Танцы под куполом

— Мы можем уехать после Лондона. Навсегда, Мария. Никогда не вернемся в Бристоль, найдем другой цирк и начнем заново, — благодаря своему упорству за долгий месяц Сид попал к Марии и теперь пытался вернуть ее доверие. Какой же этот мир шаткий. Ты строишь его долго и кропотливо, но рушишь за одно мгновение. Вам не казалось это не справедливым? Сколько сил уходит на возведение, а сколько на разрушение? Собирая свои вещи в чемодан, который и не был толком разобран, Мария подняла уставший взгляд на друга, она не переставала считать его им даже во время ссоры. Было больно? Да. Неприятно? Да. Но рано или поздно его можно понять. — Не следует говорить таких громких слов. Навсегда не существует, Сид. Как ты можешь говорить об этом, если все может разрушиться и измениться в любой момент. Города, дороги, мы — все это может исчезнуть. Вдохнув поглубже, он ни на шаг не отступал. Сейчас он считал, что должен быть с ней. К Джо она идти все еще не хочет, как и в принципе в цирк. Ей противно, чего он касался, на что смотрел. Первая любовь оставляет глубокий шрам на сердце, который не заживет никогда. Возможно, через несколько лет вы будете счастливы с другим, но мысленно вы будете сравнивать их, ища схожесть или улучшенные черты. Однажды вы встретитесь, это будет случайная встреча в кафе, через год, может быть это будет аэропорт или вокзал, когда вы со своими половинками отправитесь на отдых. А представляете, если ваши дети будут дружить? Что вы будете чувствовать? Всепоглощающую боль, не так ли? Шрамы напомнят о себе и ты достанешь остатки фотографий, те что не порвали и не выкинули и дорвете, оставив одну. — Сид! Все, что сейчас для меня имеет значение, это Калеб. Я хочу знать ответ всего на один вопрос. И тогда, либо я продолжу бороться, либо отступлю, — закрыв чемодан, она взяла с полки паспорт с билетом и положила в сумочку. Она доберется до Лондона сама с парой пересадок. — Я могу поехать с тобой, — понимая, что вот-вот она выйдет отсюда и не вернется, ему хотелось увязаться за ней. Отрицательно мотнув головой и сдержано улыбнувшись, она накинула легкую курточку, поправила рубашку, взяла ручку чемодана и направилась к двери. Оставив ключ на тумбочке, она попрощалась с другом и вышла из флигеля. Сказав, миловидной девушке за стойкой регистрации, что она уехала и ключ скоро принесут, она подумала о том какая у Калеба невеста. Такая же милая или избалованная? Она думала об этом со странным спокойствием, наверное, дело в проявившимся интересе к идеальной девушке Калеба, по мнению его отца. Или же это его выбирали, как идеальную составляющую чей-то дочери? Оставив, наверное сотое сообщение, ему на голосовую почту, Мария воткнула наушники в уши и зашла в автобус, в котором ей предстояла недолгая поездка до следующей пересадки, и так она доберется до Лондона. Девушка еще не решила, будет ли она выступать или нет. Не хотелось подводить ребят, не хотелось предавать себя. Возможно, завтрашний день принесет ей ответы, а может быть лишь все усугубит. Ведь день состоит из череды решений, которые приводят к цепочке последствий. Одно слово, и все сложилось бы иначе. Разве не страшно? Когда человек, говорит, что не может изменить судьбу, он даже не понимает как сильно ошибается…

***

— Калеб, милый, кто такая Мари, и почему все голосовая почта и не только забита ею? Девушка, не отрываясь от телефона своего жениха зашла на кухню, все также копошась в его телефоне. Метнув быстрый взгляд на девушку, он метнулся к ней, пытаясь выхватить телефон. Было не выносимо слышать, как она произносит ее имя с отвращением и презрением. — Я же говорила, что ты должен сказать ей, чтобы она больше не писала и не звонила. Значит мне придется сделать это самой, — она почти нажала на зеленую кнопку с изображением телефона, но парень выхватил его. — Все что угодно Роуз, но лезь в мою жизнь! — заблокировав телефон, он думал о новом пароле, что хоть немного ослабит ее натиск. Покачав головой, она обошла его и подошла к окну. Вид из квартиры открывался прекрасный. Город, окутанный туманов и еще не совсем проснувшийся в столь ранний час. — Не забывай, благодаря мне ты вылечишь свою мать и сестру. Благодаря мне, ты живешь здесь каждое утро пьешь кофе, любуюсь городом. Не забывай свое место, Калеб ОБрайен. Сильнее сжав телефон, он смирился с мыслью, что в очередной раз он тал инструментом для удовлетворения чьих-то потребностей, способом достижения цели, не больше. Он мог распрощаться с таким словом, как свобода. Теперь она распространяется на все, что каким-то образом связано с Роуз и ее отцом. Да, они оба марионетки, ее отец баллотируется в мэры города, а в таком случае, народ всегда смотрит на семью, но он разведен и живет с длинноногой моделью и единственной дочерью. Единственный способ подправить свое положение он видел в свадьбе дочери, а Рик ОБрайен его давний знакомый. — Собирайся, Калеб, не хочу опоздать на примерку. Как послушный щенок он поплелся в свою комнату, чтобы надеть что-то соответствующее уровню невесты. Тихонько закрыв дверь на щеколду, он подключил наушники к телефону и принялся слушать голосовые сообщения оставленные Смит. «Калеб, скажи, скажи, чтоони не купили нас, скажи, что мы выше контракта, и как только ты все уладишь вернешься» «Я не могу находится в неведенье, напиши мне «Да» или «Нет» «Я не выступала в Кентербери, не выступлю и в Лондоне, пока не узнаю правду» Следующее голосовое, видимо записалось случайно, ведь отчетливо слышен ее плач. Он прямо видит, как она сидит и закрывает лицо руками, отгораживаясь от внешнего мира. Он думает о ее бессонных ночах; уверен, что ее кошмары вернулись, и он стал одним из них. Он и сам стал просыпаться среди ночи, видя во сне, как он уезжает, а она бежит за ним. Короткий стук и поворот ручки. Роуз не может попасть в комнату своего молодого человека и начинает неистово стучать по ней. Все, что успевает сделать Калеб, так это отправить «SOS» своему давнему другу — Рэю.

***

Лондон встретил легким дождем, сменяемый солнцем. Мария сидела в своей комнате и смотрела на улицу. Мимо проходили люди: компании друзей, которые что-то кричали и много смеялись, влюбленные шли медленно, не спеша, держась за руки, дети, убегающие от родителей. Маленькая девочка запуталась в своем платьишки и упала на землю, она не кричала и не плакала, а искала лицо мамы, чтобы взглянуть на него и перенять ее эмоции. Оторвавшись от наблюдения за людьми, Мари опустила взгляд на дисплей своего телефона. Открыв все тот же диалог, она оставила еще пару сообщений. За все это время не поступило ни единой весточки. Она боялась, что с ним что-то случилось, пыталась отследить его местоположение, но все попытки были обречены на неудачу. Тучи набежали так неожиданно, что Мари даже не успела понять, почему в комнате стало темнее. Капли дождя начали барабанить по подоконникам. Капли быстро, словно наперегонки, скатывались по стеклу. Люди забегались, пытаясь найти укрытие. Все они под прицелом дождей, но некоторые даже не стремятся раскрыть зонты. Они стоят посреди дорожки, подставив лица каплям, наслаждаясь очередным моментом из своей жизни. Тяжело смотреть на счастливых, когда ты сломлен. Мари опустила жалюзи и снова попыталась набрать Калеба. От этого, практически механического действия, ее отвлек сигнала ноутбука, оповещавший о том, что кто-то звонит ей по веб-камере. Сорвавшись с места, она открыла ноутбук и увидела лицо Сида. Закрыв глаза, она почувствовала, как очередная ниточка надежды внутри обрывается. На секунду хотелось закрыть его снова, и проигнорировать слишком напористого напористого друга, сделать себе чай с лимоном и укутаться в плед. Включить какое-нибудь незамысловатое телешоу и отключиться от мира хотя бы на пару часов. Такое решение было бы достаточно эгоистичным не только по отношению к Сиду, но и Джо. Она обязана ему всем. Сделав глубокий вдох, она открыла крышку ноутбука, натянула улыбку, будто сейчас ей немного лучше и ответила звонок. Сид встрепенулся, видимо он не ожидал обратной связи. Он выглядел довольно уставшим. Тренировке перед первым концертом не будут щадящими ни для кого. Именно тогда все решится. Получат ли выход в высший свет или так и останутся в Бристоле. Неловкое приветствие и затянувшаяся пауза. Им нечего особо рассказывать. Но потом завязалась легкая беседа, как картинка у Мари стала черной, она только и слушала что-то вроде «Я говорил так не делать!», убрав помеху, девушка увидела ее. Сид держал на руках своего паука, которого назвал Перси. Не самое подходящее имя, но хозяина устраивает. Оказывается, Джо знает о Перси, вернее узнал, совсем не давно и случайно. Он зашел к Сиду и пока тот собирался, почувствовал что-то на своем плече. Посмотрев, его взбудоражил вид «незваного гостя». Особенно его выразительный взгляд восьми глаз и длинные конечности. Но не стал перечить Сиду, лишь сказал внимательней за ним следить и закрывать террариум получше. Поняв, что они исчерпали все потенциальные темы для разговора, Мария подумала о том, что пора заканчивать беседу не обременять друг друга молчанием, как Сид поднял на нее глаза, и по его выражению было понятно, что он хочет сказать, что-то сказать. — Мария, тут такое дело… Девушка оживилась, молясь, чтобы сейчас она услышала самые нужные слова. — У нас новый гимнаст, — на выдохе протараторил Сид, а девушка при его замерла. Легкая дрожь пробежала по ее телу. Облокотившись локтями о стол и запустив пальцы в волосы, убирая их назад, девушка повторяла его слова в голове, пытаясь уловить смысл. До боли знакомые слова, которые когда-то сказал ей Джо, чье решение разрушило ее жизнь. — Очередной контракт? — не поднимая глаз, спросила девушка. — Завтра просмотр, он хочет к нам в труппу на постоянную основу, говорит, что наслышан о детях воздуха и хочет работать с ними. Джо, хочет взять его на выступление в Лондон, и потом обдумать все. Ты можешь, вернее должна прийти, и заявить, что эти места заняты, Мэр, пожалуйста. — Детей воздуха нет, — с этими словами она закрыла крышку ноутбука, первая слеза скатилась по щеке, а ей не хотелось снова выглядеть слабой, в чьих-то ни было глазах. Немедленно набрав номер Калеба, она оставила очередное сообщение: «Помнишь, ты спросил, выступлю ли я с тобой в Лондоне? Я согласилась. Не подведи меня, иначе мне придется выступать с другим» Хоть она и понимала, что, скорее всего голосовое останется не прослушанным и безответным, она решила попытаться. Она пойдет завтра на просмотр, она придет на выступление, но выступит, если придет Калеб, она обещала ему, а не кому-то другому. Достав из-под кровати сумку, Мария начала собирать свой вещи. Завтра она вернется в цирк, и пробудет там до первого выступления и потом либо уедет навсегда, либо останется. — Ты разговаривал с Марией? Она придет? — Джо нервно перебирал бумаги, и поглядывал на Сида. — Да, говорил, но не уверен насчет ее ответа, она прервала разговор, думаю, она придет. — От Калеба ничего не слышно? — откинувшись на спинку стула, отбросил все бумаги и стал внимательней рассматривать парня, который стал ему сыном. — Нет. Что вы думаете о Шоне? Он правда может задержаться у нас? — Не знаю, если Мари с Калебом, или сама Мари не объявятся, у нас не будет выбора. Захлопывая дверь такси, глаза любовались желтым в красную полоску шатром. Первым ее заметил Фред, он держал в своих руках… Перси… Пытаясь, обнять девушку, она сказала, что как-нибудь в следующий раз указывая на его нового друга. Тот рассмеялся и сказал, что это милое существо абсолютно безопасно. Но если ты являешься арахнофобом, тебе вес равно опасно или нет, ведь ты без дрожи не взглянешь на них. Один вид вызывает страх. При длительном зрительном контакте, ты начинаешь ощущать его ворсистые лапки на своей коже, но отгоняешь все странные мысли, ведь он перед тобой и не ползает по тебя. Далее без остановок она поспешила к Сиду, надеясь пересидеть у него до вечера, пока не начнется просмотр. Время за чашкой чая пролетело незаметно. Солнце уже скрывалось за высотными домами, на которые им открывался вид. Во время чая они мало разговаривали и много думали. Мария пыталась увести свои мысли куда-то далеко от цирка и задумалась о городе, в котором она сейчас пребывает. Ей казалось, что она не подходит для жизни в Лондоне. Здесь, в столице, ей представлялись очень холодные и строгие женские персоны, к которым она себя не относила. Кроткие и чопорные, и еще множество других определений всплывает на ум. Серый строгий костюм, а волосы затянуты в тугой жгут на затылке. Нет, она определенно не считал себя такой, ведь она практически выросла в цирке, как бы в ней зародился этот холод? В цирке всегда «тепло», тебя заставляют улыбаться, а если хочешь плакать, то ночью в подушку, или за пределами цирка, где тебя не увидят. Они зашли в шатер, когда вся труппа уже расселась и все ждали, когда этот заносчивый юноша покажет себя. Когда Мария зашла вовнутрь, все смотрели только на нее, и внимание перешло к ней. Шона это не очень обрадовало, он привык быть в центре, быть лучше. Лениво, словно в невзначай, повернул голову и удел ее. Она вздернула голову и подошла к Джо, приобнимая его без лишних слов. После такого жеста Шон понял, что она та самая. Моника набросилась на подругу, обнимая ее так сильно, что, казалась, сейчас задушит ее. Майкл и Жак, Питер, Сэм и многие другие окружили ее, засыпая вопросами. В этот момент Мария поняла, что она дома. Все эти люди, которые неравнодушны к ее жизни, они все часть ее семьи. Все, кроме Аделины, которая уже кружила вокруг Шона, а тот лишь изредка улыбался ей «умопомрачительнойулыбкойоткоторойкугомголова». — Шон Питерс, — он протянул руку Марии, — к вашим услугам. — Мария Смит-Линней, — ответила она, не принимая рукопожатия. Он для нее чужой, даже Аделина что-то значит для нее, а он пока что мальчик, который хочет внимания. Много внимания. — Давай, покажи, что ты достоин места в труппе. Он ухмыльнулся, не прерывая зрительного контакта с девушкой, начал отходить назад. В одно мгновенье он оказался на полотнах и в следующие минуты, Мария поняла, что ей нечего предъявить ему, не в чем упрекнуть. Каждое его движенье было оточено годами, как море обтачивает камни. Все ждали ее реакции, и хоть она знала, что должна задеть его, убрать эту паршивую ухмылку и наклонить его корону, слова было подобрать трудно. Когда он закончил все молчали — ждали. Мария поднялась и спустилась на арену, провела рукой по полотнам, и подошла к парню. — Хорошо, но не достаточно, чтобы хотеть выступать с «детьми воздуха», — она пыталась подделать тон Аделины, когда та говорила подобным тоном, казалось, прыскает ядом. — Я с пяти лет танцую, а с семи занимаюсь… — Плевать. Можешь рассказывать кому-либо другому, не мне. Я знаю, что такое воздух и как с ним обращаются. Ты не чувствуешь его, так нельзя. Ее слова были правдой, технические действия на высоте, но он просто повторяет заученное, не более. Посмотрев на нее в последний раз, пытаясь что-то прочитать, словно в книге, он ушел ни с чем. Она не намерена уступать, пока еще верит в возвращение Калеба.

***

— Рэй, я тебя уже неделю уламываю, я не могу столько ждать! Соглашайся, черт тебя возьми! — кофе из чашки Калеба почти выплеснулся на голубую отутюженную рубашку друга. Он больше не мог сдерживать эмоции, обуявшие его. В свою очередь, Рэй улыбнулся так, как улыбается человек, когда соглашается с чем-то, но знает, что может получить еще больше, если потянуть время. — Что ты еще хочешь? Ты влюблен в нее чуть ли не с пеленок! Отец в мэры метит, у него компания, которая перепадет тебе! — Раз все так радужно, Калеб, почему ты бежишь от этого счастья? — он сузил глаза, проникая в самые потаенные уголки души. — Мое место не здесь, я люблю маму и Мэй, но я обещал матери в тот день, что буду счастлив. Она звонила, я был не в настроении, она сказала, что я должен быть счастлив ради нее и, если необходимо, перечить отцу. Я буду переводить деньги на счет, это все, что от нас требуется. Прошу тебя, Рэй. — Калеб, я не мог отказать тебе, сколько раз ты вытаскивал меня из неприятностей? — он рассмеялся, и все это напущенное высокомерие ушло, — будет тебе билет в Лондон, я организую. — Спасибо, — все что мог сказать ОБрайен. С души, словно камень упал. Он увидит ее, обнимет и больше никогда не отпустит. Ему часто вспоминались ее рыжие волосы, и карие глаза. Он смотрел на Роуз и понимал, что далеко от Марии не только внешними чертами, но и морально. Смит свободолюбивая, веселая реалистка, а здесь он встретился с девушкой, которая на все вешает ярлык «мое» или «хочу», не делает и шага от отца и живет лишь иллюзиями. Они вышли из кафе, размышляя о том, как все получше устроить. У них возник план, но они не знали, насколько он будет практичным, ведь один звонок Роуз своему отцу и все сорвется. Обусловились, что Рэй придет к ним в гости, под предлогом, что давно не виделся с Калебом, незаметно передаст ему билеты, и пока тот будет мило беседовать с Роуз, ОБрайен улизнет из квартиры и поедет в аэропорт. Но они не будут держать Роуз в неведенье, Рэй будет следить за временем, как только он поймет, что Калеб взлетел, сразу расскажет все. Есть вероятность, что девушка вытащит его из Лондона и вернет, но здесь ребята надеялись на ее чувственность. Разработка этого плана подняла Калеба до небес. В таком приподнятом настроении он не находился с тех пор, как приехал и попал в золотую клетку. — До пятницы, — сказал Рэй, и обменявшись рукопожатием он слился с толпой, которая была в вечной спешке. «До пятницы» пронеслось в голове Калеба. Как долго ждать, ведь сегодня только вторник. Но день близился к концу и закатное солнце уже меняло свои краски на багровые. Засмотревшись на солнце, его отвлек звук мобильного. Это было СМС от Роуз, которая просит купить к чаю ее любимый лимонный пирог. Вздохнув, он поплелся в кондитерскую, сладостно мечтая о времени, когда он будет любоваться закатами с Мари и никто не потревожит их. Эти дни он переживал с трепетом в сердце. Его голосовая почта была забита ее СМСками, но чтобы не давать лишнего повода Роуз, он все игнорировал и вел себя как обычно, заранее предупредив ее о приходе друга в заветную пятницу. Девушка занималась какими-то приготовлениями к встрече давнего друга будущего жениха, пока ту в свою очередь искал все необходимое для перелета. Звонок в дверь. Он затаил дыхание, но выходя из комнаты, Калеб увидел, как Роуз прощается с доставщиком пиццы. Нервно выдохнув он скрылся за дверями комнаты, а девушка приоткрыла коробку и удостоверилась, что это именно то, что она хотела. Через десять минут, звонок повторился. ОБрайен побежал к дверям, чтобы быть первым, но девушка видно и не собиралась выходить, а хотела встретить гостей на кухне. На пороге оказался Рэй. Улыбнувшись самой широкой и блистательной улыбкой, он обнял Калеба и начал выкрикивать фразы о том, как он скучал за это время по нему, в то время как засовывал конверт с билетами в задний карман его джинс. Пройдя на кухню, он увидел ее. Его подростковую любовь, которая переросла в смысл жизни. Разве это правильно? Тащить такой груз с собой из прошлого? Даже если это любовь? Что хорошего она ему принесла, кроме разбитого сердца? Он помнил ее по школе высокомерной и холодной, с нотками гордости. Она ни капли не изменилась. Ему понадобилось меньше пяти секунд, чтобы понять это. Достаточно было взглянуть в глаза. Недаром говорят, что «Глаза — зеркало души». Посмотри человеку в глаза и вы сможете погубить его одним словом. Ничто не приносит такие глубокие раны, как правда, сказанная в порыве гнева. Роуз сначала мутно понимала, кто этот друг, но потом вспомнила. Вспомнила все валентинки и открытки, которые он слал ей, не обращая внимания на ее травлю. Он не оставлял надежды понравится ей, даже когда у нее появился парень, он тешился надеждой «Ну, а вдруг понравлюсь?». Им определенно есть о чем поговорить за бокалом хорошего красного вина, ибо чай здесь неуместен. Калеб уловил напряжение в их зрительном контакте и решил сразу удалиться. Вызвав такси, он поспешил выйти из дома, аккуратно закрыв за собой дверь. Вдохнув полной грудью воздух «почти свободы», он принялся ждать машину, которая увезет его отсюда, и может быть даже навсегда. Рэй посматривал на время и прикидывал, где сейчас пролетает его друг, ничего не зная о задержке рейса, и что Калеб намного ближе к нему, чем он сейчас думает. Беседа этих двоих не задалась сразу, но слово за слово и они смеялись над школьными годами, с улыбкой на лице и грустью в душе вспоминая прекрасные моменты своей юности. — Роуз, обещай, что сейчас не сделаешь никаких необдуманных поступков, — девушка заметно напряглась, — Калеб улетел, — чашка с чаем, которую девушка поднесла к губам, упала на пол в туже секунду, как услышала слово «улетел», разбившись на множество мелких кусочков. Рэй взял ее руки в свои, объясняя сложившуюся ситуацию. Повторяя о том как он любит и всегда любил, он смотрел на нее и ждал хоть какой-нибудь реакции. — Я люблю тебя, и буду любить тебя, независимо от твоего ответа. Всегда. Вот что нужно было сказать, чтобы сломать внутренний мир Роуз Фирц. Каждый хочет чувствовать себя нужным. — Я тоже, Рэй, — ответила она, забыв про контракт, который держит ее с Калебом. Какая разница для ее отца с кем ей заключать союз, главное чтобы они были примерными для города. Главное, чтобы его дочь была довольна.

***

Объявили посадку. Калеб уже подскочил на месте, как стюардесса попросила занять свое место и дождаться приземления. Опускаясь надо городов, он нервно проверял время, он итак достаточно его потерял. Сначала задержка, а затем еще и вынужденная посадка посреди маршрута. Он вглядывался в город, надеясь увидеть шатер, но ничего не заметил, и полагается лишь на удачу, что такси его довезет туда, куда надо. Объясняя третьему водителю такси, что ему нужно в цирк, который приехал около двух недель назад, Калеба наконец поняли они поехали туда, где через несколько часов будет первое выступление, которое легко может стать последним. Мария сидела напротив зеркала и поправляла свой макияж, дверь вагончика открылась и там был Шон. Он никогда не спрашивал разрешения, чтобы войти. — Ты красивая. — Я говорила, надо стучаться, — не смотря на него, она продолжила свои поправки. — Да ладно тебе, сегодня мы станем настоящими напарниками, — он подошел ближе и опустил руки на плечи, смотря ей в глаза через зеркало. — Пошел вон! — встав со стула, она начала пихать его к выходу, — я ясно дала тебя понять, что этого не будет! — Ой, да, забыл, Кааалеб. И где он? — остановившись в дверях, он принял наступательную позицию, — он не приедет, у тебя нет выхода — ты будешь со мной. Тебе даже не за укорить меня после выступлений даже сказать нечего, ты видишь, что я лучше его, да и наверное лучше тебя, просто гордыня не дает понять это. Глаза бегали по его лицу, ища хоть что-то хорошее в этом ужасном человеке. За все время их знакомства она не могла сказать о нем ничего хорошего, да и, наверное, никто не мог. Хоть Аделина и кружила вокруг него, но в ней уже не было того энтузиазма как в первые дни. Набрав номер, она сразу переводит звонок на голосовую почту, и хриплым голосом говорит о своем ужасном положении. Откладывая телефон, с трудом сдерживает слезы, чтобы не испортить макияж. В дверях показались рыжие кудри — Сид уже в образе и говорит, что пора. Странная улыбка озаряет его лицо. Джо немного подкорректировал итоговый сценарий шоу. Теперь вначале выходят все артисты по одному или по двое и показывают несколько движений и трюков своего номера. Затем, как и прежде Джо, лошади и Мэтт. И каждая индивидуальная программа, которая неоднократно корректировалась. Наблюдая за выступлениями, Мария периодически выходила на улицу и звонила. Телефон был выключен, и тут ее охватила тревога. Это не то закрадывающееся чувство, что что-то не так. Теперь действительно что-то случилось. Собравшись с мыслями она побежала к Джо. Надеясь, что он что-нибудь знает. По пути встретился Шон, но она пробежала мимо, оставив его едкие комментарии без ответа. Сердце так и норовило выпрыгнуть из грудной клетки. Опуская ручку двери, она с характерным скрипом открывается, делая шаг вовнутрь взгляд девушки туманится, ноги подкашиваются и в попытках ухватиться за что-то, дабы не упасть у нее ничего не получается. Ее подхватывают и усаживают на кресло, пытаясь привести в чувство. Девушка не может сосредоточить взгляд на фигуре, которая кружит вокруг на нее, хотя и без того знает кто это. — Калеб? — шепотом, боясь спугнуть, спросила она. — Мари, — так же тихо ответил он, не желая более ни с кем делить этот момент. Наконец, когда взгляд девушки сфокусировался и кинулась обнимать парня, слезы текли по ее щекам, смывая долгие труды Моники. — Калеб, я так боялась, останься здесь или забери меня с собой, — почти умоляя, просила она. — Хээй, притормози, ты обещала выступить со мной в Лондоне, — целуя ее в щеку, ощущает, как она крепче ухватывается за него в страхе, что он снова уйдет из ее жизни. Народ ликовал, когда объявили, что сейчас на сцену выйдут дети воздуха. Были громкие аплодисменты и крики, родители с трудом держали детей, которые хотели подбежать поближе к арене. Их выступление было прекрасно, чувства переполняли их и они делились ими с окружающими. Весь номер был настолько трепетным и чувственным, что в конце все стояли, никто не знал их истории, но они почувствовали, какая тяжесть упала с пары во время полетов. После поклона, Калеб подхватил Мари на руки и закружил. Выбежали остальные ребята и стали махать зрителям и приглашать спуститься к ним для фото. Все заметно оживились, кроме трех представительных людей, всем троим на вид лет за сорок. Они внимательно наблюдали за Марией и Калебом и делали какие-то заметки на бумаге. Когда вышел Джо, они поднялись и спустились к нему, желая рассказать об итогах. Джо побледнел, когда увидел как они идут к нему, но быстро собрался и с улыбкой пошел им на встречу. Женщина в строгом сером костюме с бордовой помадой, оглядывала артистов, пока двое мужчин что-то бурно обсуждали. — Мистер Линней, — она улыбнулась и склонила голову в знак приветствия, мужчины протянули руки для рукопожатия, — мы посмотрели программу и должны сказать, что… — и тут сердце Джо забыло как биться. — Вы должны показать эту программу за пределами Лондона! — восхищено произнес мужчина. Он был невысокого роста, заметно ниже коллег. Облегченно выдохнув Джо озарила счастливая улыбка, в душе волной разлилось спокойствие, ведь они смогли. У всех останется кров и работа — любимое дело. — Спасибо, они, правда, этого заслуживают, — указывая на труппу, сказал Джо. — Да, мы видим их долгие труды над собой, поэтому и даем согласие, вы получите лицензию в ближайшие дни, — продолжила женщина. Она говорила сдержанно, точно клише из мыслей Мари о лондонских женщинах. Все четверо некоторое время наблюдали за происходящим вокруг: смех, звук щелчков фотоаппаратов, улыбки, блеск в глазах. Вскоре представители комиссии удалились. Джо дождался, когда шатер покинет последний зритель и попросил, не расходится и минуту внимания. — Итак, — прочистив горло, он продолжил, — я говорил с представителями комиссии, — неуютная пауза, кто только знает, о чем думает каждый из ребят, — надеюсь, вам нравится в дороге, потому что нам предстоит проехать еще не один километр. Воцарилось непонимание, хотя Джо уже и не был таким серьезным, никто не понимал, куда будет вести их эта дорога — домой или вперед? — Мы едем дальше! — наконец воскликнул он и шатер наполнился криками, слезами, счастьем.

***

— Я бы все отдал, чтобы так было всегда, — Калеб переплел пальцы рук с Мари и продолжал любоваться закатом, краски которого постепенно приобретали все более темные тона. Рядом лежал конверт с фотографиями свадьбы Рэя и Роуз, так же там прилагались два письма от лица каждых молодоженов. На телефон парня сначала приходили гневные СМС от отца, но сейчас ничего. Мать и сестра, все еще в коме, но он будет перечислять деньги на их счет и однажды познакомит их с Мари. — Знаешь, навсегда не бывает, но с тобой я готова поверить в это.