Ритм сердца.

На следующий день мы с Павлом отправились в химическую лабораторию, где работал наш убитый. Она находилась километров в 50 от Прищучья, на берегу какой-то обмелевшей реки, по водам которой страшным грузом плыли пустые бочки с яркими жёлтыми значками на проржавевших боках. — Здравствуйте. — У входа нас встретил коренастый старичок с забавными седыми усами и хитрым взглядом бесцветных глаз. Он был мне неприятен, но я всеми силами старалась сохранить лицо и держаться спокойно. — Меня предупредили о вашем приезде. Чем могу помочь? — Скажите, вы узнаете этого мужчину? Гранин протянул ему фотографию, и мужчина, напялив на нос нелепые с толстыми линзами очки в роговой оправе, начал со вниманием её рассматривать. Сначала он язвительно ухмылялся, потом ухмылка сменилась на растерянную улыбку, а затем и вовсе сошла с лица. Не была сомнений, что он узнал человека на фото. — Да... Это мой лаборант. Юра. То есть Юрий Горский. Неужели он умер? — Да, утонул несколько дней назад, а в его машине, под сидением, был обнаружен пропуск в вашу лабораторию. — Ох, бедный, бедный мальчик. Понимаете, он взял отпуск за свой счёт на 2 недели. Собирался сделать предложение своей девушке. Мы даже не хватились его. — А сколько он у Вас работал? — Юрочка устроился к нам совсем недавно. Месяц назад, если быть точным. Говорил, что где-то недалеко живёт его... Подруга, и он хочет быть поближе к ней.— Он был совершенно растерян , но тем не менее отвечал на наши вопросы вопросы разборчиво и чётко. Это напрягло меня.— Если я не ошибаюсь, он снимал домик в дачном кооперативе. Это совсем недалеко отсюда. — А адреса у Вас случайно нет? — У меня, к сожалению, нет, но, знаете, в личном деле должен был сохраниться. Мы проводим тщательную проверку всех сотрудников, предприятие, как говорится, опасное, нельзя допустить ни одной ошибки. Идёмте со мной. Он открыл железную дверь и вошёл первый, номом опасения никак не желали меня оставлять, и поэтому уже у порога я прижержала напарника за рукав: — Он мне не нравится. Будь аккуратнее. — Хорошо. А скажите, не было ли у Юрия конфликтов с другими сотрудниками? — Что Вы! Юра был исключительно спокойным и миролюбивым человеком. К тому же высокопрофессиональным химиком. Какие перед ним открывались перспективы! Я сам прочил ему премию Пастера! Ох, как жаль! Безумно жаль! Вот живёшь-живёшь и не знаешь, что смерть ходит уже под порогом. Несчастный, бедный Юрочка! Его восклицания эхом разносились по пустому коридору. Сейчас все химики, лаборант и стажёры находились в своих лабораториях, выход из которых до специального звонка был строго запрещён и карался увольнением и большими штрафами. Даже у нас, в ФЭС, дисциплина не была настолько железной. — Как у вас всё строго.— Павел полностью разделял мои мысли. — Да, молодой человек, но Вы ведь и сами понимаете какой беспорядок сейчас во всех российских лабораториях. Мне хочется, чтобы мои сотрудники трудились, а не просиживали, извините за слово, задницы по буфетам. — Резонно. — Ещё как, но они находят способы улизнуть от работы. Только Горских и трудился по-настоящему. Он был моим самым исполнительным и трудолюбивым работником. Как жаль, что наука России потеряла такого учёного! — А много ли он зарабатывал? — Хм... Сложно сказать. Зарплату он получал как все, но одежду носил дорогую, ездил на хорошей машине. Я подозревал, что у него есть подработка на стороне. — И Вы не волновались по поводу того, что он может, например, уйти? — Нет. Он с самого начала сказал мне, что увольняться не собирается, и его в нашей организации всё устраивает. К тому времени мы уже дошли до белой двери в конце коридора, и профессор, перебрав все ключи на большой связке, открыл её. Пахнуло лежалой, слипшейся бумагой. Видимо в этом месте совсем не знали об электронных носителях и всю информацию хранили в старых папках, которые лежали в огромных коробках. Эта атмосфера вселила в меня ещё большее беспокойство, и я, от греха подальше, растегнула ремешок на кобуре с пистолетом. — Вот! Личное дело Юрия Горского. — Мы можем его забрать? — Да, конечно. И найдите того, кто убил Юрочку. — Обязательно. И, кстати, вы не могли бы написать список тех, с кем он общался на работе. Это может существенно помочь следствию. — Да-да. Обязательно сделаю. Оставьте мне адрес своей электронной почты, и я сегодня же вечером отправлю Вам всю информацию. Мы вышли в коридор, а в кабинете ещё долго раздавались причитания о «несчастном, бедном мальчике», который мог бы стать светилом российской и мировой науки. — Ну, как он тебе?— Спросил Гранин, когда мы отъехали от лаборатории. — Кто? — Профессор. Мне показалось, что он искренне сожалеет о смерти своего лаборанта. — А я ставлю 1 против 12, что это он его и убил. Позавидовал его таланту и убил, имитировав несчастный случай. — В таком случае кто изуродовал лицо покойника и срезал татуировку? — Тоже он. Чтобы труп не опознали. — Можно принять как версию. Может быть жильё убитого нам что-нибудь прояснит? Избушка Юрия находилась на отшибе, почти в ста метрах от крайнего дома, и состояла из небольшой комнаты и кухни. Вещей было немного, но все они были фирменными и достаточно дорогим, на полках стояло несколько книг по химии и биологии, на столе лежал высохший торт и две чашки с чаем. — Кажется перед смертью к нему кто-то заходил в гости. — И кажется, это была женщина. Смотри, под холодильник закатились несколько шариков, видимо, от бус.— Он аккуратно погрузил улики в мешок. — А если разговор с женщиной доходит до разрыва бижутерии, то нужно проверить диван. Так и есть, следы близости двух человек. Я полагаю, одни из них принадлежат Горскому, а другие женщине, которая так приятно проводила с ним послерабочее время. — Возьми образцы, и возвращаемся в ФЭС. Больше нам здесь всё равно ничего не найти. Мы взяли несколько образцов ДНК и решили поскорее передать их в контору.