Зарисовки. Часть 4

Маргарит отделилась от группы путешественников, бурно обсуждавших праздник, что вот-вот должен был наступить, и ситуацию, в которой они оказались. Челленджер и Рокстон едва ли не ругались, к ее большому сожалению уже не впервые за этот месяц. Финн же пыталась натужно шутить, чтобы хоть как-то развеять обстановку. Удавалось ей это плохо. Так странно, этот праздник - Рождество, домашний и семейный, она полюбила лишь в последние годы. Именно благодаря этим людям, что стали ее настоящей семьей. И вот, впервые за пять лет он для нее вновь пронизан беспокойством, тяжелым осадком и холодом, хоть в джунглях зимою и не пахло. И выносить все это было куда сложнее, чем было прежде. Убедившись, что ей наконец удалось заполучить столь долгожданную минуту одиночества, Маргарит опустилась на поваленное дерево. Нашарила в кармане пиджака сложенный вчетверо, измятый лист. На потемневшей желтой бумаге виднелись идеально ровные строчки, с буквами, пестрящими изящными завитушками, столь знакомыми и родными. За этот год Вероника писала им лишь дважды. Коротко, деловито и все-таки очень тепло. Не обделив добрым словом ни одного из дорогих сердцу друзей. Не позабыв у каждого поинтересоваться о начинании, упомянутом ранее в ответной весточке. О себе же кратко, в двух словах. Словно сухая сводка новостей от диктора по радио. Плато окончательно оправилось от временного шторма, что более не повторялся. И не повторится, судя по уверениям Лейтон-старшей, еще несколько десятков лет. Динозавры вновь почувствовали себя властителями этого затерянного уголка земли. Но люди упорно продолжали этому сопротивляться, каждое поселение по-своему. И вряд ли это радовало Хранительницу. Увидеться с матерью лично ей так и не удалось. Мелоун не вернулся. От Саммерли тоже больше не было ни весточки. Пару новых экспедиций, что каким-то невероятным образом также, как и они когда-то, смогли отыскать вход на Плато, Веронике удалось выпроводить быстро. Безболезненно… Без лишних привязанностей, как отметила про себя Маргарит без усмешки. На этом все. Берегите себя. Люблю. Целую. Ничего необычного. Ни слова напрямую. И все же за каждой строчкой. За каждой буквой, что местами предательски расплывалась на мятой бумаге, сквозила тоска. Боль. Одиночество. И не только Маргарит заметила это. Сколько у них ушло на сборы, которые они так давно откладывали по самым разным причинам? Тем, что сейчас казались столь неважными и мелкими. Сколько денег? Сил? Не так уж и важно. Они этого просто не считали. Разве что время, которое подло начало тянуться словно резиновое. То задерживался поезд, мчащий Финн с другой части континента в туманный, сумрачный Лондон. То слег с неведомой болячкой Челленджер, исхудав так, что скелеты против него казались толстяками… В итоге вместо летних месяцев, наиболее подходящих для экспедиции, оказались они в начале дороги зимой. Когда улочки Лондона уже порой подергивало белесой изморозью и влажный воздух неприятно обжигал гортань, если, зазевавшись, ежащийся прохожий втягивал его поглубже в легкие. И все же они преодолели все невзгоды и тяготы. Вместе это им всегда удавалось легче. Пароходы, поезда да пешие броски. Шар, послушно взмывший в безбрежную синь неба и поглощенный ревущим воздушным потоком. Приятная сень влажных джунглей, дохнувших на них пряным запахом земли, травы, озона после едва утихшей грозы и … дома. Вот только кусочек первобытного мира, приютивший потерпевших крушение воздухоплавателей, оказался совершенно им незнаком. И к беспокойству за подругу довольно быстро прибавилось и волнение о собственной судьбе. Шли дни, пройденные мили оставляли след на их отглаженной некогда одежде. На осунувшихся, потемневших лицах. Словно Плато не пускало их на свои просторы повторно, не простив ухода. Предательства?... Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Маргарит бережно свернула заученное на зубок письмо, спрятала в карман. В сердцах выругавшись, в сотый раз оглядела этот очередной незнакомый кусок Плато. В нескольких милях на юг джунгли кончались, впереди их ожидало какое-то поселение, вполне цивилизованное на вид, отчего не становилось легче. Ни намека на Дом-на-дереве или угодья Занга. Да хоть бы на затерянную средь лесного массива одинокую берлогу увлекшегося самопознанием Неда. Ничего знакомого. Ни голоса, ни камня, ни огонька. Проклятье! Маргарит подняла лицо вверх, стремясь удержать непрошенные слезы. Зацепилась взглядом за неприметное движение - скатилась по небосводу, угасая, крохотная звезда. Мерцая призывно, словно бы уговаривая поддаться детской слабости и загадать желание. Ведь сегодня же Рождество, черт бы его побрал. Самое время для чудес! И, то ли от усталости, то ли от безысходности, а то и вовсе от несвойственного ее натуре отчаянья Маргарит повелась на провокацию, торопливо проговаривая про себя заветные слова. Пока язычок пламени от догоревшей лучины, отрезвляя, не лизнул пальцы, заставив ее поморщиться и словно бы враз повзрослеть, обрастая привычной бронею насмешек и сарказма. Скрывая глупое разочарование, она прикрыла глаза, давая им также возможность вновь адаптироваться к темноте, что быстро опутала их маленький лагерь. А когда вновь распахнула их, то не поверила увиденному. Этого просто не могло быть, даже в этом месте. И все же... Прислонившись к дереву, всего в паре шагов от нее, стоял Трибун, улыбаясь широко и самодовольно в трепещущем свете факела. - Вот ведь живучая сколопендра! – Возмущенно возвестила откуда-то из-за плеча Финн, вырастая из пустоты. Облекая в слова мысли всей компании. Маргарит же, глядя на друзей, обступавших ящера нахмуренным, осатаневшим кругом, ощутила что-то отдаленно напоминающее восхищение. Ничего-то его не берет. Ни огонь, ни временной шторм, ни проголодавшиеся собратья, не ведающие жалости! Нет, хоть этот мерзавец и не вызывал в ней добрых чувств, его живучесть и способность приспосабливаться воистину были достойны уважения. Впрочем, эти эмоции быстро отошли на задний план, едва из-за его плеча показался второй путник, откликнувшись на сдавленный возглас Рокстона. Очередной несчастный пленник ящера, звенящий кандалами. Раб. Истощенный, заросший, облаченный в жалкие лохмотья. Но живой! Невредимый! С широченной улыбкой на растрескавшихся губах и до боли знакомой истрепанной сумкой журналиста, перекинутой через плечо. Набитой не то дичью, не то лечебными травами для своего проклятого господина. В глазах на пол-лица облегчение и радость, вперемешку с волнением и чем-то еще, глубоко потаенным. Бередящим душу. Со звенящим возгласом, разрывающим тишину: - Наконец-то вы меня нашли!.. Ну же, кандалы, скорее! Проход через сверкающую долину скоро закроется, нужно спешить. Ведь Вероника ждет нас... И пусть вокруг них, встающих спина к спине, смыкается, бряцая оружием, враждебное племя человекоподобных ящеров. Пусть рокотом проносится по джунглям голодный рев Т-рекса, нет больше причин для отчаянья и ничто не выбьет их из колеи. Они на своем месте, плечом к плечу. А, значит, борьба за победу и возвращение в Дом-на-дереве, где ждет не теряя надежды Вероника, будет удачной. Ведь вместе им все и всегда давалось легче!