Забытое королевство

      Уже на следующий день, вопреки настойчивым уговорам Айсу, Сейа отправился в школу. Несмотря на ворчание в духе "В твоём возрасте я с удовольствием придумывала повод, чтобы прогулять, а ты..." она все же отпустила его, даже приготовила что-то типо бэнто...       Вот только подгорелая яичница, пара вялых листов салата, кривой, как турецкая сабля, осьминожек из завалявшейся в холодильнике сосиски совсем не пробуждали аппетит, потому, быстро поблагодарив опекуншу за труды, юноша подхватил со стола продолговатую коробочку, обёрнутую миленькой бежевой тканью в цветочек, и торопливо направился к двери, на ходу убирая обед в сумку и прикидывая, хватит ли ему оставшихся карманных денег хотя бы на булочку.       Не то чтобы он действительно рвался за знаниями в свою родимую альма-матер, просто парню было необходимо как-то убить время до заветного часа, когда нужно будет ехать в парк. Он чувствовал, что если останется в совершенно пустом и тихом доме один, то попросту сойдёт с ума. С того момента, как Каниэ пришёл в себя, его не оставляло ощущение дежавю. Причём чем сильнее оно было, тем крепче гнездилась в голове давящая на мозг боль. Словно череп зажимали в тисках, но обхватывали они не две стороны, а как минимум четыре, а то и больше. В общем, не самое приятное чувство.       Ещё одним не менее гнетущим фактором была неясная ему самому мысль, которая цепко ухватила сознание в свои сети. Она все время маячила где-то рядом, раздражая чуть ли не сильнее противного писка комара над ухом; стоило лишь задуматься о чем-либо в одиночестве, как она выскакивала, точно клоун из заводной коробки, и застилала собой все, не давая отвлечься на что-то другое. Единственное средство избавиться от назойливой спутницы - находиться в шумном месте, где нужно сосредоточить внимание на одном объекте. Самым рациональным решением было идти в школу, она идеально подходила для того, чтобы скоротать эти часы, не мучая себя при этом.       Так как было ещё достаточно рано, Сейа решил отправиться до места назначения пешком - пусть даже опоздает, всегда можно списать все на плохое самочувствие. Он надеялся, что прогулка на свежем утреннем воздухе поможет взбодриться от тяжёлой, полной кошмаров ночи. Слегка нахмурившись, парень незаметно для себя вернулся мыслями к событиям прошедшего вечера...

***

      После того как Латифа смогла успокоиться, вытерла слёзы и перестала ежеминутно всхлипывать, а Каниэ почувствовал себя более сносно, троица неспешно вернулась в замок, устроилась на диванчиках с стоящим рядом кофейным столиком в милой и уже знакомой парню гостиной. Выпив чашку удивительно вкусного чая с ароматом мелиссы и земляники, менеджер окончательно расслабился, даже непрекращающаяся головная боль на время отступила, чем несказанно порадовала владельца.       Чаепитие проходило в тишине, каждый думал о своём, по крайней мере, так казалось Сейе. При более детальном изучении поведения "собеседников" он заметил черту, которая объединяла обоих: когда они думали, что юноша отвлекся и не видит их, парочка непрерывно следила за ним. Только вот эмоции, вкладываемые в эти мимолетные взгляды, были диаметрально противоположными.       Чудесные голубые глаза Латифы выражали искреннее беспокойство и радость от того, что ему стало лучше, но в то же время в них было что-то, чего он не мог распознать. Словно за тем, что лежало на поверхности, находилось то, что прятали и не хотели показать. Если бы это была не принцесса, он без труда мог бы прочесть её мысли, но по целому ряду причин Каниэ решил даже не рассчитывать на такой способ. Во-первых, что подумает о нем принцесса, если он так поступит? Во-вторых, такой шанс не стоит тратить на подобную ерунду. Поэтому нет, юноша не станет использовать козырь, приберегая его на потом, он ограничится своими собственными силами, чтобы узнать интересующие его вещи. "Она ждёт от меня чего-то, но одновременно с этим боится последствий этого ожидания. Что я должен или наоборот не должен сделать?" - За то время, что парень провёл в кругу взрослых людей, он научился читать их эмоции по глазам, едва заметным жестам, положению рук и ног, потому без труда узнавал, что именно от него хотят. "Надо как-нибудь подумать об этом на досуге," - решил менеджер.       С Моффлом все было в разы проще: в его кофейного цвета глазах виднелось лишь раздражение и огромными буквами было написано "ВАЛИ ДОМОЙ."       Сейа и сам прекрасно понимал, что засиделся. Сколь бы ни была добра и гостеприимна Латифа, всегда нужно знать меру. Пора было уходить. Услышав пожелание хорошего отдыха и совет не напрягаться ещё пару дней, парень собрал вещи, вышел из замка, двинулся к остановке, сел на подъехавший как раз кстати автобус и отправился домой.       Айсу встретила его обеспокоенным выражением лица и чудесными запахами, доносящимися с кухни: ожидая возвращения юноши, она не теряла времени даром и заказала доставку готовых блюд из ближайшего ресторанчика. Специально для того, чтобы немного позаботиться о подопечном, женщина ушла с работы пораньше, чего от неё явно не ожидали как коллеги, так и сам объект внимания.       Поговорив за поздним ужином и выпив по чашке зелёного чая, оба остались довольны как едой, так и компанией и, пожелав друг другу спокойных снов, родственники разошлись по своим комнатам. Было уже около полуночи, когда Сейа, предварительно раздевшись и выключив свет, улегся на удобную мягкую кровать. Вот только заснуть никак не выходило.       После часа беспокойных ворочаний и попыток насильно погрузить сознание в состояние забытья, парень понял, что всё это бесполезно. Ну конечно, нечего было и ждать: до этого он проспал почти сутки, причём это время никак не отразилось на его самочувствии - хоть убейте, но не ощущал Каниэ себя отдохнувшим. Скорее наоборот - уставшим, разбитым, словно что-то забрало у него силы и до сих пор потихоньку потягивает их, как сок через трубочку - так же медленно и размеренно, наслаждаясь каждым глотком.       Вместе с навалившейся и душащей усталостью вернулась и противная головная боль, сверлящая в мозге глубокие дырки, которые мгновенно зарастали, чтобы через секунду на их месте вновь зияла пустота. И так все время, не прекращая, лишь меняя степень интенсивности страданий и интервалы между очередным заходом. "Интересно, прекратится ли это когда-нибудь? Что делать, если боль так и не пройдёт? Стоит ли идти к врачу или обойтись таблетками?" - столь флегматичное отношение к проблеме даже самого больного удивило, но ему уже было откровенно наплевать на то, что будет дальше. Хотелось избавиться от, мягко говоря, неприятных ощущений прямо сейчас. Немедля.       Когда Сейа почувствовал, что спина затекла настолько, что уже не может сгибаться, он, подобно деревянному бруску, тяжело, с глухим стуком, буквально перевалился на бок, стараясь максимально мягко повернуть вслед за туловищем и многострадальную голову. Увы, не вышло. Боль снова ударила в висок так, что перед глазами поплыли цветные круги, симпатичные, абстрактные, и до смешного знакомые...       Парень даже не пытался поискать обезболивающее: во-первых, он сомневался, что в этом доме существуют какие-либо лекарства, помимо бутыльков со средством от похмелья. Не то чтобы Айсу была совсем уж пьяницей, просто старалась покупать необходимое по мере нужды в этом самом необходимом, а средство от похмелья нужно было ей каждый день. А во-вторых, парень попросту не дошёл бы до кухни, чтобы запить их водой. Оставалось только лежать в одиночестве и молча страдать -напророчил эту судьбу другому, а она обернулась против него же самого...       Но вот сколько ни силился вспомнить, кому же говорил это, все было как в тумане - ничего не разобрать, только голову зря беспокоил.       Лежание на боку вполне удовлетворяло потребностям двух частей тела, соединенных между собой, а на данный момент существующих независимо друг от друга: череп, раскалывающийся от пыток воображаемой дрелью, и уставшие пересохшие глаза, жаждущие уцепиться за что-нибудь в попытке отвлечься от происходящего. На этой стороне было много чего, что можно было рассмотреть, в отличие от однообразного, тёмного в ночном освещении потолка: например, чудесная деревянная дверь, стул с мягким удобным сидением, стол, который был захламлен бумагами не меньше офисного, небольшой, стоящий в самом дальнем углу комод и плотные, доходящие до пола серые шторы.       Цвета предметов интерьера приходилось додумывать, а точнее вспоминать самому, потому как, погруженные во мрак, они все были черно-лилового или черно-асфальтового оттенков, и только то, что находилось в непосредственной близости к окну, освещалось обманчивым бело-голубым сиянием вышедшей на безоблачное небо луны.       Неплотно задвинутая ткань пропускала узкий луч света, который выхватывал из темноты полосочку пола и исчезал, не доходя до стены, рассеиваясь мягким пятном, словно кто-то брызгал из баллончика краской, но она внезапно закончилась. Забавно было наблюдать за тем, как в течение ночи свет то тускнел, то вспыхивал с новой силой - за этим занятием Каниэ и провёл добрую половину своего бессонного ворочания.       К трём часам усталость и боль совсем вымотали его: юношу буквально силками затянули в царство Морфея. Вот только вместо безмятежных исцеляющих снов, ну или хотя бы простого беспамятства, парня стали мучить кошмары. Причём настолько реалистичные, что, просыпаясь, он вздрагивал и хмурился, ощущая, как насквозь пропитанная потом пижамная футболка прилипла к телу.       Пусть на утро Сейа и не помнил их, но они знатного истязали его душу и мысли, вырывая из лап сна, так что, в итоге, он не проспал за это время и двух часов.       Единственное, что он ухватил - во всех кошмарах присутствовал человек, который не был ему безразличен. Более того - это была...девушка(?), и она... близка ему. Очень близка. Но, кажется, в каждом сне с ней происходило нечто...настолько ужасное и мучительное, что эти картины заставляли видящего их парня срывать горло от безудержного крика и рыданий.       Часто в детстве он видел кошмары про мерзких монстров, от которых всегда можно было спрятаться под теплым одеялом. Но что же делать сейчас, когда он давно вырос и, сколько бы ни закрывал глаза, перед внутренним взором все время появлялись длинные изящные, обагренные кровью девичьи пальцы, вцепившиеся в рукав его рубашки, оставляя несмываемые следы на белоснежной ткани? Что делать, когда не можешь избавиться от сна, в котором потрескавшиеся, покрытые алой жидкостью губы растягиваются в безмятежной улыбке и застывают навсегда, уже неспособные произнести ни слова?       Сейа не знал. Не понимал, а потому оставалось только постараться забыть, выбросить эти ужасные кошмары из головы. Ему не давало покоя лишь одно - кто это был? Что за девушка, боль которой была столь невыносима для него самого? Почему, сколько ни пытался вспомнить, не мог увидеть её лица или хотя бы глаз? Почему парень чувствует такую уверенность в том, что она вполне реальна?       Вопросов было много. Пожалуй, даже слишком много. Но Сейа обязательно разберется во всем этом. Ему это жизненно необходимо, потому что только идиот не заметит связи между попытками вспомнить девушку и усиливающейся в эти моменты головной болью. Узнает её личность - возможно, сможет избавиться от назойливого дятла, дрели, тисков и прочих пыточных инструментов в своей голове. Да и интерес к загадочной незнакомке(незнакомке ли?) побуждал к действиям.       Вот только начать было не с чего. Спрашивать всех вокруг как-то глупо и не в его стиле, к тому же вполне могут подумать, что юноша тронулся умом. К такому нужно подойти осторожно, с четким планом действий и основательной подготовкой. Надеясь на то, что со временем, превозмогая боль, он сможет выудить что-нибудь ещё из своего заторможенного мозга, Каниэ решил направиться в школу.