Intenebris

      …Раз… Два… Три…       Считаешь капли, наблюдая, как они звоном разбивают гладь полупрозрачной лужицы в туалете на втором этаже Хогвартса. В Богом забытом месте. А тебе кажется, что это отзвук капели. А тебе кажется, что это дождь осколками бьется о поверхность черного озера, и цветом красят его свинцовые тучи, а не весь в черных подтеках давящий на тебя потолок. О, Миртл, ты всегда была мечтательной девочкой.       — Да-да, очень мечтательной… — вторишь ты своим мыслям, привычно и тяжело вздыхая, а потом подлетаешь к окну. А там, за окном, дождь. А тебе уже всё равно. Ты ничего не ощущаешь. Разве ты выбирала быть призраком?       Нет, ничего ты не выбирала. И если бы знала, хоть минутой раньше, что умереть придется так рано, ты бы сразу решилась совершить всё, в чем сомневалась и всё, чего хотела. Но ты не успела. И такое могло случиться с каждым, но по воле несчастного случая случилось с тобой. И тебе так завидно, и ты так хочешь обратно, что ты только плачешь, и плачешь, и лезешь не в своё дело, потому что разве есть у тебя «свои» дела? У тебя никого нет. Ты не ощущаешь материи, но разве ты разучилась чувствовать?       И от этого еще больнее. Чувства — единственное, что лишь осталось у тебя из человеческой жизни, мешают тебе. Терзают тебя изнутри, и чувства эти в большинстве своём совсем не хорошие. Злость, зависть, гордыня, лживость, но среди всех пороков имелось место и для любви, что добивало тебя хуже всего. Застряв в вечной юности, ты очутилась в плену вечных порывов найти любовь. Ты её хотела, а она тебя — увы — нет.       Ты искала её везде — в чертах лица, в чертах характера, в одежде, в телосложении, в увлечениях. Цеплялась к любой мелочи и вздыхала по каждому, кто смотрел на тебя хоть однажды, а по ночам плакала в смертной кабинке из-за своей трусости и бессилия, из-за своего бессмертия. И был Реддл, и был Люциус, и был Джеймс, и был Гарри, и будут и Скорпиус, и Альбус-Северус, и хоть кто угодно — кроме твоей любви. Не заслужила? Совершенно. Ты понимаешь это, и всё, что тебе остаётся — вымаливать все грехи до конца своей вечности, и вода в затопленном туалете уже пропиталась твоими слезами, и вечно здесь всё напоминает о твоём горе, но ты только больше травишь себя. Ты так думаешь, только этого ты достойна. А порок у тебя лишь один — ты не способна действовать. А значит, ты испорчена. И ты мертва.