Одержимый

      Тонкие аристократичные пальцы легко порхали над новой клавиатурой. Артемис как раз завершал свой новый проект – разработку новейшего экологически чистого мотора для грузовых автомашин. Весьма важная вещь в нынешней мировой ситуации. Осталось доделать сущие мелочи: дописать техническое описание, сбросить чертежи и модель герру Вагнеру*, сохранить оригинал на самых разных носителях и запаролить их максимально сложно. Последнее время молодой Фаул перестал доверять практически всем.       Введя пароль, Артемис выключил ноутбук, и отодвинул его от себя. От навалившихся дел уже было тошно. Юноша откинулся на спинку стула, пытаясь очистить разум по методике тибетских монахов. Ну, или хотя бы перестать думать о будущих запланированных делах и проектах. А их было настолько много, что у обычного человека, фигурально выражая словами Келпа, уже «мозги б через уши вытекли».       Иногда даже мелькала мысль лечь на полянке под деревом в солнечную погоду, под прохладный ветерок, закрыть глаза, ввести под кожу пару кубиков диамфотоксина* и сложить на груди руки, если успеешь. Но внутренний перфекционист моментально начинал бунтовать – не мог Артемис вот так внезапно все бросить, он ведь только начал. Прошло всего лишь десять лет, его проекты только-только начали окупаться, за ним идет народ, он все-таки исполнил мечту отца и отошел от преступного мира.       Почти. Но отцу знать это не обязательно.       К тому же, на Ту Сторону юный Фаул тоже особо не хотел спешить. Когда болтаешься между небом и землей хотя бы один год и при этом привязан только к полянке с розами, начинаешь пересматривать ценности жизни. И самоубиваться только из-за усталости – сущий бред. Рационализм Артемиса не мог такого позволить своему хозяину. Поэтому оставалось устало тереть глаза и улыбаться на камеру.       Но все эти проблемы ни в какое сравнение ни шли с одним моментом. После всех своих приключений и похождений на Тот Свет, Артемис четкой уяснил одну вещь: ему явно стоит заняться своей физической подготовкой. Прошлый опыт показал, что умение стрелять и не умирать после минуты бега может вполне так спасти жизнь.       Но даже эти все проблемы и рядом не стояли с грядущим. Самое страшное будет в воскресенье. Мать буквально выплакала его соглашение на совместный семейный ужин, абсолютно не понимая, что вредит сама себе. Фаул поморщился. Опять придется слушать ее щебетание о том, как хорошо, что они наконец все вместе собрались и делать вид, что он весьма заинтересован в обсуждении последних сплетен. А отец будет пытаться «ненавязчиво» выспросить про личную жизнь старшего сына.       Мысленно Артемис расхохотался, позволив появиться на лице легкой полуулыбке. О да, в такие моменты начинается настоящий цирк:       – Арти, ты ведь уже совсем взрослый!       – Артемис, ты же помнишь, о чем мы с тобой последний раз говорили?       – Дорогой, а когда ты познакомишь нас со своей девушкой?       – Сынок, ты же не хочешь, чтобы род Фаулов канул в лету?       Вот последний аргумент всегда был самым любимым в их «беседе». Неужели отец забыл, что у него есть еще два взрослых сына, которые, если верить слухам и камерам наблюдения, очень даже «озабочены» продолжением рода Фаулов. Хотя, может у них какие-то проблемы? Поэтому отец возлагает все надежды только на своего старшего отпрыска?       В общем, логика родителей в этом плане не совсем понятна. Но Артемису было абсолютно все равно. Девушки его не интересовали, парни, к его огромному счастью, тоже. Один раз он даже позволил «сморозить» себе глупость: заявил, что абсолютно асексуален. Слава богу, в которого Арти не верил, что братьев дома тогда не было. Но мать с отцом потом отпаивал успокоительным еще долго.       Однажды мать, находясь в полном отчаянии, предположила, что Артемису нравится Джульетта. Дворецки, которая в этот момент ставила перед госпожой Фаул тарелку с супом, позволила себе громко расхохотаться. Юный Фаул же только улыбнулся краешком губ. Если бы его привлекала Джульетта, он бы уже точно записался к психотерапевту. Такое счастье ему не надо.       И этот семейный ужин ему тоже не требовался. Артемис согласился на это только по одной простой причине: ему требовалось встретиться с Элфи. И только.       На столе загудел телефон, который Фаул собрал самостоятельно еще до Кризиса Опал. Кажется, герр Вагнер наконец-то соизволил открыть свою почту.       – Добрый день, герр Вагнер. Вы просмотрели чертежи?       – Герр Фаул… Рад Вас слышать, – Артемис закинул ногу на ногу, с удовольствием отмечая, что немец абсолютно ему не рад, хотя и скрывал это весьма умело. – Я просмотрел чертежи, и у меня возникло несколько вопросов.       – Да-да?       – Это касаемо дат. Вы действительно хотите увидеть прототип уже через восемь дней? – в голосе прозвучала едва скрытая ярость.       – Герр Вагнер, если в документе я четко указал сроки предоставления прототип-модели, то с чего Вы взяли, что это неправда?       – Но это абсолютно невозможно! Вы же должны понимать, что модель должны одобрить, привезти материалы…       – Послушайте меня, Вагнер, – юноша даже встал, начиная раздражаться, – Вы ведь прекрасно понимаете, что моим проектам абсолютно не требуется чье-либо одобрение. И мне прекрасно известно, что на ваших складах, которые вы якобы списали из-за физического износа, хранится весьма приличное количество нужных материалов и деталей. Так что я даже сделал Вам небольшую поблажку. Или вы хотите познакомиться с «собачками» моего дорого брата?       – Нет, – Артемис четко представил, как Вагнер, едва сдерживая бешенство, поджимает губы.       – Тогда, надеюсь, конфликт исчерпан. До свидания.       Не желая выслушивать еще одну дежурную фразу, Фаул сбросил вызов. К черту все.       Рухнув на диван, Артемис решил немного подремать, пока есть возможность. Но стоило только начать погружаться в сон, как на руке завибрировал энк – некогда подарок Жеребкинса, который был несколько раз усовершенствован. Это было напоминание: Фаул собирался подобрать Элфи небольшой презент и распланировать их встречу, чтобы не получилось, как в прошлый раз, когда эльфийку чуть не поймали и не утащили на опыты «песики» Беккета. Капитан Малой до сих пор ему простить не может, а самому Фаулу пришлось в спешном порядке учиться выводить кровь с дорогих обоев. Слава богу, Жеребкинс не стал свидетелем того, как Артемис на карачках ползал, отмывая любые красные пятна. Или очень талантливо об этом молчал.