя и мерзавца, который после всего поимел наглость прикоснуться и заговорить с ней. Сковавший ее расслабленное тело ступор мгновенно отрезвил и быстро переключился, как только в ее поле зрения появился стремительно приближающийся, в сто раз мощнее разъяренного быка, Павел. — Убери от нее руки! — С непонятной скоростью, бесцеремонно расталкивая всех на своем пути, Паша поспешил отстоять свою женщину у того, кто ее безвозвратно потерял без права возвращения и прощения, но еще не до конца это усвоил.