🎧 Romeo Santos — Rival Aloe Blacc — King Is Born 🎧
Снова в грузовике. Темнота, затхлый запах, люди в тесноте, отчаяние в воздухе. Ева потёрла голову — как она ещё не раскололась от стольких ударов — и ощупала ближайших к себе. — Ани, это ты? — Девочка всхлипнула, и тогда вожатая прижала её к себе, обнимая за плечи. — Все будет хорошо, мы выпутаемся из этого, обещаю. Наши все здесь? Все в порядке? — Да, Ева. В относительном. — Отозвался Лоренцо, посвятив вокруг своим телефоном. Их было десять. Семь подростков, двое взрослых, одна маленькая девочка. Все растерянные, испуганные, раненые. Ева потёрла лоб и удивленно заметила на ладони след крови. Своей или чужой. — У тебя не течёт кровь. — Анетта правильно оценила ошарашенный взгляд старшей девушки. — По крайней мере, голова цела. — Она дотронулась до нескольких синяков и шишек, отчего Ева поморщилась. Ева нащупала телефон в своей сумочке, воспользовавшись примером Лоренцо. Заряда оставалось несколько процентов. Девушка отослала быстрое сообщение руководителю, после чего телефон погас. — Чёрт, у кого-то есть с собой батарея? — Это не поможет. — Отозвался, наконец, мужчина в дальнем углу кузова. — Здесь почти нет связи. Совсем скоро мы достигнем границ Испании. — Что вы предлагаете? — Больше не рыпаться. Ребята рассказали о вашем, как оказалось, неудачном побеге, после которого вы впутали и нас. — Он кивнул на малышку, которая прижалась к его груди. — На месте разберёмся. — На месте может быть поздно. — Парировала Ева. — И что значит, впутали вас? Рано или поздно, вы бы все равно стали участниками происходящего. Никто не может остаться в стороне от…гражданской войны. — Это не гражданская война. — Резко ответил мужчина, подавшись вперед, из-за чего ребенок на его руках проснулся. — Это революция. Власти своей либеральной политикой предоставили шанс бунтовщикам, чем они и воспользовались, желая развалить страну. — Очень вовремя вы выбрали время для политических дебатов. — Вмешалась Даниэлла. — Тем более, мы, кажется, прибыли. — Погасите телефоны, это может быть наш единственный шанс. — Успела шепнуть Ева перед тем, как открылись створки кузова, и их грубо выволокли на улицу. Они оказались на территории широкого двора, по границам которого находились здания, напоминающие хлев для животных. Вокруг сновали люди, почти все темнокожие, которые занимались удобрением грядок, носили воду, заметали, убирали и выполняли другую работу. — Мы что переместились во времени? — Удивился мужчина. — Словно прошлый век, с рабами и чернорабочими. Все согласно кивнули, но обсудить увиденное им не удалось, потому что захватчики загнали их в одно из зданий, толкая в спины, и заперли за ними двери. Пленники оказались в просторном помещении, где прямо на пол были брошены постели, а мебель отсутствовала. В противоположном углу от входа разместился небольшой умывальник и слив воды над дыркой в полу. Окон также не было, только небольшой выход кусок крыши был застеклен, позволяя солнечному свету проникать внутрь и делая помещение не таким мрачным. Испанцы обессилено опустились на пол, рядом друг с другом, начиная осознавать в полной мере все произошедшее с ними. Ева осмотрела раны подростков, особенно ногу Алекса и руку Лоренцо. Поврежденные части тела посинели и затвердели, сама девушка едва могла шевелить правым плечом. Четыре девочки разделили между собой остатки печенья и виновато взглянули на остальных. Мужчина остро осмотрел присутствующих и подорвался с места. — Отпустите нас немедленно! — Забарабанил он в высокие двери, больше напоминающие ворота для въезда или загона рогатой скотины. — Дайте нам еду и свободу, чёрт вас всех побери! — Отличный план. — Отметила Ева, нервно сглатывая. — Так они и послушают. После всего, что они… — Есть другие предложения? — Съязвил он, перекривив её же ранее сказанную фразу. — Возомнили себя тут лидером и комментируете действия других? — Он выглядел угрожающе, подходя ближе. — Марио Касас. — Ева вскочила на ноги, наконец-то вспомнив его имя. — Здесь не съемочная площадка, и никто не будет терпеть звёздные выходки. — Взаимно насчёт выходок. — Актёр приблизился максимально близко к застывшей девушке. — Очевидно здесь павильон другого рода. Внезапно дверные створки отпёрли, впуская внутрь нескольких вооруженных мужчин. Ребенок заплакал от страха, и Марио тут же подхватил её на руки. — Не умею строить приветственную речь, впрочем, с рабочими это не требуется. — Начал один из них, зрелый и плотный мужчина. — Все, что вам нужно знать: я — Григорио Санчес, все подчиняются мне, и скоро вся Испания станет Каталонией. Объятые ужасом невольники остолбенели от услышанного. Что значит, когда родная страна становится местом, по сути, братского кровопролития? Когда свобода и жизнь — главные человеческие ценности — зависят от чужой прихоти и алчности? — Я так понимаю, ваша группа стала не самым удачным рейдом. — Санчес внимательно оглядел присутствующих. — Почти все несовершеннолетние, кроме Касаса, какая удача, — он усмехнулся в лицо помрачневшему мужчине, — и…твоё имя? — Он подошёл вплотную к Еве, которая с отвращением сморщила нос, ощутив мерзкий запах пота, сигарет и кожи каталонца. Девушка сделал шаг назад, но Санчес ухватил её за правое плечо и болезненно сжал. Ева прикусила губу, закрывая глаза от пронзившей боли. — Знаю, больно. — Он противно оскалился, убирая руку. — Ребята сказали, что подстрелили какую-то ненормальную, которая могла ещё спастись, но ведь «своих не бросают». — Каталонец бросил быстрый взгляд на притихших подростков. Ева обернулась, столкнувшись с виноватым взглядом Алекса, но тут же дёрнулась от обращенного к ней громкого голоса. — Так что? Мы пришлём вам еду и санитаров, после чего ознакомим с рабочими условиями. Твоё имя. — Он процедил последние слова сквозь зубы, не сводя взгляд с красивой девушки напротив. — Ева Дюран. — Прошептала девушка, потупив взгляд, чтобы не смотреть в пожирающие её глаза. — Вот теперь, приятно познакомиться. Григорио провел языком по губам, ещё раз осмотрев поникшую Еву с ног до головы, и покинул помещение со своими приспешниками. Девушка вскинула голову, прожигая ненавистными взглядами узурпаторов, и встретилась взглядом с ещё одним каталонцем. Парень, судя по молодому лицу и курчавыми как у ребёнка волосами, был примерно одного возраста с Евой. Выходя последним, он кинул на неё горячий взгляд и едва заметно кивнул. — Ева, прости… — Начал было Алекс, но девушка махнула рукой, обрывая его. — О чём ты вообще говоришь? — Дюран подавила рыдания, потирая разболевшиеся виски и отряхиваясь, словно от грязи. Только те похотливые взгляды было не так просто отделить от себя. — Теперь и вы так на меня смотрите? — Зло кинула она, перехватив заинтересованный взгляд Касаса. — Да ничего такого. — Отмахнулся тот. — Бесспорно красивая. И всё. — Он пожал плечами, отводя взгляд и делая вид, что пытается насмешить девочку у себя на руках. Девочка с заплетенными волосами крутилась во все стороны, изворачиваясь от щекотки, но даже игра не могла увлечь настолько, чтобы забыть о своих главных потребностях. — Дядя, я хочу кушать. — Заскулила она, обнимая Касаса за шею. — Дядя? — Переспросила Мария. Ева тоже удивленно покосилась на него. — Да, это моя племянница. — Ответил он, скорее на взгляд Дюран, чем на вопрос Марии. — Дочь моей сестры по имени Кларенс. Поэтому я ответственен вдвойне за ребёнка. — На мне тоже ответственность за этих ребят. — Отозвалась Ева. — Я… — Я уже знаю. Вожатая. — Марио скорчил насмешливую мину, отчего девушка закатила глаза. Ребята покосились на них обоих, качая головой, и продолжили игры, отвлекаясь от голода. Наконец еду принесли на огромном подносе. Два блюда с картошкой и мясом, несколько приборов, пара кусков хлеба. И две баклажки воды. — Вы шутите наверно? — Закричала Ева. — Разве это порция на десятерых? — Пускай будет на девятерых. — Отозвался тот самый парень, который заходил вместе с Григорио. — Как раз будет в твоем духе самопожертвования. — Он подмигнул и снова запер двери за собой. Марио смерил его презрительным взглядом и дал первый кусочек мяча Кларенс.***
Последние несколько часов этого более или менее поворотного дня в жизни каждого испанца прошёл более спокойно. По крайней мере для тех, кто выжил и смог спрятаться. Столкновения на улице завершились преимуществом одолевших каталонцев. Те, кому удалось выжить и не попасть в организованный рабочий лагерь, в панике покидали Барселону, переправляясь за границу. Выбраться из Каталонии по материковой части страны не представлялось возможным — более того, повстанцы взяли под свой контроль и ближайшие провинции. Никто не ожидал этого — да и кто живёт с ожиданием войны в завтрашнем дне? Ева и остальные ребята до самой темноты трудились на огороде в несколько десятков овощных грядок. Только по факту общей национальности им было предоставлено некое преимущество — они не испытывали многочисленных физических, моральных и психологических унижений, как другие работники африканского, американского и азиатского происхождения. Впрочем, на сегодня им было достаточно полученного стресса. После торопливых водных процедур, почти в кромешной темноте и усыпленного голода скудными порциями ужина, все лежали в своих холодных постелях, мучаясь от голода, страха и давления безнадёжного положения. Лишь крошечная лампадка возле умывальника пребывала в спокойствии, равномерно освящая все вокруг себя. Первым тишину нарушил Хосе, громко выругавшись. — Лоренцо, ты что? — Ева подскочила на постеле, вглядываясь в тёмный угол «мужской» половины. — Это не я, но я согласен с каждым выражением. — Отозвался названный подросток. — Это всё тот водитель виноват, — Дани приняла сидячее положение, — он нас подставил. — Не думаю, что он знал о засаде. — Ответила Дюран, повернувшись в сторону девочки. Её глаза уже привыкли к темноте и различали силуэты говорящих. — Но в момент нападения он явно вступил с ними в сговор. — Зарежу его при следующей встречи. — Выдохнул Лоренцо. — Кстати, здесь действительно нет связи. — Сказал Алекс. — Кто нас так найдёт? — Я отправила руководителю сообщение перед тем, как телефон разрядился. — Молвила Ева. — Но мы не знаем, какая сейчас ситуация в Барселоне. — Давайте лучше спать — нам нужно беречь силы. — Таким образом Мария завершила дискуссию.***
Никто их не искал, или же они не знали о попытках их найти. Поэтому им пришлось принять новые реалии и максимально адаптироваться. Все для того, чтобы выжить. Вернуться домой. Снова увидеть свои семьи. Ева и Марио продолжали переругиваться и оспаривать любой предмет разговора: взаимная неприязнь с первого взгляда усугублялась удушающим бременем подчинения чужой власти, рабского труда, скотского обращения. Хотя это стало вскоре обыденным, особенно по сравнению с тем, что претерпевали истинные невольницы, жившие по соседству с ними. Все десять как могли поддерживали друг друга, порой между ними были слышны шутки, милые обращения или смешные прозвища. Они делили еду, жилище и все невзгоды, которые выпали на общую судьбу. За исключением того, что Дюран все чаще ловила на себе съедающие взгляды каталонцев, на что она отвечала негодующим выражением лица и сжатием кулаков. А Касас облегчал трудовую жизнь мальчиков, принимая на себя больше мужской работы; а девочкам дарил искристые взгляды и подмигивания. И только за Евой он наблюдал со стороны, чаще игнорируя её, а изредка вступая в споры.