Одержимый

      Артемис Фаул устало потер глаза. Серьезно, иногда выходки братьев доставляют ему крайне неприятные ощущения. Например, сегодня. Дело в том, что примерно два часа назад его пытались убить. Снова. В который раз. Артемис даже перестал считать. Смысла нет.       Сегодня, в 13:12 Артемис Фаул II вышел из арендованного особняка чтобы встретиться с Голосом, одним из подставных лиц в Волтек, но был остановлен самым пренеприятнейшим образом: его подстрелили на входе. Дворецки в этот день не сопровождал своего патрона, у него был законный выходной, который тот проводил за городом на рыбалке. И правильно, экс-телохранителю уже давно пора на пенсию, как считал сам Дворецки, но достойную себе замену он так и не нашел. Джульетта тоже не подходила, у нее хватало своих «приключений» с младшими сыновьями семейства Фаул. Так что Дворецки все также, как и раньше продолжал сопровождать своего хозяина на самые важные выездные мероприятия. Во время более мелких поручений Артемиса сопровождали доверенные лица из системы безопасности. Проблема только в том, что вся система безопасности висит на Беккете.       Так что знакомый Артемису охранник, который, по идее, должен его сопровождать, сейчас стоит в шестнадцати шагах от него и целится «Смит и Вессон Магнум-500». Первый выстрел был оглушительным, но вхолостую – Артемис, благодаря тренировкам Дворецки, которые в памяти Фаула отложились не в самом благоприятном свете, умудрился отскочить и спрятаться за колонну. Зато в лестнице образовалась приличная вмятина, а щепки и труха разлетелись во все стороны. Артемис мысленно застонал, в уме подсчитывая, сколько сейчас стоит дерево такого качества, и какой счет ему выставит владелец. Хотя вообще-то, подобная мысль должна была волновать его в последнюю очередь.       – Выходи, Фаул! – за колонной раздались первые шаги. – Тебе некуда бежать, щенок. Дом пуст, ты в моих руках!       «О да, дом пуст», – Артемис заложил в правое ухо беруши и достал свой пистолет собственной разработки. Достаточно легкий и относительной небольшой, «Экрикси» мог разнести целый арбуз в ошметки не хуже «Смит и Вессон». Нужно только подсчитать шаги, осталось 4, 3, 2…       В следующее мгновение Артемис заложил второе ухо, выскочил из-за колонны и всей массой врезался в охранника. Основная задача – сбить того – была выполненная успешно, пусть мужчина и успел выстрелить. Но из-за того, что потерял равновесие, ствол оказался выше Артемиса и пуля попала в потолок. «Еще одни непредвиденные расходы. Вот пусть Беккет сам и оплачивает счёт, нашел место, где убивать», – Артемис приземлился на охранника, приставил к его шее пистолет и нажал на курок.       Спустя двадцать семь секунд, когда звон в ушах слегка затих, Фаул поднялся с медленно остывающего тела, осматривая труды своей работы. – С греческого «экрикси» переводится как «взрыв», – юноша оттер с лица брызги крови, брезгливо поджав губ. Костюм был испорчен. – Но увы, тебе эта информация уже ни к чему.       Голова лежала отдельно от тела и даже слегка откатилась, и на ней навечно застыло настолько удивленное выражение, что Артемис даже позволил себе легкую улыбку. Которая тут же сползла под мрачной мыслью, что теперь эти ошметки ему надо убирать. Какая мерзость.       «Дворецки натренировал мое тело. А вот мораль подправили собственные братья».       На часах было 14:57, Артемис устало потер глаза, в который раз прогоняя в голове мысль о том, как он от всего устал. Юноша бессильно рухнул на диван перед камином в главной гостиной. Шелковая обивка из бесценного шедевра в одну секунду превратилась в мерзкую замаранную кровью тряпку. Какая к черту теперь разница? Встреча сорвана, а других мероприятий у него на сегодня всё равно не намечалось.       Сейчас Артемис с ужасом осознавал, как права была Элфи лет эдак пять назад, когда сказала, что родство ещё не гарантирует любовь и верность до гроба, учитывая то, как Артемис обращался со своими братьями. Интересно, где она набралась этой семейной мудрости будучи круглой сиротой без братьев и сестёр? Не иначе как от Трубы Келпа с его неадекватной привязанностью к полудурку-брату.       Фаулы во все времена были талантливы, красноречивы, умны и изворотливы, но в каждом представителе семейства эти черты были представлены в большей или меньшей степени. Артемис-младший был уникальным – он обладал всеми этими данными одновременно. Но вот в чём проблема, Беккет и Майлс вместе были ничуть не хуже него. На самом деле нужно было признать, что Майлс был гораздо более красноречивым оратором, чем Артемис. Милый белокурый юноша с первого взгляда располагающий к себе открытой улыбкой и приятным голосом гораздо больше нравился аудитории, чем высокий худой мужчина бледный как мертвец и с постоянным мрачным выражением собственного превосходства на лице. В противоположность своему брату-близнецу Беккет был груб, самоуверен и заносчив. Но именно это сделало его безумно популярным у определённой категории населения – будучи ещё подростком, он стал идейным лидером и кумиром различных преступных группировок, в последствие превратившихся в те организации, которые наводили страх на приезжих, а также несогласных с мнением большинства.       Артемис, несколько лет назад разглядев выдающие способности братьев, посчитал просто непозволительным оставить их без должного применения, именно поэтому новообразованной церковью Волтек под чутким руководством старшего брата заправлял юный ангелоподобный Майлс, конечно через сеть подставных лиц, Голосов церкви. Агрессивного неуправляемого Беккета с радостью приняли в одну из «элитных» преступных шаек Дублина, где он, конечно с помощью Артемиса, буквально за год стал реальным лидером, а так как он был слишком молод, чтобы быть реальным авторитетом, он действовал через подкупленных представителей преступного мира.       Со стороны казалось, что ситуация в стране неуправляемая, шайки враждуют друг с другом, государством и церковью, но на самом деле всё это было не более чем пьесой одного режиссера, который лишь ждал подходящего момента, чтобы выйти из тени в минуту полнейшей дестабилизации положения и придя к власти спасти свою страну. Спасти от того, во что он сам её превратил за последние годы, дёргая за невидимые нити. Артемиса больше не устраивала перспектива быть неизвестной фигурой из преступного мира, ему хотелось известности, славы, признания и власти. Самовлюбленный идиот.       До последнего времени всё шло просто отлично. Подкупленные и шантажируемые люди ползали в ногах, лебезили и делали только то, что им говорят, ведь Артемис очень строго наказывал за любую инициативу подчинённых. Как он сам любил говорить: «Упаси боже вам начинать думать! Это очень опасно! Вы можете додуматься неизвестно до чего. Ваше дело – выполнять приказы. Чётко и беспрекословно». Всё шло по плану вплоть до начала этого года, когда Артемис выдвинул свою кандидатуру на пост премьер-министра Ирландии. Тогда, в январе, всё и началось.       Первое покушение застало Артемиса врасплох. И, надо признаться, от пули снайпера, выпущенной с крыши здания напротив его отеля, его спасло просто удачное стечение обстоятельств. Юноша смотрел в окно на праздничное шествие, но именно в этот момент зазвонил телефон, и Артемис сделал шаг в сторону стола. Один-единственный шаг спас его от верной гибели. Дворецки каким-то непостижимым образом выследил киллера и выпытал у него фамилию заказчика. Фаул.       Через три дня, обедая в поместье вместе с семьёй, Артемис как будто невзначай обронил:       – И кто из вас заказал моё убийство?       Ангелина возмущенно ударила по столу ладонью:       – Что за темы для застольной беседы, Артемис? Ты джентельмен! Тебе двадцать пять! Что это за шуточки!       – Простите, матушка. – Артемис опустил глаза в притворном смирении, – И всё же я хочу слышать ответ.       – Ну, допустим я. – Беккет дерзко вскинул голову, в его глазах не было ничего похожего на разочарование, жалость или нечто подобное. Только чистая ненависть к брату. Верный щенок подрос и хочет вонзить зубки в глотку своего вожака.       – И почему же ты не сделал этого в поместье? – старший брат чуть повёл бровью, изображая любопытство.       – Не хотел расстраивать мамочку.       – Всё! Прекратите немедленно! Мне отвратительны ваши шутки! В моё время молодёжь не позволяла себе таких вещей! Тимми, сделай что-нибудь! Прекрати это немедленно!       Артемис-старший оторвал взгляд от газеты и со скучающим видом обвёл присутствующих взглядом.       – Ангелина, они же подростки. У них переходный возраст. Хватит раздувать скандал на пустом месте. Вот сейчас ты психуешь из-за каких-то идиотских приколов прыщавых мальчишек, а через час будешь жаловаться мне на то, что у тебя плохо усваиваются белки. Лучше тщательно пережёвывай курицу, а не дёргайся по пустякам. Тогда у тебя не будет никаких проблем. – Мужчина снова сосредоточился на заметке «Айриш Таймс».       Ангелина поморщилась и вернулась к еде. Артемис и Беккет ещё несколько секунд играли в «гляделки», но больше не проронили ни слова.       А на следующей неделе кто-то бросил гранату прямо под колёса его автомобиля. Через три дня в него стреляли во время публичного выступления. Потом его ждала небольшая передышка, но через несколько дней покушения стали происходить практически регулярно, они стали более продуманными, что говорило о том, что Майлс был заодно с братом. Вот тогда Артемис понял, что его верные псы сорвались с поводков.       Первое время он всячески демонстрировал, что ему всё нипочем, но через несколько месяцев всё-таки принял идею о том, что два гения, объединившись против одного, наверняка одержат победу. Этого Артемис не мог допустить, поэтому, приказав гордости заткнуться, попытался вступить в диалог. К тому времени было уже поздно что-то делать – близнецы требовали признать их равными и открыто поставить во главе подвластных им структур. Младшие Фаулы тоже любили деньги, власть и всеобщее восхищение. И им надоело находиться в тени. Артемис не мог допустить этого, особенно сейчас, когда выборы были так близко. Если информация о том, что родные братья будущего премьера занимают ключевые позиции в самых скандальных организациях, бросит тень на амбициозного кандидата, его непременно отстранят. А теперь, когда цель была так близка, Артемис не мог позволить этому случиться.