***
P.S. Что я могу сказать? Простите за очередную задержку главы! Но я стараюсь писать так, чтобы вам, дорогие читатели было интересно. Надеюсь, это хоть чуточку компенсирует огромные перерывы между главами. Девушки, с 8 Марта вас!!!Глава 12. Внезапное примирение.
8 марта 2014 г. в 18:32
Наверное, после этого путешествия я кардинально пересмотрю свои взгляды на дождливую погоду. Если, конечно, выживу и смогу вернуться домой. А то... Проклятье! Третий раз за день я поскальзываюсь на этой чертовой тропинке, рискуя сорваться в пропасть и в последние секунды своей жизни ощутить все прелести птичьей жизни. От последнего не отказалась бы, не ожидай меня в конце печальный конец. На мое счастье, все три раза меня ловит кто–нибудь из гномов и за шкирку без особых усилий втаскивает обратно. Я действительно такая легкая? А мне всегда казалось, что я толстая. Что ж, отсутствие жалоб на мой вес спишем не негласный комплимент в мою сторону от компании гномов и одного хоббита, хоть последнему и не довелось меня спасать. Интересно, умерев здесь, я вернусь домой? Или меня постигнет незавидная участь помереть в двадцать лет в совершенно чужом мире? Если звезды лягут к первому варианту, то я согласна... Нет-нет-нет, я не хочу умирать, даже если за этим последует возвращение домой! Потому что это в любом случае должно быть очень больно, а я жуткая трусиха, особенно до боли! Мое самое главное желание – вернуться домой целой и невредимой, а остальное не должно иметь значение. Я понятия не имею, что и как я должна сделать. На одно надеюсь – мне не придется никого убивать. Так вот, я отвлеклась. Если вернусь домой, смогу рассказать, как гуляла несколько суток под проливным дождем в компании обворожительных, сильных и благородных мужчин. Обе новости как раз подойдут для моей подруги. Вообще–то, она всегда любила дождь и при первой же возможности старается выбежать на улицу на прогулку в дождь. Тогда она обязательно оставляет зонтик дома и мчится по улице, шлепая по лужам. Пару раз я с ней выходила гулять и разделяла ее отношение к такой погоде. Но только до настоящего момента. Как только перейдем горы, тут же примусь ненавидеть грозу! С некоторых пор она начала меня сводить со всеми парнями, с которыми я общаюсь, будто пытаясь найти мне пару. И это так утомительно! Признаю, сначала было весело. Но потом я уже начала злиться – ее навязчивая идея свести меня с кем–нибудь начала действовать мне на нервы, и я стала часто срываться на нее. Это одна из причин, по которой мы стали отдаляться друг от друга. О других причинах я предпочту умолчать.
Прошло еще три дня, как дождь перешел в полноценный ливень. Каждый день мы проходили очень короткие расстояния, потому что приходилось постоянно соблюдать осторожность, чтобы не сорваться вниз, а гномам – еще и за мной приглядывать и ловить при надобности. Огонь получалось разжечь не всегда, и вчера нам пришлось лечь спать в холоде на мокрых плащах. Я хотела воды на помывку своих волос? Получила! Лучше бы терпела и даже мысли не допускала о том, чтобы помыться. Из–за мокрой одежды и ледяного ветра сегодня утром я проснулась с дикой болью в горле. Понятно, что никому я об этом не сказала, но состояние мое резко ухудшилось. Я стала еще раздражительнее, один раз даже прикрикнула на Бильбо. А ведь хоббит всего лишь осведомился о моем самочувствии! Мда, плохо дело. Весь день я шла просто на автомате. Под ноги иногда попадались слишком крупные камни, их я сначала еще пыталась отпинывать, но к ночи они превратились в существенную преграду, о которую я постоянно запиналась. Как вы понимаете, вероятность падения со скалы существенно возросла. Когда кто–то из гномов нашел уютный закуток, хотя бы частично скрытый от дождя, мне стало гораздо хуже. Во–первых, горло продолжало саднить. Во–вторых, перед глазами все плыло, не каждый звук доходил до воспаленного сознания, и распоряжения Торина я почти не воспринимала. И в–третьих, мне стало жарко. В мокрой одежде, под ледяными водяными струями мне жарко. Один раз я попыталась коснуться своего лба, и он показался мне обжигающе горячим. О, нет. Пожалуйста, пусть мне приснился весь сегодняшний день, и я не заболела! Пока Глоин занимался костром в этом самом укромном местечке, я прислонилась лбом к отвесной стене в самой тени. Какое блаженство, она холодная! Так бы и стояла тут вечность! И где, скажите, моя логика? Я весь день шла в холоде, а только у этих камней нашла свой рай. Глупости какие–то... Вдруг все звуки пропали вместе с моим зрением. Нет! Я не упаду в обморок на радость некоторым гномам! Сейчас я сосредоточусь и останусь в сознании. Затем спокойно сяду у костра и постараюсь согреться.
Вообще, к обморокам я привыкла: так случилось, что выросла я очень впечатлительным человеком, и при очень сильном страхе я пару раз все–таки упала. Другие два раза были от невыносимой жары на юге. Этим же страдала моя мама, поэтому как–то раз она объяснила мне, как избежать обморока, даже если в глазах уже потемнело. Надо напрячь голову до боли, сосредоточиться и силой воли перебороть чувство слабости. Один раз мне это помогло, только я сжимаю ладонь в кулак, чтобы ногти до боли впивались в кожу, можно даже до крови. И помогает! Вот и сейчас я снова сжала одну ладонь в кулачок, и стало очень больно! Но темнота отступила, и все звуки снова вернулись в мир вместе с... Это что, гром?! Этого только и не хватало для полного счастья.
Ко мне подошел Дори. В руках он держал чашку с чем–то горячим.
– Выпей это, – произнес, старательно пряча улыбку. – Согреешься и быстрее уснешь.
Сначала я испугалась, что гном догадался о моем состоянии. Но взгляд его был таким добрым и усталым, что сразу стала видна простая забота о младшем друге. Так, а теперь проблема. Чувствую, если отпущу руку, точно потеряю сознание. Но чашка горячая, и одной рукой я ее не удержу.
– Спасибо, мистер Дори, – прохрипела я. Ладно, про больное горло я согласна поведать. – Но я так устала, что в меня даже вода уже не лезет. И так усну быстро.
– А чего это ты хрипишь, девочка? – гном нахмурился, отставил свою ношу и коснулся ладонью моего лба. – Да у тебя жар, Кира! Что же ты молчишь?
– Волновать не хотела, – я постаралась улыбнуться, но вышло как–то вымученно.
– Вот это ты напрасно, – Дори укоризненно помотал головой и упер в бока кулаки. – Ложись сегодня ближе к Торину, – возразить мне не дали, хотя очень хотелось. Ближе к Торину? Ни за что! Я понимаю, что у него будет самое теплое и сухое место, но возможность выздоровления таким способом меня не прельщает! – И не спорь! А я пока заварю тебе лечебный отвар, благо что воды достаточно.
Прозвучало это так, будто ничто ни помешает ему выполнить задуманное, даже если на нас нападут орки.
Я кивнула, соглашаясь. Может, оно и к лучшему – все–таки негоже путешествовать в полуобморочном состоянии. Иначе при нападении врага могу стать первой же бесполезной жертвой.
Тот, первый отвар Доре тоже заставил меня выпить. Я разжала руку, чтобы взять посуду. Пальцы затекли, но зато я стала чувствовать себя чуточку лучше. Фух, отпустило.
Первый отвар был не самым вкусным, но достаточно терпимым, чтобы выпить не поморщившись. А вот приготовленное лекарство оказалось просто нестерпимо противным: я в который раз пожалела, что положенные в мою сумочку сухофрукты давно закончились! Они сами–то пили эту гадость? Горькая жидкость цвета детской неожиданности только консистенцией напоминала крепкий чай.
– И как вы это пьете? – не удержалась от вопроса я, возвращая Дори посуду.
– Молодец, а теперь закутайся в этот плащ и ложись спать. Утром будешь чувствовать себя лучше. Гномов не берут болезни, ты не знала?
– Болезни не берут, но травы от простуды вы носите с собой, – резонно заметила я и завернулась в сырой плащ Дори. Гномы – те еще хитрецы! На Бильбо наезжали, что он неженка, а сами по два запасных плаща с собой прихватили. – Спасибо, мистер Дори.
По теории, два согревающих отвара после трудного дня пути должны были меня тут же вырубить до самого утра. Гроза набирала обороты, но даже она не могла перебить оглушающий гномий храп. А еще мне холодно. Я слишком быстро привыкла спать между Балином и Двалином, хотя они тоже «распевали песни» ночью. Но между ними было так тепло и уютно, что я тут же засыпала. И я даже перестала возмущаться, что к утру ручонки обоих покоились где–то на моем теле. При этом Балин с неизменной вежливой улыбочкой просил прощения, Двалин грозно ухмылялся, мол «ничего ты не сделаешь, девчонка». А следующим утром все повторялось. Сказалась привычка, и из–за нехватки данных элементов я не могу уснуть. Под головой лежит сильно опустевшая сумка – гномы оказались большими любителями сладенького и съели все сухофрукты. Особенно быстро ушли вяленые яблоки. Конечно, я и сама предлагала, причем всем без исключения. Отказались только двое. Думаю, не стоит называть их имена, правда? Остались только еще один комплект одежды, который я предпочла поберечь, тетрадь с карандашами и немного Лембаса. За листы и хлеб я не волновалась: эльфы умеет запаковывать так, что никакая вода не достанет, если только в реке купаться не полезешь. А вот одежда намокла. Надеюсь, в этом мире ткани не садятся после стирки?
В этот раз первую половину ночи дежурил Торин. Я еще помнила нашу беседу о звездах, перешедшую в защиту эльфов, и не имела никакого желания заводить еще один разговор. Вариант моего разоблачения я не предусмотрела, пытаясь обмануть короля мнимым сном.
– Эльфы не учили тебя притворяться?
Поразительно: на меня даже не смотрит, будто с огнем разговаривает, на который и обращен взор Короля – Под – Горой!
– Что меня выдало, если не секрет? – деловым голосом просипела я. Странная тенденция: мы с Торином почти не пересекаемся днем, но зато ночью можем вдруг разговориться. Если это повторится в третий раз, я приму это за добрую примету.
– Во сне любое живое существо продолжает дышать. Ты же задержала дыхание.
Да, и правда, глупо получилось.
– Значит, в разведку меня брать нельзя! – отшутилась я, на что получила хмурый взгляд Торина. – У меня дома так говорят. Если человек не умеет хранить секреты или боится боли, то говорят, что в разведку его брать нельзя – все выдаст.
Оказалось, что много говорить мне противопоказано – после столь небольшой речи я закашлялась. Ох, мамочка, давно я так не болела.
– Брр, холодища, – пробормотала я и плотнее закуталась в одолженный плащ. – Хорошо, что еще до снега не дошли.
– Что у тебя с Кили? – вдруг прозвучал вопрос.
Закашляла я с новой силой, но теперь точно не от больного горла.
– Простите?!
– Вы не поладили с самого начала, это видно. Так в чем дело?
Знаете, что меня больше всего поражает? Я тут ругалась на Торина, чуть ли не угрожала ему, если гном продолжит постоянно критиковать эльфов Ривенделла, злилась на него за идею совместной ночевки с Двалином и Балином, сейчас аж подскочила на месте от двусмысленности его вопроса... А он всегда говорит со мной спокойно, уравновешенно. Ни холода в голосе, ни злости, неприязни или наоборот – расположения. Вежливость – возможно. И все. Больше никаких чувств Торин не выказывал после того, как накричал на меня из–за орков.
– Аээ. Не понимаю, о чем вы... Я ничего не заметила... – уклончиво протянула я. Не собираюсь ему жаловаться на его же племянника, сами как–нибудь разберемся.
– Ты не только притворяться, ты и врать не умеешь.
Эй, вообще–то дома у меня это лучше всего и получалось!
– Торин, я правда не знаю, что вам сказать. Мы не пересекались, даже парой слов не перекинулись! Он же ваш племянник, вам наверняка лучше его понять, чем мне. И вообще, давайте закроем тему: нехорошо обсуждать кого–то у него за спиной.
– Откуда ты взялась такая смелая? – после недолгого молчания внезапно спросил Торин.
– Ммм, я всегда считала себя самым трусливым существом, – я снова прокашлялась.
– Возможно. Но не каждый человек решится зайти так глубоко в горы.
– Но вы же идете! Почему я должна бояться? Хотя сначала действительно было страшно, – вдруг призналась я. И чего меня потянуло на откровенность? – Особенно, когда напали орки, – ай–яй–яй, задела больную тему! – До последнего я считала эльфов непобедимыми, они были чем–то вроде главного авторитета для меня. Такие быстрые, смелые, смертоносные. И прекрасные в этой опасности. Я никогда не думала, что можно чему–то научиться за несколько месяцев. Но Ниенна смогла за короткий срок сделать из меня отличного лучника, знающего синдарин! Я до сих пор не знаю, кем она была для меня – строгим учителем или доброй подругой. Были и другие поводы бояться, но мама с детства приучала меня во что бы то ни стало держать себя в руках. Я и держалась всегда, – так, пора заканчивать. Ни к чему чужому гному столько знать обо мне. – Вы хоть знаете, как страшно спать с Двалином?
Кажется, я видела хорошо скрытую улыбку Короля. Может, у нас получиться стать друзьями? Я бы не отказалась иметь такого друга, и вовсе не из–за золота, что лежит в горе, или монаршего титула. Жаль, я не могу объяснить своего желания сойтись с ним. Просто губы сами растягиваются в счастливой улыбке, когда знаю, что такой чел... гном старается помочь тебе. Пусть и делает это очень скрытно, словно хочет, чтобы я злилась на него.
– Если тебе это интересно, то идем мы тайными тропами, по которым редко кто–либо решается перейти эти горы, – сразу стало немного страшновато, но ничего, переживем.
– Ладно, буду знать.
Между нами снова повисла тишина. Гроза набирала обороты, постоянно гремел гром, огненные всполохи рассекали небо длинными жгутами, причиняющими невозможную боль. Шум дождя заполнил собой все сущее, не слышно было даже треска нашего костерка, хотя я сидела к нему очень близко. Удивительно, как он еще не погас в такую погоду. Повезло же нам найти сей укромный уголок! Глаза уже начинали слипаться, когда Торин вернулся на свое место после обхода лагеря. Понятно, что в такую погоду никакой враг носа из укрытия не высунет и не станет ни на кого нападать, но предосторожность требовала соблюдения всех правил. И именно сейчас я почувствовала необходимость сказать нечто важное. Но что? Это связано с походом? Наверное... Что–то я опять забыла, и это ужасно раздражает!
– Торин, – гном повернулся ко мне, ожидая продолжение. А я тупо открывала рот, как рыба, и не могла произнести ни звука. Эта гроза в горах должна что–то означать, но я не могу вспомнить! И надо бы уже что–то сказать. – Простите, – что? Лицо Торина полностью отражает и мою растерянность. – За орков. Вы были правы, надо было вам сразу рассказать о них. Но в ту ночь я...
– Ложись спать. Поздно уже.
Вы заметили? Торин постоянно укладывает меня спать! Если так пойдет и дальше, у меня могут возникнуть не самые приличные мысли! Какой же этот гном противный! Я ему тут душу изливаю, прошу прощения, а он меня бесцеремонно перебивает такой мелочью, как сон. Я вообще больной человек, меня надо держать в тепле, жалеть и любить! Я отвернулась от гнома и злобно засопела.
Вдруг чьи–то сильные руки подняли мой сверток, в центре которого находилась сама я, и куда–то понесли. Я протестующе завизжала, но теплая ладонь мне еще и рот прикрыла. Какого черта этот напыщенный, вечно хмурый, самонадеянный и гордый гном вытворяет?! Верните меня на землю, живо!
Желание исполнено, как говорится. Приземлились мы около скалы – самого сухого и теперь теплого места нашего небольшого укрытия. Торин сел сам и усадил меня рядом так, что моя голова покоилась у него на груди. Ой, мамочка, что происходит?! А он теплый...
– Я заразная...
– Гномы не болеют, а ты так быстрее согреешься. Ты давно должна спать после отваров Дори!
– Почему все норовят меня согреть? – возмутилась я, прижимаясь к теплому гному. Плевать, что он взрослый мужчина и король, мне так теплее.
– Потому что иначе со своей болезнью ты далеко не уйдешь.
– Спасибо, Торин, – улыбнулась я. - Не такой уж вы и вредина.
И наконец–то заснула. Я же говорила – меня приучили засыпать только с кем–то!