Психологический ликбез в помощь писателям

На самом деле обаятельны они не всегда. Героев с психопатией в искусстве описано чрезвычайно много — и внешнее поведение, и облик их зачастую очень разные — от кровожадных садистов-маньяков-серийных убийц (в которых привлекательности обычно крайне мало) до умных, хитрых, холодных, расчетливых, нечистых на руку политиков, бизнесменов, королей, шулеров, махинаторов всех мастей. Так, в «Молчании ягнят» и Лектер, и тот полоумный маньяк, что шил одежду из человеческой кожи — представители психопатического спектра, только первый высокоорганизованный, второй — находящийся в психозе. Герои, подобные Ганнибалу, зачастую заманивают в ловушку своего обаяния как читателей, так и героев, которым не посчастливилось оказаться в орбите их притяжения. Не посчастливилось — так как и в фанфикшене, и в жизни важно помнить: если обаяние для психопата — это, так сказать, черта опциональная, которую он может «включать» с целью манипулирования, то «мерзавец» — характеристика более чем постоянная. А потому, как ни грустно, возможно, это кому-то услышать — но хэппи-энда не будет. Даже если вы своевременно направите вашего героя на психотерапию: психопаты — одни из самых тяжелых в работе пациентов, и процент хоть какого-то прогресса в работе с ними чрезвычайно низок. Возможно, потому, что психопатией они не страдают, а, как в анекдоте, наслаждаются. Поскольку, да — психопатия — это не просто «дрянной характер», это серьезное характерологическое нарушение, которое имеет глубокие причины (о чем сейчас поговорим) и которое в силу определенных особенностей крайне плохо излечивается или хотя бы как-то корректируется. Если ваш герой — психопат, то ему, с большой долей вероятности, будут присущи следующие характерные особенности: повышенная агрессивность; неспособность привязываться к кому-либо; отсутствие каких-либо теплых эмоций: радости, любви, уважения, благодарности к кому-либо; восприятие окружающих как объектов, которые следует использовать для достижения собственных целей; крайняя склонность к манипулированию (по сути, это единственный способ общения психопата с другими людьми и это же — наиболее важный критерий диагностирования психопатии); лживость (психопаты «врут как дышат»), тотальное недоверие ко всему и всем, стремление за любыми проявлениями доброты и человечности кого-либо усматривать корыстные мотивы. У психопатов, стоящих на психотическом или близко к психотическому уровню функционирования, этот набор дополняется навязчивыми идеями, маниями, бредом, галлюцинациями, под воздействием которых ими и совершаются многие наиболее жестокие преступления. ОТКУДА БЕРУТСЯ ПСИХОПАТЫ, и что заставляет их действовать так, как они действуют? Или, в рамках фикрайтерства, как обеспечить своему герою психопатию? Возьмем для начала задатки, полученные при рождении. Как известно, все младенцы уже с первых дней жизни отличаются друг от друга темпераментом: кто-то спокойный, кто-то более активный и т.п. Психологи говорят, что у людей с психопатией уже с рождения наблюдается повышенная агрессивность и пониженная чувствительность к эмоциональным стимулам. То есть те способы получения удовольствия, которые достаточны для обычных людей (например, прослушивание приятной музыки, занятие любимым делом, интересные разговоры, игры и т.п.), для психопатов недостаточно сильны, им нужно что-то, что, образно говоря, «бьет по нервам кувалдой». А этим чем-то могут становиться как саморазрушающие занятия (наркотики, алкоголь, беспорядочный незащищенный секс, экстремальные виды спорта), так и страх, боль и какие-либо страдания окружающих. Потому, описывая детство героя-психопата (или хотя бы продумывая его), нарисуйте себе для начала ребенка «без тормозов», которого «слишком много» — шумного, агрессивного, возможно, жестокого с теми, кто слабее (младшими детьми, животными), завистливого, манипулирующего… С таким чадом родителям, даже полным самых благих намерений, справиться нелегко. Беда, однако, в том, что в семейном окружении психопатов этих благих намерений и желания как-либо воспитывать ребенка нет. Для него, этого окружения, характерны две основные особенности: оно крайне нестабильно и жестоко. Поясняю. Нестабильность проявляется в том, что никто не формирует с ребенком постоянной эмоциональной связи. Проще говоря, его никто не любит. Им никто не интересуется, никто не пытается сблизиться с ним, поддержать, объяснить, что с ним происходит и т.д. Психопаты растут в эмоциональном холоде либо в хаотичных вспышках тепла, которые они не могут удержать, на которые не могут повлиять, которые не могут заслужить. Очень показательный пример — мать-алкоголичка, которая, будучи пьяной, например, ласкова с ребенком, а будучи трезвой — его отвергает, игнорирует, бьет и т.п. То есть ребенок не может повлиять на отношение матери к себе, не может «заслужить» ласковое доброе отношение: все зависит не от него и его поведения — а от процента алкоголя в крови родительницы. К нестабильности отнесем еще частые переезды, помещения ребенка в детдом (на время или постоянно), тяжелые болезни родственников или ребенка и т.д. Сюда же — что очень важно — ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ. Родители по разным причинам потакают ребенку, не вводя никаких ограничений на его поведение, не объясняя, «что такое хорошо и что такое плохо», не обучая его справляться с собственными эмоциями, направлять кипящую агрессивность «в мирное русло». Кстати говоря, психопаты вырастают не только в маргинальных семьях, но и во внешне вполне благополучных и состоятельных — но опять же отмеченных эмоциональным вакуумом, о котором шла речь выше. Ненси Мак-Вильямс, например, упоминает свою психопатичную пациентку из очень обеспеченной семьи. Родители ее (пациентки), видя, что она расстроена чем-то, делали ей дорогие подарки — стереосистему, например. При этом никогда не разговаривая с ней о ее чувствах и их причинах. Жестокость семейного окружения может быть воплощена, например, в садистическом отце, который, что весьма вероятно, также имеет психопатические черты. Общение в таких семьях выполняет исключительно манипулятивную функцию: слова нужны, чтобы манипулировать другими, а не строить с ними отношения. Таким образом, психопат растет в постоянном ощущении собственного бессилия перед происходящим, а также — в атмосфере эмоционального вакуума. На этой почве вырастают две из основных поведенческих и характерологических особенностей психопатии: во-первых, психопат не формирует ни с кем эмоциональной привязанности. Неудивительно — ему и не с кем было этого делать. Он этого попросту не умеет, навык отсутствует: точно так же, как кто-то не умеет плавать или кататься на велосипеде. И если плавать можно научить, то нарушение привязанности у психопатов — слишком глубокое, идущее из слишком раннего младенчества. Это как отсутствие руки или ноги: не отращивается. Отсюда — эмоциональная бедность, неспособность сопереживать, отношение к людям как к объектам, вещам, а не живым существам. Любые ПРОЯВЛЕНИЯ ЧУВСТВ — в себе или в других — психопат воспринимает исключительно как СЛАБОСТЬ, как способ манипулировать тем, кто эту слабость допускает. Именно поэтому, описывая отношения психопата с кем-либо, не пишите о «спасении любовью»: мол, героиня «разглядела человека за маской чудовища», «растопила ледяное сердце», «приняла его таким, как он есть», а он «раскаялся, понял, оценил ее жертвенность и готовность быть с ним», «встал на путь исцеления» и т.п. Это полный, простите, бред — или же ваш герой изначально психопатом не был. Психопаты признают единственное право — право силы. То бишь — кто сильнее, тот и прав. И психопат сделает все возможное, чтобы тем, кто сильнее, был именно он. Во-вторых, психопат стремится компенсировать чувство незащищенности и бессилия противоположной крайностью: ощущением собственного всемогущества и возвеличивания собственного Я. Психопаты искренне считают себя «больше, чем людьми», кем-то исключительным, над кем не властны ни человеческие законы, ни нормы морали. Они с удовольствием будут хвастаться перед вами своими злодеяниями, если найдут в вас благодарного слушателя. При этом нередки случаи, когда, сознаваясь, например, в убийстве, преступник-психопат отрицал, что взял мелкую сумму денег из кошелька жертвы. Не царское это дело — кошельки потрошить. При этом для того, чтобы избежать наказания, психопаты как бы отделяют свои действия от их последствий (диссоциация как психологическая защита, мы говорили о ней, когда обсуждали синдром множественной личности). Например, описывая эпизод, где он избивает свою жену, психопат может называть это «я сорвался», «мы повздорили» — но не уточнять, что последовало за этим. Основными эмоциями, которые все же переживает психопат, являются ярость (ненависть), маниакальная радость и зависть. Ненависть и зависть при психопатии тесно связаны. Если помните, именно этот мотив был обыгран в уже упоминавшемся «Молчании ягнят»: «Он завидует, — говорит Лектер о маньяке в розыске. — Завидует тому, чего у него нет». Именно зависть становится частым мотивом преступлений психопатов: та же Мак-Вильямс приводит пример серийного убийцы, расправлявшегося со счастливыми семьями — именно потому, что они были счастливы, в то время как он вырос в семье крайне несчастливой (как мы говорили, это вообще характерная черта семейной истории психопатов). Вторым мотивом может служить угроза (реальная или мнимая) грандиозному Я, которое пестует психопат. Например, кто-то начинает убивать молодых женщин, потому как узнал, что его мать была неряхой, а вовсе не идеальной женщиной (он вырос в детдоме, основав фантазии о величии собственной персоны на фантазиях об идеализированном образе своей родной матери). Как видим, истории о психопатах могут быть очень разными, как и они сами. О них можно написать и ужастик с гуро и самыми разнообразными извращениями, и тонкую психологическую драму. Общая черта у этих историй, на мой взгляд, одна — это не сказки со счастливым концом в виде раскаяния психопата и дальнейшей его счастливой и праведной жизни (зачастую — бок о бок с той (речь чаще о женщинах), что таки вытянула его из мрака и вывела, так сказать, к свету). Не питайте иллюзий. Позитивный финал здесь может быть только в виде героя (героев), которые вовремя поняли, что «спасать» героя-психопата, «наставлять его на праведный путь», да и вообще строить с ним какие-либо глубокие отношения привязанности — не надо. Более того, это бессмысленно и весьма чревато для самих «спасателей». А раз поняв это, герои научились противостоять манипуляциям (и даже в виде манипулятивного обаяния) психопата, а еще лучше — оказались от него как можно дальше. Примечание. После нашумевшей фразы из сериала «Шерлок»: «Я не психопат, я высокоорганизованный социопат!» многих читателей интересовала разница между психо- и социопатией. Я изучил этот вопрос и могу пояснить следующее: радикальной разницы нет. Ненси Мак-Вильямс употребляет слова «психопатическая», «социопатическая» и «антисоциальная» личности как синонимы. Эрик Берн, описывая тип личности, который он называет «социопатическим», выделяет в нем те же черты, которые мы только что описали выше применимо к психопатам. (Эрик Берн «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных»). Роберт Хаэр в своей книге «Лишенные совести. Пугающий мир психопатов» проводит следующее разделение: «Врачи и ученые (как и большинство социологов и криминалистов), которые убеждены в том, что появление синдрома целиком обязано общественному влиянию и ранним переживаниям, предпочитают термин социопат. Те же… кто обвиняет в появлении синдрома психологические, биологические и генетические факторы, обычно используют термин психопат. Поэтому одного и того же человека разные специалисты могут называть как социопатом, так и психопатом». Примерно то же самое, только более просто, говорит один из преступников — героев книги Хаэра: «Знаете, социопат ведет себя плохо потому, что его неправильно воспитывали. Он во всем винит общество. Я не виню общество. Я не таю в себе злобу. Я просто такой, какой есть. Да, я все-таки, пожалуй, психопат». Еще одним термином, имеющим отношение к данному диагнозу, является «антисоциальное расстройство личности». Согласно Хаэру, оно «охватывает преимущественно антиобщественное и преступное поведение. Под описание этого диагноза легко подпадает большинство преступников. „Психопатия“ же определяется совокупностью черт характера и общественно девиантных поступков. Многие преступники не относятся к психопатам. В то время как многие, кому удается обойти закон и остаться на свободе, являются ими». Иными словами, не все психопаты — преступники, и не все преступники — психопаты. И об этом стоит сделать примечание 2. По результатам дискуссии на Типичном фикрайтере вношу пояснения: не всегда и не все ваши отрицательные герои являются психопатами! Распространенный образ «мрачного романтического героя» и связанный с ним сюжет зачастую выглядят так: герой живет в одиночестве где-то на отшибе (в лесу, в черном замке, в склепе на кладбище); о нем идет дурная слава, а сам он видеть никого не желает; в его логово попадает ГГ2 (как правило, чтобы о чем-то просить); ГГ2 остается в логове, спустя какое-то время ГГ1 проникается к нему симпатией, а тот, в свою очередь, понимает, что хозяин логова — вовсе не чудовище, а вполне себе приятный тип. Сюжет заезжен до невозможности — и это НЕ история о психопате. В чем отличие? Темный романтический герой МОЖЕТ любить. Как правило, отталкивать всех от себя его побуждает какая-то трагедия, которая убедила его в том, что любовь чревата болью. Его могли предать, возлюбленная могла умереть и т.п., и теперь он живет по принципу «обжегшись на молоке, на воду дуешь». Психопаты любить НЕ СПОСОБНЫ. Вообще. Даже если бы вдруг этого захотели. Даже если их будут очень сильно любить в ответ. Пытаться пробудить в психопате любовь — то же самое, что заставить человека пользоваться отсутствующей у него рукой. В равной степени они не способны общаться с кем-либо иначе, чем для получения какой-то выгоды, и видеть в окружающих живых людей, а не объекты, которые нужно использовать. Они не притворяются злодеями — они ими являются.