Между двух огней, часть 2

      — Сейчас же отдай мой кошелёк! Я должна быть там! Должна быть на слушании!       — Ника, не говори глупости, — отвечает Влад, крепко держа меня за руки и не позволяя покинуть квартиру. — Это безрассудство!       — Безрассудством было привозить меня сюда, в, чёрт подери, другую страну! — на спокойный тон парня я отвечаю криком. Освобождаю одну руку и отвешиваю ему неслабую пощёчину, но даже сейчас Влад не сдаётся и загораживает дверь. — Уйди по-хорошему, Рамм, — пихаю его в грудь с такой силой, какой у меня и не было никогда.       — Хватит фамильярничать, — фыркает тот и снова ловит мои руки, не давая мне пошевелиться. — Нет, нет и ещё раз нет, — вертит головой и тяжело вздыхает. — Вероника, ты ждёшь малыша. Тебе нельзя, блять, нервничать. Тем более, с твоим здоровьем.       — Это моё здоровье. Я даже не хочу знать, почему ты осведомлён, — я рычу, но мои попытки вырваться успехом не заканчиваются. — Ты всё равно меня не удержишь, поэтому просто отпусти.       — Если я позволю тебе вернуться в Москву, Крид мне голову свернёт, — губы Влада стягиваются в тонкую линию. Хватка слабеет, и я просто падаю на него. — Не ставь мне условий ради своего же блага.       Хныча, я сажусь на пол и вытягиваю ноги. Тру глаза кулаками, потому что они начинают слезиться и щипать, а это неприятно. Вытащив из замка ключ и убрав его в задний карман шорт, Рамм садится рядом со мной. Молча. Он сверлит взглядом стену прямо напротив.       — Ты же прекрасно понимаешь, что он сейчас там один, ему плохо. Я не могу тут сидеть и ждать чуда, — хнычу я, вытирая слезы рукавами. — Эти суки подставили его, я более, чем уверена. Но только за что… ума не приложу.       Начинаю громко плакать, всхлипывая и не в силах даже слова сказать. Влад прижимает меня к себе, закинув руку мне за голову и приобняв за плечо. Он ничего не говорит, только легонько гладит меня, водит пальцами по коже и слушает мой тихий скулёж. И, вроде бы казалось, что судьба дважды нас растолкала по разным углам, но мы снова вместе и даже во вполне нормальных дружеских отношениях. Да только обстоятельства, которые нас свели… ох, лучше бы мы продолжали воротить носы.       

***

      — Можешь открывать глаза.       Влад снимает с моей головы шарф, и я восторженно открываю рот: он привел меня в детский магазин. Кто бы знал, как давно я мечтаю провести в таком месте как минимум час и наконец позаботиться о будущем своей малышки. Это же целый ангар, набитый игрушками, аксессуарами, одеждой для детей. Сразу беру тележку.       — Ты мне не скажешь пол ребенка, да? Я знаю, что ты уже была на УЗИ, — осторожно спрашивает Влад, когда я торможу у длинного стеллажа с одеждой для младенцев. Я, не зная, что ответить и как будет правильно, отвожу глаза. — Егор ведь тоже не знает?       Поняв всю абсурдность ситуации, Рамм переводит тему. Он берёт с противоположной полки пушистого маленького медведя цвета фисташки и вертит в руках. Я тоже беру одного: он такой мягкий, хочется просто прижать его к щеке и закрыть глаза.       — Моя Николь как раз любит этих мишек, — говорит Влад, кинув в корзину одного. — Да, в принципе, не только их: всех этих лошадок, котиков зайчиков. Она очень милая. Я жалею, что раньше проводил с ней мало времени.       — Понял все плюсы быть папой? — подняв на парня глаза, спрашиваю я. Мне одновременно интересно, приятно от него такое слышать, но в это же время для меня это довольно тяжёлая тема для разговора, учитывая последние обстоятельства. Но то, как Влад тепло отозвался о своей маленькой дочери, немного успокаивает меня и толкает дать ему высказаться.       — Можно и так сказать, — пожимает плечами парень. — Сейчас стараюсь больше времени проводить с дочкой, потому что борюсь пропустить что-то важное из её жизни, — но эти слова даются ему нелегко, будто его за шкирку оттащили в прошлое и ткнули носом в его свинское поведение по отношению к семье. — Вероника раньше сама возила малую ко мне, но в очень редких случаях, а я и не проявлял инициативу, — будто прочитав мои мысли, дополняет свои слова Влад. — А сейчас я сам часто езжу к ним. Знаешь, очень круто, когда Николь бежит к тебе и кричит на весь двор, что папа приехал, — он застывает в счастливой улыбке, вертя в руках протянутую мною игрушку.       — Она похожа на тебя? — эти разговоры отвлекают, и я стараюсь не думать о Егоре. Получается, честно, хреново, но я правда стараюсь. В конце концов, Влад привёл меня сюда именно за этим, иначе бы я продолжала сидеть в квартире и реветь.              — Вероника говорит, что она так же оттопыривает нижнюю губу, когда недовольна. Но больше Николь все равно на неё похожа. Только тёмненькая, как я, — задумчиво добавляет Влад. Он всё ещё стоит на одном месте, широко улыбаясь. — Так мило было, когда Ника ушла и сказала с ней погулять, а мелкая приходит с расчёской и говорит: «папа, хвостики!». И пришлось завязывать, — смеётся парень, а я будто питаюсь его счастьем, которое он так и излучает. — Они такие кривые все были, что перед выходом Николь сняла резинки и сказала, что не пойдёт с ними. Добавила еще, что научит меня заплетать хвостики, и поцеловала в щеку, первый раз своей жизни я был так рад такому поцелую. Потом, вечером, пока мы смотрели мультики, я уснул на диване, а когда проснулся, вся моя голова была в хвостиках. И ещё она нарисовала мне красным фломастером усы, сказала, что любит котиков и в таком виде будет любить меня ещё сильнее.       — Это мило, — громко смеясь, я опираюсь на тележку и прикрываю рот рукой. — Капитан Рамм, — он такой счастливый, переполнен радости. Никогда, кажется, не видела парня таким. И счастлива за него. Только не понимаю, почему он сейчас здесь со мной, а не со своей родной кровью.       Мы проходим вдоль стеллажа с детским питанием. Влад берёт сразу несколько пачек сока и пару баночек с пюре, говоря, что мне это есть полезно, да и он такое любит. Я легонько пихаю его в плечо, обвиняя в ребячестве, но тот лишь жмёт плечами, мол, что поделать. На секунду я представляю Рамма рядом с собой через пару лет: он держит на руках малышку и не может отказать ни в одной её просьбе, покупает игрушки и сладости, а я лишь умиляюсь и держу парня под руку. Но это лишь секундная фантазия. Она делает только хуже, и перед глазами вновь всплывает образ Булаткина.       — Когда я уезжал в последний раз, она расплакалась. Я думал, что вообще никуда не уеду, — продолжает Влад. Мы гуляем по магазину, то и дело тормозя. — Так хочу, чтобы она жила со мной, но понимаю, что это невозможно. Хотя бы потому, что у меня плотный график, а оставлять её с незнакомыми людьми я не хочу, — парень кладёт руку мне на талию, чтобы я отошла и пропустила вперёд семейную пару. — Но то, что мы живём в одном городе, успокаивает. Именно то, что я в любой момент могу приехать, — я отхожу от Влада, чтобы увеличить расстояние между нами. — Но я не катаюсь к ней на час или на два, потому что знаю, что не смогу уехать так быстро, а у меня ведь работа. Стараюсь приезжать на несколько дней или хотя бы на день.       — Ты поменялся, — киваю я, улыбнувшись Рамму. Не могу отделаться от мысли, что хотела бы такие же теплые слова слышать от отца своей малышки. Видеть такой же огонек в его глазах и такое же рвение быть рядом. — Если сравнить тебя в тот месяц и сейчас…       — Может и звучит, как клише, но жизнь меняет людей. Именно сейчас я наконец понял, какое счастье имею.       Вдумавшись в его слова, я не смогла сдержать слез. И это вовсе не гормоны, вовсе не беременность, а настоящие эмоции, он которых душу просто рвёт на части. Я и правда сейчас не должна быть тут. Егор всегда был рядом, в особенности, когда жизнь пинала меня до синяков, даже когда я, беременная, решила абстрагироваться ото всех. Именно Егор мне помогал, пусть и не раскрывая себя. Тогда почему я до сих пор здесь? И позволяю держать себя, как в клетке?              Когда мы подходим к кассе, я прошу Рамма встать в очередь, а сама ухожу в туалет. Но, вместо того, чтобы завернуть туда, иду прямиком на выход из торгового центра. Другого шанса может и не быть. Надеюсь, Влад простит меня за то, что я вытащила одну из его банковских карт, потому что иначе мне не хватит денег на самолет.       На удачу я быстро ловлю такси. Прошу как можно скорее ехать в аэропорт, и водитель всеми возможными путями обгоняет пробку, тянущуюся на три квартала. Очень переживаю, что всё может полететь к чертям из-за чего-то незначительного, поэтому встревоженно поглядываю на экран телефона. Совсем скоро я буду в родной стране и снова буду на связи.       Дорога до аэропорта занимает достаточно много времени: я успеваю придумать тысячу причин, из-за чего все сорвется. Но только авто тормозит у терминала, все сомнения как рукой снимает. Я, накинув на плечо рюкзак, быстрыми шагами направляюсь в здание аэропорта. Не могу поверить, что мне так повезло не выложить документы.       — Ближайший рейс до Москвы только через четыре часа, мэм, — говорит мне девушка в серой униформе. Кивнув ей, чтобы она оформляла билет, я оглядываюсь, будто боюсь, что меня сейчас заберут отсюда с полицией и отвезут обратно в квартиру.       Чтобы расплатиться, протягиваю карту Рамма. Девушка недоуменно смотрит на меня, ведь очевидно, что данные на карте не совпадают с моими, но я делаю вид, что так и надо. А ещё играю в беременную, сымитировав движения малыша в животике, чтобы не вызывать подозрений. Когда наконец получаю на руки билеты, а на ручную кладь стикер, прохожу в свой блок ожидания.       Там становится легче. Хоть немного, но отпускает, даже дышать легче. Будто тут, за стойками с охраной, рамками металлодетекторов и кассами меня никто достанет и не дёрнет уже. Конечно же, до меня не сразу доходит, что Влад наверняка уже получил оповещение о приличной сумме, которая была снята с его счёта, и на всех парах мчится в аэропорт. Проклиная свою неосторожность, губами касаюсь костяшек на правой руке и закрываю глаза. Пусть пронесёт, пожалуйста.       Время идёт чертовски медленно. Кажется, уже должна была начаться посадка на мой рейс, но, если верить часам, ждать ещё достаточно. Падаю лицом в ладони и шумно выдыхаю. Ещё немного, и я сойду с ума. Как только представлю, каково сейчас Булаткину, самой становится не по себе. На секунду в голове задерживается мысль, что это всё — полная чушь, просто пиар-ход, придумана для таких наивных и впечатлительных, как и я. И я даже верю в это поначалу. А потом понимаю, что сама уже надумываю лишнего. Как только окажусь в Москве, сразу всё встанет на свои места, а пока пора перестать накручивать. Но это не в моих силах.       Наконец объявляют посадку. Резко встав с лавки, чуть не падаю обратно, одурманенная головокружением. Вдруг становится так нехорошо, но я всё равно иду в сторону выхода к автобусу. То и дело тормозя и подпирая стены, вытираю со лба пот: в жар кинуло, да еще и тошнит, просто кошмар.       Я слышу своё имя в колонках. Своё имя и фамилию. Мне сначала кажется, что я просто сошла с ума. Действительно так кажется. Я даже торможу. Но слова, звучащие далее, просто сбивают меня с толку. Рамм, только он может на чистом русском в аэропорту Лос-Анджелеса просить меня вернуться и не совершать глупостей. Парень обращается ко мне так, будто я собираюсь что-то с собой сделать, стою на краю пропасти или держу в руке пушку. Всё это давит на меня ещё сильнее, чем дерьмовое самочувствие, но оставшиеся минуты до отправления автобуса толкают вперёд. Я торможу лишь в дверях перед самым выходом из терминала, когда Влад добавляет что-то про мою малышку, но меня дёргает работник аэропорта, и я всё же оказываюсь на улице.       До взлета остаётся чуть меньше семи минут. Я, уже десять раз проверив, нормально ли пристегнулась, а так же обернувшись в плед, считаю секунды. До сих пор не покидает чувство, что кто-то вот-вот заберёт меня, с силой увезёт обратно. Но самолет наконец открывается от земли, и я проваливаюсь в сон.              Москва встречает меня холодно в прямом смысле этого слова. Я ёжусь, когда понимаю, что оказалась на улице в одной джинсовке в плюс семь. Повезло доехать до вокзала на аэроэкспрессе, но сейчас нет не сил, не желания спускаться в подземку. Ловлю такси и называю адрес квартиры Булаткина. Не верится, что буквально через час я смогу переодеться и наконец увижусь с Егором.       Но всё оказывается куда прозаичнее. Дверь квартиры опечатана, и доступ туда запрещен. Провожу рукой по листку с распоряжением прокуратуры, приклеенному на ручку двери. Дозвониться до Егора невозможно и, видимо, уже даже бесполезно пытаться. Судорожно соображаю, к кому могу обратиться, потому что подруга пару дней назад должна была улететь на практику на восток России, а ключи от нашей квартиры за опечатанной дверью.       Такси по пути на лейбл встает в пробку. Не желая тратить время, иду до офиса пешком, по пути чуть не подскользнувшись и не распластавшись на тротуаре из-за влажной земли. Когда толкаю заветную дверь, пальцы на руках больно ломит, потому что я совсем замерзла. Здороваюсь с девушкой на ресепшне.       — Вам назначено? — небрежно спрашивает та, оглядев меня с ног до головы оценивающе. Отрицательно верчу головой. — Боюсь вас огорчить, но тогда вам туда нельзя, — пожимает плечами блондинка, на что я лишь отмахиваюсь и уверенно поднимаюсь на второй этаж. — Но вам.! Девушка!       — Отстаньте от меня, пожалуйста, — в ответ она получает лишь раздраженный взгляд. — Я не собираюсь с вами вести разговор. Мне лишь нужно пройти к… Тимур Эльдарович! — громко кричу я, увидев выходящего из своего кабинета Юнусова. — Тимур Эльдарович, — повторяю более уверенно, чтобы мужчина точно услышал меня. Мы с девушкой переглядываемся.       На моё счастье, Тимати направляется к нам. Когда он равняется с нами, я читаю на его лице дичайшую усталость и подавленность, но босс улыбается мне и отпускает администратора. Не перекинувшись и парой слов, мужчина ведёт меня к себе в кабинет и жестом указывает на диван. Я тут же кутаюсь в мягкий плед, который как никогда кстати лежал на подлокотнике. Понемногу начинаю отогреваться. Наконец Юнусов поднимает на меня глаза.       — Я думал, ты в Штатах, — говорит он ровным тоном, собрав руки в замок перед собой и оперевшись на них подбородком. — Егор всех на уши поставил, чтобы тебя туда отправить.       Будто дав мне время на осмысление сказанного, Тимати возвращается к бумагам и медленно листает очередной договор. Что это значит? Закрадывается мысль, что Булаткин знал всё заранее и подготовился. Но тогда… неужели он и правда тот, о ком не умолкают разговоры и на кого вешают нешуточные обвинения. Боже, как же больно все это осознавать. Еле борюсь с желанием разреветься и пролежать в обнимку с подушкой до конца этого злостчастного дня.       — Квартира опечатана, — я захожу издалека, но сразу к делу. Тимати кивает. Он откладывает всю стопку бумаг на край стола. — Егору не дозвониться, — добавляю я.       — Ты сейчас одета так, будто только что из ЛА вернулась, — будто специально переводит тему босс и попадает в точку. Я лишь жму плечами.       — Я хочу увидеть Егора, — уверенно говорю я, смотря мужчине прямо в глаза. Тот вертит головой, а после трёт затылок. — Только не говорите, что это нереально, Тимур Эльдарович. Не знаю ни одной нерешённой вами задачи. В конце концов, у вас связи вплоть до президента! Неужели ничего нельзя сделать? — тараторю я, выговариваю все на одном дыхании. — Я просто не могу поверить.       Встав из-за стола, Тимати берет с полки какую-то папку, плотную, из непросвечивающегося материала и довольно-таки толстую, а, когда садится рядом на диван, протягивает её мне. Одарив мужчину удивленным взглядом, открываю её, но он тормозит меня и просит сделать это потом. Я лишь согласно киваю, хотя сама сгораю от любопытства узнать, что же в моих руках.       — Прежде, чем ты найдешь там адрес и ключи от квартиры, прошу тебя об одном — не наделай глупостей, — проведя рукой по волосам, произносит Тимати. — Я, к сожалению, не могу с тобой обсудить эту ситуацию здесь, могу лишь сказать, что обвинения довольно серьёзные. Но лейбл не бросит Егора, мы уже наняли лучших специалистов, — мужчина хлопает меня по плечу и наклоняется ко мне, практически касаясь губами моего уха. Он шепчет: — Сейчас ты покинешь офис и сразу же перейдешь на другую сторону дороги. Там, пройдя немного к северу, затеряешься в толпе и можешь спускаться в метро. Сделай так обязательно. Выйди на любой станции, а пока будешь в вагоне, достань бумажку с адресом из папки, она приклеена скотчем к стенке. Такси вызывай только на адрес какого-нибудь магазина, салона, да от чего угодно. И да, не пользуйся этой сим-картой, выброси её где-нибудь по дороге, — и добавляет уже громко: — Увидимся, хорошего дня.       Кивнув, что я всё поняла, хоть и пребываю от этого в подвешенном состоянии, медленно встаю с дивана и иду к выходу. Тимати тормозит меня у самой двери и вручает пакет из Black Star Wear, передав привет от Рамма. Кусаю губу: я нехорошо обошлась с ним, но на извинения пока нет времени. Надеваю новенькую куртку и ботинки, а свою одежду запихиваю в рюкзак. Я обязательно поблагодарю Влада лично, когда на это будет возможность, а пока мне лишь надо выполнить поручение босса и добраться до нужного адреса.       Обидно, что ничего не могу сделать, пока хотя бы не окажусь в безопасности. Мне показалось, что именно из-за этого я находилась в коттедже за городом, а потом в Лос-Анджелесе. Да ещё и с «телохранителем». По причине моей безопасности. Но чего мне бояться? Неужели вся эта ситуация таит в себе ещё какие-то недосказанности, кроме тех, почему мой любимый человек сейчас находится под следствием. Зачем мне выбрасывать мою сим-карту и что, чёрт подери, в этой папке?