Ad Interim

Были на свете такие люди - смотришь на них, и понимаешь, что это не переходный возраст, не то, что называли «в глубине его души есть что-то хорошее», не попытки отгородить свою тонкую душевную организацию от удушающего воздействия неприятностей. Ты смотришь на таких и людей и у тебя есть понимание, на грани шестого чувства - они всегда будут такими. Такими мерзкими, удушающими своим присутствием, такими, что у них всегда были бы последователи из себе подобных, и те, кто не посмели бы сказать и слова против, даже зная о настоящей личности этого человека. Симон Клодель был таким человеком. Блисс знала, что в глубине его души не было ничего хорошего: Симону вечно было скучно, и он делал всё, чтобы скуку внутри себя заглушить. О последствии самих способов, да и о самих способах, он не думал. У Симона не было тонкой душевной организации: не было даже зачатков на то, что называли «душой». И переходный возраст тоже не имел ничего общего с его характером. Блисс, смотря на него, знала - он будет становиться только хуже. Вот чего Блисс не знала - если ты не хочешь привлекать внимание таких, как Симон Клодель, нужно выбирать лагерь. Или ты за него, или - против. Если ты становишься Швейцарией, то всё внимание будет отведено тебе. Всё начиналось с мелочей: Блисс узнала, что Симон о ней говорил, Блисс узнала, что Симон на неё поспорил, Блисс узнала, что Симон хочет пригласить её на один из балов, просто так, без спора или каких-либо уловок. Блисс узнала, что Симон крайне её раздражает и лучше бы он исчез. Ровного отношения к нему больше не было - Симон словно был везде. - Выходит, твоё сердце занято. Это означает, что моё только что разбилось. Блисс едва подавила желание вздрогнуть. Раздраженно закатив глаза, она, наплевав на правила приличия, с силой толкнула одного из учеников, загораживающего проход. - Как жестоко, Бромлей, - присвистнул Симон. - Не понимаю, - сказала Блисс, обращаясь больше к себе, чем к Симону. - Мадам Максим уже который год борется с тем, чтобы в коридорах не было столпотворений, почти все седьмые курсы - на турнире, количество людей должно уменьшится хоть немного. Где хоть какие-нибудь продвижения? - Возможно, столпотворений бы не было, если бы никто не спешил, - беспечно сказал Симон. - А куда спешите вы, мадмуазель? На встречу с тем, кто украл ваше сердце? - Симон, пожалуйста, иди и поспи, - вздохнула Блисс, мягко отодвигая мальчика второкурсника. - Моё сердце сейчас окажется в тисках двух пар трансфигурации, и на что-то или кого-то другого у меня попросту нет времени. - Пожалуй, ты права, - внезапно крайне дружелюбно заговорил Симон. - Я заметил кольцо и не сразу вспомнил, что оно - не помолвочное. Выходит, не твоё сердце украли, а ты играешься с чьим-то сердцем? Блисс остановилась посреди толпы, и с мстительным удовольствием увидела, как Симон со всего размаха врезался в огромного семикурсника. К несчастью, он всё же догнал её - Блисс не успела открыть дверь и войти в кабинет. - Ты не ходишь со мной на трансфигурацию, - напомнила Блисс. - Я решил поменять своё расписание, - торжественно сказал Симон. - Может быть, так я узнаю, кто... - Завладел моим сердцем, - закончила за него Блисс. - Никто. Это кольца, которые я заказывала на день рожденье моей сестры. Одно - для меня, второе - для неё. Мы закончили на этом? - Не совсем, - покачал головой Симон, опершись ладонью на дверь - ровно рядом с головой Блисс. - Выходит, я могу побороться за твоё сердце? - Прошу прощения? - вежливо сказала Блисс, опасаясь, что если она ещё раз услышит слово «сердце» из его уст, её моментально стошнит. Блисс поморщилась, заправила волосы за уши, попыталась успокоиться. «Вечный шестнадцатилетний цветочек». Блисс не хотелось признаваться в этом самой себе, но, кажется, Ребекка была права. Ей бы стоило мягче относиться к Симону, в конце концов, мальчишка мальчишкой, средняя продолжительность жизни которого не превысит и восьмидесяти лет. Сколько бы ты не прожил на этом свете, сколько бы имен не сменил - у тебя всегда будет твой же характер. И никуда ты от этого не денешься. - Так что, мадмуазель Бромлей? Вы согласны? - Да, - сразу же ответила Блисс, пытаясь вспомнить, что именно говорил ей Симон. - А теперь отойди. Я хочу зайти в класс. - В таком случае, могу ли я получить его прямо сейчас? Блисс надеялась, что Симон не услышал скрип её зубов. - Адрес твоего отца, - любезно напомнил Симон. - Если ты плохо расслышала с первого раза. - Симон, каким бы необычайно умным человеком ты себя не считал, мой отец отказывается иметь дела со всеми, кому меньше двадцати пяти, - вежливо осведомила его Блисс. - Подожди ещё лет девять, и попытайся снова. Чего Блисс не ожидала, так это того, что Симон схватит её за руку. «Я выпотрошу тебя на месте, если ты ещё раз попытаешься к ней прикоснуться». «Извини, София. Мне сорвало крышу. В конце концов, все они были ничуть не лучше него. Они это заслужили». «Не волнуйся, цветочек. Я отрежу ему голову, если он снова попытается к тебе сунуться». Сейчас с ней не было Винсента. С ней не было Джона, Ребекки - тоже. Блисс смутно представляла, что делать в такой ситуации. Особенно в той, где на чьем-то лице было такое выражение, которое сейчас было на лице у Симона Клоделя. - Уверен, твой отец будет крайне рад, что я хочу сделать предложение его дочери, - едва ли не прошипел Симон ей в лицо. - Тебе голову застудило? - опешила Блисс. - Мой отец будет не рад, а даже если и есть какая-то вселенная, где это бы случилось, была бы крайне не рада я. Что с тобой не так? Так сильно горишь желанием жениться в четырнадцать? Симон, запрокинув голову, засмеялся. - Прекрати, Бромлей, - улыбнулся Симон. - Тут вот какое дело - большинство таких, как мы, помолвлены ещё с колыбели. И это крайне правильно, конечно же, но моя семья решила предоставить мне выбор. Я решил выбрать тебя, потому что ты, Бромлей, партия прекрасная во всех отношениях. Крайне богата, твой отец - талантливый зельевар и человек, имеющий в своём распоряжении множество темных артефактов. Твоя мать - идеальный пример жены. Мы можем стать такими же. - Нет, Симон, мы с тобой не можем стать такими же, - покачала головой Блисс, пытаясь переварить весь бред, сказанный им. - Мои родители, видишь ли, тоже дали мне выбор. И мой выбор заключается в том, чтобы не думать о каких либо помолвках и замужествах последующие лет десять, а то и больше - точно. Так что, сделай одолжение - уйди. Сейчас у меня есть прекрасная возможность не опоздать на урок. - Блисс, послушай... - Нет, это ты меня послушай, - не выдержала Блисс. - Во-первых, не называй меня по имени. Я знаю людей, к которым ты так обращаешься, и я - не одна из них. Во-вторых, я никогда не стану одной из них. Уйди, полечись, выспись - словом всё, что угодно. А меня оставь в покое. Только войдя в класс, Блисс поняла, что звонок прозвенел более десяти минут назад. *** Были на свете такие люди - смотришь на них, и понимаешь, что гниль в их существе - навсегда. Симон таким был. Блисс он оставил в покое, и последующий месяц она пребывала в полном спокойствии, совершенно позабыв о Симоне. В Шармбатон вернулась Габриель Делакур. Вернулась она на месяц, потому что на Турнире произошло что-то, сильно выбившее её из колеи. Она сказала Блисс, что скоро вернется к своей сестре - но пока что ей хотелось побыть в стенах родной школы. Репетиторство по астрологии возобновилось, память снова начала подкидывать проблемы, и искры из палочек снова начали мозолить глаза. Только по истечении месяца Блисс начала замечать. Руби выглядела всё более больной и уставшей. У неё появились круги под глазами, которые изо дня в день становились всё сильнее. Блисс смотрела на Руби - и видела Навина, Жана, Джона, всех остальных. Так они выглядели, потому что не имели представления, как разобраться с тем, что происходило с ней, с Блисс. Блисс не могла понять, что происходит, а на прямые вопросы Руби не отвечала, только отмалчивалась, отворачивалась, или вовсе - убегала. Это было совсем не в её характере. - Смотри, - сказала Блисс, чертя диаграмму. - Это - чёрная дыра. Черные дыры обычно образуются во время коллапса ядра массивной звезды, когда... - Этого нет в учебниках, - замотав головой, пугливо сказала Габриэль. - Нет, - согласилась Блисс. - Но твоё задание - понять, как именно черные дыры воздействуют на нашу магию. Я просто постараюсь объяснить тебе более подробно, чтобы у тебя не осталось вопросов. Габриэль покосилась на Блисс и та, покачав головой, закрыла учебник и убрала все пергаменты. - Давай перенесём всё на завтра? - предложила Блисс. - Сегодня у нас совсем не клеится. Приведешь мысли в порядок, и с новыми силами, да? Когда у тебя следующий урок астрономии? - Блисс, - сказала Габриэль. - Пожалуйста, поговори с сестрой. Взвесив всё за и против, Блисс сказала: - Пожалуй, больше я не буду с ней говорить. Я лучше с тобой поговорю. Скажи мне, что именно ты знаешь? - Руби сказала, чтобы я обо всём забыла. Блисс это разозлило едва ли не до красной вспышки перед глазами. Она схватила Габриэль за плечи, стараясь контролировать силу, и аккуратно её встряхнула. - Если Руби угрожает опасность, ты вспомнишь всё сейчас же, - тихо сказала Блисс. - Руби сказала, чтобы ты забыла - ладно. Но ты не забыла. В таком случае, вопрос - что пугает её так сильно, что она даже мне об этом сказать не хочет? Габриэль молчала, и Блисс, машинально схватив её за запястье и сжав его, процедила сквозь зубы: - Говори. - Руби просто хочет тебя защитить, - неожиданно быстро сказала Габриэль. - Я видела, как она разговаривала с Симоном. Это происходило несколько раз. И каждый раз, когда они заканчивали говорить, ей становилось всё хуже. Я думаю, что их разговоры повторяются, потому что её состояние ухудшается с каждым днём. Блисс сама не заметила, как отпустила Габриэль. Отпустила она её резко, быстро, так, что, неловко взмахнув рукой, прошлась по её щеке своим кольцом. Прошлась так, что на щеке Габриэль образовалась небольшая царапина. - О мой бог, - выдохнула Блисс, с ужасом смотря на щеку Габриэль. - Мне так жаль. Я не хотела, я... - Блисс... - Пошли, я отведу тебя в Больничное крыло, - сказала Блисс. - Нет, сначала я поговорю с Руби, потом - отведу тебя. Или же... мне так жаль, правда, я не хотела... - Блисс! - воскликнула Габриэль, и в голосе её прорезались ноты, сильно напоминавшие звучание Флёр Делакур. - Это же случайность, подумаешь. Я сама дойду до Больничного крыла. - Хорошо. Я... да... хорошо, - рассеяно ответила Блисс, вставая. - Я правда не хотела. Я... я пойду. - Блисс, - снова повторила Габриэль. - Если бы с Флёр или со мной, если бы с нами что-то случилось, и мы знали, что от этого нам будет плохо... мы бы вели себя точно так же. Защищали и огораживали друг друга. Это нормально. - Нет, - покачала головой Блисс. - Это не нормально. Мы должны защищать вас. Не вы. Блисс казалось, что до двери кабинета она шла целую вечность. Когда она вышла, оставив Габриэль одну, и плотно закрыла дверь, то сразу же обернулась, прикрыв глаза. А когда открыла их вновь - едва подавила крик. Перед ней стояла Ребекка. *** Блисс схватилась за сердце, и, не выдержав, расплакалась. Ребекка была такой же: такой же красивой, с такой же мягкой улыбкой, и смотрела на неё так же, как и всегда: насмешливо, с невообразимой нежностью. Ребекка была такой же её семьёй - всегда, в любых жизнях. И Ребекка была жива. Её Ребекка была жива. - Я только сейчас поняла, как сильно по тебе скучала, - плача, сказала Блисс, хватая Ребекку за руку. - Пойдём, поговорим в другом месте. Блисс завела её за угол, пытаясь вспомнить, какой из Падающих садов был ближе, но Ребекка остановилась на месте, вырвавшись из её хватки. Блисс, обернувшись, вопросительно посмотрела на Ребекку. И сразу же получила сильнейшую пощечину, отдавшуюся звоном в голове. - С ума сошла? - возмущенно спросила Блисс, схватившись за щеку. - Что на тебя нашло? И... и почему ты одна? Где все остальные? Ребекка ничего не ответила. Она снова улыбнулась и, покачав головой, ударила Блисс ребром ладони в шею. Дыхание перехватило так, что Блисс была уверена - выжить она не сможет. - Ребекка, не смей делать со мной что-то в этой жизни, - вернув способность говорить, сказала Блисс. - У меня всё... возможно, у меня есть проблемы, но так же у меня есть сестра. Я не могу её оставить. Я родилась в семье чистокровных магов. У меня хорошие родители, и мне очень с ними повезло, но я не могу оставить Руби. - Вытри слёзы, - поморщившись, сказала Ребекка. - Выглядишь настолько жалко, что мне тошно. - Ребекка, что... - Хватит задавать вопросы, - схватившись за голову, сказала Ребекка. - И прекрати звать меня Ребеккой. Блисс удивленно на неё посмотрела. - Боюсь, без вопросов тут точно не обойтись. - Так я и думала, - усмехнулась Ребекка. Блисс заметила только сейчас: во взгляде Ребекки не было присущей ей нежности. С самого начала - лишь насмешливость и явное презрение. - Ты же прекрасно помнишь, что меня зовут Айвори. Блисс отшатнулась. Снова подошла к Ребекке. К Айвори. Блисс поморщилась, посмотрев не ту, кто стоял перед ней, с явной неприязнью. Не будет она называть её Айвори. У того, что делало с Ребеккой такое, вообще не должно было быть имени. - Сейчас я тебе загадаю загадку, - сказала Ребекка. - И не отвечай на неё сразу - я уверена, что ты не будешь знать ответа ещё достаточно долго. Так вот: насколько ты омерзительна, Блисс? Блисс только поморщилась, отвернувшись. Вряд ли можно было рассчитывать на адекватный диалог с чем-то, наподобие этого. Невольно Блисс вспомнила Софию Саммер. Блисс вспомнила ужин, вспомнила Кенигсберга, вспомнила, что тогда Айвори её защищала. Почему она защищала её тогда? Чего именно пыталась добиться? - Надеюсь, когда-нибудь я смогу получить ответ, - сказала Ребекка. - Но сейчас тебе нужно кое-что сделать. - Да, - подумав, кивнула Блисс. - Да. Встретимся позже. И желательно так, чтобы ты исчезла. Ребекка нагнала её практически рядом с кабинетом директора, с силой поставив руку между Блисс и дверью. - Позволь поинтересоваться, куда ты собралась? - Очевидно, что к директору, - сказала Блисс, и тут же себя поправила. - То есть, мне нужно поговорить с заместителем, наш директор сейчас находится... - Я знаю, где она находится, - отмахнулась Ребекка. - Объясни мне, почему ты идешь к заместителю директора, когда прямо сейчас тебе надо искать Симона? Блисс непонимающе на неё посмотрела. - Я даже представить не могу, зачем мне искать Симона самой. Ребекка по-прежнему не убирала руку, и взгляд её с каждым новым словом Блисс становился всё холоднее. - Хорошо, - сказала Ребекка, смотря не на Блисс; сквозь неё. - Хорошо. Расскажи мне, Блисс Бромлей, что ты собираешься делать для того, чтобы разобраться с Симоном. - Фактически, я не собираюсь с ним разбираться, - терпеливо сказала Блисс. - Я пойду к заместителю директора, и расскажу ему обо всём, что случилось. Он же найдёт Симона и разберется с ним. - Вот как? - удивленно сказала Ребекка. - И почему ты так уверена, что поверят тебе, а не ему? - Потому что Руби подтвердит мои слова, - уверенно ответила Блисс. - Я поговорю с ней, узнаю, что именно говорил Симон. Если понадобится, мне поможет Габриэль. Мы выпутаемся из этой ситуации. Блисс попробовала отодвинуть руку Ребекки, но та ей не позволила: Блисс поняла, что попросту не может двигаться. Они смотрели друг другу в глаза, и Блисс не видела ничего, кроме апатии и сильнейшего презрения. Блисс показалось, что она моргнула. Когда она вновь открыла глаза, то обнаружила, что лежит на кровати Больничного крыла. Голова раскалывалась невообразимо и в попытках дотянуться до стакана воды Блисс, неловко взмахнув рукой, уронила его. И сразу же разбудила Руби, которая спала на стуле, неловко сгорбившись. - Блисс! - подскочила Руби. Она достала палочку, собрала стакан и, быстро наполнив его водой, сразу же протянула. - Я такого на первом курсе делать не умела, - пожаловалась Блисс. - Ты не умела пользоваться «Репаро»? - вытаращила глаза Руби. - Репаро - умела. Об Агуаменти я даже и не слышала, - призналась Блисс. Руби скептически на неё посмотрела и явно вознамерилась прочитать лекцию по поводу поведения Блисс, но, махнув рукой, аккуратно присела на краешек кровати. - Руби, - начала Блисс, стараясь подобрать слова. - Что именно тебе говорил Клодель? - Что ты сделала Клоделю? Они заговорили одновременно. Руби сразу же обернулась и, удивленно на неё посмотрев, забралась на кровать с ногами. - На самом деле, ничего, что как-либо могло бы коснуться меня, - поморщилась Руби. - Он, скорее, больше тебе угрожал. Говорил, что если я с тобой не поговорю, то потом будет гораздо хуже. Ничего серьёзного, если подумать, но я действительно боялась, что он сможет что-то сделать. - Я тоже боялась, - призналась Блисс. - Что он сделает что-то тебе. - Ну, - беспечно пожала плечами Руби. - Теперь тебе не стоит об этом волноваться. - Почему? - подняла брови Блисс. - Что произошло? - Симона хотят забрать родители на остаток учебного года, - объяснила Руби. - Он вернется только в следующем году, и то, по школе ходят слухи, будто его хотят перевести в Дурмстранг. - Симона? - расхохоталась Блисс. - Он там и дня не продержится. - Я тоже думаю, что он вернется, - согласилась с ней Руби. - Но, всё же, если это твоих рук дело, то ты можешь признаться. - Нет, это не моих рук дело, клянусь, - покачала головой Блисс. И рискнула спросить. - Скажи, ты не видела здесь новое лицо? Девушку, беловолосую, голубоглазую... тихую. - Тихую? - скептически переспросила Руби. - Я было даже подумала, что ты о Флёр Делакур говоришь. Но, в любом случае, нет. Новеньких у нас не было. Руби тактично подождала, будет ли Блисс как-то объяснить свой вопрос. Блисс быстро сменила тему, размышляя над тем, что же сейчас делала Ребекка. Была ли она собой. И как скоро она приведёт в Шармбатон Винсента. Как скоро Блисс вернёт свою душу. Её мысли прервал заместитель директора, ворвавшийся в Больничное крыло, подобно вихрю. Несколько секунд он рассматривал Блисс, после чего, вздохнув, устало прикрыл глаза. Через некоторое время к нему присоединился патрициат Флоризеля. Критично осмотрев Блисс, он тихо что-то хмыкнул себе под нос. - Мадмуазель Бромлей, могу ли я узнать, в состоянии ли вы дойти до кабинета директора? - спросил патрициат. - Да, месье Дюмон, - ответила Блисс. - Думаю, со мной уже всё хорошо. Что-то случилось? - Случилось, - сказал Дюмон, но в голосе его слышалось сильнейшее сомнение. - Хотя, признаться, я не слишком в это верю. Видите ли, месье Клодель... Его перебило громкое, полное презрения фырканье. Дюмон удивлённо посмотрел на медсестру. - Вы что-то хотели сказать? - любезно спросил он. - Да, хотела, - кивнула медсестра. - Месье Клодель - отвратительный, неблагодарный, невоспитанный мальчишка. Был у меня несколько часов назад. Упал с лестницы, получил кучу ушибов, сломал несколько ребер. Выпил зелья, но вместо того, чтобы отлеживаться в кровати, сразу же вскочил и убежал! Видите ли, палочка сломалась, нужно было срочно написать родителям. Конечно же, зачем волноваться о своём здоровье, когда у тебя сломалась палочка! Патрициат Дюмон переглянулся с заместителем директора, и взгляды их были бескрайне удивленными. По лицу Дюмона можно было сказать, что он взвешивает «за» и «против» свой следующий вопрос. - Могу ли я узнать... если у нас возникнет просьба об извлечении ваших воспоминаний, сможете ли вы предоставить нам их? - Что? - растерялась медсестра. - Конечно, смогу, и буду рада, если вы предпримете меры. Но зачем вам... - Мадмуазель Бромлей, - сказал патрициат Дюмон, качая головой. - Пройдите в кабинет директора. *** В кабинете директора, помимо Симона и его родителей, находилась крайне растерянная Габриэль Делакур. Было видно, что она не знает, зачем она здесь, и что вообще происходит. - В чём дело? - встревоженно спросила Блисс. Прежде, чем ответить, заместитель директора сел в кресло. После чего спросил: - Мадмуазель Бромлей, ответьте мне на один вопрос: вы расцарапали лицо мадмуазель Делакур? Габриэль, подскочив на месте, гневно посмотрела на заместителя директора. Блисс и вовсе вытаращилась на него, не зная, что именно должна была ответить. Царапина на лице Габриэль по-прежнему была, и, да, её оставила именно Блисс. - Да, месье Лерой, Блисс меня оцарапала, - сказала Габриэль. - Своим кольцом, когда резко дернула рукой. С каких пор это является причиной вызова в кабинет директора? Лерой быстро закивал, и, снова покачав головой, тихо пробормотал себе под нос: - Мадам Максим, где же вы, когда так нужны, - он снова посмотрел на Габриэль. - То есть, мадмуазель Бромлей действительно оцарапала вас кольцом, а не... Он бросил короткий взгляд в пергамент, лежащий перед его носом. - Не набросилась на вас, расцарапав всё лицо до крови, - сказал Лерой, и по голосу его было слышно, каким абсурдным ему кажется то, что он говорит. Блисс почувствовала, как в горле встал ком. Она даже не могла понять, почему: разве ей было не известно, что Клодель способен на всё? Известно. Разве она не знала, что он всеми силами будет пытаться отомстить ей? Мстить, конечно, нужно было Ребекке, но вряд ли Клодель вообще о ней помнил. Блисс не смогла сдержать слёзы, причины которых не понимала сама. Она стояла в кабинете директора, чувствовала сочувствующие взгляды Дюмона, Лероя, почувствовала, как Габриель подошла и осторожно взяла её за руку. Презрительные, полные липкой тошнотворности взгляды родителей Клоделя она тоже ощущала прекрасно. - Я, - сказала Блисс, быстро вытерев слезы. - Я могу показать вам свои воспоминания. Всё, что угодно. Если надо, я... - Прошу вас, мадмуазель Бромлей, успокойтесь, - мягким голосом сказал Лерой. - Возвращайтесь в свою комнату и отдохните. - Отдохнуть? - громко переспросила его мать Клоделя. - Вы соображаете, что именно говорите? Эта девушка, она... она... Мать Клоделя замолчала, бросив короткий, полный ненависти взгляд на Блисс. - Она жестоко избила вашего сына, набросилась на мадмуазель Делакур и, что там было ещё, месье Дюмон? - Сломала палочку месье Клоделя, - скучающе ответил Дюмон. - Однако здесь есть несколько деталей... впрочем, довольно. Ваш сын ни при каких обстоятельствах не хочет показывать нам свои воспоминания. Отлично, заставлять не будем. Но даже если бы он нам их показал, что мы там увидим? Как девушка ростом с колибри ломает ему ребра и жестоко избивает? Я бы ещё мог поверить в применение магии, но то, что говорит месье Клодель, не укладывается ни в какие рамки! - Месье Дюмон! - ахнули Габриель и Лерой. - Прошу простить, - раздраженно ответил Дюмон. - В любом случае, мадмуазель Бромлей, мадмуазель Делакур, вы можете идти. Если нам понадобятся ваши воспоминания - мы вас об этом известим. За дверью их ждала Руби. Она сразу же бросилась к Блисс и, дернув её за рукав, спросила: - Что там было? - Ничего, о чём бы тебе стоило волноваться, - сказала Блисс, чувствуя подступающую головную боль. - Тебе нужно поспать, - сказала Габриель. - Симон, похоже, совсем из ума выжил. Не принимай это близко к сердцу. Блисс кивнула. Она посмотрела по сторонам, в надежде увидеть Ребекку, которая могла бы всё объяснить. Но её рядом не было. *** Конец учебного года подходил к концу: Блисс становилась всё более злой, раздражительной и апатичной. Помимо экзаменов программы Шармбатона ей пришлось сдавать экзамены в пансионе мадам Фавро. Сразу же после этого Блисс узнала новость, которая повергла её в безысходность ещё большую: со следующего года она будет учиться и в Шармбатоне, и в пансионе едва ли не одновременно. Крики, ссоры и скандалы затянулись едва ли не несколько часов, после чего Блисс вынесла последний ультиматум: - Ладно, - тяжело дыша, сказала она. - Я согласна. Но лишь при том условии, что где бы я не училась, Руби будет учиться со мной. - Блисс, не смей забываться, - поморщилась Розалинда. - И пожалей сестру. Когда Руби будет в твоём возрасте, у неё будет такая же нагрузка, а пока... - Руби будет со мной, - повторила Блисс. - В магическом мире, в обычном, где бы я ни была, Руби будет со мной. Может быть, вы сможете затаскивать меня на занятия силой... - Блисс, что ты такое говоришь! - пораженно воскликнул Филипп. - Но даже если вы будете стоять у меня над душой, и требовать каких-то выполнений заданий, я палец о палец не ударю, - пригрозила Блисс. - Никакой магии, никаких языков и наук - ничего. Если Руби не будет в том же мире, в котором обитаю я. Розалинда поджала губы, слегка дернув носом. Так она делала редко: лишь в моменты крайнего раздражения. - По-прежнему не могу понять, как я могла допустить подобное в твоём воспитании, - холодно сказала Розалинда. - Хорошо, я пойду на эту уступку. Будем надеяться, что Руби не пострадает из-за твоего эгоизма. Блисс только улыбнулась. Показывать, что именно эти слова ранили её сильнее, нежели все сказанное, она не хотела. *** Последующее время воспоминания по-прежнему были при ней. И это было крайне отлично, иначе бы Блисс была уверена, что в её мать вселился самый настоящий зверь. Полгода при школе Лиги Плюща. Частный пансион мадам Фавро. С таким расписанием у неё совсем не осталось времени на посещение Шармбатона - Блисс смогла там появиться всего три раза за весь год, и ей предстоял четвертый - нужно было сдать экзамены. Помимо экзаменов, домашнее задание Шармбатона выполнять было по-прежнему необходимо. Блисс, сцепив зубы, не искала лазеек, не искала способов уменьшить нагрузку, и всякий раз, когда у неё и матери появлялись новые темы для ссор, она благополучно молчала, извинялась, выполняла любые требования. Ведь каждую ночь она засыпала в своём доме. И Руби была рядом, в целости и сохранности. *** Когда Блисс исполнилось пятнадцать; когда она задула все свечи на торте, когда пожелала спокойной ночи всем своим родным, и ушла спать; В тот момент, когда её голова коснулась подушки и она уснула; в тот самый момент Блисс забыла обо всём. Проснувшись, она была исключительно Блисс Бромлей. Ей было пятнадцать. На следующую ночь случилось две вещи: К ним в дом забрался вор. Она встретила Кайла Пэрриша.