Перед сном Даша погрузилась в мир глубоких чувств героев Эриха Марии Ремарка в надежде отвлечься от своих неугомонных, или хотя бы ненадолго, до засыпания, рискнуть упорядочить неупорядоченное.
Как и поздно ночью, так и с самого раннего утра в мыслях, в сердце, перед глазами Канаева видела и ощущала только двоих, которые, по настоянию любимого автора, выполняли определенную функцию. Анюта, однозначно, была причиной ее счастья, радости и улыбки, спасательным кругом за бортом налаженной, но удобно-фальшивой жизни. Павел… Даше хотелось верить, что временно он является преимущественно причиной боли. И в ее силах сменить нежеланный вектор на счастье, сделать попытку, дать возможность…
Он ведь четко обозначил сроки на размышления. А это значит, завтра все не проясниться окончательно, но и напряженная неопределенность в отношениях снизит существующее напряжение. И возможно их перестанет бросать из крайности в крайность.
Кажется, буря в Дарье начала немного утихать. Пусть даже от слов, не сказанных лично, но предварительно продуманных и красиво оформленных в сообщение. Сказанное имеет свойство со временем искажаться, потом и вовсе забываться.
Пока в Питере Даша на автомате готовилась к последнему дню соревнований, Паше некогда было скучать. Заснул он поздно, поэтому, вполне закономерно, что пробуждение было принудительным, бодрым и громким. Конечно же, с ходу требовательным, ведь сразу стало понятно, что без Даши из Павла можно вить веревки.
— Доброе утро!
— Какие пожелания на сегодня, моя леди? — открыв с трудом один глаз, он увидел над собой задорного растрепанного ангела, настроение которого не предвещало спокойствия и размеренности.
— Хочу мультики!
— Может кино какое-нибудь? — Паша все еще надеялся немного поспать.
— Нет. Давно не смотрела Смешариков и Фиксиков. А там, наверное, новые серии вышли… — очень громкий красноречивый вздох окончательно прогнал сон молодого отца.
— Нет, не смотри на меня так! — Паша поспешил театрально прикрыть глаза ладонью.
— А как я смотрю? — чуть ли не растягивая каждое слово, приглушенно уточнила девочка.
— И не нужно так жалостливо говорить! — теперь его ладони переместились на уши.
— Я просто хочу мультики! И мороженое… И пирожное… — не унималась Аня.
— И не лопнуть! — Паша решил, что лежа в кровати он более уязвим, поэтому приказал себе встать и привести в порядок, возвращаясь к своей оптимальной рассудительности.
— Это вряд ли. Я же разумный человек, -
серьезности ребенку было не занимать.
— А… Ну это многое объясняет. Скажи сразу, у меня нет шансов избежать мультиков? — он уже не предполагал ни милости, ни пощады.
— Можешь поспать, — будто нарочно предложила Аня, когда Паша чистил зубы и рассматривал свое невыспавшееся лицо.
— Э, нет. Тогда ты точно все сладости в одно лицо… Сама съешь. Так сколько заказывать? — все-таки не самый худший вариант для него, ведь вчерашняя программа превзошла все ожидания.
Сделав заказ, скачав все новые мультики, Паша и Аня не могли договориться, кто же сегодня будет звонить Даше. И, конечно же, сработали врожденные отвлекающие женские маневры. Не успел мужчина привести все доводы в свою пользу, как на экране появилась Даша, очевидно не разбуженная московскими ранними пташками.
— Привеееееет! — Даша устанавливала свой телефон на стол, найдя подходящую опору, попутно махая рукой.
— Как ты там без нас? — поспешил первым начать разговор Паша, раз уж ему не удалось победить в первой схватке за телефон.
— Мы очень беспокоимся, — Аня уже ни на что и ни на кого не обращала внимания, созерцая Дашу, которую так хотелось обнять и позвать с собой посмотреть и обсудить мультики, к чему успели привыкнуть обе за несколько дней.
— Развалились на диване и от беспокойства едим пирожные, — напускная серьезность Павла то и дело забавляла девочек.
— Очень устала и очень соскучилась! И какие у вас пирожные? — Даша растворилась в манящем спокойствии и ощущении единства на троих.
— Эклеры с заварным кремом и со сгущенкой, — еще чуть-чуть и Аня бы облизнулась, поглядывая на блюдо со сладостями.
— Мои любимые, — светлая тоска еще больше накрыла девушку так, что два слова прозвучали неоднозначно — то ли о лакомствах, то ли о людях.
— Тебе оставить? — судя по интонации Ани, это была исключительная вежливость.
— А получится?
— Обещать не могу, но мы попробуем, — Паша тоже блистал вынужденнмым приличием.
***
— Офигеть, Даша. Посмотрел мультики и как будто в университет сходил. Ты тоже веселишься в Питере на всю катушку? — вырвавшись из номера в бар за фрешем, Паша первым делом позвонил Даше, с расчетом на то, что она уже была свободна и должна быть на пути в аэропорт.
— Знаешь, да. Так веселюсь, что уже просто хочу спать. Надеюсь перед вылетом немного поспать. Погода портится, располагает ко сну.
— Наслаждайся одиночеством пока… — мужчина впервые поймал себя на мысли, что отдых с ребенком — тоже большой труд.
— Вот спасибо. Как Анюта? Как после вчерашней прогулки? — Даша радовалась теплу, которое разливалось внутри во время привычного разговора «ухо к уху» с одним из самых артистичных и, чего себя обманывать, приятных собеседников.
— У этого ребенка нет ни капли жалости. Я ведь уже немолод… — давить на жалость он умел.
— Бедненький… — еле сдерживалась от смешка Канаева.
— Даже не могу спокойно взять в руки телефон. «Это Даша звонит?», «Ты что-то Даше пишешь?», «Давай отправим Даше селфи», — и в этом моменте Даша вполне могла его заподозрить в совсем небольшой ревности, ведь он тоже успел по ней соскучиться, но так открыто это показывать не решался.
— Ты что, ревнуешь? — проницательна, как и всегда.
— Можешь больше не спрашивать. Ответ всегда «да», — какой бы ни была первая его реакция, после обычно наступало тихое, почти невидимое ликование, ведь его понимают и чувствуют. Перед Дашей страх открыть точки своей уязвимости был в разы меньше, чем обычно.
— А если серьезно?
— А если серьезно, то без тебя сложно.
— Но ты справился. Скажи, здорово ведь? — изо всех сил Канаева старалась придать уверенности в заслуженном успехе начинающего родителя.
— Еще не утро, — и «Оскар» за драматургию вздохов заслуженно получает Павел Аркадьевич.
Обсудив еще немного повседневных мелочей, вполне логичной была бы неловкая пауза. Но назойливый вопрос вырвался на свободу. Неизвестно, по какой причине, но оба будто замерли по оба конца провода.
— Даш?
— Да, Паш
— Ты хоть немного соскучилась?
— Конечно.
— И по мне?
— Я поняла твой предыдущий вопрос.
— Вот так сразу, после всего ты соскучилась?
— Не думаю, что нужны какие-то особые причины.
***
Задержка рейса из-за неблагоприятных метеорологических условий замедлила ход времени, нагнетая смиренное отчаяние ожидания посадки.
«Самое ужасное чувство — нереально скучать»
«Это все расстояние»
«Это бесконечность вопросов и недосказанностей»
«Все спутанно, потому что мы оказались не готовы друг к другу»
