His black mind, her white soul

В комнате повисло молчание, которое нарушил Луи своим недовольным:  — Я, конечно, извиняюсь, но у меня там курица стынет. Может, мы сначала съедим её, а потом я тихонько ретируюсь и оставлю вас вдвоем, а? Как думаете?  — Если ты куда и ретируешься с этой комнаты, то только со мной, ты понял? — резко ответил на то Зейн.  — Понял. Понял. Молчу.  — Вы — два идиота. Или вы мне все нормально объясняете, или я ухожу, — не выдержала Джиджи.  — Из своего дома? — уточнил Луи, подняв бровь. Кажется, два раздраженных взгляда, направленных на него, заставили парня больше не возникать. Зейн предостерегающе посмотрел на Луи, сел, посадил парня рядом с собой и, сложив руки в замок на столе, начал сочинять.  — Джи, объяснять-то по сути и нечего. Мы учились вместе в колледже, то-то и всего.  — И именно поэтому он так старательно пытался удрать, когда тебя увидел, а ты готов был на месте спустить с него шкуру? — засомневалась девушка, с прищуром глядя на этих двоих.  — Ну, я бы не стал называть это так, — вставил свои пять копеек Томлинсон.  — Просто понимаешь, он мне когда-то, когда мы жили в общаге, денег задолжал. И вообще, я не собирался ему ничего делать, просто он начал убегать, а у меня сработал инстинкт, — оправдывался Зейн, пытаясь не засмеяться.  — Самосохранения? — уточнил Луи.  — Продолжения рода, — съязвил Малик. — Джиджи, я предлагаю просто сесть и всем вместе поужинать. А потом Луи соберет вещи и мы вместе поедем ко мне домой, да? — улыбаясь Томлинсону деланной ангельской улыбкой, что не сулила ничего хорошего, предложил Зейн.  — А может лучше нет? — аккуратно спросит Томлинсон, уставившись на Джиджи умоляющим взглядом.  — Да, думаю, так будет наилучше. Мне нужно отдохнуть от вас обоих. И да, Луи, почему ты не называл свое настоящее имя?  — Я… Я хотел начать жизнь с чистого листа, вот. Да, именно этого я хотел.  — У тебя не получилось, — обломал друга Зейн. Они сели ужинать и, нужно сказать, что все проходило довольно неплохо. Парни предпочли обсуждать темы, отдаленные от их взаимоотношений, так что беседа перетекала сама собой, без усложнений. Джи, вроде бы, тоже не злилась и расслабилась. Луи даже начал надеятся, что она позволит ему остаться у нее. Но вряд ли ей удасться уговорить своего парня. Как бы сильно Зейн её не любил, он вряд ли упустит возможность наверстать упущенное. А наверстывать было что. В последний раз, если Луи не изменяет память, они виделись шесть лет назад, и это было далеко не в колледже или кампусе. Тогда только удача помогла Луи запрыгнуть на корабль, что отплывал до Англии, и издевательски помахать Зейну рукой на прощание, когда тот приехал в порт как раз когда корабль отчалил. Золотое время.  — Знаешь, Джи, наверное, Луи пора идти собирать вещи, — мягко сказал Зейн, обращаясь скорее к Томлинсону, чем к своей девушке.  — Да? А я так не думаю, — запротестовал Луи, придумывая план побега. Зейн не пристегнул его наручниками к батарее или к себе, это уже хорошо и дает много возможностей. А он ведь мог.  — Зато я думаю, — сквозь зубы процедил Малик. — Луи, будь так добр, иди собираться. Ты же не хочешь смущать девушку своим присутствием.  — А может и хочу.  — Зато я не хочу. Собирайся, быстро. Луи недовольно фыркнул, поднялся и потопал в гостиную. Послышался звук открывающегося чемодана и чертыхание Томлинсона, когда он собирал с полок всю свою дребедень.  — Джи, прости, что так получилось. Это… Очень неожиданная встреча.  — Ничего, я понимаю, — успокоила парня Хадид, убирая грязную посуду со стола. — Прошу только, не сделай ему нечего. У него сейчас и так напряг с деньгами, он не сможет тебе отдать долг. Зейн был сбит с толку. О чем она говорит? Какие деньги? Он быстро перебрал в памяти их разговор и вспомнил, что он ляпнул, будто Луи задолжал ему денег. Господи, хоть бы теперь не забыть эти выдумки.  — А, ты об этом. Я тебя прошу, это было сто лет назад. Знаешь, для студента сто долларов — это большие деньги.  — Может и так, но это явно не причина менять страну проживания.  — Я с тобой абсолютно согласен, — Зейн энергично закивал. — Но этот Луи всегда был странным.  — Так, все, я вас прошу, собирайтесь и идите. Я не в состоянии вас выдерживать. Слишком много информации. У Джиджи была одна примечательная и очень редкая для девушек особенность: она никогда не начинала разборки, не подумав. Она сначала все взвешивала, успокаивалась и только тогда начинала решать, что хорошо, а что плохо. Поэтому, считал Зейн, она так легко и поверила его бредням. За ночь, она, конечно, все десять раз перетрет и уличит их во лжи, но это будет завтра, к тому времени Зейн еще успеет что-нибудь придумать. Другое, что его приятно удивляло: как она еще не знает о случившимся с Лораном? Было два варианта развития событий: или ей об этом еще никто не сообщил, или же она обладает не худшим хладнокровием, чем Зейн. Почему-то парень больше склонялся к первому варианту, что было весьма понятно. Люди Лорана замяли это дело, чтобы не афишировать случившееся, поскольку тогда начались бы расследования, а вместе с ним полиция могла бы обнаружить связь бизнесмена с мафией. Так что по телевизору и в новостях об этом не скажут. Другое дело — как это никто из коллег Джиджи еще не поставил её в известность?  — Ладно, милая, мы уезжаем, я позвоню, как доберемся, — Зейн поцеловал девушку, закинув на плечо легкий рюкзак Луи. Сам же Томлинсон был обвешан сумками с ног до головы, потому что Зейн сказал, что два раза ходить не будет, а самого его точно не отпустит.  — Ох, хорошо, что ты напомнил. Нужно поставить телефон на зарядку, а то он разрядился еще с утра… А вот Зейн и нашел ответ на возникший ранее вопрос. Сейчас она созвониться со своей подругой, потом проплачет полночи — зная Джиджи, Малик был уверен, что она станет винить в случившемся себя.  — Когда-то мы закончим начатое, но это будет явно не в этой жизни, — парень обнял её и прошептал эти слова Джи на ухо, от чего она улыбнулась.  — Не драматизируй. Хорошей ночи, мальчики, — многозначно вскинув бровь, попрощалась Хадид.  — Если он меня убьет, это будет на твоей совести, — выкрикнул Луи, когда Джиджи закрывала дверь, но, получив подзатыльник от Зейна, успокоился.

***

Малик никогда не надавал особого значения принципам и законам, о которых им двадцать четыре часа в сутки семь дней на неделю толковал их бос. Он, конечно, придерживался кодекса, но часто находил лазейки, как нарушить правила, чтобы потом за это ничего не было. Нет, безусловно, Зейн беспрекословно соблюдал то, что разумелось само собой: не связывался с полицией, был верным своему клану, не присваивал деньги других членов «семьи». Но когда речь заходила о таких вещах, как посещение баров, которое их босс не одобрял, или как запрет убивать из-за личных причин, тут Малик пропускал все мимо ушей. Вот только у него всегда было какая-то внутренняя интуиция, которая подсказывала, что и как лучше сделать, чтобы избежать наказания. А вот у Луи Томлинсона такой врожденной смекалки не было, но зато было вдвойне больше наглости. Он постоянно творил что-то, попадался, с гордо поднятой головой принимал воспитательные меры, а потом вновь брался за старое. Кто только не пытался его вразумить: начиная от «отца», заканчивая рядовыми солдатами, до уровня которых Луи опустился в свой последний год пребывания в Америке. Зейн всегда чувствовал к нему какую-то слабость, поэтому постоянно выгораживал, уговаривал босса дать ему еще один шанс, брал под свою ответственность, пытался промыть мозги. Но Луи будто и не слышал — в глаза мило кивал и соглашался, а за спиной съякшался с Гарри Стайлсом, начав паскудить не только всему клану, а Зейну лично. Последней каплей для Малика стала новость о том, что Луи вот уже в который раз игнорирует просьбы «отца» явиться к нему. Сначала Зейна посещали глупые мысли, что выстраивались в не менее глупые догадки, поэтому он разослал фотопортрет парня по всем больницам, полицейским участкам, а также главам других семей. Последние только посмеялись с него, сообщив, что искомый уже почти неделю пропадает в борделях и казино в Лас-Вегаса. Как же Зейн был зол тогда. Он послал своих людей в Неваду, чтобы те приволокли Томлинсона обратно в Лос-Анджелес, а сам уже придумывал более изощрённый способ прибить этого придурка. Но незатейливый план Малика прогорел — он имел неосторожность поделиться им с Гарри, который тут же предупредил Луи о том, что тому лучше убираться из Штатов, и то подальше. Луи не долго раздумывал и, собрав последние деньги, направился в Нью-Йорк, где пересел на лайнер, который плыл в Европу. Зейну не хватило буквально пары минут, чтобы перехватить его. С того времени прошло более пяти лет, но Зейн еще хорошо помнил, как вернулся в Калифорнию ни с чем, как оправдывался перед босом, умоляя не лишать его должности, как пытался выбить из Стайлса хоть какую-то информацию о его дружке. Но Гарри молчал как рыба. Поэтому увидев Луи сейчас, который, видимо, неплохо пристроился в Лондоне, в Зейне проснулись те же чувства — злость, обида и желание отомстить.  — Кому ты звонишь? — осторожно поинтересовался Луи, когда увидел, как Зейн набрал чей-то номер. Они как раз стояли в пробке, повсюду было много людей, поэтому Лу не боялся, что Зейн что-то ему сделает. По крайней мере, сейчас.  — Лиаму. Думаю, он будет рад услышать, что ты здесь. Господи, ты не представляешь, сколько времени мы с ним потратили, чтобы найти тебя…  — Он знает, — коротко сказал Томлинсон, смотря в окно.  — Что прости?  — Он знает, что я живу в Лондоне. Мы с ним частенько пересекаемся. Зейн чувствовал себя последним идиотом. Они ведь с Лиамом были лучшими друзьями, делились абсолютно всем — секретами, девушками и сигаретами, а тут на тебе! И Пейн уже затесался в близкий круг общения Луи.  — С чего бы это? — с сомнением спросил Малик, все же сбросив вызов.  — Я крестный отец его сына, Зейн. Вот после этого у Малика совершенно пропал дар речи. Стать крестным ребенка — это тебе не что-нибудь! Пробка потихоньку рассасывалась и перед ними уже была открыта дорога, но парень так и сидел, прикрыв лицо руками, пока водители сзади не начали сигналить.  — Да еду я, еду. Дорогой домой он не проронил больше ни слова, думая, как бы лучше поступить. Судя по всему, ни Гарри, ни еще кто-либо, включая отца, не знает, что Луи здесь. Значит, сообщить им об этом может быть хорошим вариантом мести. Вот только в таком случае придется подставить Лиама, чего Зейн делать не хотел.  — Ложись спать в гостиной, — Малик кивнул в сторону комнаты, только зайдя в квартиру. — И только попробуй начать разбирать сумки и захламлять мой дом.  — Ты уже спать? — бодро спросил Луи, запрыгивая на высокий стульчик у барной стойки и разглядывая, что у Зейна можно выпить. Самое крепкое, что он нашел — гранатовый сок. Возможно, со стороны его поведение казалось немного наглым, но он пятой точкой чувствовал, что сегодня Малик точно не устроит разборки — он слишком расстроен из-за Лиама.  — Ты не моя подружка, чтобы устраивать с тобой посиделки и обсуждать мальчиков, ты понял?  — Одного я бы с тобой обсудил.  — Если ты имеешь в виду Гарри, то иди к черту. Он стал ничем не лучше тебя.  — Да неужели? Мне казалось, он всегда был немного… Осторожнее.  — Тем и хуже. Ты косячил при каждом удобном случае и даже не пытался это скрыть. Поэтому с тобой было проще. А Гарри умнее, понимаешь? Ему хватает мозгов уничтожить улики.  — Я горжусь ним, — Луи улыбнулся так, как умел только Луи — самодовольно, цинично и фамильярно в один момент.  — Ложись спать. И только попробуй удрать, — устало произнес Зейн, потирая переносицу.  — Куда? Я был абсолютно серьезен, когда говорил, что меня выселили из квартиры, — с различимой долей претензии в голосе сказал Томлинсон, подходя ближе к Зейну. — Я так полагаю, за это я должен благодарить тебя? Ты ведь постарался тогда, чтобы мои счеты были заблокированы, — дождавшись кивка и глумливой усмешки, Лу продолжил жаловаться: — Да ты даже не представляешь, как я жил! Кем я только не работал… Поверь мне, бармен в гей-клубе — это еще одна из лучших моих профессий.  — В этом мы с тобой очень похожи, — улыбнулся Зейн, запрокинув голову. Ему поскорее хотелось очутиться в своей мягкой постели, а не выслушивать бесконечные жалобы Томлинсона.  — И ты улыбаешься? Да я драил полы в супермаркетах, и думать не мог об отдыхе. Потому что сразу после этого я бежал в какую-то задрипанную кафешку, чтобы там мыть посуду за копейки, а после — возвращался в супермаркет, дабы разгружать товар. Я пахал как конь двадцать пять часов в сутки и все это из-за тебя! Ох, Луи, лучше бы ты помолчал. Зейна взбесил этот воодушевленный спич парня, а последнее предложение — особенно. Он с силой схватил парня за воротник футболки и прижал к стене.  — А кто тебе запрещал спокойно жить в Лос-Анджелесе? — прошипел Малик прямо в лицо парню. — От тебя ничего не требовали, понимаешь, ровным счетом ничего! У тебя всегда были привелегии перед отцом и я клянусь, я не знаю, почему! Как бы я не старался угодить ему, ты всегда оставался его любимчиком, хотя даже палец об палец не ударил, чтобы это заслужить! Зейн отшвырнул парня в сторону и, поджав губы, зашел в свою комнату, хлопнув дверью.  — Какие все нервные стали, — фыркнул Лу, поднявшись с пола и отряхнувшись. Парень порылся в своих чемоданах и выудил оттуда постель, разложил и застелил диван, где и улегся спать, даже не сходив в душ: кто знает, что Зейну в голову стрельнет — еще выставит Луи счет за воду. А тот в последнее время не пренебрегал деньгами, как раньше. Еще немного поерзав, парень уснул. Зейн же не находил себе места до глупой ночи. Ближе к полуночи он вышел на кухню, чтобы сделать себе кофе, и скользнул взглядом по гостиной — там уже мирно посапывал Лу. Он казался таким безобидным, пока спал — в живую это самый настоящий дьявол. В последнее время Малика не покидало это странное чувство, будто вот-вот должно случиться что-то масштабное. И появление в его жизни сначала Лиама, а теперь Луи только подтверждало это ощущение. Этих парней связывало что-то большее, чем просто общая работа в прошлом. Он ощущал, что тайны и проблемы, в которых они когда-то погрязли все вместе, рано или поздно дадут о себе знать и заставят их вновь прибегать к помощи друг друга, забывая об давних обидах и ссорах.

***

После того, как Зейн за уши вытащил Луи из квартиры Джиджи, девушка, наконец, добралась до своего телефона. Подождав несколько минут, пока он включиться, она просмотрела пропущенные звонки: за прошедший день ей еще пять раз звонила Лили. Она хотела перезвонить подруге, чтобы объясниться, рассказать о вчерашнем свидании и спросить о срочном деле, которое не давало покоя Лили. Но только она хотела набрать нужный номер, как опять услышала стук в свою дверь.  — Нет, ну это уже не смешно, — бурчала себе под нос девушка, все же направляясь в коридор. Она открыла дверь и увидела перед собой никого иного, как Лили. Та выглядела очень встревоженной; кажется, что решение приехать было спонтанным и незапланированным — её волосы были причесаны кое-как, а из одежды на ней были домашние спортивные штаны и футболка. Увидев Джиджи, целую и невредимую, девушка, вроде бы, немного расслабилась, о чем свидетельствовала слабая улыбка на её лице.  — Господи, как хорошо, что с тобой все в порядке! Я так волновалась, — и она кинулась обнимать Хадид, пока та стояла, совсем не понимая происходящего. За последний день она уже начала привыкать к этому состоянию.  — Да, да, я тоже рада тебя видеть… Но почему ты приехала? Уже так поздно.  — Я за этот день чуть с ума не сошла, — скинув кеды и проходя внутрь квартиры, начала рассказывать Лили. — Я сказала Тому, что если ты не свяжешься со мной до десяти вечера, я приеду к тебе, а ты так и не позвонила… Ты даже не представляешь, как я переживала за тебя!  — Да, спасибо, я ценю твою заботу. Но почему? Что заставило тебя так волноваться?  — Ты… Ты еще ни с кем не говорила? — осторожно спросила девушка, обнимая себя за плечи — только сейчас она начала приходить в себя и понимать, что немного замерзла, пусть и ехала на машине.  — С работы, имеешь в виду? Нет, телефон разрядился еще с утра, а у меня не было времени поставить на зарядку. А что такое?  — Гостям из Франции нужно было срочно обменять билеты на утрешний рейс. Тот, что отлетел сегодня.  — Что? Почему? К чему такая неотложность?  — Они боялись, что с ними станет то же, что и с Лораном.  — Слушай, ты знаешь, я терпеть не могу эту интригу. Скажи уже, что случилось.  — Натаниэля Лорана убили вчера, когда он вернулся с обеда в свой отель. Не известно кто, не известно когда — камеры в отеле и около него оказались выключенными, охранники — без сознания, а самого бизнесмена обнаружила уборщица поздним вечером, когда убирала номера, — холодно произнесла Лили. Обычно она любила извещать всякие сенсационные новости, но это было слишком даже для нее. Джиджи прикрыла руками рот и прислонилась к стене.  — И неужели… Никаких улик? — не верящим голосом спросила Хадид.  — Совершенно. Полиция говорит, что работал профессионал. И что все было сделано настолько мастерски, что тот даже не сопротивлялся.  — Не может быть, — Джиджи ошеломленно замотала головой. — В центре города, посреди белого дня… А что говорят журналисты? Пресса, наверное, уже раздула эту историю.  — В том-то и дело, что нет. Ни в газетах, ни по телевизору об этом не упоминают, будто ничего и не случилось. Дело просто замяли — полиция разводит руками, говорит, мол это не их дело. С утра я была в аэропорту, говорила с мэром — он, кажется, об этом знает немного больше. Но он утверждал, что никому из нас не стоит в это лезть.  — Как думаешь, кто мог это сделать?  — Думаю, у Лорана было немало врагов. И не факт, что этот бизнес, которым он занимался, — единственный вид его заработка. Серьезно, если даже полиция и мэр отказываются с это ввязываться, значит речь идет о чем-то нелегальном и действительно опасном. В любом случае, я не хочу марать в это руки. Ты? Джиджи покачала головой, поражено глядя в одну точку в полу.  — Пошли, выпьем чаю. Мне надо как-то упорядочить все, что твориться в моих мозгах, — Хадид пошла на кухню, приглашая с собой подругу. Они просидели где-то до двенадцати; Джи рассказала Лили о свидании с Зейном, о приезде к ней Уилла, который на самом деле Луи, о вечернем ужине. Та весело смеялась — кажется, Джи со своими комичными историями удалось окончательно развеять настороженность Лили.  — Так у вас с Зейном все серьезно? — хитро улыбаясь, поинтересовалась Лили.  — Я надеюсь… По крайней мере, мне кажется, что мы неплохо смотримся вместе. А что ты думаешь?  — Думаю, что тебе стоит быть поосторожнее. Тем более, вся эта история с Луи… В общем, это твоя жизнь, я не хочу лезть. Но имею в виду, на следующий свой ужин вы приглашаете меня, потому что меня оскорбляет тот факт, что Луи уже знаком с Зейном, а я еще нет.  — Без проблем, — засмеялась Джиджи, сжимая в руках чашку горячего чая — лондонские ночи совсем не радовали теплом. Вскоре девушки пошли спать — Лили решила не ехать домой, а остаться у Джиджи — в любом случае, на работу завтра вместе ехать. Джи еще долго думала о том, что случилось с Лораном, о том, не стоит ли ей все же поднять это дело и начать собственное расследование. Но здравый смысл, который хотел относительного покоя, и сердце, которое хотело простого женского счастья, подсказывали, что лучше держаться подальше от всего этого.

***

Луи знал и помнил одну простую истину: когда человек сыт, он становится добрее. Поэтому проснувшись с утра, первым делом парень пошел готовить завтрак, пытаясь таким образом начать новый день с Зейном не с ссоры. Однако, Малик был настоящим холостяком, поэтому в его холодильнику не было абсолютно ничего, кроме пары яиц, сосисок и закаменевшего куска масла с сомнительным сроком годности. Луи подумал, что неплохо было бы сходить в супермаркет, вот только Зейн вряд ли обрадуется, если не обнаружит его в квартире. Хотя, постойте, он и так не мог выйти — дверь-то Малик запер на десять замков, и спит с ключами.  — Доброе утро! — сонно протянул Зейн, выходя из своей комнаты, потягиваясь и отчего-то довольно улыбаясь. — Где моя овсянка?  — В супермаркете, — съязвил Луи, строя ехидную гримасу. — Сходи, купи, а я, возможно, буду очень добрым и приготовлю её специально для тебя. Если у меня будет настроение.  — Ага, значит вот так? — Зейн все еще был на удивление веселым. — Ладно, тогда я поехал завтракать, и, возможно, буду очень добрым и привезу то, что буду не в силах доесть. Специально для тебя. Если у меня будет настроение. Луи поджал губы и в упор пялился на Зейна, пытаясь понять, шутит тот или нет. Зейн же смотрел на него с вызовом и той же наглой ухмылкой, которая появлялась у него всегда, когда он чувствовал свое превосходство. И как мог Луи когда-то уважать и ставить себе в пример в этого эгоцентричного идиота?  — Я просто ради интереса спрошу. Как долго ты собираешься меня здесь держать? И что собираешься со мной делать? Я имею в виду, ты не имеешь на это права. Я свяжусь с Лиамом…  — Тогда я свяжусь с отцом, — Малик пожал плечами, будто это будничная речь. Делать он этого, конечно, не собирался, но надо же как-то приструнить Томлинсона. — И поверь мне, как только он услышит об утерянном и найденом блудном сыне, все мои грехи будут прощены и я вернусь в Америку, а вот ты… Если честно, меня не больно интересует, что будет с тобой.  — Вот так значит, да…  — Именно. Я подумаю, чего я хочу от тебя.  — Мне стоит бояться?  — Думаю, нет… Кто знает, может, я просто соскучился за тобой и хочу провести вместе время, как раньше.  — Правда? — в глазах Луи загорелся огонек надежды.  — Нет, я пошутил. Зейн ушел обратно к себе в комнату, одеваться, а Луи так и сидел обиженный. И голодный. Выйдя уже в джинсах и легкой рубашке, Зейн посмотрел на приунывшего Луи и кинул раздраженно:  — Неужели ты действительно считаешь, что я такой изверг? Собирайся и поехали. За полчаса они сидели в кафе около Темзы; Зейн лениво попивал кофе, читая новости в телефоне, а Луи уплетал какой-то шоколадный десерт, пропитанный коньяком. Малик поглядывал на друга с сомнением, а потом, вдруг вспомнив Джиджи, выдал с искренней улыбкой:  — Англичане ведь не пьют с утра.  — Англичане, может, и не пьют, а я — американец, — беззастенчиво ответил Луи, отряхиваясь от крошек.  — Я ответил приблизительно так же, — ухмыльнулся Зейн, потирая уголок губ.  — Что?  — Ничего, забудь. Оба парня не казались особо сговорчивыми, предпочитая сидеть в тишине и разглядывать людей вокруг. Это, пожалуй, привычка с прошлого — замечать каждую деталь в проходящим мимо человеке, всегда держать ухо в остро, быть готовым к самозащите или нападению в любой момент. Ладно, обычные люди называют это паранойей, но Зейн предпочитает использовать термин «осторожность». Зейн как раз прилип взглядом к какому-то подростку, что сидел за соседним столиком и в наушниках и писал какое-то эссе. «Видимо, студент» — подумал Малик, улыбаясь от того, что ему удалось избежать такой монотонной жизни. Как вдруг от разглядывания этого парня его оторвал приторный аромат парфюма, что неприятно щекотал нос. Малик обернулся, чтобы посмотреть на источник запаха, и увидел миловидную девушку, что прошествовала мимо их столика. Он мог поклясться, что уже где-то её видел. Но её черты лица были нетипичны как для Британии, так и для Америки, и Зейн просто понятия не имел, где мог с ней пересекаться и почему не запомнил её.  — Эй, — шикнул Зейн, обращаясь к Луи и кивая в сторону девушки. — Кто она такая? Луи неспешно обернулся и только пожал плечами.  — В Лондоне почти девять миллионов жителей, я не могу знать каждого.  — Но тебе она не кажется знакомой? — все не успокаивался Малик. Луи через плечо посмотрел на незнакомку еще раз и слегка нахмурился.  — Слушай, может, ты просто попутал? Ты в своей жизни столько девушек видел, что они тебе и кажутся на одно лицо…  — Мне стоит воздержаться по поводу шуток про английский юмор? — Зейн вскинул бровь, явно начиная раздражаться из-за едких комментариев Луи.  — Я был бы очень благодарен. Так что, поехали домой?  — Ты же понимаешь, что вечно сидеть на моей шее ты не будешь?  — Я поищу что-то в Интернете: какую-то работу, может, потом и жилье. Но это займет какое-то время, ты ведь они понимаешь? Я могу просто вернуться к Джиджи…  — Нет, ты не можешь просто вернуться к Джиджи, ты меня понял? — с натиском сказал Зейн. Его всегда бесил тот факт, что Луи — дармоед, который привык вешать свои проблемы на других.  — Не начинай уже с самого утра. После трапезы парни поехали обратно домой и большую часть дня провели, маясь от скуки: работы у них, как таковой, не было, поэтому все последующие дни обещали быть такими же, что совсем не приводило в восторг никого из них. Зейн все думал о том, на кой-черт ему сдался Луи, да и сам Томлинсон размышлял о том же. Каждый сидел сам в своей комнате — обоим было, что сказать, вот только ворошить прошлое со всеми его подводными камнями не особо хотелось. Луи, как и обещал, для виду листал сайты с предложениями о работе и, правду говоря, ему присмотрелись несколько должностей, но какой смысл работать, если и так уже есть непустой холодильник и крыша над головой? Пока Зейн не показывал серьезных намерений выкинуть Луи из дому, тот не собирался ничего менять. Когда подошло время обеда, Малик опять появился в гостиной; в этот раз он сказал, что теперь очередь Луи готовить. Тот развел руками.  — Зейн, у меня денег даже на продукты нет. Так что придется тебе стать кормильцем нашей семьи, — сонно протянул Луи, разлегшись на диване. Жизнь была похожа на сказку, которая в ближайшее время не собиралась заканчиваться. Малик вздохнул, — мол, того и следовало ожидать, — положил на барную стойку несколько купюр и список продуктов.  — Иди в магазин, лентяй. Парень был уверен, что Томлинсон никуда не сбежит — слишком уж выгодно ему оставаться возле Зейна. И вправду, где-то за полчаса после того, как Луи ушел, послышался звук закрывающейся двери, а немного позднее в комнату Малика проник вкусный запах какой-то выпечки. Обед был готов ближе к ужину. Куриный пирог, овощной салат и какой-то суп — собственно все, на что хватило фантазии у Луи, но Зейн, тем не менее, был впечатлен. Они поели в относительной тишине; Томмлинсон постоянно напрашивался на комплименты по поводу вкусной еды, но услышал только сдержанное «Спасибо», когда Зейн уже собирался уходить обратно к себе. Вдруг он обернулся на звук своего телефона, который оставил на столе — Луи тоже с интересом поглядывал на экран.  — Номер заблокированный, — констатировал факт парень.  — Дай сюда, — Малик выхватил у Луи телефон и нажал на зеленую кнопку. Томлинсом жестами просил включить громкую связь, и Зейну ничего не оставалось, как согласиться на его упрашивания, потому что иначе спокойно поговорить он бы не дал.  — Алло?  — Малик, ты в край охренел? — послышался взбешенный голос из телефона. Луи от удивления прикрыл рот рукой — голос принадлежал никому иному, как Гарри.  — Вы имеете ввиду что-то конкретное, мистер Стайлс? — с ухмылкой спросил Зейн, а Луи поразился еще больше — чтобы Зейн да обращался на «Вы» к Гарри?  — Не прикидывайся, будто ты не замешан. Представители лондонского клана лично приехали в Лос-Анджелес, дабы поставить отца в известность.  — Еще раз прошу: уточните, что Вы имеете ввиду.  — Ту сеть по торговле наркотиками, которая распустилась по Лондону и агломерации. Не пытайся отрицать свою причастность, отец уверен, что это ты, а ты знаешь, что он не одобряет ничего, что делают у него за спиной.  — И об этом мне говорите Вы? — с насмешкой переспросил Малик. Ему не было, чего бояться — об этой сети и наркотиках он слышит впервые.  — Послушай, Зейн, мне плевать, как и что ты делаешь. Вот только имей ввиду: отец убьет тебя лично, если из-за твоих выходок разгорится война между кланами. Прекрати это и найди нормальный способ заработка.  — Да что я могу прекратить! Я об этом слышу впервые!  — Ну так почитай местные газеты! — уже более раздраженно выдал Стайлс. — Всего хорошего. Гарри, как обычно, положил трубку, а Луи и Зейн сидели, молча глядя друг на друга. Когда тишина стала уж слишком нагнетающей, Малик рассмеялся, уронив голову на ладони.  — Ты стал свидетелем разговора. Ты знаешь, что это означает?  — Мне плевать, что это означает, я слушал его голос, а не то, что он говорил, — сдвинул брови Луи, как-то вмиг посерьезнев. А Зейн будто и не слышал, что он сказал — и дальше продолжал гнуть свою.  — Это означает, что ты замешан в этом со мной. И у нас есть очень мало времени, чтобы найти доказательства нашей невиновности, — проговорил парень с улыбкой, набирая номер Лиама.