Кто придумал эти идиотские правила?**
Как обычно, в среду после службы, Элфи, Шкряб и Эш дожидались друг друга в холле Полис Плаза и всей толпой шли затариваться в супермаркет напротив, а после завалились домой к Трубе с набитыми сумками — командир жил ближе всех к общему месту работы. Посиделки представляли собой совместный просмотр хрустьбольных матчей, подборок дебильных видео, обсуждения какой-то несусветной чуши и пересказа каких-то забавных случаев. Шкряб подходил к этому настолько серьёзно, что каждый раз, как ему удавалось увидеть или услышать что-то остроумное или нелепое, он тут же записывал всё в специальный раздел в своём энке*. Сейчас вся компания расположилась перед огромным экраном, чтобы насладиться очередной высокоинтеллектуальной подборкой, которую заботливый Жеребкинс два раза в неделю размещал на своём сайте. Большинство видео представляли собой съемки камер скрытого наблюдения вездесущего кентавра, но кое-что выкладывали в сеть и сами жители Гавани. Обычно главными действующими лицами были какие-то нерадивые гномы, пикси, спрайты, но иногда Жеребкинсу везло и ему удавалось найти истинный шедевр с участием полиции. Именно поэтому Шкряб и Эш сейчас лежали на полу корчились в приступах дикого неконтролируемого ржача. Труба, красный от злости, презрительно смотрел на них сверху: - Что ржёте, придурки? Там всегда была нормальная дверь! Кто же знал, что Старейшинам взбредёт в голову устроить витрину на входе в зал Торжественных Заседаний? Элфи лежала в кресле боком, перекинув ноги через подлокотник. В какой-то степени ей было жаль Трубу, но тем не менее то, как он разнёс стеклянную дверь вдребезги просто потому, что не заметил её, было просто восхитительно. – Пе… Пе… Перемотааааай…. – простонал Шкряб, обливаясь слезами на полу. – Перебьёшься, – буркнул Труба, но тем не менее послушно отмотал ролик в начало. – Бооооже…Ик… Тебе было оч…ик…чень бооольно? – снова провыл Шкряб, корчась на полу, икая от смеха. – Сейчас больно будет тебе! – Труба вскочил с дивана и кинулся на младшего брата, тщетно пытавшегося отползти на безопасное расстояние. «Так странно» — подумала Элфи, глядя на возню на ковре и отхлёбывая сидр из банки, — «Мне так весело с ними, но…». Девушка не могла описать это странное отсутствующее чувство, будто её самой не было здесь, в комнате, ей казалось, что она наблюдает за друзьями со стороны. Это мерзкое, холодное чувство отрешения впервые возникло в её сердце через пару месяцев после Кризиса Опал, оно зародилось тогда, когда погиб Артемис, и даже после того, как он снова вернулся, не оставило её в покое, а лишь продолжало разрастаться, захватывая всё новые позиции в её душе. Элфи не говорила никому, но у неё время от времени случались панические атаки, её накрывали депрессивные мысли, и гениальные советы из книг типа «Помоги себе сам» никому неизвестного доктора Ф. Роя Диэн Слипа* «забыть и жить дальше», легче не становилось. Хотя нет… Иногда ей становилось лучше, страхи и мучения отступали, радость и вера в лучшее возвращались в её жизнь… Это происходило, когда ей удавалось вырваться на поверхность и повидаться с Артемисом. Ещё пару лет назад им удавалось встречаться чуть ли не каждую неделю, но теперь, когда Фаул решил всерьёз заняться политикой, им удавалось выкроить времени на своеобразные свидания всё реже и реже. Да и какие там по сути свидания, они просто молча отдыхали в компании друг друга от… от всего, по сути. Но к огромному сожалению, путь в одну сторону отнимал у Элфи не менее трёх часов, поэтому даже чтобы просто воочию увидеть Арти, физически ощутить его присутствие, ей требовалось потратить на это целый день. Что было достаточно сложно, учитывая, что у неё было и так немного выходных. К тому же, день на поверхности был «ночью» под землёй, и эта рассинхронизированность во времени также вносила свои поправки — и Артемису, и Элфи, так или иначе, требовался отдых. Сейчас же, когда юноша был занят не только личными, но и общественными делами, он всё меньше и меньше времени проводил в родовом поместье – единственном месте, где Элфи могла без опаски снимать экран. А лететь Фронд знает куда несколько часов, чтобы не иметь возможности поговорить и обнять того, кого ей так не хватало, было в общем-то бессмысленно. В конце концов, через пару лет Элфи должна была отметить свой первый юбилей, поэтому она давно переросла этап «просто увидеть его, и больше мне ничего не надо». Встречи раз в месяц уже стали для них праздником, которого обоим так не хватало. Сейчас, болтая в воздухе ногами и смеясь вместе с коллегами, Элфи как никогда остро ощущала своё одиночество. Она не видела Артемиса уже больше полутора месяцев, и вот, наконец, им удалось согласовать встречу в ближайшее воскресенье. У них будет не так уж много времени, и то Элфи придётся встать ни свет ни заря и выехать самым первым рейсом в шесть часов вечера, так как утром следующего дня у Артемиса запланирована встреча в Дублине, и ему, даже такому великому гению, нужно будет поспать хотя бы несколько часов, чтобы иметь возможность ясно мыслить. — Элфи? — Эш поднялся с пола и озадаченно взглянул на девушку, –— всё нормально? — Не бери в голову, просто задумалась, –— ответила она, бессмысленно глядя перед собой. Почему-то ей казалось неправильным то, что она просто убивает время в компании своих приятелей, в то время как могла бы… Могла бы что? Предаваться меланхолии? Сидеть в одиночестве в своей спальне с выключенным светом? Лежать на диване, часами глядя в потолок? Чем она занималась, когда не была на службе? Чем, кроме контрабанды, гоблинских перестрелок, патрулирования улиц, были заняты её мысли и разум? Только пустотой. Абсолютной беспросветной чёрной пустотой. Время от времени Элфи понимала, что это ненормально, особенно когда на неё вдруг ни с того ни с сего накатывала волна безудержного страха, сердце начинало колотиться в совершенно бешеном ритме, а дыхание перехватывало, но до сих пор она ничего не предпринимала, самостоятельно справляясь с мучительными симптомами. Благо ещё ни разу ничего подобного не приключалось с ней на работе. Возможно именно поэтому она переносила свой визит в клинику доктора Аргона на неопределённое время. В конце концов, она ведь не больна. Она и без врача прекрасно знала причину своего состояния — отсутствие Артемиса в её жизни.* * *
Номеру Первому было ужасно стыдно признаться в своих чувствах, но он ревновал своего учителя. И ладно бы причиной был кто-то реальный, так ведь нет! Он даже не был живым! Бесёнок склонился над свитком, стараясь прогнать такие нехорошие, такие неправильные мысли. Нет, Кван не забыл о нём, ему вовсе не наплевать на успехи своего ученика, просто он очень увлечён этой чудесной находкой, они с Жеребкинсом только о ней и говорят. «Это нечто уникальное! Это поистине эпохальное событие! Возможно это захоронение позволит узнать больше об истории волшебного народа в Дофрондовскую эпоху!» – слышал Номер Первый каждый день. Пару месяцев назад отряд полиции выследил и задержал банду контрабандистов, которая устроила лёжку в каких-то подземных руинах. Сперва находке не предали значения, пока видеозапись захвата преступников не попала в руки Жеребкинса. Его очень заинтересовала архитектура сооружения, а также её возможное назначение. Кентавр немедленно связался с Кваном, чтобы обсудить свои мысли. Итак, обнаруженные руины оказались ничем иным, как захоронением, сделанным явно руками волшебного народца и, судя по изотопному анализу – в эпоху, предшествовавшую войне короля Фронда. В этом не было ничего необычного, такие захоронения всё ещё встречались время от времени, если бы не одно «но». В мавзолее была обнаружена мумия, по всем параметрам бывшая человеческим, а не волшебным существом. Как и почему человек был похоронен в некрополе фейри? Именно этим сейчас и занималась группа ученых с Кваном во главе. Именно поэтому последние месяцы Номер Первый очень редко имел возможность попрактиковаться в магическом мастерстве, вместо этого он с утра до ночи просиживал над книгами и свитками по истории, философии и этике магии*, в то время как его наставник руководил раскопками и переводом древних текстов. Бесёнок умирал от скуки и ощущения бессмысленной траты времени. За эти месяцы он бы уже мог добиться хороших результатов, если бы не этот сушеный вершок, которого нашли в логове каких-то преступников. Малыш уронил голову на сложенные руки и горько вздохнул.