Ганнибал Не-Такой-Уж-Тайный Каннибал

      Гаррет Джейкоб Хоббс и Эбигейл Хоббс стояли в лесу в Миннесоте во время совершенно неожиданного флешбека, поскольку, если вы забыли, первый Хоббс мертв. Уилл вот это помнит.       Серийный убийца-каннибал (не Ганнибал, не спутайте) увидел в бинокль оленя и передал предмет дочери с медлительностью и рвением улитки, ползущей в ресторан французской кухни.       — Почему ты передал мне его так медленно, пап? — прошептала Эбигейл.       — Потому что так драматичней, — ответил он.       Олень поднял голову, но не понял, что его собираются пристрелить. Бедная животинка. Эбигейл отдала бинокль своему безумному отцу и подняла ружье.       — Вот так, — прошептал ее отец. — Почувствуй гнев! Прими темную сторону Силы! ЛЮК, Я ТВОЙ ОТЕЦ! — драматично закричал Хоббс, спугивая оленя и путая фразы Дарта Сидиуса и Дарта Вейдера, потому что ему хотелось выглядеть жутко, а не думать над отсылками к «Звездным Войнам».       Эбигейл быстро прицелилась и выстрелила прямиком в голову оленя, отлично видимую через ее невероятно мощный прицел. К несчастью, по законам сериалов, первый выстрел оказался неудачным, потому что с первого раза попадают или выпендрежники, или Черная Вдова. А Эбигейл Хоббс не была похожа на Скарлетт Йоханссон. Хотя они обе очень даже симпатичные.       Олень замедлился и по непонятной причине остановился. Может, он просто хотел умереть?       Эбигейл прицелилась ещё раз и теперь уж точно пристрелила зверюшку, хотя точно нам этого не показали. «Ганнибал» слишком цивилен, чтобы показывать вам убийство оленя. Зато голых людей с крыльями из их собственной кожи — да дайте двух! Хоббс запрыгал на месте, радостно вереща.       — О, Эбби, миленькая! Погляди! Не собирайся я тебя убить, то сказал бы, что ты вырастешь прекрасным серийным убийцей — прямо как твой папочка! Но я тебя все равно убью, так что насрать!       Он похлопал дочь по спине и пошел к оленю. Эбигейл неуютно последовала за ним.

____________________________

      — Она была такой красивой, — позже отметила Эбигейл Хоббс в охотничьей хижине, когда они начали разделывать оленя.       — Она и сейчас красива, — сказал Хоббс, с дикой улыбкой рассматривая оленя.       — А разве олени — не сложные в эмоциональном плане существа? — спросила Эбигейл.       — Ага, — ответил Хоббс, чуть ли не лицом утыкаясь в уже обожаемого оленя.       — Я слышала, что они по разуму сравнимы с четырехлетними детьми, — грустно сказала Эбигейл.       — Эбби, милая, завали хлебало, — сказал ей отец. — А теперь вскрой эту животину, пока я тебя фоткаю!       — Пап, зачем ты меня фотографируешь?       Хоббс безумно посмотрел на нее.       — Точно не из-за каких-то жутких и отвратительных причин, милая.       — Ты уверен, пап? — спросила Эбигейл. — Потому что выглядит это жутко и отвратительно.       — Ты все не так понимаешь, милая, — сказал Хоббс. — Знаешь то чувство, которое возникает, когда тебе кажется, будто что-то не так?       Эбигейл кивнула.       — Так вот, оно тебе лжет. Подавляй и отрицай все свои эмоции, пока не дойдешь до поедания людей, похожих на твоего единственного ребенка!       — Что? — спросила Эбигейл, тут же насторожившись.       — Разрежь ее уже, — вздохнув, сказал Хоббс.       — Не представляю, как я ее потом буду есть, — сказала Эбигейл, начав разрезать живот оленю.       — Знаешь, что, милая. Когда твоя мать забеременела, мне снилось, что у меня будет сын, с которым я смогу играть в футбол, тягать штангу и заниматься мужицкими делами. А у меня родилась маленькая соплежуйка, которая даже оленя без слез убить не может. И знаешь, что ты будешь делать, милая Эбби? Ты съешь этого сраного оленя на моих глазах, а потом поможешь мне есть девушек, которые выглядят в точности, как ты, затем покормишь собаку, вымоешь посуду и не скажешь ни слова. Поняла?       Эбигейл послушно кивнула и начала опять резать оленю живот.       — Эй, Эбби.       — Да, папа?       — Я собираюсь тебя съесть.       — Знаю, папа. Знаю.

____________________________

      Тем временем в Вулф Трап, штат Вирджиния особый мальчик для битья ФБР Уилл Грэм вывел из дома всех своих собак. Сам он вышел на улицу в одном нижнем белье, потому что он и так нереально крут. Нижнее белье на вид было ему маловато и тесновато, но Уилл так любил демонстрировать своим псам, как он крут, что продолжал его носить. Снаружи его ждала Алана Блум.       — Доктор Бидоны! В смысле, Декольте Блум! То есть, Алана Грудь! Эмм… Сисеньки?       — Доброе утро, Уилл, — сказала Алана, пропустив мимо ушей его оговорки так же, как игнорировала любовь Ганнибала готовить ей разные блюда, по вкусу напоминавшие жертв Чесапикского Потрошителя.       — Пришла мою почту проверить? — спросил Уилл, указывая на почтовый ящик.       — Эбигейл Хоббс очнулась, — сказала Алана.       — А она что, спала? — удивлённо спросил Уилл.       — Да! Она же… Уилл, она же была в коме! Помнишь, ты навещал ее со мной и Ганнибалом?       Уилл пожал плечами.       — Я выпил гору аспирина и постоянно вижу кошмары об олене с перьями и сумасшедшем чуваке, которого я убил, так что извини, что не помню каждую минуту своей жизни.       Алана вздохнула.       — При таком раскладе я тогда пересплю с Ганнибалом.       Уилл рассмеялся.       — Ага, как же. Алана, Брайан Фуллер не настолько поехавший. Это так же невозможно, как доживающая до второго сезона Фредди Лаундс.       Алана изогнула бровь.       — Уилл, ты вообще сценарий читал?       — Она д-доживет?.. — в ужасе прошептал Уилл. Алана печально кивнула.       — Увы.       Подавленный Уилл покачал головой.       — Этот мир несправедлив. Пойду, накину пальто.

____________________________

      Через несколько часов Алана Блум зашла в палату Эбигейл Хоббс, неся с собой огромный мешок с дешманской одеждой, чипсами и дешевой газировкой. Она подумала, что ей стоит попробовать говорить с девушкой, как с равной себе, но быстро передумала и решила общаться с ней на предполагаемом языке подростков.       — Скр-скр-скр, Эбби, я Алана Блум, бррра! Поясняю за психологию, так что ща у нас будет рил ток, эщкере. Я вас, кис печальных, у которых батя бэнг-бэнг-бэнг, на изи отхаживаю, так що все будет чики-пуки. Бля, у.       — Вы же в курсе, что я умею нормально говорить? — спросила Эбигейл. — Вы точно доктор?       — А то, собаки, я Наруто Узумаки. Я такая вумная и богатая, что просто еее бой. Кек.       Эбигейл моргнула.       — Ну, ладно… Я с-спрашивала медсестер, но они сказали дождаться вас… М-мои родители мертвы?       — Да, ваще пичалька. Но скажу так — семейка твоя мертвее, чем Гуф.       — Их уже похоронили?       — С этим возникли серьезные траблы, кисуль.       — И что же мешает это сделать?       — Блэт, маман твоя решила ветром стать, а с папаней флейм почище, чем у Ховы с Лариным.       — Это из-за того, что он сошел с ума? — спросила Эбигейл.       — А медсестры спикали, что ты все забыла, а ща смарю — ты не фиаско, братан.       — В-вам обязательно постоянно так говорить?       — Нельзя так просто взять и общаться с личинками на взрослом лангуаже.       — Вы же сами себе все усложняете.       — Антихайп, Эбби, сложна равно крута.       — Что в мешке?       — Самый охуенчик. Топ шмот, хавка, ЛСП и Гнойный с Фейсом. Если чё не нрав — заберу. Ну как, между нами тает лёд?       Эбигейл задумалась, можно ли ей сейчас расплакаться.       — Если надо чё — ты говори. А если кто приставать будет, я им быстро покажу, что у меня не лапки и я кусь сделать могу. Синк эбаут ит. Прост узбагойся и будь мужиком, Карл. На донышке ты со мной точно не окажешься.       Эбигейл начала плакать.