Гиблое дело

Тело Ибики-сана нашел анестезиолог, контролирующий выход из наркоза пациента после операции в палате дальше по коридору. Доктора Якуши Кабуто опросили и отпустили, тем более, что в случай необходимости знали где найти. Анестезиолог работал на Фонд «Золотой лотос», а здесь, в государственной больнице подрабатывал на полставки, пока заведующий отделением, внезапно лишившийся после несчастного случая своего анестезиолога, не найдет другого специалиста. Ноги Ибики-сана пропадали в маленькой ванной комнате палаты, лицо — направлено на постель О’Коннора. Глаза широко раскрыты, рот перекошен, безмолвный крик застыл на устах. Итачи присел на корточки, жадно втягивая носом тяжелый, маслянистый запах запекшейся крови. Он давно не чувствовал его так остро и ощущение это немного дурманило голову. Он рассматривал тело. Один точный, тщательно выверенный удар лишил Ибики-сана жизни. Нож вошел с левой стороны от подъязычной кости, под углом. Перерезал сонную артерию и яремную вену, уничтожил голосовые связки. Кончик, скорее всего охотничьего ножа, перебил спинной мозг у основания шеи, вызвав мгновенный паралич всего тела. Ибики-сан упал, не мог издать ни звука, ни пошевелиться. Но оставался в сознании до самого конца, пока, вместе с кровью, жизнь медленно вытекала из его тела. Несколько минут ужасной агонии он наблюдал за тем, как убийца расправлялся с О’Коннором. В коридоре толпились полицейские, во главе с Хатаке Какаши. Опрашивали медицинских сестер, врачей, искали свидетелей — выполняли свои обязанности. И только Итачи знал, что в них не было никакого смысла. Убийца все спланировал заранее, ждал, но не Ибики-сана, не О’Коннора и даже не художника, которого прислал капитан Какаши, чтобы составить фоторобот подозреваемого. Убийца ждал Курасаву Нако, точно зная, что она появится. Ведь, только очнувшись от комы, О’Коннор захотел ее видеть. Рвение, с которым агент ОБН исполнял свои обещания и было его слабостью. Вот только убийца не знал, что Нако провела ночь не дома, а с Шисуи. Что посланника от О’Коннора встретит не она, а Учиха Итачи и что именно он придет на встречу с О’Коннором. Именно в этот момент план убийцы сорвался. Он не сумел предвидеть всего, оттого разозлился и отомстил. Удар, лишивший жизни Ибики-сана говорил именно об этом. Итачи прекрасно помнил, когда впервые увидел этот удар в жизни. Ему тогда только исполнилось четыре года и это было самое жаркое лето за последние пятьдесят лет. Сосед их загородного имения оставил собаку на солнцепеке без воды, коротко привязанной к столбику прочной цепью. Итачи помнил, как надрывно, протяжно и жутко до безумия выл пес, сходя с ума от жары. Пытка продолжалась несколько минут до того, как мальчик решил сжалиться над псом. Он набрал в бутылку воды столько, сколько мог унести и подошел к собаке. Ничего не предвещало беды… Вместо благодарности, пес вцепился ему в руку. Вначале Итачи ничего не успел понять, только ощутил горячую боль, как от ожога, вспыхнувшую в руке. А потом увидел кровь. Тогда он впервые видел кровь и это открытие заинтересовало маленького Итачи больше, чем боль и обезумевший пес. Итачи мог остаться без руки, но отец… Фугаку был прекрасным манипулятором. Именно в тот момент он внедрил в голову сына мысль об совершенной безопасности, которую нес с собой родитель. Разумеется, это была ложь. И собака, скорее всего, укусила Итачи потому что отец бил ее палкой весь минувший день. Обезумевшая на жаре собака просто защищалась. Отец убил ее. Одним точным ударом в горло, отделил голову от шеи. Итачи помнил, как наблюдал за вытекающей из горло собаки кровью. Как она, пульсируя в такт ударов сердца, разливалась по каменным плитам дорожки. Как мутнели и все жалостливей становились глаза собаки. Пес знал, что умирает, понимал это и сожалел, что набросился на мальчика. И теперь, перед лицом смерти, которая выглядит совершенно одинаково для любого живого существа, именно у этого мальчика собака просила помощи. Было поздно. «Не волнуйся, — сказал тогда отец, положив руку на плечо Итачи, — он понимает, за что должен умереть. — А потом добавил, хотя Итачи и сейчас не мог сказать с полной уверенностью, что слышал его голос. — Смотри на него, он жалеет. Жалеет, что укусил тебя. Но уже поздно, обратного пути нет. Помни, сын, и живи так, чтобы этого выражения никогда не появилось в твоем взгляде». Выходит, убийца знал об этом и пытался вызвать у Итачи сожаление о своем поступке. Отдай он ему Курасаву, Ибики-сан был бы жив. Вот только Итачи не чувствовал сожаления. Он смотрел на тело Ибики-сан и видел тоже, что и убийца. Видел Ибики-сана в туалетной комнате, разглядывающего свое гладко выбритое лицо в зеркало, при этом одним глазом постоянно наблюдая за О’Коннором. Слышал, как открылась дверь в палату с тихим шуршанием. Повернулся, чтобы встретить того, кого ждал. Но вместо рукопожатия получил удар ножом в горло. О’Коннора он убил иначе. Перекрыл капельницу и накачал кровоток воздухом, пока не вызвал остановку сердца. О’Коннор был слаб и позвать на помощь не мог. По всей видимости, звать было некого, раз убийца позволил себе такое разнообразие. Чтобы вызвать воздушную эмболию требовалось время, а значит убийца не боялся, что его обнаружат. Не удивительно: пара полицейских, дежуривших у входа в палату О’Коннора была обнаружена в подвале без сознания. Но сказать хоть что-то вразумительное по этому поводу ни один из полицейских не смог. Коллеги пострадавших полицейских радовались, что те остались живы и называли это удачей. Итачи знал, что никакой удачи в этом не было. Убийца изначально не планировал убивать полицейских, ставя целью месть именно Итачи. Наконец он смог расшевелить его и начать настоящее противостояние. — Кого ты послал сюда?! — голос Саске звонко разливался по пустому, притихшему коридору, казалось застывшему в напряженном ожидании. И никто не мог возразить ему на такую фамильярность. Даже капитан Хатаке, которого тот допрашивал, как мальчишку. Саске эти вспышки прощали. Исчезновение подруги и то, что Ино никак не могли обнаружить сделало молодого адвоката нетерпимым и крайне вспыльчивым. — Седьмой участок не так хорошо финансирован, как тринадцатый, — бубнил в ответ, пытаясь оправдаться, Хатаке. — Мы не можем себе позволить штатного художника. — Плевать мне на ваши финансовые трудности, — вскипел Учиха. Итачи поднялся на ноги, покинул палату с намерением угомонить младшего брата. — Назови мне имя! — Акаши Сай. Едва слова сорвались с губ Какаши, глаза Саске буквально кровью налились. Обычно миловидное, крайне привлекательное лицо искривила отвратительная судорога, сделав его похожим на ночной кошмар. — Я так и знал! — бешено пылали его глаза. — Знал! Где он?! Еще немного и Саске накинулся бы на Какаши с кулаками. Итачи появился вовремя. Одного тяжелого, безразличного взгляда оказалось достаточно, чтобы унять надвигающуюся истерию. Саске запнулся на полу-вдохе, шумно втянул воздух носом, усилием воли унимая дрожь в пальцах. Лицо разгладилось и он, чтобы занять тянущееся, будто резина время, пригладил рукой растрепанные волосы. — Так, где он? — уже спокойно поинтересовался младший Учиха. — Мои люди ищут его, — заверил Какаши. Когда Саске успокоился и тихий голос капитана приобрел внушительности. — Я отправил наряд к нему домой и в студию. Но пока его не нашли. — Разумеется… — Саске закатил глаза к потолку и в упор посмотрел на брата, ожидая его дальнейших действий. Итачи молчал. Следов художника в палате он не заметил. Скорее всего, Акаши Сай здесь не появлялся. Но разве убедишь в этом Саске, готового задушить художника собственными руками? Страх за жизнь Ино сделали его неуправляемым. И все же он заблуждался. — Все не так просто, Саске, — Итачи не пытался убедить брата, скорее, констатировал голый факт. Но Саске не желал слушать. — О, прекрати! Ради Бога, Итачи, хватит строить многоэтажные уловки там, где все очевидно и ясно. Этот парень с самого начала был рядом. Он следил за расследованием изнутри. Он, черт возьми, встречался с Ино, а у нее никогда язык за зубами не держался, ты сам знаешь! Итачи знал и тем очевидней была правота Саске. Но он не верил в очевидные вещи. Человек, которого они искали, прошел суровую школу воспитания Учиха Фугаку и не был бы так предсказуем и очевиден. Что бы Саске не говорил, Акаши Сай тоже жертва. Знать бы только какая? — Я позвоню министру юстиции, — загорелся Саске. Он уже все для себя решил и ничто не в силах остановить этот неугомонный локомотив. — Этого Сая немедленно объявят в международный розыск! Какаши тяжело вздохнул. Седьмой участок снова попадет в списки самых худших участков года, не способных даже найти своего сотрудника. — Саске может делать, что хочет, — Итачи с равнодушием во взгляде смотрел, как обливался нервным потом Какаши. — Это ничего не даст. Хатаке фыркнул. С тех пор, как обнаружили голову бывшей невесты Шисуи, капитан седьмого участка только и ждал того момента, когда ему удастся избавиться от семейства Учиха. Итачи и Саске, следующие друг за другом точно близнецы на привязи, не приносили его участку ничего, кроме новых проблем. Какаши прекрасно знал, что ждет седьмой участок, если в кротчайший срок он не найдет убийцу — участок закроют и десяток первоклассных детективов окажется без работы. Его долг, как капитана, помешать этому. Но как, если Учиха Саске уже звонит министру юстиции и сообщает о бессилии Какаши, как управленца? — Мы возьмем его, — точно прочел его мысли Итачи и произнес вслух именно то, что Какаши так хотел услышать. — Как? — мгновенно оживился он. — Если ты сам говоришь, что это не Сай. — У Нако есть план. Какаши вскинул голову и взглянул на него. Белесые ресницы капитана напряженно трепетали. А Итачи подумал о том, что никогда не произносил ее имени так. То есть, Итачи называл женщину по имени, но только теперь, точно изменилось что-то, ее имя не звучало в собственном голосе, как нечто инородное, чуждое… Оно будто принадлежало ему самому. — Курасава? Почему я опять слышу ее имя связанное с этим делом? — Итачи и сам не хотел прибегать к этому плану, но другого выхода не оставалось. Тем более что следующий шаг убийцы он знал точно. — Ты ведь сам просил отстранить ее от расследования. Говорил, что это опасно. Что она никаким образом не должна принимать в этом участие! Что же изменилось? — Ничего, кроме того, что она понимает свою участь. И это была чистая правда. Если бы Нако не понимала, если бы не боялась — он никогда не рискнул бы ее уговаривать. Он вообще не стал бы говорить с ней на эту тему, вот только Нако ни о чем другом говорить не могла. Эти убийства так прочно засели в ее голове, что стали неотделимой частью ее личности. И пока череда смертей не закончится, а убийца не будет арестован, она так и останется в плену мертвецов. Но чтобы избавиться от их власти и остановить кошмар, она должна сама стать мертвецом — собакой с разрезанным горлом. Только смерть способна обмануть смерть. А он сделает все, чтобы обман оставался таким до самого конца. Какаши только неопределенно покачал головой. Он никогда не любил использовать «живца» в расследовании. Риск слишком велик, а ответственность нести ему. И не столько сама ответственность пугала его. Чтобы распоряжаться чужими жизнями нужно быть Богом, а Хатаке Какаши Богом не был. *** Нако просидела на диване целый час. Но потом, постепенно, все же обрела контроль над собой. Если сидеть и трястись от страха — ничего не изменишь! Она встала и приняла душ, прохладная вода помогло взбодриться. Так что она с полным осмыслением могла обдумать дальнейшие свои действия. Известие о том, что убийца знает кличку ее кота, только убедили женщину, что время на размышления и планирования осталось мало. Когда Итачи вернется, она должна будет предложить ему тщательно продуманный план действий. Но до этого момента женщина имела лишь смутное представление о том, что ей могло понадобиться. Она села за стол и налила себе чая. Тофу надоедливо кричал, выпрашивая еды. Она не позволила ему отвлечь себя. Как она могла воплотить свой план в жизнь? За отсутствием улик и других доказательств, для обвинения в серийных убийцах нужно было чистосердечное признание. Но как получить его у того, кого не знаешь? Она собиралась пойти на хитрость и использовать себя в качестве наживки. Труп Анко Митараши нашли через три дня после исчезновения девушки и это был единственный случай, когда похищение и убийство произошли во время проведения расследования. Однако это не давало полной уверенности в том, что всем своим жертвам убийца дает три дня. Он был влюблен в нее, так сказал Итачи, может этим и объяснялась отсрочка? В любом случае, она знала последовательность действий убийцы: похищение при помощи жидкого экстази, истязания и убийство при помощи аллергена. Она не знала, где убийца брал информацию об аллергенах, но такие детали к разработке плана не относились. Нако решила взять за основу срок в сутки. Итак, у нее будут сутки на то, чтобы получить от убийцы признание. Но эти показания не могут исходить от нее. Она могла умереть и тогда никто не смог бы передать его слов. Да и судье потребуется запись с голосом подозреваемого, чтобы подтвердить их подлинность. Значит, ей требовалось прослушивающее устройство, способное записать или передать все слова убийцы на полицейский компьютер. Но это не решало вопроса ее выживания. Логично предположить, что получив признание убийцы или «кодовое» слово, полиция должна была предпринять меры, чтобы вытащить ее из опасности. Для этой роли идеально подходил отряд специального реагирования, а, значит, нужно попытаться раздобыть и этих ребят. Но как они узнают: где она? Несколько лет назад управление полиции делало специальный репортаж на телевидении. Помимо сводок и обещаний, управление демонстрировало так же новые разработки вооружения и средств ведения удаленного наблюдения. Среди прочих имелся крошечный микрофон со встроенной памятью на тридцать два гигабайта — достаточно, чтобы работать беспрерывно несколько недель и записывать разговоры, звучащие даже шепотом. Этот микрофон оборудовали и GPS маячком, чтобы найти в случай непредвиденных ситуаций. Крепя такие прослушивающие устройства в машины наркоторговцев полиция не только получала ценную информацию из их переговоров, но и могла отследить маршруты передвижения. Но повсеместного внедрения этих крошек в полицейские ряды не произошло. Финансовый кризис свел на нет все задумки управления и вместо нового оружия и оборудования полицейские участки получили нескончаемую борьбу за выживание. Вот если бы Нако могла раздобыть такой микрофон и спрятать его в ушной раковине или в зубной коронке, убийца никогда не догадался бы, что она под наблюдением полиции, еще и записывает их разговоры. Эта идея казалась самой логичной. Оставалось решить только один вопрос: как передать сигнал, что ее пора вытаскивать? Крошечный микрофон не передавал записи, а хранил их на своем носителе до тех пор, пока его не подключали к компьютеру. А что-то более громоздкое могло с легкостью ее выдать. Быть может, стоило обговорить время? Что если полиция начнет действовать через пять часов после того, как она окажется в руках маньяка? Конечно существовал риск, что она может серьезно пострадать или умереть за это время, но Нако была готова рискнуть лишь бы остановить этого безумца. За этими размышлениями ее и застал стук в дверь. Женщина даже вздрогнула от неожиданности, но потом решила, что вернулся Итачи и по телу ее разлилась приятна дрожь. Нет, она вовсе не строила воздушных замков и отдавал себе отчет в том, что не станет для него кем-то особенным. Однако своему собственному телу доказать эту мысль она так и не сумела. — Кто там? — осторожность, однако, брала свое. — Курасава, это Сай, художник. Мне нужно поговорить с тобой, — голос художника Нако узнала сразу, как и ноты напряженной тревоги в нем. Сай никогда не обращался к ней за помощью, чтобы ни случилось, а, значит, причина приведшая его к ней весьма серьезна. Нако тут же открыла двери, не обращая внимание на разбросанные вещи и конфеты по полу. Следы минувшей страсти служили ей неоспоримым напоминанием реальности ее собственной жизни. Впрочем, Сай ничего не заметил. Его матово-черные, как мертвые глаза, впились в ее лицо, будто клещами. — Помоги, — загробным, изнывающим от боли голосом протянул он, как только увидел Нако перед собой. Женщина рассеяно моргнула, не зная, что должна сказать и о какой помощи идет речь. Но Сай продолжал сам, без ее помощи. — Скажи, что они нашли ее. — Кого? — она все так же ничего не понимала и смотрела на бледного, изможденного художника глазами полными недоумения и замешательства. — Ты не знаешь? — Сай вздрогнул, как от удара и моргнул. Оглядел женщину с ног до головы, словно пытался убедиться, что попал туда, куда собирался и севшим, внезапно померкшим голосом произнес: — Ино пропала. Пошли вторые сутки. — Что?! — у Нако не было слов выразить охватившее ее изумление. Сколько человек говорили с ней за это время, но никто, даже Киба, не сказал ей о Ино. Никто не посчитал нужным поставить ее в известность относительно судьбы подруги. Удивительно, что она начала считать Ино подругой, хотя прежде всегда открещивалась от этого статуса. Но сейчас речь шла о жизни и Нако никак не могла поверить, что ее предали. — Мы ходили на свидание и я проводил Ино до дома, утром у нее было много работы со студентами. Но домой она так и не попала, — продолжал рассказывать Сай и весь его вид, голос и взгляды выдавали в нем ужасную скорбь и беспокойство. — Они считают меня виновным, поэтому никто ничего мне не говорит. Но если бы я похитил Ино, разве стал бы умолять о крупице информации?! Так вот зачем Конан приходила к ней. Вот почему спрашивала о Сае. Уже тогда она знала, что Ино пропала, но не сказала ни слова. Нако никогда еще не чувствовала себя так отвратительно, точно ее искупали в грязной луже. Но она не позволит вытирать о себя ноги. — Кто ведет дело? — серьезно, с тем тоном, которым полицейский ведет допрос, спросила она. — Капитан Хатаке взял его под особый контроль, — отчеканил Сай. Глаза Нако сузились. Капитан Хатаке отстранил ее от расследования, которое было для нее очень значимым. А теперь пропажу Ино скрыл от нее. Никогда прежде Курасава так не злилась на своего начальника, но терпение ее дало трещину. Даже если она лишиться работы. Даже если ее отправят в тюрьму. Даже если… — Я с ним поговорю, — твердо решила женщина. — Только оденусь. — Я на машине, — тут же спохватился Сай, даже, кажется, просиял. Нет ничего хуже неизвестности и даже плохие вести все равно лучше, чем полное их отсутствие. — Подожду на улице. Нако кивнула и закрыла двери. Тофу терся о ее ноги, просил есть, но у Нако не оставалось времени сбегать за кормом. — Придется тебе подождать моего возвращения, Тофу, — она погладила кота. — Обещаю купить тебе особую вкуснятину, за терпение. Женщина быстро втиснулась в джинсы, одела водолазку и пуховик. Засунула руки в карманы в поисках ключей. И нашла — каучуковый шнурок с тремя стальными кольцами на нем. С интересом, она покрутила украшение в руках, прекрасно понимая откуда оно взялось. Именно его она видела на шее Учиха Итачи. Вот только как оно оказалось в ее кармане? Когда он успел подложить его? Нако вспомнила, как он уходил, поднял ее пуховик и повесил на вешалку. Тогда ей показалось, что Итачи сделал это скорее по привычке. Но зачем? Или таким образом он обеспечил себе предлог, чтобы прийти еще раз? Нако не была наивной и не верила в собственные выводы, их явно романтичный и глупый настрой выводил ее из себя. Но мысль о том, что ему приятно быть с ней и то, что Итачи думал о том, чтобы повторить, приятно будоражило женщину. — Что же, пусть попробует отнять, — решила Нако, завязывая шнурок на собственной шее. Холод стальных колец опалил кожу, когда она спрятала украшение под высокий ворот водолазки. *** Нако закрыла парадную дверь и повернулась, к ожидающему ее в стороне художнику. Фигура мужчины чернела на фоне белого, недавно выпавшего снега. И тут же замерла, пораженная больше, чем известием о исчезновении Ино. Возле ее подъезда припаркованный стоял темно-синий пикап марки «Nissan». У Нако перехватило дыхание, а в груди закрутился волчком колючий еж. — Что-то не так? — спокойно и даже крайне безразлично спросил Сай. Нако перевела на него взгляд. Бледное лицо, черные, бездушные, не живые глаза мигают, правая рука в кармане, выпирающем довольно определенной формой — пистолет. — Ты?! — только и смогла произнести она. Слова застряли в горле и требовалось нечеловеческое усилие, чтобы протолкнуть их вперед. — Вижу, ты догадалась. Нако огляделась по сторонам, судорожно раздумывая, что делать. Несколько минут назад она планировала собственное похищение убийцей и была к этому готова, но не сейчас, столкнувшись с ним лицом к лицу. Дуло пистолета, спрятанного в кармане смотрело прямо на нее, но стрелять из такой позиции, не имея шанса как следует прицелиться, весьма проблематично. Этот метод подходил для выстрела с близкого расстояния, а между ними было прилично метров. Даже если Сай выстрелит, велика вероятность, что пуля только заденет ее. Если она успеет сгруппироваться и резко бросится в сторону, Сай замешкается, но это выиграет для нее только несколько секунд. — Даже не думай, — художник прочитал ее мысли по мечущемуся из стороны в сторону взгляду. — ты права, у меня в кармане пистолет. Но он стреляет не пулями, а дротиками с концентрированным транквилизатором. Ты упадешь без чувств даже если дротик оцарапает тебя. Я могу даже не целиться. Нако сглотнула вязкую слюну. Что еще она могла сделать? Позвать на помощь и подвергнуть невинных людей опасности? Или незаметно набрать номер Кибы в быстром наборе… — Достань из кармана телефон и брось мне, — потребовал Сай. Это была прекрасная возможность позвонить, но почему-то у Нако все восставало внутри против этого. Она вытащила мобильник и бросила его художнику. Сай легко поймал тонкий аппарат левой рукой, будто проделывал это каждый день. Бегло он просмотрел историю вызовов и сообщений, выясняя — не успела ли она сообщить о нем. А потом зашвырнул мобильник в кусты. — А теперь, когда нас ничто не отвлекает, давай поговорим, Нако. Она все еще обдумывала план побега, но решила не действовать на рожон, а выждать более подходящий момент. Возможно проедет машина или появится люди и это отвлечет внимание Сая. Самое главное, не вдаваться в панику и действовать осмотрительно. — Чего ты хочешь? — ее собственный голос казался ей чужим и далеким. Все вокруг нее замерло и будто погрузилось под толщу воды. — Ты знаешь ответ на этот вопрос. Мне нужна ты, Нако, только и всего. — И ты думаешь, я скажу «ладно» и сяду в твою машину? — она пыталась сохранить самообладание, но руки ее тряслись все сильнее, а голос дрожал. — Думаю, именно так все и будет, — кивнул головой Сай и пистолет в его кармане проступил более отчетливо. — Видишь ли, мне совсем не хочется привлекать к себе внимание и тащить тебя волоком до машины. Поэтому, давай заключим сделку. — Сделку? — сардонически спросила она, борясь с желанием впиться ногтями в его лицо. — Ты ведь не забыла про Ино? Нет, я не выдумал историю с ее похищением, чтобы выманить тебя, Нако. Ино, в самом деле, в моих руках, — Нако старалась сохранить каменное выражение лица, но, помимо ее воли, ужас проступал на нем. — Она еще жива, но это вопрос времени и твоей готовности сотрудничать. — Чего ты хочешь? — снова повторила вопрос Нако. Время тянулось удивительно медленно, как растянутая резина, но ничего, что могло бы отвлечь внимание Сая не происходило. Люди точно вымерли и во всем мире остались только они вдвоем, друг против друга. Ее телефон зазвонил где-то в сугробе и Сай бросил на него быстрый, колючий взгляд. Очевидно, время у него заканчивалось, потому что дальше он заговорил быстро и деловито, не позволяя ей вставить ни слова. — Ты сядешь в машину и выполнишь все, что я тебе скажу, Нако. И тогда, я обещаю, Ино останется жива. Я вывезу ее на ближайшую дорогу, где ее скоро и обнаружат. Но если ты будешь сопротивляться, я пущу в ход дротик и тогда Ино умрет, по твоей вине. — Я хочу проверить, — заговорила она, когда Сай замолчал, ожидая ее решения. — Хочу точно знать, что ты говоришь правду и Ино угрожает опасность. — Боюсь, тебе придется поверить мне на слово, Нако. Итак, твой ответ? Она чувствовала, что готова упасть в обморок. Перед глазами все мутилось и плыло, каждый предмет в своем направлении. Ноги ее не держали. У Нако не было полной уверенности в том, что Сай говорит правду, что Ино на самом деле пропала. Все это могла быть хорошая уловка и только. Но женщина решила пойти на риск. Если существовал крошечный шанс, что ее покорность спасет жизнь Ино, она пойдет на это. — Я согласна. — Я знал это, — расплылся в холодной, фальшивой улыбке Сай. — Иди к машине. Дуло его пистолета все еще смотрело на нее из темноты кармана. Нако, медленно и тяжело, как на казнь, шагала к темно-синему пикапу. — Ты совершаешь ошибку, Сай, — предупредила его Нако. Полицейские могли грызть друг другу глотки, но если речь заходила о похищении или нападении на коллегу, объединялись и превращались в свирепую свору. Ее все равно будут искать. Найдут ли? — Сними куртку, — приказал Сай, когда они остановились около пассажирской двери пикапа. Нако повиновалась и мужчина, свернув пуховик валиком запихал его на зад в салоне. — Садись. Нако села. Сай деловито пристегнул ее ремнем безопасности и замотал кнопку извлечения ремня клейкой лентой, так что без острого предмета высвободиться Нако не смогла бы. Потом он приказал ей положить руки на пар приз и скрепил запястья между собой той же лентой. — Возьми стакан со своего подстаканника, — снова распорядился он, когда со всеми приготовлениями было покончено и сам Сай забрался на водительское сидение. — Выпей все. — Что это? Экстази? — Ты сама знаешь ответ, — недовольно бросил похититель. Завел мотор и тронул машину с места. — Делай, что говорят! Нако достала картонный стаканчик из отверстия и поднесла к губам. Крепко связанными друг с другом руками действовать было неудобно и она не удержала стаканчик, облилась. Сай заметил это и тут же нажал на тормоз. Повернулся к ней, сверкнул полными ненависти глазами. — Не пытайся обмануть меня, Нако! — разъярено крикнул он и, прежде чем Курасава успела что-либо возразить, схватил ее за подбородок. Вздернул головы и сильно, до хруста, надавил на суставы челюсти. Рот Нако послушно открылся сам собой. — Мы договорились: ты слушаешься меня и Ино остается жива. В любой момент я могу отменить сделку! Нако не могла ответить. Теплая, приторно-сладкая жидкость, в которой, как полагал Нако, Сай развел жидкий экстази лилась ей в горло обильным потоком. Она не успевала глотать, давилась и захлебывалась. Слезы выступили у нее из глаз, текло из носа. Она дергалась, пытаясь отвернуться и хватить хоть глоток воздуха. Сай держал ее голову крепко и не отпускал, пока стакан не опустел. Потом бросил его на заднее сидение и снова тронул машину в путь. Нако сидела, опустив голову, отплевываясь, кряхтя и кашляя. Из носа, рта и глаз у нее текло, делая лицо отвратительно мокрым. Впрочем, продлилось это не долго и уже на выезде из своего квартала Нако ощутила наваливающийся на нее тяжелый, беспробудный сон.