***
Karen Elson — The ghost who walks Слишком много слёз пролилось за последнее время. Слишком много потрясений пережило Заречье. Слишком много «слишком» вредно сказывается на окружающей обстановке. Колдуны были напряжены, это заметно и невооружённым глазом, но сейчас они немного оживились. Танцы хорошо помогают забыться, это уж точно. Тем более, что сегодня Покров. Марго без особой радости увидела возле своей двери свечу и сразу оглянулась, чтобы проверить, сколько у Полины. Ни одной. Так странно и в то же время естественно. Еще утром объявили о её пропаже. Так просто это произошло, так наивны оказались Светлые маги, раз позволили этому случиться. Маргарита чувствовала злость на старших, но держала себя. Если уж Вера Николаевна сидит за столом с гордо выпрямленной спиной и спокойным лицом, значит всё идет по плану. Хотя по остальным наставникам этого не скажешь. Что ж, они могут быть не осведомлены о том, что задумала Велес? Или та просто знает, что на самом деле произошло, но не считает нужным сообщить миру? Всё может быть. Когда в столовую спустились Анисья и Василиса, Марго немного оттаяла. Как-никак, не каждый день тебя поздравляют с днем рождения и дарят подарки. Много внимания и много тепла. То, что нужно замёрзшему Огненному. К вечеру стало совсем хорошо. Маргарита весь день сидела в своей комнате и наблюдала за первым снегом, легкими хлопьями кружившимся в вальсе. Белоснежный. Хотелось выбежать на улицу и с беззаботным смехом кружиться вместе с ним. Но смеяться не над чем. Может, эти самые снежинки сейчас танцуют на балу, который каждый год устраивался в честь её дня рождения. Хоть что-то всегда остаётся неизменным. К вечеру Маргарита надела лёгкое платье синего цвета, нацепила на шею кулон-часы, который передала ей утром грустная Василиса, и решительно отправилась вниз. Многие колдуньи, не зная, что такое обычная дискотека, вырядились чересчур вычурно, будто на бал. Так и хотелось сказать недоумевающим колдунам: «Спокойно, ребята, это ведь просто танцы!» Огненный чертог был весь уставлен свечами, но сегодня тут не было привычных мягких кресел и диванов. Свечи стояли на столах или прямо на полу, а колдуны сбивались в кучки возле стен. Никто не хотел выходить на середину зала. В основном все тихонько переговаривались и заинтересованно пялились куда-то в дальний конец зала, что, словно улий, был наполнен гулким звуком. Маргарита, проходя мимо очередного покрытого белой скатертью стола, зачем-то взяла в руку свечу. В дальнем конце зала стояло два граммофона и один радиоприёмник. Меж ними протянулась длинная тонкая лоза, чем-то напоминающая обыкновенный провод. Алёна и Арсений стояли рядом и громко спорили о том, как следует подключать конзес… Маргарита перестала слушать еще в начале длинного сложного слова. Она отошла в сторонку, облокотилась спиной о тёплую стену и принялась водить пальцами над маленьким огоньком на свече. Он ни капельки не жалил, только дарил тепло. Наконец заиграла музыка. Маргарита стала оглядываться. Нигде не было видно ни Анисьи в дорогом красивом платье, ни рыжих волос Василисы, ни кудрявой макушки Муромца. — Могу ли я пригласить вас на танец? — Марго вздрогнула. Неужели ситуация настолько комична, и ей ее послышалось? Напротив стоял Александр Владимирович, вопреки обыкновенному облачённый в удобную хлопковую рубаху и брюки. Его длинные волосы были завязаны в косу и убраны назад, а борода и вовсе сбрита. Теперь он совсем не казался таким уж взрослым. Как и Дарья Сергеевна, он мог выглядеть и на двадцать и на пятьдесят. Это казалось странным. Маргарита удивлённо улыбнулась и спросила, вдруг хихикнув: — А вы не боитесь, Александр Владимирович, что о вас пойдут слухи, а? — но наставника это не смутило ни капельки. Он махнул рукой куда-то в сторону и произнес: — Совсем нет. Сами посмотрите, Вещий Олег только что пригласил на танец Алёну, кажется, так её зовут, вон там Муромец со своим совершенно не чётким положением в обществе кружится с вашей подругой, а яростно желающий жениться на Анисье Велес танцует со Звездинкой. Мне кажется, слухи пойдут совсем не обо мне, — короткая улыбка и вновь протянутая ладонь. — Потанцуем? Его рука чуть дрогнула в воздухе, а в глазах было что-то задорное. Её пальцы несмело потянулись вверх, опустились в мужскую ладонь и медленно сжались. Маргарита, улыбнувшись, кивнула. Она чувствовала себя бессовестно-счастливой. Казалось бы, ничего особенного не произошло, а она даже не обратила внимания на слова наставника. Сам факт танца с ним был чудовищно приятен. Из головы вылетело всё. Дима танцует с Асей? Да какая разница. Митя и Василиса больше не скрывают своих отношений? И хорошо. Олег и Алёна, пока Арсений с мрачным видом стоит у хитроумной аппаратуры? И пусть. Действительно, какая разница, что скажут люди? Если им есть чем заняться, они и не обратят внимания. Им всем нужно отвлечься. Митя так давно не улыбался в последнее время, Василиса, кажется, вовсе винила себя в пропаже Водяной, Марго ужасно боялась, а Анисья выглядела особенно печальной. Разве танец не является прекрасной возможностью отвлечься, успокоиться? Хотя бы ненадолго можно позволить себе беззаботную улыбку и открытый взгляд в глаза дорого тебе человека. Такие яркие и чистые глаза, похожие на два кусочка летнего неба. Быстрая музыка вынуждала кружиться и с сумасшедшей скоростью передвигаться по залу. Маргарита не умела толком танцевать, но Македонов прекрасно вёл и сам. Не упасть помогала только его крепкая рука на талии. Впервые за долгое время было так хорошо и легко. Меж их ладонями была зажата тонкая белая свеча. Огонёк слабо трепыхался от движений, но не гас. На последних аккордах резвой балалайки Маргарита поняла, что не хочет заканчивать этот танец. — Погодите. Может… Может мы станцуем еще? — она почувствовала румянец на щеках. — Боюсь, мне не позволят. С днём рождения, Маргарита, — наставник посмотрел ей за спину насмешливым взглядом, а после отступил, оставляя после себя тёплые ощущения на её коже. Маргарита обернулась. Сзади стоял Слава, мрачный на вид. Губы его были поджаты, а взгляд исключительно агрессивен. Так разозлил его вовсе не танец, а то, что Марго, совсем не ведая о том, передала свою свечу Македонову. Это выглядело так естественно со стороны, что Слава, который сам на деле не собирался дарить своей девушке никакой свечи и даже о её дне рождения забыл, вмиг озверел. Как легко собственнические инстинкты овладевают мужчинами. Только если Македонов был сильным мудрым волком, Слава рядом с ним казался простым львёнком. Симпатичным, но ничего не ведающим в этой жизни. Маргарита, вмиг растеряв всё хорошее настроение, сделала шаг вперед, обняла своего парня за шею. Как несправедлив иногда бывает мир.***
Troye Sivan — Suburbia К Покрову Анисья вновь вернулась в Заречье. Дома ей было скучно одной, и пригласить с собой в субботу Маргариту было хорошей идеей. Они долго сидели в библиотеке, разгребая книжные полки, стремясь найти что-нибудь полезное. Жаль, что только одна книга могла им помочь, и она была недоступна. Только к вечеру девушки решили отвлечься. Анисье вдруг захотелось все-таки научиться шить, и Марго со смехом показывала ей разные стежки и техники. Они успели сшить маленькую фигурку домового, решив подарить его кому-нибудь в шутку. Василиса и Полина пошли в город, а Анисья в кои-то веке не чувствовала себя так одиноко. Но суббота обернулась страшным происшествием, ударившим по ней со всей силы. Теперь исчезла и Полина. Анисья могла только гадать, что произошло, чему именно Полина и Сева пропали? В какой-то момент она даже пожалела, что украли не её вместе с Севой, было бы романтично. Но она тут же одернула себя, вспомнив его холодный взгляд в их последнюю встречу. Нет, Сева точно не её человек, и он ясно дал ей это понять. Анисье всё не верилось, что её радужные планы на жизнь сломлены полностью. Она даже какое-то время думала игнорировать Севу, ужасно злилась, хотя понимала, что ничего это не изменит. Нет, совсем нет. Но ладно бы всё это просто было так, пусть. Она была готова принять этот факт. Только вот после того, как Митя объявил о своём отречении от традиций, мать взялась за неё. Отец совершенно спокойно отнесся к заявлению сына и даже поддерживал Митю, зато Евдокия Рюриковна, будто бы возненавидев сына, отчаянно пыталась найти выходы из положения. Она металась по дому целыми днями, раздражённо прикрикивая на любого, кто попадался ей на пути. Анисья никогда не видела мать такой рассерженной. Из её всегда идеальной прически выбились пряди, она была будто бы одержима. Какую тайну она скрывала? Если Митя отрекается от традиций, он отрекается и от семьи, теряет именитую фамилию. Значит, у их рода не будет продолжения, а этого допустить нельзя. Собственно, старший Муромец и руководствовался такой логикой, поэтому решил простить сыну всё. «В конце концов, мы должны идти дальше, » — сказал тогда он. Но Евдокия Рюриковна решила пойти дальше. Она заявила, что Анисья вполне могла бы продолжить их род, если бы её муж согласился взять её фамилию, или хотя бы двойную. Отец на такое заявление только головой покачал, решил оставить пока этот вопрос на потом, а мать продолжала безумными идеями терзать Анисье душу. Только теперь она смогла понять, какого было Мите, с детства помолвленному с Марьяной. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся Мать, поразмыслив над своей идеей совсем немного, сказала, что есть только один человек, который согласится на подобное. И это — Дима Велес. — Подумай сама, он ведь делал тебе предложение… Сколько раз, напомни? — щебетала мать, ласково поглаживая Анисью по плечу. Такая лживая забота. Наверное, эта женщина свихнулась. Юная колдунья уже не узнавала в ней ту заботливую и нежную Евдокию Рюриковну. Наверное, именно так всегда чувствовал себя при ней Митя. Вроде бы, родной человек, но только попробуй сказать ей слово поперёк. Раньше между Анисьей и Евдокией были более нежные отношения. — Четыре раза, — мрачно отвечала Анисья, помолчав некоторое время. Она не просто не хотела идти замуж за Диму Велеса. Тут уже было дело принципа. Он предлагал — она отказывала. Всё так, как должно быть. Скорее бы Сева согласился жениться на Муромец, чем она выйти замуж за Диму. — Вот! Мальчик влюблён в тебя, милая, мы просто обязаны договориться с Велесами! — воодушевлённая, Евдокия Рюриковна начинала строить многочисленные планы на будущее. Анисья бы не удивилась, если бы мать уже придумала, как будут выглядеть её внуки. Может, она даже начала придумывать им имена? На вечерние танцы в Белую Усадьбу Анисью отправили с условием обязательно очаровать Диму, чтобы он был более сговорчив. Только вот Муромец от одной мысли об этом было противно, поэтому, когда она столкнулась с ним в одном из многочисленных коридоров усадьбы днём, она смогла выдавить из себя только кислую улыбку и какую-то стандартную фразу. Хоть что-то. — Так что… Теперь я твоя невеста? — сказать это было чертовски сложно, но Анисья не была бы собой, если бы не спросила. Она ожидала увидеть в его глазах победное чувство, что-то такое…торжествующее. Но встретила только поток иронии. Глаза у Димы были голубые, с какой-то хитринкой. Он всегда смотрел будто бы сквозь, но по его взгляду можно было прекрасно прочитать чувства. Анисья внимательно разглядывала его лицо, хотя всегда раньше старалась избегать этого. Даже смотреть было как-то неприятно. Аристократическая бледность и выступающие скулы, высокий лоб, чуть прикрытый волосами. Дима всегда коротко и аккуратно стригся. Прямой нос, чуть пухлые губы. Ей вдруг понравилось. Она захотела дотронуться до него, увидеть отдачу. Где тот чувственный взгляд, где тёплые руки, которыми он гладил её спину в тот день? Почему он не рад? Велес, черт возьми, торжествуй, что же ты стоишь столбом? Не по своей воле, но она твоя, и ей никуда не деться. Ты должен радоваться! Но Дима усмехнулся и ничего не сказал, просто развернулся и ушёл. Конечно, его семья уже получила сообщение от Муромцев, Евдокия не заставила бы себя ждать. Но почему он не торжествует? Почему этот глупый Велес не стал ничего говорить ей прямо здесь и сейчас? Он ведь Огненный, он должен был рассмеяться ей в лицо, но нет же! Чуть позже, сидя в столовой, она заметила странное мужское кольцо на большом пальце Аси Звездинки, когда столкнулась с ней в Столовой. Кольцо было будто бы знакомым, но она не могла вспомнить, где видела его раньше. Анисья, потягивая горячий тягучий какао из своей чашки, все не могла оторвать взгляда от этого украшения. Она не понимала, что это за материал, хотя была настоящим спецом по камням. Слишком странно смотрелось оно на пальце Звездинки, да ещё и явно мужское. Анисья долго пялилась, причем совсем не стесняясь. Она даже не поняла толком, в какой момент Ася заметила её пристальный задумчивый взгляд. Она, одарив Анисью странно-доброй улыбкой, просто ушла, скромно прикрыв одну руку другой, чтобы не было видно колечка. Это совсем не было похоже на Звездинку. Что за день такой?***
Annie Eve — Bedtime Василисе было тяжело вернуться в Белую Усадьбу после случившегося, тяжело посмотреть в добрые всезнающие глаза Веры Николаевны. Наставница беседовала с ней спокойно, совсем не давила. Просто просила рассказать всё, как есть, в подробностях. Беда была в том, что и рассказывать-то было нечего. Василиса не успела ничего рассмотреть, а на Полину, вероятно, применили отвод глаз. Она пропала слишком резко, беззвучно, и это было особенно странно. Велес явно была недовольна, но совсем не сказала ничего плохого в сторону Василисы. Всё это было просто невыносимо. Даже не сам факт того, что была украдена Полина, так подкосил рыжеволосую колдунью, нет. Гораздо более сложно ей было принять то, что она позволила кому-то похитить свою подругу. Тем вечером она добрела до своей комнаты, ни живая ни мертвая, медленно опустилась на кровать. Часы тихонько тикали со стены, будто бы обвиняли её. Этот звук был похож на цоканье. Раздражало. Тёплые варежки никак не снимались с рук, и в конце концов полетели на пол вывернутыми наизнанку клочками ткани. Ёлочный узор на них исказился, превращаясь в устрашающую рожицу. Василиса низко опустила голову, стала рассматривать свои ладони. Так и хотелось сказать себе: «Вот, посмотри, именно этими руками ты не смогла защитить её. Стыдоба.» Нет, даже не сказать, закричать. Ей так хотелось закричать во весь голос о несправедливости этого мира. Почему они, колдуны, управляющие стихиями, сильные, слабые, умные, способные на многое. Почему они никак не могут совладать со временем? Почему они должны обвинять себя за ошибки, беспокоиться, когда, зная все наперед, они сумели бы исправить это. Они бы могли баже предотвратить болезнь Полины, не то что её исчезновение. Абсолютно всё, что только захотят. Обида расползалась по телу злорадствующим огнём, разбавляя и подпаляя злость. Она тонким клочком бумаги упала в такие же кипы бумажных эмоций, тлея. Огонёк перебрался на один лист-эмоцию, затем на второй. Вот так. Мир абсолютно противоречив. Василиса может спасти человека, зная, что ему нужна живая вода, но если её не будет, человек умрёт. Марго способна на многое в Боевом искусстве, но пока она не научится контролировать себя, она будет теряться и упускать врага. Каждый раз. Анисья богата, но это богатство только делает её невольницей. Настоящая диковинная птичка в клетке, она всегда может влюбиться, но это вовсе не значит, что она выйдет замуж за возлюбленного. Митя. Сильный и независимый, казалось бы. Он делает отчаянные ходы, но до ужаса боится проиграть, Василиса видит это. Он не представляет себе другого уклада жизни, но упорно твердит, что, если потребуется, он отречется от всего, что имеет. Это не так. Сева. Такой умный, талантливый. Он так преуспел в целительстве, и совсем не может помочь Полине. Василиса видела, как он смотрит на Водяную, когда её одолевают приступы. Этот болезненный взгляд, лихорадочные движения. Кажется, он судорожно пытается придумать, чем ей помочь, но только бьётся раненой птицей о стекло, когда совсем рядом открыта форточка. И Полина. Тоненькая и хрупкая. Она обладает сильнейшей, неизведанной магией, но никто не может толком научить её пользоваться ею. Мало того, скоро Полина может умереть. И тогда всё русское магическое сообщество потеряет своего единственного Водяного мага. И тогда Василиса потеряет подругу. Рыжие волосы тонким слоем прикрывали лицо Если бы кто-нибудь зашел сейчас в комнату, он, в первую очередь, заметил бы очаровательный пурпурный оттенок, которым пылала её кожа. Даже яркие пряди волос не смогли бы спрятать этого. Василиса не любила длинные волосы и всегда завидовала Полине, которая без проблем могла срезать свои косы, но зачем-то растила. Наверное, она стремилась быть более похожей на других. Хотела, чтобы пепельная короткая косичка не выделялась среди шикарных причесок колдуний. Как же она заблуждалась. Василиса иногда чувствовала себя невольницей в плену собственных же волос. Ей казалось, что она когда-нибудь умрет во сне, случайно задушив себя длинными прядями. Конечно, ерунда, но… Такая правдоподобная, что ли. Еще долго колдунья сидела, разглядывая свои пухленькие ручки и тёплую свободную юбку, на которой, казалось, были выведены тонкой кистью слова вроде: «Ты слабая!», «Ничтожество», «Предательница». Конечно же, это было не так. Теперь, когда Василиса потеряла подругу по своей же вине, она не станет раскисать. Она должна перестать бояться всего и вся, должна показать себя людям. Девушка нахмурилась. Да, она нежная и слабая, может, даже хрупкая в какой-то степени. Но она может научиться быть другой. Василиса медленно подняла голову и посмотрела в зеркальце напротив кровати. Теперь уже бледное серьёзное лицо, горящий решительностью взгляд, грудь тяжело вздымается. Сердце бьётся в груди, словно о наковальню. Звонким звуком стук отдается в ушах. Нет-нет, всё хорошо. Всё будет прекрасно. Просто Василиса не станет винить себя ни в чем. Да, это произошло. Полина пропала. Но время не вернуть. Зато вернуть можно Полину. И её обязательно найдут, Василиса точно знала это. А они в это время смогут найти спасение для неё. Ещё пухленькая рыжеволосая Василиса Умнова, которая сейчас сидела на своей кровати в Белой Усадьбе и судорожно сжимала кулачки, знала, что никто из её друзей не умрёт. Потому что она не позволит этому произойти.***
Nouvelle Vague — A forest (The Cure cover) Ася встретила Диму ранним утром возле Усадьбы. Она гуляла, просто слонялась. Сначала внутри здания, а потом решила выйти на улицу. Белая Усадьба очаровывала своей пустотой. Женский коридор был изучен от и до и совсем не интересен, зато вот Огненный чертог притягивал к себе своим теплом и уютом. Этот малахитовый зал был огромен. Даже странно, что Огненным нужно именно такое тёплое место для подзарядки, ведь они совсем не мёрзнут. Вспомнился вечер у костра. Перемигивающиеся меж собой звёзды на небе, потрескивание костерка и теплая рука рядом, потом на её талии. Он был близко-близко, но не её. Это особенно расстраивало. Дима явно куда-то направлялся, но не спешил. Его медленная развязная походка была непривычна. Ася вообще раньше никогда не видела, чтобы этот человек ходил не спеша. Он остановился, когда между ними было около пяти шагов и шутливо поклонился. Челка, выбившись из прически, упала ему на глаза, и Дима убрал её привычным нерасторопным движением. Ася проследила за его рукой, впитывая в себя эту картину. Она отчаянно запахнула расстегнутое пальто, будто боясь идти на контакт. Это было странно и непривычно. Они тут, вдвоём. Дима гуляет утром, пока никого еще нет в округе, совсем как сама Ася. Так действительно уютнее. Никто не мешается под ногами, не шепчется за спиной, обсуждая очередной поступок её отца. Звездинку это все уже порядком достало. Она так мечтала о тихой спокойной жизни. Чтобы без разговоров за спиной, такой, чтобы не волноваться о Посвящении, такой, чтобы рядом был кто-то, кто поймёт её. Дима молчал, но улыбался краешком губ и явно ждал каких-то слов от неё. Ася, заложив руки за спину, неловко потопталась на месте, стараясь смотреть куда-нибудь за Диму. Шарф вдруг неимоверно начал душить, стало как-то жарко. Птичка, пролетевшая где-то далеко за Димой, вспорхнула на ветвь толстого старого дерева. Она принесла с собой щепок для гнезда. Запнувшись, Ася заговорила о первом, что пришло в голову: — Сегодня танцы. Наверное, такого завидного кавалера атакуют уже толпы девушек с просьбами потанцевать? — Звездинка уставилась в землю, чуть улыбаясь. Было стыдно за столь нелепую фразу. Она из такого богатого рода, а не может должным образом начать разговор. Молодец, Ася. Что сказать, стыдно за себя. — Да нет. Я бы скорее подумал, что у одной завидной невесты уже весь вечер расписан? — Дима вообще не планировал идти на танцы. Сейчас он расслабленно облокотился о стену Усадьбы, всё ещё глядя на смущенную Асю насмешливым взглядом. Та только плечиком дернула. Ей-то действительно предложения поступали, но она предпочитала их отклонять, мечтая танцевать только с одним человеком. — К несчастью, ни один, — с мнимой обидой произнесла она, глядя куда-то в небо. — Даже как-то обидно стало. — Тогда, может, я искуплю вину всех колдунов этого места и потанцую с тобой? Мне понравился прошлый наш танец. Тёплое ощущение разлилось по всему телу. Ася так и не посмотрела в глаза Диме, но чувствовала, что он улыбается. Сама она с трудом сдерживала широкую улыбку, лишь уголки губ слегка подрагивали. Дима подошёл к ней, постоял пару секунд рядом, а потом вновь продолжил свой путь, обойдя её в один шаг. Он шел уже более спешно. Ася смотрела ему вслед внимательно, а потом вдруг заметила на тонком слое снега нечто чёрное. Маленький предмет странно поблескивал, хотя на солнце не было даже намёка. Ася подняла с земли тонкое кольцо, покрутила в руках и нацепила его на свой большой палец. То самое, что тогда, далеким холодным вечером было у Димы. Он уже скрылся, поэтому Ася решила, что ей гораздо проще будет отдать его вечером, чем сейчас бежать за Велесом. Она, выдохнув облачко пара, отправилась гулять дальше, наслаждаясь прекрасной, чуть морозной погодой. Улыбка не сходила с её лица весь день. К вечеру Ася готовилась с особым усердием. Выбирала наиболее красивое платье, искала украшения, плела косы. И в конце концов пошла с распущенными волосами и совсем без приблуд. Алёна, столкнувшись с ней в коридоре перед Огненным чертогом, заявила, что Ася сегодня «какая-то особенно цветущая». Ася долго стояла у стены, отвергая все предложения потанцевать, коих было немало. Она совсем без злости и обычной зависти наблюдала за Анисьей Муромец, которая, наоборот, пришла сегодня в особо дорогом платье, будто на бал к именитой особе, с закрученными в замысловатые переплетения волосами, увешанная минимумом драгоценностей. Она всё равно выглядела прекрасно и даже как-то целомудренно. При взгляде на Муромец казалось, что всё так и должно быть. Она такая, какая есть. Дима тоже долго наблюдал за ней из дальнего угла зала. Он стоял в тени и старался максимально не привлекать внимания. Глаза его метались из одной стороны помещения к другой. Взгляд на Анисью. Красивая, высокомерная, гордая и решительная. Её категоричность всегда забавляла и привлекала. Не так давно Дима думал, что не отступит, пока не добьется её. Он добился. Муромец лежала перед ним на блюдечке. Бери — не хочу. Но и правда не хотелось. Будто бы достигнутая цель, она больше не влекла своим видом и загадочностью. Глаза снова в сторону Аси. Она стоит, совсем обычная, но красивая. Улыбается зачем-то, смотрит куда-то в сторону. Совсем не такая. Она казалась загадкой. Чем-то непостижимым. Ася уже давно сообщила ему о своих чувствах, ненамеренно, выпивши зелья, но несмотря на то, что Анисья была достигнутой целью, как, вобщем-то и Ася. Но Звездинка притягивала. Он не думал, что, постигнув и эту вершину, сможет её покинуть. Если сравнивать этих двух девушек с горами, то Анисья была бы снежной и холодной. Он много раз падал, но снова и снова шел по ней вверх. А наконец добравшись, потерял интерес. Ася же была тёплой летней горкой, поросшей травой. Уют и простота в ней нравились. Диме больше не хотелось куда-то идти, хотя тут он смог постигнуть гору с первого же раза. Сморгнув морок, Велес направился прямиком к низенькой длинноволосой колдунье, чьи волосы в свете свечей казались рыжеватыми. Они танцевали, пока зал не опустел.***
Дарья Сергеевна сидела за столом, перебирая какие-то книги. Она прикусила губу, явно о чем-то волнуясь. Комната была наполовину освещена, солнечный свет отбрасывал тени на лицо и белые волосы наставницы. Она с беспокойством размышляла о том, что она может сделать. Хотелось окатить себя водой из ведра, только бы взбодриться и перестать думать о… Просто перестать думать. Когда Дарья перелистывала очередную книжную страницу, она случайно порвалась. Лиса, вздрогнув, отодвинула книгу подальше от себя. Так недолго изорвать и весь древний талмуд. Стук был неожиданным и капельку бесцеремонным. — Дарья? А я тут свечу у тебя на пороге нашёл. Какой-то влюблённый ученик? — в веселом голосе Ирвинга слышалась нотка усталости. Под глазами залегли глубокие тени. Он совсем не спит. Вслед за главой светлого сообщества в комнату зашла не менее усталая Велес. Сегодня на ней был тёплый тёмно-зелёный костюм. Она опустилась на мягкий диван и стала мотать ногами в воздухе, будто бы маленькая девочка. Ирвинг же уселся на стул напротив Дарьи. Она заметила, как расслабились его плечи. Все они слишком устали. — Нам нужно решить проблему, — Ирвинг, потирая глаза, смотрел на Дарью сквозь пальцы. — Водяная должна быть найдена. Лиса выгнула брови и улыбнулась краешком губ: — Поверьте, сейчас мы должны решить только одну проблему: как можно безопасно её спасти. Причём как можно скорее. — Даша, как ты собираешься спасать Полину без самой Полины? — Вера Николаевна улыбалась так, будто знала ответ наперёд. — Я предполагаю, где она может быть, — такая же всезнающая улыбка в ответ. Дарье иногда казалось, что Велес может читать мысли, как и она сама. — Тогда мы должны забрать её! Чего ты ждешь? — Ирвинг вновь напрягся. Когда появились лучики-морщинки в уголках его глаз, Дарья не сразу поняла, что он щурится. Она хмыкнула. — Чтобы забрать её, нужно будет её убедить. Поэтому мы должны найти решение. В комнате повисла тишина. Лиса водила пальцем по гладкой поверхности стола, Ирвинг сложил руки на груди, размышляя, а Вера Николаевна прикрыла глаза. Она решилась озвучить то, о чем все они думали уже давно. — Возможно нам всё-таки стоит сходить к нему? — впервые на памяти Лисы голос этой женщины прозвучал неуверенно. — Он не поможет, — резкий ответ. Ирвингу не нравилось предложение, не нравилась эта идея в целом ровно столько же, сколько не нравилась вся ситуация, сложившаяся здесь. — С чего такое упрямство? — Дарья и правда была удивлена. Да, у Ирвинга были причины отказа, но их было недостаточно для того, чтобы не попробовать. От этого зависит жизнь Полины. — Только он может помочь. — Если мы его побеспокоим, равновесие может нарушиться, — Вера Николаевна опередила своим ответом мужчину, но он и не был особенно против. Ирвинг поёрзал на своём стуле, Велес перестала расслабленно болтать в воздухе ногами. Лисе обстановка в комнате вдруг перестала казаться тёплой и уютной. Одно упоминание этого человека вызывало дрожь. — Оно и так нарушено, — хотелось идти до последнего. Если уж завели разговор, необходимо что-то из него вынести, завершить. В голосе зазвенело отчаяние. — Полине нужна помощь, Вера Николаевна, вы же сами всё прекрасно понимаете. Мы не можем не пойти на это. — Хорошо, — вдруг подал голос Ирвинг. Он посмотрел на Лису с какой-то невыразимой затаённой болью. Кивнул в подтверждение своих слов. — Пойду разыщу Македонова. — Велес поднялась со своего места, пересекла комнату и обернулась у порога. Хитрина и Ирвинг будто бы не заметили её слов. Они просто сидели и смотрели, поддерживая друг друга без слов. Вера Николаевна, легко улыбнувшись, покинула комнату.***
Foals — Spanish Sahara Катя изменилась. Всё такая же высокая, с легкой улыбкой Моны Лизы на губах, она выкрасила волосы в нежно-розовый цвет и вставила кольцо в нос. Полина бы не удивилась, если бы в пупке у неё тоже оказался прокол, а где-нибудь на спине изящная татуировка. Полина помнила её совсем другой. Простой и невзрачной, как она сама. Надо же, подруга из прошлого. Когда-то давно Полине было очень тяжело уезжать отсюда. Катя была на пару лет старше, где-то ровесница Севе и Мите. Когда Феншо только переехала в Москву, именно эта девушка помогла освоиться ей в городе и школе. Она вообще во многом помогала скромной пугливой Полине. — А ты другая, — Катя осмотрела её с ног до головы цепким взглядом. — Такая худющая стала, как смерть. Полина вздрогнула, но улыбнулась: — Ты тоже изменилась. Можно…можно я войду? — Катя кивнула и пропустила её внутрь. Полина какое-то время топталась в прихожей, сконфуженная, но хозяйка всегда была дружелюбным и приветливым человеком, поэтому позвала выпить чаю. Полина с радостью согласилась. Именно на это она и рассчитывала. Когда они сидели за столом в маленькой кухне, Катя открыла окно и достала тонкую сигарету. Неприятно пахнуло. — А как же мама? — Полина удивлённо подняла брови. Она с удовольствием поглощала предложенный пирог, мечтая на деле о горячем борще. Уж очень много сладкого приходилось есть в последнее время. — Уехала давно. Живет себе припеваючи с новым мужем и не ведает, что я тут творю. — Катя усмехнулась. — Только деньги периодически всё ещё высылает, будто бы обязана мне. А ты как? Вернулась с флотилией Феншо? Ой, а Микоэль с вами? Рассказывай! — Катя быстро потушила сигарету и резво уселась напротив Полины, с интересом глядя на неё. Конечно, Мик для неё — старая история. Катя видела его от силы два раза, но безнадёжно влюбилась в красавца с французским акцентом. Потом еще долго ходила к Полине, надеясь, что Микаэль приедет снова, но этого не происходило. — Нет, — Полина покачала головой. Как хорошо вышло, что Софья, мать Кати, уехала. Так всем будет проще. — Послушай, никто не должен знать, что я здесь. Ни тётя, ни твоя мама. Хорошо? Катрина пару минут сверлила Полину задумчивым взглядом, а потом хмыкнула. — Сбежала что ли? — пришлось кивнуть. — Ладно, живи, подруга, разрешаю. Катя долго рассказывала Полине о том, что произошло, пока её не было. Перечислила с десяток имён парней, с которыми успела перевстречаться, но, видимо, так и не нашла «того самого». Полина смотрела с улыбкой, слушала с удовольствием, постепенно забываясь. Катины проблемы казались такими детскими и простыми, что Феншо почувствовала себя древней старухой, повидавшей жизнь, но не подала виду. Они сидели так долго. Полина совсем отвлеклась, забыла о том, что ей нужно поскорее вернуться к себе. Всё потягивала из кружки уже остывший чай и еле сдерживалась, чтобы не подогреть его. Когда за окном уже стемнело, раздался звонок в дверь. Катя пошла открывать, оставив совсем расслабившуюся Феншо наедине с собой. Вернулась старая подруга уже через минуту. Она бросила на Полину странный взгляд и молча села на стул. За ней в тёмном проёме двери показался Сева. Он облокотился плечом о дверной косяк, сложил руки на груди. Смотрел с укоризной и облегчением. Ведь, когда вернулся и открыл дверь, затащив пакеты с провизией, не обнаружил Водяной ни в одной из комнат. Сначала он испугался, но быстро взял себя в руки. Его ведь не было весь день, Феншо вполне могла просто проголодаться, пойти куда-нибудь. Нужно было дождаться, пока она проснется. Присутствие её магии чувствовалось за соседней дверью, но это не успокоило. Нужно было удостовериться, а не сидеть и ждать. Овражкин нашёл её на чужой кухне, сидящей с кружкой чая в руках. Всё в том же свитере, который ей велик. Он прекрасно скрывал истерзанные руки, которые Сева хотел заговорить ещё ночью, пока она спала, но решил вдруг сначала спросить, дождаться утра. На кухне повисла давящая тишина. Катя демонстративно рассматривала гору посуды у себя в раковине, будто бы раздумывала таки помыть её. Полина молчала, не представляя, что ей можно сделать. Ей вообще казалось, что Сева должен устроить ей выговор, как только они снова окажутся вдвоём. Странная робость вызывала желание оставаться в этой маленькой кухоньке как можно дольше. Севе же просто нравилось наблюдать за тем, как обычно бледные щёки Водяной колдуньи покрываются нежным румянцем. И чего тут смущаться? — Чаю? — прозвучало какое-то холодное предложение со стороны хозяйки квартиры. Молодой человек покачал головой. — Я подожду снаружи. Как только он вышел, Катя вылупилась на Полину. — Почему ты не сказала, что сбежала с парнем. Брусникина, ты же мелкая ещё! Тебе ещё жить, учиться, а ты бросаешь всё, уезжаешь из Франции ради…ради вот этого?! Полина удивлённо подняла брови. Что-то она не поняла. Катрина клялась в том, что никакого ухажёра у неё сейчас нет, что ей они вообще не нужны. И тут такая реакция на Севу? Либо Овражкин со своей магией Сирен сломался, либо Катя заделалась лесбиянкой, и третьего не дано. Но сейчас розоволосая девушка смотрела на неё с какой-то злостью. Конечно, она с высоты своих двадцати лет на семнадцатилетнюю Полину смотрит как на маленькую дурочку, но с чего она вообще решила, что Сева — повод сбежать? Хотя… Сама Катя выглядела необычно и имела свои секреты, но такая реакция слишком странна. Полина молча поставила чашку на стол и поднялась. Ей совсем не хотелось уходить отсюда с неприятным осадком в душе, поэтому она без особой интонации произнесла: — Потом расскажешь, что у тебя там за любовь творится. Катрина только дёрнула плечом и даже не сдвинулась с места. И чем она так недовольна? Сева и правда ждал у порога, будто боялся, что Полина не сможет дойти от одной двери к другой. Она не стала смотреть на него. Молча обулась, молча вышла. Им ещё о многом предстояло поговорить, и ни один не поднимал тему. Они будто бы хотели оттянуть момент, но разговор всё равно так или иначе состоится. Может, не сейчас. Через неделю или через месяц. Смотря сколько времени Севе нужно, чтобы устроить всё то, что он запланировал. Боги, она даже не знала, что он хочет сделать. Так глупо. Когда дверь дедушкиной квартиры тихонько захлопнулась, Полина немного расслабилась. Сегодня. Они должны поговорить сегодня. — Сделаешь чай? — тихонько. Пока Сева возится с травами, она разбирает пакеты с купленными продуктами, подключает холодильник к розетке. Тот тихо гудит. Так обыденно всё это выглядит. Надо же. Сева даже сходил в супермаркет. И как его не съели продавщицы? Ах, да. Скорее он бы их съел. Неприятное ощущение расползается по телу от этой мысли. В последнее время она начала забывать, какой магией обладает этот человек. Или какая магия обладает им? Ведь Сева не виноват в своей природе. Просто так вышло. Без крови Сирен он был бы совсем другим. Полина уселась за стол и стала наблюдать за чёткими движениями. Щепотка чего-то, пара листиков земляники, ещё какое-то неизвестное ей растение. Наверное, он был бы весёлым. Не таким, как Муромец, но более добродушным, что ли. Веснушки были бы ярче, а ямочка чаще мелькала бы на его левой щеке. Наверное, он никогда не стал бы носить короткую прическу и вообще стал бы похож на какого-то хиппи. Ужас какой. Образ в фантазиях Водяной обернулся и весело подмигнул. А еще он обязательно был бы романтичным, как Святослав когда-то. Только он любил бы всего одну девушку, никогда не играл бы её чувствами. И не предал. Он бы не стал бросать свою девушку только потому, что другая более настойчива. Наверное, реальный Сева почти такой же. То, что он менял девушек как перчатки, не считается. Они лезли на него толпами, а он не мог найти ту самую? Нет, это уже оправдания. Просто он более взрослый. Именно он бросил всё, чтобы спасти Полину. Это о чём-то ведь говорит, верно? Когда колдун обернулся, она резко опустила глаза. — Включишь эту штуку? — короткий кивок на плиту. Полина кивает. Свет мигает и отключается. Надо же, электричество всё ещё нестабильно. Когда-нибудь что-нибудь починят в этом доме? Они ведь практически в центре Москвы! Что за несправедливость? Впрочем, они колдуны. Они могли бы создать парочку тусклых световых шаров. Полина разогрела бы воду в чайнике и без газа. Но так ведь неинтересно. Они здесь вдвоём, в обычной потусторонней квартире. Совсем одни. Света нет, но плита газовая. Её можно включить с помощью спичек. В одном из ящичков находится маленький коробок и две свечи рядом. Полина аккуратно зажигает конфорку, ставит полный чайник. Одна из свеч никак не хочет загораться — фитиль испорчен. Но после недолгой борьбы весёлый огонёк всё-таки овладевает восковой палочкой. Феншо поворачивается; на её лице появляются забавные тени, в глазах отражается маленькое пламя. Она ставит свечу на стол и сразу же оборачивается за другой. С той уже стекает горячий воск. Трудно не обжечь пальцы. Когда Полина делает шаг к столу, она чуть было не натыкается на высокую фигуру, чуть поднимает голову. Тяжело смотреть в глаза человеку, который выше тебя, старше и умнее. Будто бы какая-то затаённая сила скрывается за тёмными радужками, сливающимися со зрачком. — Сегодня Покров, — от тихого твёрдого голоса по коже бегут мурашки. Сева осторожно вкладывает в её пальцы свечу, не прерывая зрительного контакта. Воск горячими каплями обжигает пальцы, но он не обращает внимания. Внимательный дождливый взгляд обжигает его сердце гораздо сильнее. Главное, что он не затуманен магией. Это так прекрасно и просто одновременно. Молодой человек разворачивается и хочет уйти, перед этим слегка коснувшись её руки, случайно. Но она делает шаг за ним, тихо шепча: «Стой». Отдаёт ему вторую свечу, не ту, которую он только что вручил ей, а другую. — Здесь темно, ещё упадёшь где-нибудь, — слова кажутся лишними, но он прекрасно понимает, что свеча отдана ему не из банального беспокойства за сохранность его костей. Усмехается и кивает, снова разворачивается, бросая за спину: — Добрых снов. Полина ничего не отвечает. Она зачарованно смотрит на маленький огонёк у себя в руках. Чайник тихонько закипает, а Водяная колдунья пытается стереть глупую улыбку с лица. Кажется, сегодня разговор так и не состоится.