Между двух огней, часть 2

      Утром Москва встречает крепким морозом быстро приближающейся зимы. Лера кутается в платок, пока идёт в любимую кофейню: тут вкусная выпечка, да и до работы недалеко.       Девушка с трудом открывает дверь, на которую сильными порывами давит ветер, и прислушивается к звону висящего над входом колокольчика. Лера ловит носом приятный запах корицы и яблочного варенья: она скорее спешит заказать себе что-нибудь вкусное.       Листает меню, не в силах остановиться на чем-то одном, и поглядывает в окно. Наконец у кофейни останавливается Мерседес. Лера взволнованно крутит в руках бумажную салфетку и дергается на звон. И почему жена Мота вдруг захотела с ней поговорить?       Маша здоровается и скидывает шубку, а внимание Леры тут же приковывает ее заметно выпирающий животик. Мельникова заказывает себе малиновый чай.       — Извини, что выдернула тебя, — мягко говорит Маша, улыбаясь. — Лера, верно? Я Маша.       — Ага, — кивает брюнетка, а уголки ее губ ползут вверх: девушка располагает к себе с первых секунд.       — Я бы очень хотела поговорить с тобой на счет Вероники, ее стажировки в Black Star, — будущая мама произносит эти слова встревоженно, поглядывая в сторону бара, где ей должны сделать чай. Лера непонимающе смотрит на новую знакомую. — Ты не знаешь про то, что она.? О Боже, — Мельникова падает лицом в ладони, — я не хотела. Не думала, что это для тебя тайна.       — Так, — брюнетка шумно выдыхает и проводит рукой по лицу. — Давай по порядку.       Пока Маша рассказывает Лере о своих переживаниях и о том, как она случайно стала свидетелем разговора Егора и Влада и знает всю ситуацию, Вероника снова едет на лейбл. Девушку не отпускает чувство вины перед Раммом, и, хотя тот и виноват, что постоянно попрекает ее беременностью, Ника хочет разъяснить эту ситуацию. В конце концов, она ведь начала привыкать к этому человеку и, кроме этих глупых выходок, ничего страшного от парня не ждет. Девушка пихает дверь и, глубоко вздохнув, входит в офис, в надежде, что Влад уже на рабочем месте.

POV Ника

      Оказавшись на лейбле, куда я приехала просто так, потому что Слава сегодня ничего не планировал, я сразу же поднимаюсь на этаж выше, где находится кабинет Влада, но прохожу мимо, сдрейфив, и стучусь к Пашу. Вчера, кажется, должен был быть запуск новой коллекции, а мне обещали отдать фотографии и оставшуюся сумму за съемку.       Босс оказывается не занят: просматривает графики ближайших концертов, чтобы поручить менеджерам конкурсы на билеты. Он улыбается мне, как всегда, и просит сесть в кресло напротив, а сам начинает перебирать конверты в стопке.       — Вероника, у меня есть к тебе еще вот какой вопрос, — Курьянов поднимает на меня глаза и смеется, а я, прекратив складывать из первого попавшегося листа самолетик, стыдливо краснею. — Да ладно тебе, — мужчина наконец находит конверт с моей фамилией и протягивает мне. — Я не знаю всей вашей истории с Кридом, но что-то мне подсказывает, что она закончилась хреново.       Поджимаю губы: упоминание о Егоре вдруг вызвало во мне волну эмоций, воспоминаний, снесших все хорошие моменты за все это время в один миг. Да кого я обманываю? Мне до сих пор тяжело даже на плакаты с этим человеком смотреть, что уж говорить о наших отношениях. О том, что между нами было и чем это закончилось.       Отвожу глаза, впиваясь взглядом в полуоткрытые жалюзи, а губы начинают подрагивать.       — Я не собираюсь лезть к вам, просто хотел предупредить, — Пашу встает из-за стола и садится рядом со мной на корточки. Перевожу глаза на него. — Егор приедет завтра и пробудет в Москве полторы недели: потом у него начинается новый поток концертов. Если ты пока не готова встретиться с ним, можешь на все это время взять себе отгул, так сказать. Слава не обидится, работы все равно пока нет, где тебе необходимо быть. Что скажешь?       — Спасибо, — грустно улыбаюсь, потому что Булаткин заполнил меня всю, и я пока не могу переключиться ни на что другое.       Прощаюсь с боссом и, выйдя из его кабинета, набираю номер Влада. Неважно себя чувствую, чтобы бегать по лейблу и искать его, поэтому просто звоню. После трех гудков парень наконец берет трубку и просит подождать его на парковке у его машины, потому что он через пару минут освободится. Спускаюсь к выходу и, попрощавшись с секретарем, выхожу на улицу.       Рамм выходит почти следом. Он несет в руках большую коробку и первым делом просит меня открыть авто, взяв ключ у него из кармана куртки. Сигнализация издает характерный звук, и фары мигают дважды. Пр просьбе открываю также багажник, куда Влад ставит коробку, а потом сам захватывает его.       Все это время я слежу за его действиями: парень спокоен, будто вчера моя подруга и не посылала его вовсе, а я не психовала. Это радует, ведь, возможно, он и не принял это близко к сердцу. Но в то же время угнетает: обиделся и просто не хочет разговаривать со мной. Это все наслаивается на постоянные мысли о Булаткине, о его приезде и словах Пашу о наших отношениях. Я совсем ломаюсь, начинаю хныкать, когда Влад, не проронив ни слова, открывает мне дверь, обходит авто и садится за руль. Падаю лицом в ладони, чувствуя, как «что-то» мешает мне достаточно согнуться и обнять себя за колени.       — Ну что не так я уже сделал? — на выдохе произносит Рамм и касается моего плеча. Я ничего не отвечаю, потому что превратилась в гребаную истеричку, и начинаю громко реветь. Как же меня это достало. — А Господи, Вероника.       Влад прижимает меня к себе, пока я мямлю о том, что меня все заебало и как я хочу отдохнуть. Парень смеется, гладя меня по спине, и говорит, что все не так плохо, и я вполне могу развеяться и перестать так думать. Рамма почему-то забавит, что я, блять, ему на жизнь жалуюсь, но стоит только мне упомянуть Егора, парень напрягается: его рука останавливается и сжимается в кулак, а, когда я поднимаю глаза, он уже не улыбается даже.       — Я испортила ему жизнь, — в заключении своего потока слов произношу я и вытираю щеки тыльной стороной ладоней. А по Владу заметно, что его искренняя улыбка плавно перешла в натянутую.       — Что было, не вернуть, — отвечает Рамм, когда я опускаю зеркало и пытаюсь смыть размазанную по щекам тушь. — Но ты можешь сделать лучше свою жизнь. Хочешь, помогу?       Не дождавшись моего ответа, Влад заводит авто и, прогрев, выезжает с парковки.       По дороге он пытается хоть как-то поднять мне настроение, но в итоге мы просто разговариваем и устанавливаем правила, которые каждый обещает соблюдать. Одним из них является не упоминание моей беременности: все ведь пошло не так, как думает Рамм, и я не хочу однажды выдать ему свою тайну, когда он снова выведет меня. Но и сейчас не время, чтобы все рассказать. Кажется, я пока не готова.       Влад включает музыку. Сначала играет что-то спокойное, но парень почти сразу переключает на Тимберлейка, которого я очень люблю, и я начинаю подпевать, а после и танцевать. Я готова забраться на крышу и выплясывать под его треки, но авто Рамма не позволяет мне это сделать — нет люка на крыше.       Скоро мы останавливаемся у развлекательного центра. Это огромное здание в несколько этажей, в котором есть большой кинотеатр, фудкорт с панорамным обзором, различные магазинчики, боулинг и еще много всего. Мы пару раз были тут с Егором.       Рамм предлагает пойти в кино, и я соглашаюсь, но мне приходится несколько минут упрашивать его купить билеты на мультик, а не на какой-то боевик. Чуть ли не прыгаю от радости, когда кассирша вручает мне два билета на «Моану». Парень смеется, сложив руки на груди и тряся головой, и, не дождавшись, пока поток моего счастья закончится, тянет за рукав, чтобы я отошла в сторону и не задерживала очередь.       — Я очень рад, что ты не проклинаешь меня, — Влад покупает попкорн, самое большое ведро. Он все еще прячется под капюшоном толстовки, иногда даже прикрывает глаза рукой. Я пожимаю плечами, мол, у меня хорошее настроение. — Счастливой ты мне нравишься больше.       Сразу не придаю значения его словам, пропустив их мимо ушей, и только потом, когда он приобнимает меня, когда я снова загораживаю кому-то дорогу, вспоминаю их. Возможно, несколько месяцев назад, когда Рамм умолял меня простить его и дать второй шанс, он говорил правду.       Из-за того, что я случайно (именно) проливаю на Влада сок, и он долго торчит в туалете, мы опаздываем на рекламу. Ворчу весь путь к кинозалу, что теперь не буду в курсе всех новинок, на что парень цокает. Мы тихонько пробираемся на наши места и усаживаемся.       — Иногда ты напоминаешь мне этого петуха, — шепчет Рамм, — ведешь себя так же тупо.       — Что-о-о? — вскрикиваю я, нахмурившись, и складываю руки на груди. — Ты охренел?       Беру горстку попкорна и кидаю в парня, пока тот, ничего не подозревая, смотрит мультик. Влад вздрагивает и, стряхнув его с волос, с недовольным видом поворачивается ко мне. Делаю вид, что ничего не произошло.       — Ах ты маленькая сучка, — сквозь зубы цедит Рамм, сжав в руке попкорн и сдавив. — Сейчас ты у меня получишь.       Он в ответ кидается в меня, но я подхватываю его инициативу и охотно отвечаю. Война.       Мы бесимся хуже маленьких детей: я бью парня шапкой, ерошу волосы, а он только и успевает перехватывать мои руки. Чтобы обозначить свою победу, надеваю Владу на голову пустое ведро.       Рамм снова пол жизни торчит в туалете, поправляя подпорченную мной прическу. Закатываю глаза, когда он наконец выходит.       — Ну и нафига ты столько наводил марафет, если все равно надел капюшон? — смеюсь, потому что это действительно нелепо, на что получаю легкий толчок в плечо и недовольную гримасу. — Хваленая мужская логика дала сбой.       Мы на стеклянном лифте поднимаемся на верхний этаж. Только мы оказываемся на фудкорте, останавливаюсь и принюхиваюсь.       — Чем это таким вкусненьким пахнет?       Рассмеявшись, Влад тянет меня к столику у окна в пол и велит ждать его здесь. Сам уходит покупать еду. Я все еще не могу отделаться от запаха сладкого, чего-то яблочного или, может, вишневого… или… Провожаю взглядом девушку, несущую на подносе аппетитный синнабон, и сглатываю. Как же давно я не ела ничего сладкого. Эти все чизкейки, кофе с сиропами, тортики, капкейки, шоколадки: ух как я о ним соскучилась. Невольно дотрагиваюсь до животика и про себя обещаю малышку или малышке не нарушать данное Лере обещание и не есть запрещенное.       Засматриваюсь на Москву, припав к стеклу, пытаясь сосчитать машины на дорогах, чтобы хоть как-то отвлечься.       Поставив на стол один поднос, Влад через минуту возвращается с другим.       — Ну ты точно ешь, как бегемот, — качаю головой, — не лопнешь, деточка?       Рамм цокает, да так громко и показательно, будто я вывожу его целый день. Смеюсь, убирая тарелки и стаканы с подносов, чтобы было удобнее.       — Между прочим, из всего этого половина твоя, — возмущенным тоном отвечает парень, что вызывает у меня новую волну смеха. Снова его геройство не оценено. — Чтобы все съела.       — Прости, папочка, — поджимаю губы, — но это, это и вот это я есть не буду. Не-а.       Отодвигаю в сторону пирожное, хоть и делаю это с большой неохотой: оно такое красивое, такое воздушное, такое ароматное. Убираю также острый корейский салат, еще с большим нежеланием, потому что люблю его очень. Третьим оказывается фруктовый салат. Цитрусы. Мне не очень полезно есть цитрусы.       Прямо из-под носа у парня забираю «Цезарь» и сразу съедаю хрустящий лист салата. Кажется, еще немного, и Рамм закипит в прямом смысле этого слова, а из его ушей повалит белый пар. Меня это забавит, но я не поступать так я не могу: мне и правда ведь нельзя.       — Зараза, — фыркает тот.       — Худею, — якобы обреченно выдыхаю.       — Ну да, я заметил, что у тебя появились щечки. А еще ты постоянно носишь мешковатые свитеры. Живот огромный прячешь? — ухмыляется Влад, а я почти выплескиваю на него свой коктейль. Тот резко поднимает руки вверх. — Шучу!       Наевшись и доведя друг друга до белого коления, мы спускаемся на эскалаторе вниз. На четвертом этаже Рамм просит меня сходить с ним в «Детский мир», потому что на следующей неделе ему предстоит забрать дочку на пару дней, потому что ее мама уезжает в другу страну. А я как раз помогу ему выбрать что-то в подарок.       — Только не зеленого зайца, прошу, — на входе предупреждает тот, и я хохочу, вспомнив, когда мы были в детском магазине вместе впервые.       — Хочешь, чтобы я побила тебя игрушкой? Мало тебе сегодня было? — в шутку спрашиваю я, а Влад на меня злобно зыркает.       Мы проходим мимо отдела с детским питанием, всякими погремушками и пустышками, и я совсем не замечаю, как торможу у вешалок с одеждой, а Рамм уходит далеко вперед. Рука сама тянется к пижамке, с единорогами и яркой радугой, и я верчу ее, рассматривая. Перебираю еще несколько нарядов для настоящих принцесс и рыцарей, всякие футболочки с летающими тарелками и динозаврами. Не могу уйти из этого отдела, потому что не отпускает, будто невидимая рука держит меня в этом отделе.       Дохожу до вешалки для самых маленьких. Сердце екает, начинает биться быстрее, а на душе становится тепло. Прижимаю ладонь к животику и шепчу малышу или малышке, как люблю его или ее. Беру фиолетовые ползунки и кремовую пеленку, и плевать, что подумает Влад.       Не замечаю, как именно он стоит за моей спиной и даже разговаривает по телефону. Хмурится, но, кивнув на одежду в моих руках, расплывается в доброй улыбке. Не могу не ответить ему тем же и отвожу взгляд.       — Моя малая не такая кроха уже, — Рамм убирает в карман телефон и качает головой. — Я ведь говорил тебе. Хотя-я-я, — он забирает у меня ползунки и вертит в руках, — вполне можно натянуть.       — Это я… — запинаюсь. — Племяннику. У брата родился месяц назад.       Интересно, насколько мое вранье выглядит правдоподобно? Но Влад ничего не отвечает, лишь так же продолжает улыбаться: он, будто батарейка, излучает хорошую энергию. Невольно засматриваюсь на него, но, сообразив, моргаю и снова отвожу взгляд. Он меня смущает, и я краснею.       — Я так и не выбрал игрушку, потому что ты пропала, — говорит Рамм. — Но, если я бы встретил того чертового зеленого зайца, я бы непременно взял, — хихикаю. — Но искать его сейчас у меня нет времени, — неловкая пауза. — На лейбл вызвали.       — Х-хорошо, — пытаюсь казаться веселой, как и прежде, но у самой резко падает настроение. Складывается такое ощущение, что он нарочно сказал про дела на лейбле. Соврал.       Влад приобнимает меня на прощание, мы застываем так на несколько минут. Мне было слишком хорошо, чтобы просто взять его и отпустить. Но парень все-таки уходит. Провожаю его взглядом, тяжело вздохнув, и иду на кассу.       В конце недели я все-таки спрошу про пол ребенка.