Змеи

Его рвало желчью – желудок был пуст со вчерашнего дня, сегодня он забыл позавтракать. Аппариция была не при чем, такие перемещения давно уже не вызывали у него неприятных ощущений. Сделал несколько шагов и упал ничком в ярко-красную траву. В голове звучала какая-то незнакомая, но на удивление навязчивая мелодия. Перевернулся на спину, пытаясь унять боль в груди. На розовато-белом небе неподвижно застыли желтые как апельсин облака. Почти полная луна раскачивалась из стороны в сторону как гигантский маятник, меняя цвет от лилово-фиолетового к коричнево-зеленому и обратно. Болели глаза. Попытался поморгать, чтобы слезами удалить из-под век колючие песчинки, но слез не было. Во рту тоже пересохло. Достал из кармана тонкий носовой платок, смочил его при помощи «агуаменти», прижал мокрую ткань к лицу. Руки дрожали. Сначала было жарко. Настолько, что хотелось сбросить мантию и остаться в одной рубашке. Хорошо, что он этого не сделал – теперь ему казалось, что земля, на которой он лежал, постепенно превращается в лед. Быстро встать не получилось – голова закружилась, угрожая расколоться на множество мелких осколков. Несколько неуверенных шагов вниз по склону. Ощущение холода пропало, он снова опустился на землю, не в силах двигаться. Луна-маятник раздражала, и он закрыл глаза. Пальцы правой руки крепко сжимали палочку. Тринадцать с половиной дюймов, тисовое дерево, перо феникса. На безымянном пальце пульсирует тяжелый перстень. Под левой ладонью в кармане – чужая палочка. И тонкая тетрадь, пульсирующая в такт с перстнем. В такт с его сердцем. «Как все сложилось! Удачный день…». Сознание качнулось вслед за лунным маятником и… ***** Этот маггл сразу понял, кто перед ним стоит. Видимо, он еще помнил свое собственное отражение в зеркале лет двадцать назад. Том Риддл-старший положил на край стола тетради и записную книжку, которые только что достал из бумажного пакета, и сделал шаг навстречу сыну. В ответ тот молча поднял левую руку с палочкой. В свете настольной лампы ярко сверкнул крупный черный камень в золотой оправе. - Ты… Парень, она сама была во всем виновата… Не нужно было… Уголок рта Риддла-младшего нервно дернулся: - Замолчи! Ты мне мешаешь! Он готовился к этому несколько месяцев. Было чрезвычайно сложно найти описание ритуала, не намного легче было запомнить всю последовательность движений и слов. Он тренировался, доводя свои действия до полного автоматизма. Упражняясь, он раз за разом повторял все необходимые заклинания. Все, кроме одного: - Авада кедавра! Смертельное заклинание посылала чужая палочка, но ритуал создания Хоркрукса он завершил своей, которую держал в правой руке. В тот же момент он понял, что найденное им описание ритуала было далеко не полным - в нем ни слова не было сказано о раскаленном штыре, который раздробил его грудину и впился в позвоночник, заставив взвыть от боли и рухнуть на колени. На мгновение он оглох и ослеп, неведомая сила вытолкнула из легких весь воздух и не давала вдохнуть вновь. Когда все прошло, он обнаружил себя стоящим на коленях перед телом отца - измотанным, но абсолютно невредимым. Перстень на правой руке медленно пульсировал. Риддл улыбнулся – у него все получилось! В коридоре послышались чьи-то шаги. Он вскочил на ноги, задев при этом письменный стол. На пол упала небольшая тетрадь с единственным словом на обложке: «Дневник». Том поднял глаза и увидел в дверях пожилую женщину в халате и шерстяной шали. За спиной женщины стоял высокий старик. Оба в ужасе переводили взгляд со своего лежащего без движения сына на внука, о существовании которого до сих пор даже не подозревали. Решение было мгновенным - когда еще представится такая возможность? Последнее заклинание ритуала Риддл направил на лежащий перед ним дневник. На этот раз он был готов к боли и успел сжать зубы, чтобы снова не закричать. По подбородку потекла кровь из прокушенной губы. Придя в себя, он удалил красные капельки, упавшие на ковер, переместил перстень с левой руки на правую, поднял с пола дневник и поспешил покинуть дом. ***** Сухость под веками и во рту прошла. Висок щекотала какая-то травинка. Светло-серые облака на черном небе медленно плыли на восток. Судя по форме ярко-белого лунного диска, завтра или послезавтра будет полнолуние. Летние ночи короткие, но у него еще есть пара минут. Потом нужно вернуться в дом Гонтов, завершить начатое. Его передернуло от мысли, что ему снова придется входить в это убогое и грязное жилище, но полоумный дядюшка Морфин – идеальная кандидатура на роль козла отпущения. Как и недотепа Хагрид в истории с Миртл. «Ты везучий человек, Том Риддл!» Нет, Тома Риддла больше нет. «Ты очень везучий маг, Лорд Волдеморт!». Как удачно подвернулись эти старики – теперь у него два Хоркрукса вместо запланированного одного. Дневник… В школе он расскажет какую-нибудь сказку о том, как его занесло в маггловский магазин. Потом он где-нибудь спрячет эту тетрадь. Как и перстень. А пока нужно немного восстановить силы и довести дело до конца. Он осторожно приподнялся на локтях, потом сел. Голова почти не кружилась, жжение в груди прошло. В следующий раз он постарается закрыться от боли, сопровождающей ритуал. В следующий раз? Почему бы и нет – сегодня он сделал два Хоркрукса и остался жив. Сколько же всего их можно сделать без ущерба для себя? Он узнает и это. ***** С дядюшкой Морфином тоже все прошло успешно – небольшие манипуляции с памятью, оставленная на полу рядом с бессознательным телом палочка, за которой тянутся три свежих Непростительных, последний взгляд на убогую обстановку. Можно уходить. Он вышел из дома и посмотрел на небо – до рассвета еще пара часов. Какой удачный день! Вернее, ночь. Вдруг ему пришла в голову новая идея – сегодня нужно максимально использовать свою удачу. Может быть, ему повезет еще в одном деле. Но для этого ему нужен камин в доме, где никто не удивится его ночному визиту. Уэйнрайт отпадает – у него полон дом родни. Лестрейндж, Тафт, Эйвери, Мальсибер… Он перебирал в памяти имена и в легком раздражении отбрасывал их в сторону, как листы пергамента с ненужной информацией. И тут он вспомнил – Нотт! Большой дом, уехавшие на все лето в Италию родители. И главное – сам Нотт, который никогда ничему не удивляется и не задает лишних вопросов. ***** - Лорд! – Нотт произнес его придуманный титул как приветствие. В доме, действительно, больше никого не оказалось. - Я к тебе на день-два, отоспаться. К Уэйнрайту среди ночи неудобно, они не ждут меня так поздно. Я засиделся на побережье и упустил время, когда прилично возвращаться в дом, полный трепетных дам и строгих отцов. - Ты голоден? Вопрос оказался очень кстати. - Да, как тысяча… Ну, ты понял. Организуй что-нибудь. Только не перекусить, а именно поесть. И еще. У тебя есть спальня с камином? На море довольно прохладный ветер. ***** Дверь за Ноттом закрылась. Теперь до вечера его никто не побеспокоит. Он бросил в огонь камина горсть серебристого порошка, сделал шаг вперед и произнес: «Лютный переулок!».