Няня на Новый Год

С утра Алиса была весела и приветлива, Киллиан даже не поверил своим глазам, когда дочь бросилась обнимать его, когда он пришёл её будить. Вообще, Алису всегда будила няня, но Киллиан решил прислушаться ко вчерашним советам новой знакомой, и не прогадал. Такой, как этим утром, Алису он не видел уже очень давно. Она позволила ему расчесать ей волосы, но собрать в косу он их не сумел, пришлось позвать Джасинду. К новой няне Алиса была не очень благосклонна, что выразила крепко сжатыми губами, но ни разу не назвала её глупой гусыней, что само по себе уже о многом говорило. Причину её хорошего поведения Киллиан понял тогда, когда она, осматривая результаты трудов Джасинды в зеркало, спросила: — Пап, а какой он, этот новый мальчик? Ты уже видел его? — Интересуешься мальчиками? — спросил Киллиан, смеясь, Алиса надулась. — Вовсе нет. Просто хотела с ним поиграть, вот и все. — Ладно, — не стал спорить Джонс. — Спускайся и сама все увидишь. Генри с Эммой уже встали. Я видел, как Руби убиралась у них в комнате, и их там не было. Киллиан мог бы ещё сказать дочери, что у него есть некоторые планы на этот день, но он предпочёл не рассказывать ей ничего раньше времени. Эмму и Генри они нашли на кухне, где миссис Лукас уже кормила их завтраком. Вообще слуги всегда завтракали позже хозяина, но ведь Эмма и её сын были не слугами, а гостями, так что правила этого дома их не касались. — Утро доброе, — поздоровался Киллиан. Алиса тотчас бросилась донимать Генри расспросами, а её отец подсел к Эмме. — Как спалось? — спросил Киллиан, хотя по синякам под её глазами понял, что плохо. — Вас что-то беспокоит? Он снова коснулся её, и как и вчера, реакция последовала резкая — Эмма вздрогнула и отодвинулась. При том, как он заметил, сама она касалась его спокойно. Дело было не в прикосновениях как таковых, дело было именно в его прикосновениях. — В данный момент меня не беспокоит ничего, — ответила Эмма и вернулась к завтраку. Она наблюдала через стол за Алисой и сыном, которые разглядывали что-то в телефоне Генри и смеялись. Свон подумала, что её сын уже давно не был так безмятежно спокоен, и вздохнула. Эта идиллия обещала скоро закончиться. — Какие планы на день? — поинтересовалась миссис Лукас, ставя перед Киллианом тарелку с омлетом и тостами. Она знала, что обычно хозяин проводил большую часть дня в кабинете, но понимала, что сегодня он едва ли вспомнит о делах. Позавчера они мечтали о рождественском чуде. Что ж, рождество сегодня, и вот они — Алиса и её отец, не мрачные, как обычно, а живые и чем-то заинтересованные. Возможно мисс Свон — это подарок от Санты? Может быть с её появлением жизнь пойдёт на лад? — У нас великие планы, миссис Лукас, — ответил Киллиан, укрепив женщину в её надежде. — Я хотел бы отвезти Алису и её нового друга в парк аттракционов и спустить неприлично большие деньги на всякие лодочки и горки. — Правда?! — Алиса оторвалась от телефона Генри и посмотрела на отца расширившимися от удивления глазами. — Но ты же говорил, что машина не проедет… Киллиан встретился глазами с Эммой, в них читалось одобрение. — Значит дойдем пешком до метро, — решительно сказал он. — Нас не остановит даже вьюга! Генри не смел радоваться. Он знал, что им нельзя развлекаться тогда, когда Уолш дышит им в спину, и тем более знал, что мама никогда не позволит никому платить за себя. А так как у них самих денег не было, мальчик и не надеялся, что ощутит под ногами хоть одну карусель. Но вдруг мама кивнула и сказала: — Будем рады составить вам компанию. Эмма не одобряла эту затею, совсем нет, но ради Алисы, ради её отца, ради собственного сына, она готова была ещё ненадолго задержаться. Едва ли Уолш стал бы искать их в парке аттракционов, к тому же они будут не одни, так что она готова была рискнуть. *** Джасинду они оставили дома, хоть она и пыталась убедить их в целесообразности своего присутствия. — Спасибо, но сегодня я хочу быть близок своей дочери, — ответил Киллиан, пресекая любые ее убеждения. Они отправились вчетвером, пройдя часть дороги пешком, а часть проехав на поезде метро, и уже к десяти часам Алиса и Генри взошли на первую горку. — Взгляните, как она рада. — Эмма проводила взглядом вагончик с детьми. — Будьте уверены, она не забудет этот день и будет еще долго вам благодарна за него. — Она должна быть благодарна вам, — возразил Киллиан. — Знаете, а ведь никто из моих работников никогда не говорит мне, что я в чем-то не прав. — Напрасно, вы настоящий сноб, — Эмма рассмеялась. — Правда? — Киллиан задумался. — Пожалуй, вы правы. — И все же, мистер Джонс, для вас не все потеряно, — Эмма обняла себя руками и сощурилась, потому что вагончик, за которым она пристально наблюдала, поднялся на уровень солнца. — Прошу, просто Киллиан, — снова попробовал Джонс, а затем аккуратно протянул в ее сторону руку. — Разрешите убрать с вашего пальто снег? Эмма провела ладонью по плечу, сметая снежинки. — Почему вы спрашиваете на это разрешения? Я вроде не кусаюсь, — она криво улыбнулась, снова повернувшись лицом к горкам. — Просто у меня создалось впечатление, будто вы боитесь, что это я кусаюсь. Вы жмуритесь каждый раз, когда я касаюсь вас. Киллиан не знал, стоит ли говорить это, но очень хотелось понять, наконец, что именно происходит с его новой знакомой. — Разве? — спросила Эмма как можно более небрежно. Меньше всего ей хотелось, чтобы Джонс копался в ее голове. — Да, безусловно, — ответил он, сметая снег с ее капюшона. Она из последних сил держалась, чтобы не отстраниться. — Вы словно бы боитесь, что я причиню вам боль. Скажите, Эмма, вы страдали от домашнего насилия? Эмма молчала. Она не знала, хочет ли что-то говорить. Хочет ли, чтобы незнакомый ей человек узнавал детали ее прошлого. В итоге она решила, что это не его дело. — Здесь и сейчас я ни от чего не страдаю, — уклончиво ответила она. Киллиан принял ее ответ за подтверждение своих слов. — Эмма, — начал он и осекся, потому как горки сделали полный круг, и их дети присоединились к ним. — Это было очень круто! — Просто отпад! — наперебой заговорили они. Эмма улыбнулась. Этот день обещал сделать их чуточку счастливее. Краткосрочная иллюзия нормальности перед вечным побегом. — А теперь предлагаю прокатиться всем вместе! — Киллиан указал рукой на чертово колесо. — Как вы, Эмма, не боитесь высоты? — Я ничего не боюсь, — буркнула Свон, поглаживая Алису по спине. — Как тебе идея папы? Девочка пожала плечами. — Я вроде высоты не боюсь, так что можно прокатиться. Но если вдруг забоюсь, то возьму вас за руку, ладно? — Не бойся, папа защитит тебя, — успокоила Алису Эмма и подтолкнула её в сторону отца. Уже через несколько минут они расстались с землей, поднимаясь все выше над прочим миром. Свон стояла у стеклянного ограждения, положив ладони на плечи детей, и думала о том, что здорово было бы застрять здесь, в этом моменте, когда жизнь такая полная и насыщенная. — Вы можете ничего не бояться рядом с нами, — прошептал Киллиан ей на самое ухо, отчего Эмма снова вздрогнула. Она ощутила, как ладонь мужчины легла ей на затылок, пальцы коснулись кожи над воротником пальто. Свон задрожала, на этот раз сильнее и чувствительнее. Так, что даже Генри оглянулся. — Мам, ты в порядке? Он знал, что у матери бывают приступы паники, и знал, что лишь он один умел отвлечь ее от страхов. Эмма улыбнулась сыну. — Да, милый, все хорошо. Просто, кажется, я немного боюсь высоты. — Лгунишка, — снова раздалось у самого уха. Дыхание Киллиана коснулось кожи. — Все хорошо, Эмма, что бы ни было раньше. Теперь это кончилось. Пальцы мужчины погладили кожу под волосами. Киллиан чувствовал, что ей страшно, и он не знал причину этого, но решил, что что бы ни происходило в жизни Эммы прежде, он поможет ей это преодолеть. Она учит его ладить с дочерью, а он покажет ей, что людей не стоит бояться. Услуга за услугу. Разумеется, дело только в этом. Совсем не в том, что Эмма Свон всколыхнула в нем какие-то чувства, которых он никогда больше не надеялся ощутить. Поглаживая ее по шее, Джонс думал лишь о том, что хочет оградить случайную знакомую от того шлейфа страхов, что тянется за ней, и очень надеялся, что однажды она перестанет шарахаться. — Никогда больше не делайте так! — металл, с которым прозвучали эти слова, заставил Киллиана почувствовать себя растерянным. Пять минут, что они были в кабинке над землей, Эмма никак не выказывала тот факт, что его прикосновения ей неприятны. Она держалась из последних сил. Но когда дети вновь ускользнули от них, она сочла нужным предупредить Джонса, чтобы он и не думал повторять подобного. — Не буду, если расскажете мне правду, — Киллиан указал на лоток с кофе, предлагая устроить небольшой тайм-аут на скамье. — Сегодня вечером мы исчезнем из вашей жизни, мистер Джонс, — ответила Эмма, не сдвинувшись с места. Она не собиралась откровенничать. — И я действительно не считаю, что должна отвечать вам. Киллиана напугала мысль, что Эмма и Генри навсегда покинут его дом, но он не мог надеяться ни на что, кроме одного единственного вечера. Он понимал, что будет чудом, если Эмма согласится хотя бы на него. — Сегодня рождество, и можете не отвечать мне на мои вопросы, но, пожалуйста, задержитесь еще на один день, — предпринял он попытку. Разумеется, Эмма отказала ему. — Извините, но мы не можем себе этого позволить. Она снова отвернулась от него, боясь, что Джонс разглядит на ее лице непреодолимое желание остаться. — Один вечер, Эмма. А завтра я лично отвезу вас туда, куда вы все рветесь попасть. «Только не касайся меня снова», — мысленно взмолилась Эмма. Киллиан не коснулся. — Мы спешим не «куда», а «откуда», — решила, наконец, признаться она. — Простите, но большего сказать вам я не могу. Ей хотелось, очень хотелось, чтобы об Уолше узнал еще кто-то. Ей казалось, что рассказав, она почувствует себя сильнее и свободнее. Но она не хотела, чтобы этим «кем-то» стал именно Киллиан. Он и так много пережил, и главное для него — поладить с дочерью. Позволить ему решать еще и ее проблемы, она не могла. — Он бил вас? Вопрос заставил сердце пропустить удар. Чертов экстрасенс! То, что он так метко попал в цель, рассердило Эмму. Но это и стало последней точкой, убедив её больше не молчать. — Он бил Генри, — наконец сказала она после некоторой паузы. — Когда я узнала об этом, то попробовала уйти, и… Она неосознанно коснулась своей шеи, Киллиан заметил это и, убрав ее ладонь, отогнул ворот свитера. Фиолетовые следы от пальцев привели его в шок. — Да, — Свон криво усмехнулась. — Когда я сказала, что ухожу от него, он схватил меня за горло и припечатал к стене. Сказал, что если я попробую уйти, он найдет меня и убьет. Эмма не хотела говорить этого. Она пыталась остановить поток своих слов, но рот уже не хотел закрываться. — Но он бил вас и до этого, — подтолкнул ее Киллиан. — Вы шарахаетесь так, будто ожидаете удара каждую секунду. — Было пару раз, — нехотя согласилась она, умолчав о том, что побои были для нее привычным делом. С этим она мирилась, оправдывая каждый удар своей собственной оплошностью. Убеждала себя, что сама виновата, это действовало. Но когда в подвенечном платье за десять минут до того, как сказать «да», она случайно услышала разговор жениха и сына, то поняла, что этой свадьбы она не допустит. Уолш грозил колотить Генри еще сильнее, чем прежде, утверждая, что лишь пытается помочь ему вырасти хорошим человеком. «Нет, такого отца у Генри быть не должно», — решила Эмма и отменила свадьбу. Именно тогда Уолш и избил ее особенно сильно, прямо в церкви, в белом платье, а за дверью в то время были их друзья, и никто не узнал этого. Лишь Генри. Они сбежали прямо из церкви. Сели на первый попавшийся автобус и доехали до городской черты. Только тогда Эмма сняла дурацкое подвенечное платье, поставив крест на своем прошлом. Прошлом, которое не собиралось отпускать ее так просто. Всего этого говорить Киллиану она не собиралась. Ни сейчас, ни когда-либо потом. — Заявите на него в полицию, и перестаньте бояться каждого шороха. На слова Киллиана Эмма лишь истерически рассмеялась. — Он и есть полиция, мистер Джонс. Бежать некуда. Он найдет меня, куда бы я ни двинулась, и даже если убьет, его дружки-копы непременно прикроют его. — Поехали со мной, — предложил Киллиан, не зная, что еще сказать. — В командировку, в Чикаго. Я подумывал взять Алису с собой, чтобы домашние немного отдохнули от нас, но боялся, что ей будет скучно в номере, пока я таскаюсь по конференциям. А если бы вы с Генри были рядом… — Подвергать вашу дочь опасности? К чему вам такое? Вы запросто можете предложить то же самое Джасинде, за которой не гоняется маньяк-социопат, — резко ответила Эмма. Киллиану снова пришлось повременить с ответом, так как вернувшиеся дети потащили их в комнату страха. Продолжить он смог лишь в очереди за билетами. — Я склонен верить, что сама судьба привела вас к моему порогу. Чтобы мы помогли друг другу. Мне все еще нужна помощь с Алисой, а вам нужна защита, которую я вам обещаю. — Вы не понимаете, с чем имеете дело, — отрезала Эмма, проклиная себя за то, что вообще заикнулась про Уолша. — Так расскажите. Его ладонь сомкнулась вокруг ее руки, и Эмма снова вздрогнула. — Расскажите мне, что заставляет вас пугаться моих прикосновений. Чем я так пугаю вас? — Не вы! — голос Эммы прозвучал громче, чем она надеялась. — Вы совершенно ни при чем, просто… Она не договорила, так как совершенно не хотела признаваться в собственной слабости. Киллиан мягко погладил ее ладонь. — Эмма, мы можем отложить этот разговор на вечер, а пока просто насладиться прогулкой, идет? Не идет. Эмма хотела закончить этот разговор раз и навсегда, поэтому решилась на объяснение. — Умом я прекрасно понимаю, что вы мне не угроза, но… это происходит неосознанно… — она закусила губу, переведя взгляд на носки своих сапог. — Привычка бояться… — Киллиан заскрипел зубами. Он не хотел верить, что для Эммы привычкой стало быть жертвой, но он видел, что видел. — Я закажу ещё четыре билета. Для Алисы, её няни и для вас с Генри. И я очень надеюсь, что вы согласитесь сопровождать нас. Я найму для вас охрану, если вас беспокоит вопрос безопасности. Они прошли к аттракциону и заняли места в кабинках. Киллиан с дочерью, Эмма с сыном. Пока Генри визжал от страха и восторга, Эмма думала. Родных у них с Генри не было, и если они покинут дом Джонса, то наверняка будут жить на вокзале, пока Эмма не найдёт работу. Но и тогда Уолш может найти их. Тогда он найдёт их даже скорее, и ничто на свете не поможет им. Но если Эмма примет предложение Джонса, у них будет крыша над головой ещё целую неделю, а может и больше. Нет, Эмма не могла на такое пойти по большому ряду причин. Она не хотела подвергать их опасности, она не хотела продлевать иллюзию нормальности происходящего и не хотела сближаться с этой семьей, прикипать к ним. Это было бы слишком жестоко для них всех. Так что, когда кабинка вновь выехала на свет, Свон уже знала, что сказать мужчине. — Простите, но большее, на что я могу согласиться — рождественский ужин этим вечером, но при условии, что вы не станете ничего дарить Генри. Не заставляйте меня чувствовать себя неловко, ведь у меня сейчас нет возможности подарить что-то вашей дочери. — Посмотрим, — хмыкнул Киллиан, довольный уже тем, что Эмма приняла его приглашение. *** Они провели в парке аттракционов целый день, и Киллиан вправду заметил, что Алиса с большей охотой держала его за руку, чем еще пару дней назад. Метод Эммы был довольно прост — дочери нужно было внимание. Миссис Лукас постоянно твердила ему то же самое, почему же он не слушал? Никто никогда не говорил с Киллианом жестко — таким был ответ. Он не чувствовал своей неправоты, а от мягких ненавязчивых советов отмахивался. Встряска по фамилии Свон очень круто все изменила. Сидя за праздничным столом рядом с новой знакомой, Джонс испытывал бесконечное сожаление, что завтра утром отпустит ее. Он не только не хотел прекращать их знакомство, он еще и боялся за их с Генри будущее. За мстительного собственника Уолша, за нужду, с которой им с Генри предстояло столкнуться. Киллиан даже подумал предложить Эмме денег, но знал наверняка, что она не возьмет их. За короткий срок их общения он узнал ее достаточно, чтобы говорить об этом. Единственным вариантом, который он собирался попробовать, было одолжить Эмме денег. Не дать, а одолжить. Естественно, он не собирался вытряхивать их потом с процентами, но только так Эмма могла принять от него помощь. Гордая, хоть и поломанная изнутри, она все время старалась казаться сильнее, чем она есть. Но Киллиан не хотел видеть ее сильной. Он верил, что в состоянии защитить новую знакомую и ее сына. Они могли бы даже стать друзьями. Алиса бы точно была от этого в восторге. Вот только это все пустые мечты, завтра все их знакомство закончится навсегда. Мистер Сми травил какой-то анекдот, и Эмма заставила себя засмеяться. Она даже не слушала его, потому что взгляд ее был прикован к девочке, заметно расслабившейся по сравнению со вчерашним днем. Конечно же, она полна впечатлений, к тому же сочельник обязывает быть счастливой, но Эмма знала, что Алису греет также то, что отец стал ей чуточку ближе. Джасинда за весь вечер ни разу не была обругана, а тон Алисы повышен. Она смеялась, встречаясь с Эммой глазами, и Свон была и рада такому доверительному отношению, моментально возникшему между ними, и чувствовала свою вину за то, что утром она предаст Алису, покинув ее жизнь внезапно и не попрощавшись. Эмма понимала, что никому ничего не должна, она ведь даже не работала у них, но совесть не желала приглушаться. Праздник, каким бы прекрасным он ни был, вызывал больше уныние, чем радость. Всю жизнь проведя по сиротским приютам и временным семьям, Эмма никогда не проводила рождество в кругу близких ей людей. Нил подарил ей сказку длиной в шесть лет, но потом и он ушел, снова оставив ее один на один со своим одиночеством. Генри лишь служил для нее отрадой. А потом… Потом случился Уолш, и праздники вообще перестали существовать. Эмма любила его. Или убеждала себя в этом, боясь снова остаться одна. Ее сердце было готово отдавать. Кто же знал, что оно прикипело к недостойному человеку? Здесь, рядом с Джонсами и их работниками, Эмма ощущала себя в сто крат больше дома, чем в самый счастливый день рядом с Уолшем. И зачем только она согласилась выйти за него замуж? Но в этот вечер все было таким правильным, что глаза то и дело щипало от накатывающего счастья. Ей хотелось уединиться, сбежать от неожиданных ощущений, совершенно ее обезоруживших, но она не смела портить праздник остальным, поэтому сидела со спокойным лицом и изображала легкость, хотя внутри ее коробило от напряжения и печали. Печаль от счастья — Эмма была уверена, что на такие странные чувства способна лишь она. Когда пришло время подарков, Эмма напряглась. За мелочь, что она наскребла в кошельке, она всего-то и смогла купить для Генри и Алисы по бумажному браслету на батарейках, блестящему в темноте. — Спрячьте это, мисс Свон, — сказал Киллиан, когда заметил браслеты у нее в руках. — Санта сегодня щедр на подарки. Эмма застонала. Она ведь просила Киллиана ничего не дарить Генри. А он не только подготовил подарок для ее сына, но еще и заказал подарки для Генри и Алисы от ее, якобы, имени. Девочка пришла в восторг от набора юного художника, а Генри просто онемел от удивления, разглядывая говорящие часы, о которых он давно уже мечтал. Подарки, которые якобы она им подарила. Видя радость сына, она не стала выяснять отношений с мистером Джонсом. — И когда же вы узнали, что он мечтает о таких часах? — только и спросила Свон, когда Киллиан присоединился к ней возле елки. На заднем плане Руби восхищалась новой сумочкой, миссис Лукас хвалила очки в удобной оправе, Сми красовался тёплой курткой перед зеркалом, а Джасинда пролистывала подаренную ей книгу. Никто не обращал на них внимания, и Эмма чувствовала себя с Киллианом практически наедине. — Еще за завтраком, — ответил он, протягивая Эмме сверток. — Санта не забыл и про вас. — Я не… Вы не должны были… — засомневалась Свон. — Разумеется нет. Но я хотел. — Мужчина настойчивее подтолкнул к ней подарок, Эмма смущенно поблагодарила его и села на корточки, чтобы вскрыть бумагу. Мягкость кашемира заструилась ей на колени, как только она надорвала пакет. Свитер. Эмма бежала от Уолша как есть, прихватив лишь те вещи, в которых приехала в церковь перед венчанием. Новый свитер был как нельзя кстати. Да еще такой мягкий, теплый. Свон подняла на своего «Санту» глаза. — Так мило с вашей стороны, и прямо в точку. — Она поднялась с колен. — Спасибо. Когда вы вообще успели… — У Санты есть контракт с одним интернет-магазином, — засмеялся Джонс. Эмма хотела улыбнуться, но вместо этого помрачнела. — Не думайте, что это что-то изменит. Завтра утром мы уедем, как и планировали. — Что вы, я и не думал вас этим купить, — Киллиан кивнул на детей. — Просто хотел порадовать, вот и все. И раз уж на то пошло, — он сунул руку в задний карман и достал кредитную карту. — Это не подарок, не попытка вас купить. Я одалживаю вам деньги, чтобы вы могли устроиться там, где захотите. Правда в том, что Эмма хотела бы устроиться именно здесь. Но… она знала, что это невозможно. — Спасибо. Она не стала отвергать помощь, потому что гордость гордостью, но им с Генри ведь нужно было с чего-то начинать. Помощь мистера Джонса лишала их необходимости слоняться по приютам. Больше за весь вечер они ни разу не подняли вопрос завтрашнего дня, а когда прислуга разошлась, а дети отправились спать, они еще около двух часов провели у телевизора, попивая шампанское и просматривая с приглушенным звуком черно-белый фильм. Эмма не хотела признавать это, но завтрашний уход обещал стать кошмарно болезненным для нее.