Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено — olegowna, Аспер.       — Мистер Люпин, — подтверждает Магистр. — Собирайтесь, мистер Снейп. Я жду вас в своем кабинете через полчаса. Полагаю, вам хватит этого времени для того, чтобы привести себя в порядок?       Он снова возвращается к своей извечной холодности, но даже этих нескольких минут, в течение которых он позволил чувствам взять над собой верх, вполне хватает для того, чтобы увидеть за маской невозмутимости живого человека.       — Да, мессир, — произношу, отведя взгляд в сторону, и в следующее мгновение слышу стук захлопнувшейся за его спиной двери.       Помедлив, осторожно выбираюсь из-под одеяла, попутно анализируя свое самочувствие, и убедившись, что его можно считать вполне приемлемым, встаю. Мне дали полчаса, значит, не стоит терять время.       — Полагаю, следует дождаться мистера Снейпа, — открыв дверь, ведущую в кабинет, я успеваю услышать ледяной голос Магистра.       — Добрый день, мессир, — при моем появлении разговор, если он, конечно, являлся таковым, стихает. Я же, войдя в комнату, моментально оцениваю обстановку.       Рядом с моим стулом появился еще один, на котором, спиной к входу, сидит не кто иной, как Римус Люпин. Я отчетливо вижу его напряженную спину, затянутую в потертый сюртук, и, сделав глубокий вдох, набирая в легкие воздух, словно перед прыжком в воду, вхожу в комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь.       — Присаживайтесь, мистер Снейп, — дождавшись, пока я выполню его просьбу, Учитель встает со своего кресла и снова, как и во время нашей прошлой беседы, обходит стол кругом, останавливаясь прямо перед нами. Прислонившись к столешнице бедром, и скрестив руки на груди, он произносит: — Мистер Люпин, смею предположить, что представлять вам моего ученика не нужно? Вам хорошо знаком этот человек? — эти полувопросы — полуутверждения вроде бы не требуют ответа, но Люпин все же кивает. — Замечательно. Значит, нам не потребуется лишнее время на дополнительную процедуру представления. Что ж, в таком случае — продолжим. Вы согласились на визит сюда, точно зная о том, что мистер Снейп выбрал в качестве своего проекта, по результатам выполнения которого получит степень Мастера зельеварения — Аконитовое зелье. Со свойствами данного зелья вас также не следует знакомить?       — Нет, сэр, — голос оборотня звучит как-то надтреснуто, и я, в первое мгновение удивившись, тут же понимаю — почему так. Кажется, все дело в полнолунии, закончившемся два дня назад. Ну да, это очевидно. В школе он всегда после него отлеживался в Больничном Крыле по нескольку дней, а сейчас у него такой возможности, судя по всему, нет. — Мне они знакомы.       — Безусловно, — Магистр, слегка сморщив переносицу, только так показывает свое недовольство, вызванное подобным обращением в свой адрес. Люпин — не ученик ему, а потому и приказать обращаться к себе по-другому Медичи не может. — Вам следует знать, коль уж вы согласились участвовать в исследованиях, проводимых мистером Снейпом, что каждый месяц к полнолунию будет готов очередной экспериментальный состав Аконитового зелья. Как долго продлятся эти испытания — зависит исключительно от моего ученика и уровня его таланта. Может — несколько месяцев. Но может случиться и так, что исследование растянется на годы. Я хочу, чтобы вы четко представляли себе, мистер Люпин, на что именно соглашаетесь. Если вы подпишете договор о сотрудничестве — отказаться уже не получится.       — Даже не собирался, — оборотень косится на меня и встряхивает головой совершенно по-собачьи. — Я заинтересован, как вы понимаете, в конечном результате.       Магистр слегка наклоняет голову, соглашаясь с его словами.       — Сейчас вы отправитесь в комнату, которая будет принадлежать вам на протяжении всего обучения мистера Снейпа. Вас проводит домовой эльф. Туда же будет доставлен договор, который вам надлежит внимательно изучить и подписать. Прошу отнестись к этому со всей серьезностью, мистер Люпин. Изменения в документ вы сможете внести лишь на стадии его обсуждения. В дальнейшем, после подписания, я не приму никакого рода претензии.       — Да, сэр, — еще раз повторяет Люпин и вдруг вскидывает голову, оторвавшись, наконец, от созерцания ковра, лежащего на полу кабинета. — Я же правильно понимаю, что мое присутствие здесь будет требоваться лишь в определенный день месяца? А все остальное время…       — Оно будет принадлежать лишь вам, — подтверждает Магистр. — Вас это не устраивает?       Смущенный оборотень — то еще зрелище. Согласно классификации Министерства Магии оборотень — это темная тварь пятого уровня опасности, что подразумевает: «Смертельно для волшебников, совершенно не поддается приручению». При этом весь его вид, весьма и весьма потрепанный, даже не говорит, а буквально кричит о том, что это — глубоко несчастный… человек. Все-таки человек, несмотря на заражение вирусом ликантропии.       — Я хотел узнать, есть ли возможность… — запинаясь, произносит Люпин, словно опасаясь, что в любой момент его прервут и выставят вон, — …возможность остаться здесь? На ваших условиях. Я готов выполнять абсолютно любую работу. Самую тяжелую, грязную. Ухаживать за существами абсолютно любой степени опасности… все, что угодно, сэр.       Я забываю, как дышать, моментально превращаясь в параноика ничуть не хуже того же Муди, потому что первое, что приходит в мою голову при этих словах — его отправили сюда следить за мной. Ведь он несколько лет подряд являлся членом шайки Мародеров. И пусть в прошлую нашу встречу оборотень сказал, что он не виделся со своими школьными приятелями еще со времени выпуска, но есть ведь еще и директор…       Вот именно! Всегда есть какое-то «но».       Пусть та клятва, которую Римус принес мне в ресторане на Диагон аллее, не позволит ему рассказывать напрямую обо мне и моей жизни, но он сможет говорить о себе. А если при этом он будет постоянно находиться рядом со мной — это, по сути, будет равнозначно…       Учитывая все события, происходящие вокруг меня, в которые так или иначе была втянута вся моя семья, я не могу оставаться таким же беспечным, как раньше. И так степень моей безответственности привела к ужасающим последствиям.       С другой стороны, как бы сильно мне ни хотелось винить именно себя в смерти родителей Петти, я прекрасно осознаю, что эта история была описана в книгах Джо. Пусть без подробностей, но информация о гибели старших Эвансов в автомобильной аварии точно там присутствовала. А это значит, что все было предопределено задолго до моего появления здесь, и все равно случилось бы рано или поздно. Даже если бы мы не отправились в тот злосчастный день в «Кабанью голову».       Судя по всему, Альбус Дамблдор целенаправленно готовит почву для будущего Героя.       Гарри Джеймс Поттер…       У него не должно быть любящих родителей. Не должно быть бабушек и дедушек.       На этой мысли я едва ли не подпрыгиваю на месте, внезапно вспомнив о родителях Джеймса. Мысль о том, с каких пор этот «олень» успел стать для меня Джеймсом, минуя пренебрежительное «Поттер», я откладываю на потом, как несущественную. Гораздо больше сейчас меня интересует вопрос — все ли в порядке с Чарльзом и Дореей?       Нет, я прекрасно помню этих невероятных снобов, единственная встреча с которыми доставила мне так много «приятных» минут, пока я, первым переместившись при помощи каминной сети в кабинет директора Хогвартса, ждал своего деда. Но смерти их я не хочу. Только не такой ценой. Быть может, поговорить с Магистром? Ведь эта ситуация как раз попадает под категорию «важные письма». И если, выслушав мои доводы, он согласится с ними, то позволит ли он написать предупреждение Поттеру?       Вся сложность вопроса, стоящего передо мной, заключается совсем в другом. Стоит хоть на мгновение допустить, что все-таки позволит — что в этом случае мне написать? Я, признаться честно, совершенно не помню, упоминалась ли смерть родителей Поттера в книгах Джоан или нет? Единственно, что было общеизвестно — они оба — и Джеймс и Лили, на момент рождения своего сына были сиротами. А вот по какой причине и как это произошло…       Мои руки сами собой сжимаются в кулаки. Как бы мне ни хотелось вмешаться в эту ситуацию, я отчетливо осознаю — я не стану этого делать. В этом случае мое обостренное чувство справедливости вступает в бой со здравым смыслом и бесславно проигрывает его. Это в прошлой жизни я мог отстаивать права актеров, игравших со мной в одних спектаклях или фильмах. Мог диктовать свои условия и заставлять окружающих прислушиваться к моим словам. Но здесь и сейчас…       Более чем очевидно, что, написав предупреждение Джеймсу, я окажу дурную услугу самому себе. Во-первых, мне, наверняка, не поверят. А во-вторых, если что-то и в самом деле произойдет — обвинят в этом сразу и безоговорочно. Причем уже обоснованно. Мне же, с учетом отправленного письма с предупреждением, выпутаться из обвинения будет не просто сложно, а, фактически, невозможно.       Поэтому — прости, Джеймс, но предупреждать я тебя не стану. Пусть во время нашей встречи ты и показал себя более разумным, чем я считал тебя все предыдущее время нашего с тобой знакомства, но в этом случае, как говорят: «своя рубашка ближе к телу». У меня есть дед, любимая супруга. И еще отец, который своим желанием изменить магический мир к лучшему, приносит забот и проблем не меньше, чем все остальные мои знакомые вместе взятые. А в перспективе — мастерство, семья, дети и… так что, как бы мне ни хотелось это сделать — увы.       — Как вы считаете, мистер Снейп? — голос Магистра возвращает меня к действительности, и я, взглянув на явно ожидающего моего ответа Люпина, холодею, осознав, что пропустил большую часть обсуждения.       — Простите, мессир. Я задумался и…       Не уверен до конца, но, кажется, мой ответ совершенно не раздражает Магистра, а напротив, заставляет лишь удивленно приподнять бровь и обратиться к оборотню:       — Мистер Люпин, вас, надеюсь, не затруднит повторить вашу просьбу?       — Снейп… Северус… я прошу мистера Медичи помочь мне и надеюсь, что ты поддержишь мою просьбу, — послушно повторяет он, глядя на меня глазами преданной до последнего вздоха собаки. — Ты и сам знаешь, как в Англии относятся к таким, как я. С момента окончания нами школы минул уже год, но мне по-прежнему не удалось найти хоть какую-нибудь работу. Я даже не говорю о хорошей. Хоть какую-нибудь… совершенно не понимаю, откуда всем стало известно о том, кем я являюсь, но это произошло. Стоит мне появиться на чьем-либо пороге, и меня сразу же прогоняют вон, не желая даже заговорить. Родители, едва дождавшись моего совершеннолетия, выставили меня из дома. Мистер Дамблдор, к которому я обратился за помощью, заявил, что сделал все от него зависящее, но дальше я должен устраиваться сам. Лишь случайные заработки… — он негромко фыркает и, отведя от меня взгляд — указывает на себя с выражением такого отвращения на лице, что мне становится не по себе. — Ты и сам видишь, каким я стал…       Я, разумеется, мог бы поспорить, что и в школе его внешний вид не сильно отличался от этого в лучшую сторону, но, подумав, что добивать упавшего не принято, качаю головой:       — Люпин, я все понимаю, но решать этот вопрос придется не мне.       Магистр, внимательно выслушав слова Римуса и мой ответ, некоторое время размышляет, а затем, легко оттолкнувшись от стола, возле которого он до сих пор стоял, прислонившись к нему бедром, говорит, обращаясь к моему бывшему однокурснику:       — Отправляйтесь к себе, мистер Люпин. Эльф вас проводит. После обеда, который вам доставят в вашу комнату, ознакомитесь с договором о сотрудничестве. Что касается вашей просьбы… я обдумаю ответ и сообщу его несколько позже.       — Благодарю, сэр, — он расплывается в улыбке, а Медичи недовольно кривится, и, проводив взглядом спину оборотня, исчезнувшего за дверью, обращается ко мне:       — Где вам удалось познакомиться с подобным экземпляром, мистер Снейп? Мне доводилось встречать на своем жизненном пути оборотней, пусть это было не так уж и часто, но они всегда были… — Магистр делает небольшую паузу, словно стараясь подобрать слово, и заканчивает фразу: — …самодостаточными. Уверенными в себе. Но этот…       — Возможно, в этом виновно его воспитание, мессир, — немного озадаченно произношу я, удивившись пришедшей в голову мысли. Странно, почему я сам не подумал об этом раньше? — Он рос не в стае, среди подобных себе, а вместе с другими магами. Учился в Хогвартсе со мной на одном курсе…       — Странные дела творятся в Англии, — медленно, тщательно выверяя каждое слово, произносит мужчина. — Кто же додумался забрать ребенка из стаи, где его наверняка вырастили бы достойным членом сообщества оборотней и научили контролировать силу?       — Директор сказал однажды, что «каждый заслуживает свой шанс на нормальную жизнь», мессир, — говорю я, а Магистр внезапно вскидывает вверх руку, вынуждая меня замолчать.       — Именно этот поступок, я полагаю, и лишил мистера Люпина какой бы то ни было надежды на нормальную жизнь, — произносит он. — Не всегда то, что делается во благо, — им и является. Я, разумеется, постараюсь разобраться с этим вопросом. Сейчас мне хотелось бы услышать от вас только одно: этому… человеку можно доверять?       Я пристально рассматриваю ковер под ногами, в то время как внутри меня жалость к этому недоразумению борется с природной осторожностью. Просидев в молчании несколько минут, но так и не придя ни к какому выводу, я медленно качаю головой:       — Не знаю, мессир. Сам по себе он безопасен. Если не считать, конечно, определенных дней в месяце. Но его окружение… не думаю, что сумею объяснить вам все, потому что для этого придется рассказывать о моей жизни с самого начала…       — А вы, как я понимаю, делать этого не желаете, — вскинув голову, я встречаюсь с внимательным взглядом темных глаз и, немного помедлив, отрицательно качаю головой.       — Что ж, я понял вашу позицию, мистер Снейп, — говорит Учитель, и мне отчетливо слышно, как в его голос снова возвращаются ледяные нотки. — В таком случае — не задерживаю вас.       С Люпином ни в тот день, ни в последующие два, я не пересекаюсь. Вообще тишина, царящая на вилле, говорит о том, что я остался там в полном одиночестве. Наверняка оборотень отправился назад в Англию, невзирая на его горячую просьбу. Да и, честно говоря, так было бы лучше, что тут скрывать? Не думаю, что я смог бы чувствовать себя спокойно, имея под боком возможного шпиона из стана Альбуса Дамблдора.       В пользу моей теории о полном одиночестве говорит и отсутствие Магистра за обеденным столом. Ни к ужину в день визита Люпина, ни в последующие два дня мессир не появляется в столовой. Заметив мое неприкрытое беспокойство, домовой эльф, прислуживающий за столом, объясняет, что «Хозяин убыл по делам».       Интуиция подсказывает, что убыл он именно за тем, чтобы разобраться с историей Люпина, раз уж я отказался ему помочь. Интересно, как он станет это делать? И достанет ли ему ума не лезть к Дамблдору? Хотя откуда бы ему знать о том, что милый директор может быть опаснее мантикоры?       Негромко хмыкнув, я спускаюсь в лабораторию после очередного, уже третьего по счету ужина, на котором отсутствует мессир, определенным усилием отбросив в сторону мысли об оборотне, как несостоятельные. В конце концов, какое мне дело до того, что будет с ним в дальнейшем? Все равно, в этой ситуации мое мнение не играет особой роли, поскольку вилла принадлежит Магистру, и только он может решать, кого именно он пожелает принять в своем доме в качестве гостя или же работника.       То, что он интересовался моим мнением — вполне логично, но не стоит забывать и об обратной стороне этого интереса. У меня было несколько дней на пространные размышления о той встрече во время начавшихся экспериментов над своим проектом. Полагаю, я мог высказать абсолютно любую точку зрения, но решение все равно принимал бы он. О чем наглядно свидетельствует его отсутствие.       Останавливаюсь перед полкой, на которой вчера вечером разложил ингредиенты, необходимые для приготовления Аконитового зелья, и глубоко вздыхаю. В прошлой жизни забота о других людях была одним из ее главных смыслов. Сейчас же мне следует выбросить из головы все мысли, не относящиеся к данному периоду и сделать все возможное и невозможное для того, чтобы за этот год стать Мастером… а для этого определенно придется потрудиться! Об остальных я подумаю потом…