Ad Interim

- Виви, у тебя есть волшебная палочка? - первым делом спросила Блисс, когда они вышли из комнаты, выбежали в сад и затерялись в одной из беседок, прекрасно зная, что их будут искать. Виви, может, искать бы не стали, а вот Блисс - да. Всё же, стоило промолчать и сделать всё как можно тише, до последнего момента. Но Блисс не могла смолчать. А теперь, вспоминая выражение Люциуса, Нарциссы и Розалинды, даже радовалась тем словам, что слетели с её языка. - Блисс, посмотри на моё платье, - грустно вздохнула Виви. - Куда, по-твоему, я могла засунуть палочку? Нет, не отвечай. У тебя сейчас явно не то настроение для подобных вопросов. - О, вот вы где! - Гермиона, как проходит праздник? - улыбнувшись, спросила Виви. - Когда вы успели познакомиться? - удивилась Блисс. - Насколько я помню, ты обещала меня познакомить со своей тётей. Но, так как ты этого не сделала, а Виви стояла в одиночестве - я решила, что момента лучше не придумаешь. Гермиона была раскрасневшаяся, счастливая, с чуть растрепанными локонами. Не сложно было догадаться, что её праздник проходил, мягко говоря, сносно. - Я познакомилась с прекрасными людьми, - сказала Гермиона. - Семейная пара, которая владеет корпорацией безвредных сладостей. У моих родителей есть такой магазинчик, но наш поставщик последнее время стал завышать нам цену, поэтому мама и папа пытались найти кого-то другого. Гермиона явно хотела продолжить, но замолчала, разглядев в темноте их лица. - Что у вас произошло? - только и спросила она. - Не так важно, - вздохнула Блисс. - Скоро ты сама сможешь узнать, но для начала я должна дождаться своей песни и найти человека, у которого есть палочка. - У меня есть палочка, - сказала Гермиона, немного подняв подол своей юбки. Палочка была надежно закреплена на лодыжке. - Надо же, - сказала Виви. - Мне стоило додуматься до такого. Гермиона нажала на две кнопки, расположенные по бокам механизма, и крепление раскрылось - Гермиона взяла палочку, неуверенно ей помахав. - Хотите наколдовать немного света? - Нет, - ответила Блисс, вставая со скамьи. - Мне нужно заклинание ножниц. Гермиона, обрежь юбку этого платья. Даже если будет неровно - мне всё равно. Гермиона не стала мешкать и задавать лишних вопросов - направила палочку на юбку, но всё же неуверенно спросила: - Насколько коротко? - Не слишком. Но так, чтобы были видны колени. Гермиона кивнула и произнесла заклинание, медленно ступая вокруг Блисс. Когда она сделала полный круг, и снова перед ней остановилась, большая часть многослойного шифона упала к ногам. Блисс перешагнула через него. Блисс посмотрела на края обрезанной ткани и тихо усмехнулась - Гермиона обрезала её так ровно, что казалось, будто никогда и не было длинной пышной юбки. Будто ничего не было. - Блисс, у тебя губа лопнула, - сказала Гермиона, направляя палочку на её лицо. - Вот, теперь вся в порядке. Подожди, сейчас я уберу кровь с платья... - Нет, - Блисс подняла руку, делая шаг назад. - Не надо. Кровь под цвет платья. Платье под цвет крови. Только, на самом деле, кровь у меня вовсе не голубая. «Иногда дело не в крови. Иногда крови нет вообще». Блисс откинула эту мысль. Была у неё кровь. С этим всё было в порядке. Блисс посмотрела на Палаццо де Кристал, посмотрела сквозь его прозрачные двери; Блисс увидела Рафферти, который был неожиданно бодр. Смеялся, разговаривал с какой-то девушкой и, смущенно запустив руку в свои волосы, что-то ей отвечал. В тот момент, когда он поднял взгляд и посмотрел за стекло, в темноту, Блисс услышала, как на мгновение музыка перестала играть. А после началась её песня. Гости явно растерялись: если классическая музыка была известна многим, даже чистокровным волшебникам, то обыкновенные песни, пусть даже и весьма популярные, мало кто знал из этого круга. Блисс, зафиксировав местоположение Рафферти, посмотрела на Виви и Гермиону, после чего сказала: - Сейчас будет играть моя песня, и это - единственная возможность потанцевать. Все знают классический вальс? Виви и Гермиона кивнули одновременно. - Отлично, тогда пойдёмте. Без пары вы точно не останетесь. - Блисс, а ты? Это сказала не Виви - Гермиона. Она смотрела на Блисс понимающе. Грустно. Пристыженно. Виновато. Блисс только вздохнула: когда она закончит совсем, ей придется немного вправить Гермионе мозги и убрать из её глаз, её внешнего вида все эти «грустные-пристыженные-виноватые» движения и взгляды. - Сколько времени? - спросила Блисс, когда они зашли обратно. - Без пяти минут шестого, - несколько секунд спустя ответила Виви. - Вовремя, - кивнула Блисс. - Сначала - вальс. Потом - моя речь. Рафферти не было на том месте, где его видела Блисс - он стоял почти в середине зала и улыбался, смотря на неё. Блисс чувствовала и другие взгляды; Блисс чувствовала, как рассматривают её платье, открытые колени. Пусть смотрят. Совсем скоро открытые колени станут меньшей из проблем или поводов для обсуждения всех людей, что решили посетить бал. - Мисс Бромлей! - воскликнул какой-то человек, подошедший к ней. - Выглядите потрясающе. Блисс не стала на него смотреть: она пыталась не потерять из виду Рафферти, и думала о том, как бы поскорее начать танец, пока не зазвучали слова песни. - Спасибо, вы тоже, - ответила Блисс, выглядывая через его плечо. - Мы столько времени не виделись, - продолжал человек. - Как поживает ваш чудесный отец? - Прекрасно, - ответила Блисс, невольно закатив глаза: Рафферти видел её метания и тихо посмеивался. - А ваш? - Полагаю, так же, как и последние двадцать лет, - меланхолично ответил он. - Лежит в могиле. - Это замечательно, я очень за вас рада, - рассеяно ответила Блисс. - Извините, но скоро начнется танец, поэтому вам стоит найти свою пару. Блисс подошла к Рафферти и хотела уже спросить, потанцует ли он с ней. Но он её опередил: - Потанцуешь со мной? - С удовольствием. Блисс положила руку ему на плечи и в тот момент, когда сделали первый шаг, голос Курта Смита заполнил всё помещение. Я смотрю: вокруг – знакомые лица, Всё тот же город, всё те же лица. Их погони с первым голосом птицы Тянут в пропасть, гонят в пропасть. Стёкла глаз закрыли слёзы от солнца Взгляды пустые. Нет эмоций. Уходя в себя, топлю своё горе. Завтра не будет, завтра не будет. Рафферти кружил её в вальсе, и в тот момент, когда первые слова песни закончились, и заиграла музыка между куплетами, он сказал: - Странный выбор песни для такого мероприятия. - Подожди, - улыбнулась Блисс, чувствуя, как юбка кружится вокруг её ног. - Сейчас будет самая лучшая часть. Я нахожу это смешным. Я нахожу это печальным. Но сны, в которых я умираю, Самые лучшие на свете. Блисс растворилась в словах песни, в цветах окружающих помещение, в голубых бабочках, что выпустили в тот самый момент, когда начался вальс. Когда Рафферти взял её за талию и опустил её на мгновение, Блисс успела увидеть силуэт человека на верхнем этаже. Рафферти снова вернул ей вертикальное положение, но Блисс всё равно успела рассмотреть белые волосы Малфоя. Это очень, очень Безумный мир. Они покружили в вальсе ещё немного, и когда прозвучали последние слова песни, все сразу же остановились и захлопали. Гермиона стояла рядом, всё ещё держась за плечи какого-то парня. Блисс подошла к ней и тихо сказала: - Используешь на мне Сонорус? - Использую, - подумав, кивнула Гермиона. Она посмотрела на парня и спросила. - Вы понимаете, о чем мы говорим? - Я маг. Конечно, понимаю, - он достал палочку из нагрудного кармана пиджака. - Если вы не возражаете, мисс Бромлей, я мог бы вам помочь. - Было бы неплохо. Парень направил на неё палочку и, сказав «Сонорус», тут же огляделся и снова спрятал палочку в карман. Блисс кивнула ему в знак благодарности и поднялась на небольшой пьедестал, с которого должна была произносить речь. Она стояла на нём ещё с утра - проговаривала свою тщательно заготовленную речь под строгим взглядом Розалинды, часто запиналась или начинала смеяться, когда проскальзывали слишком уж абсурдные выражения. Тогда Блисс не думала, что так сильно захочет произнести речь. - Прошу несколько минут вашего внимания, - сказала Блисс, и эхо её голоса разнеслось по всему залу. Как только гости замолчали и посмотрели на неё, Блисс продолжила: - Как вы знаете, бал Двенадцати Сотен Весны обязана проводить каждая наследница семьи Беркхард по достижению совершеннолетия. Уверена, некоторые из вас знают, что мне семнадцать. Уверена, некоторые из вас думают, что у нашей семьи проблемы с простейшими числами. По залу разнеслось несколько сдержанных смешков. Рядом с дверью послышались щелчки фотоаппаратов. - У меня была заготовлена прекрасная речь. О том, как я рада вас видеть, рада тому, что вы посетили мой бал, рада быть наследницей своей семьи и прочие вещи, который каждый из вас слышал по сто раз от таких девушек, как я. Давайте немного изменим сценарий? Изменим сценарий в честную сторону, ведь слово «честность» является самым страшным, что вы только можете себе представить. Вспышки фотокамер становили всё ярче; гости словно превратились в пестреющую волну, которая шевелилась, колыхалась и издавала свистящие звуки. - Поговорим о том, как я рада вас видеть и как рада тому, что вы пришли. Так вот, я не рада. Я не знаю большую часть из вас, я не имею ни малейшего понятия, кто вы такие, и на вас всех мне плевать. Блисс ждала; ждала, пока утихнет возмущение; ждала прекращения гневных криков; ждала, когда они снова замолчат, посмотрят на неё, и будут ловить каждое слово. А они, - все эти люди, поверхностные, простые, - именно так и сделали. - Поговорим о другом, - Блисс отошла от цента пьедестала и привалилась к ближайшей стене. - О моей личной жизни, которая, я уверена, интересует каждого в этом зале. Не потому, что вам интересно - а потому что это прекрасный способ перемолоть мне кости. У вас это что-то вроде смысла жизни, да? Блисс подождала, пока все осознают и переварят то, что она сказала. - Я не буду называть имён, всё же, я не настолько мелочна. Скажу вот что. Первое: я встречалась с одним человеком на протяжении полугода. Темные коридоры, поцелуи, гормоны, противостояние, весь этот бред о том, что разные полюса притягиваются - как тут устоять? Пожалуйста, тише, вы обязаны услышать последнюю фразу! Стоит ли говорить, что я определенно не собираюсь выходить замуж за этого человека? Блисс казалось, что сейчас начнется самый настоящий фильм ужасов - все эти люди в пестрых платьях и строгих костюмах полезут на сцену, протягивая к ней свои руки, в попытках добраться до её грудной клетки, в попытках разорвать ей лицо. Конечно, они этого не сделали. Эти люди, - всё ещё поверхностные, всё ещё пустые, - замолчали, с жадностью, одержимостью ловя каждое её слово. - Я не собираюсь выходить замуж за этого человека, потому что мне семнадцать, клинические идиоты, - невольно вырвалось у Блисс. - Знаете, я бы очень хотела стандартных проблем в своей жизни - школьная влюбленность, не завалить экзамены и узнать, смогла ли я поступить в Гарвард. Но нет, это моя чертова жизнь, а это - тот ещё диагноз. Кстати, о диагнозах. Год назад я неплохо провела время в лечебнице. Почти курорт, если не считать плачевных обстоятельств. Им нужно было дать переваривать все её слова. Им нужно было снова начать жужжать, уже не обращая внимания на шепот, им нужно было разговаривать со своими супругами, друзьями, любовниками. Им нужно было дать время для обсуждений. Минута - и они замолчали. Ровно минута, как и предполагала Блисс. - Теперь, о плачевных обстоятельствах. Когда мне было пятнадцать, я встретила одного человека. Хорошего человека. Вот вам два факта о нём: он был простым помощником шерифа и принадлежал к среднему классу. И добавлю ещё одно слово, которое должны понять некоторые присутствующие: маггл. Полторы минуты, - разумеется, Блисс могла ошибаться, и они бы по-прежнему говорили, - и они замолчали. - И прежде, чем я скажу последние слова, небольшая пауза, - Блисс всмотрелась в зал. - Гермиона, Виви - ждите меня на выходе. Этот вечер станет ещё веселее, чем сейчас. Рафферти - ты со мной. Кажется, Блисс услышала «как всегда». Кажется, ей просто показалось. - Так вот - о последнем, - продолжила Блисс. Замолчала на мгновение - понимала, что таких слов ей никогда не простят. И снова заговорила. - Если бы у меня была возможность пожертвовать кем-то из вас, я бы выменяла ваши жизни на жизнь этого человека. Удачного завершения праздника. Блисс спустилась с пьедестала - ей даже не пришлось пробираться сквозь толпу. Как только она делала шаг, все сразу отходили от неё. На мгновение её ослепили вспышки фотоаппарата, но Гермиона что-то тихо прошептала и те перестали работать. - Куда? - спросила Виви, когда они зашли в беседку, усеянную светящимися фиалками. - В то место, из-за которого прервалось наше общение, - Блисс в последний раз посмотрела на украшенный Палаццо де Кристал, и подумала, что когда-нибудь надо обязательно посетить его оригинал. - Вегас. *** «Совсем скоро бал и обещаю, там я восстановлю свою репутацию». Малфой смеялся. Смеялся так сильно, что в какой-то момент ему показалось, что на глазах у него выступили слёзы. Обещания Блисс Бромлей. Ему следовало догадаться с самого начала. Следовало понять, к чему всё идёт. Идиот. Ослепленный идиот, который действительно верил в то, что Блисс будет счастлива, рада их помолвке, а после и женитьбе. Разумеется, Блисс это было не нужно. Для Блисс он был очередной историей, очередным городом или страной, промежуточной станцией, на которой можно было неплохо провести время. Наверное, ей даже понравилось его предложение - она посмеялась и смогла устроить настоящее шоу, шоу в стиле Блисс Бромлей. Он даже не догадывался, насколько сильно она любила такие шоу, ему казалось, что ситуация с Сайзерлендом Квирком - лишь случайность и совпадение, ненормальная доброта и чувство справедливости Блисс. А сегодня она раскрыла ему глаза. На то, кем она была на самом деле. Каким человеком являлась. Блисс Бромлей была истеричной девицей, которая видела смысл жизни в том, чтобы идти против системы и привлекать к себе внимание всевозможными способами. Она стала не просто предательницей крови, не просто персоной нон-гранта, нет. Блисс стала самым настоящим изгоем, и все двери магического мира отныне были для неё закрыты. Блисс не сможет посещать салоны и магазины. Блисс не сможет поступить ни в один из престижных университетов. Любая работа в Министерстве магии для Блисс не то, что больше не существовала - её бы и не пустили на порог Министерства. Хорошо, что она не сказала его имени во всеуслышание. Хотя, в Хогвартсе все и так знали, что они вместе, и это могло создать проблемы. И неожиданно Малфой понял, что у него проблем не будет. А вот у Блисс - да. Все чистокровные волшебники Хогвартса, да и некоторые полукровки тоже, нападут на Блисс сразу же, как стая диких собак. А он этими собаками мог управлять. Над этим стоило подумать. - Драко, я ищу тебя по всему дворцу. Малфой поднял голову - над ним нависала Эбби Абель, в своём очередном изумрудном платье, со своей очередной хорошо отрепетированной улыбкой. Она нашла его даже здесь - в самом тёмном месте, чуть поодаль от дворца. Он сидел под большим деревом, и искренне был уверен, что здесь его не обнаружат. Конечно, его нашла Абель. Как будто она собака, учуявшая кость. Одна из тех собак, которых он мог спустить на Блисс Бромлей. Блисс Бромлей - свитера, большие глаза, самые яркие улыбки, кружево на День святого Валентина, вечные шуточки и нескончаемые потоки фраз. Они бы могли быть вместе. Он бы сделал так, чтобы на людях Блисс смогла вести себя так, как подобает жене аристократа. Она бы была тихой, сдержанной, но всё равно бы в какой-то момент говорила что-то нелепое или улыбалась по-особенному. Она бы выделялась среди всех. Она могла бы стать лучшей. «Малфой, нам нужно поговорить». Интересно, о чём она хотела поговорить. Очередная история о том, как она словила непонятное воспоминание? Что-то более серьёзное? В конечном счете, всё равно. Блисс испортила всё, что между ними могло быть настоящего, хорошего. Погубила лишь потому, что не смогла сдержать язык за зубами. - Драко, - Абель осторожно присела рядом с ним. - Что ты теперь будешь делать? Что он будет делать? Кое-что он сделать всё-таки собирался. Значит, Блисс считала, что ей плевать на отношение окружающих? Блисс действительно в это верила? Что же, он проверит это. Разумеется, её никто и пальцем не коснется - но она сполна ощутит на себе, что значит быть изгоем. Ощутит настолько сильно, что навсегда забудет о своих равнодушных «всё равно». Если Малфой поймёт, что всё зашло слишком далеко - он остановит свору собак. А пока что он собирался преподать Блисс один небольшой урок. Показать, что они вовсе не такие идиоты, показать, что зря она смотрела на них свысока. Малфой повернулся к Абель лицом. И взял её руку в свою. Абель не дрогнула, только придвинулась ближе, немного раскрыла рот. «Не хватай меня за руки. Ты мне отвратителен». Она прокусила себе губу; на голубом платье, которое она обрезала, были видны подтеки крови. Но какая разница - она почти на всё в своей жизни так реагировала. Значит, он был ей отвратителен? Что же, это ненадолго. Совсем скоро Блисс Бромлей попытается сделать всё, чтобы вернуть его расположение. Чтобы только прекратить то, что он для неё приготовил. - Драко, не думай об этом, - улыбнулась Абель, придвигаясь ближе. - Ты просто ошибся. Иногда мы все ошибаемся. - Ошибки с этой двинутой сукой всегда выходят фатальными. Малфой поднял голову: он не заметил, как к ним подошёл парень, его ровесник; не уловил запаха дыма и его нервной тряски, от которой дрожала трава и опавшие листья. - Симон, я рада видеть тебя, - Абель встала, аккуратно отряхивая своё платье. - В другой раз я бы попросила тебя вымыть язык с мылом, но, может быть, в чём-то ты и прав. - В чём-то? - нервно засмеялся Клодель, неумело затягиваясь. - Во всём, что касается Бромлей, я прав во всём. Двинутая помешанная дрянь, свихнулась на контроле своей жизни. Дурная кровь где-то затесалась, теперь я в этом уверен. Малфой встал с земли и, подойдя к Клоделю, протянул ему руку: - Драко Малфой. - Симон Клодель, - ответил тот, отвечая на рукопожатие. - Ты друг Пэнси, да? В своём письме она немного упомянула о тебе. - Да, Пэнси - моя подруга, - сдержанно кивнул Малфой. - Клодель, признаюсь тебе - я совершил ошибку. Когда Пэнси рассказала мне, что ты отправил ей письмо, рассказывающее о прошлом Блисс, я не придал этому значения. Но, может быть, это и хорошо - теперь я могу услышать всё из первых уст. - Драко, ты не против, если я постою здесь и послушаю вместе с тобой? Если бы Блисс была бы такой же, если бы у Блисс была бы хотя бы сотая доля послушания и кротости, что была в Абель, насколько проще ему бы жилось. Насколько проще жилось всем, кто её окружал. Малфой знал - если он ответит, что против, Абель не сказала бы и слова протеста. Сразу бы сделала книксен и ушла. - Я не против, - ответил Малфой. - Симон, я задам первый вопрос - она всегда так хорошо притворялась? - Притворялась? - переспросил Клодель. - Несмотря на её характер, большинству она нравится, - поморщилась Абель. - Миленькая, маленькая, добрая Блисс Бромлей - эта фраза сопровождает её с начала учебы в Хогвартсе. Есть что-то, что может пролить свет на её настоящий характер? - Поумнела она, что ли, - пробормотал Клодель. - В Шармбатоне она никогда не притворялась. Знаете, какой была Бромлей в Шармбатоне? То есть, да, она всегда была нервной, истеричной, но это было полбеды. Бромлей всегда была злобной, хитрой и неуравновешенной, и если и корчила святую невинность, то только перед учителями. - Злобной? - невольно переспросил Малфой. Наверное, стоило найти кого-то другого, менее предвзятого. Он мог поверить почти всему - истеричности, неуравновешенности, даже хитрости, но злобе? Блисс была доброй до тошноты, и это было что угодно, но не притворство. - Садисткой, - после недолгих раздумий ответил Клодель. - Пожалуй, самое подходящее для неё слово. Больше всего на свете она любила издеваться над другими. Клодель продолжал рассказывать: о том, какая была Блисс, или о том, какой он была через его призму восприятия, Малфой так и не понял. Не понимал, как вообще мог этот человек рассказывать что-то такое, и рассказывать о ком-то, кто был Блисс Бромлей. Блисс никогда не плакала. А Клодель рассказывал о том, как она заливалась слезами перед учителями, когда её в чем-то обвиняли. Рассказывал, как её глаза становились влажными, а лицо - несчастным, рассказывал, как она непонимающе смотрела на обвинявшего и продолжала плакать, плакать, плакать, и говорить, что она не делала ничего из того, в чём её обвиняли. Говорила, что ей очень жаль, что она уйдёт из школы, если мадам Максим того пожелает. Разумеется, после этого мадам Максим, да и большинство учителей сразу же начинали её успокаивать, отпаивать чаем, даже просить прощения: начинали кидать на тех учеников, которые обвиняли Блисс, осуждающие взгляды. Клодель рассказывал о том, что она постоянно металась по школе, лезла в закрытые секции, находила тайные ходы, часто сбегала за пределы не то, что школы - вообще магического мира. А когда ей исполнилось пятнадцать, её возвращения стали особенно характерными: характерными в её внешнем виде. Растрепанные волосы, помятая одежда, зацелованные губы и всё ещё нервозность в глазах, но на этот раз лихорадочная, почти безумная. Тогда-то она и начала метаться ещё больше. Тогда всё и усугубилось. Начались частые обмороки - в классе, за завтраками и ужинами, по пути куда-то или на ровном месте. Затем эти обмороки начали сопровождать вопли. Тогда Блисс почти было невозможно успокоить - она начинала брыкаться, кричать, и постоянно повторять, что у неё получится, что она сможет спасти, что больше не допустит такого. Что если ей придётся убить - она сделает это. С радостью. Учителя никогда не видели этого собственными глазами, и при них Блисс продолжала заливаться слезами и повторять, что она ничего не говорила, что не желает никому смерти, что ей очень жаль, о, как ей всегда было жаль. - То, о чём ты рассказываешь, я видел собственными глазами, - стараясь не выдавать раздражения, сказал Малфой. - При чём здесь её садизм по отношению к другим? - Всё началось с Габриэль Делакур, - усмехнулся Клодель. - Младшая сестра Флёр? - удивился Малфой. - У нас с ней разница в три года. Значит, когда Блисс было пятнадцать, Габриэль было двенадцать. Я во многое поверю, но ты действительно пытаешься меня убедить, что Блисс стала издеваться над ребёнком? - Пытаюсь убедить? Малфой, я не собираюсь не в чем тебя убеждать. Это просто факт - Бромлей едва не довела Габриэль до самого настоящего нервного срыва и желания уйти из школы. Всё началось вполне безобидно - Габриэль попросила Бромлей подтянуть астрологию. Бромлей всегда была в ней лучшей, так что, в принципе, ничего удивительного. - Неужели она была настолько жестоким репетитором? - не удержался от подначки Малфой. - Она была жестоким человеком по отношению к Габриэль на протяжении всего месяца. Блисс её запугивала - неожиданно замолкала посреди фразы, поворачивалась к ней и смотрела, смотрела, смотрела. А потом начинала улыбаться и хохотать. Потом - рыдать. Она в своей обыкновенной манере заливалась слезами и постоянно говорила. Уж не знаю, что, Габриэль была слишком напугана, чтобы рассказывать о её словах. - Габриэль была настолько дурой, что спокойно терпела это? - не выдержал Малфой. - Габриэль была двенадцатилетней девочкой, которая занималась с пятикурсницей, знающую программу астрологии чуть ли не за все курсы. Плюс, нужно не забывать об одной вещи - об остром языке Блисс, который она часто пускала в ход на людях, если ей что-то не нравилось. К началу третьего курса все досконально знали её характер, но некоторые, особенно не обделённые умом, считали её весьма смелой. Габриэль была одной из них и в какой-то степени ей было лестно, что Блисс обращала на неё внимание. - Чем всё это закончилось? - жадно блестя глазами, спросила Абель. Выдержал эффектную паузу, Клодель ответил: - Синяками по всему телу, разодранным лицом и подбитым глазом Габриэль. *** - Дамы и Рафферти, - сказала Вивьен, распахивая двери отеля. - Переведите свои часы на девять часов назад. Время - десять часов вечера, город - Лас-Вегас, место - самое лучшее из всех, что вы можете найти в этом городе. Если вы считали, что праздник жизни был на том смехотворном балу, то у меня для вас плохие новости - вы просто не знаете, что такое настоящее веселье. - Виви, пожалуйста, прекрати, - устало вздохнула Блисс. - Давайте заселимся и ляжем спать. Гермиона растерянно переглянулась с Виви. Гермиона хотела подойти к Блисс и сказать ей что-нибудь. Сказать, что её поступок был в чем-то смехотворен и глуп, но, тем не менее, он был невероятно храбрым. Сказать, чтобы Блисс не перестала себя накручивать, что если ей понадобиться поддержка или разговор - Гермиона будет рядом. Сказать, чтобы она не волновалась, сказать, что, всё же, она поступила правильно. Когда они аппарировали в Лас-Вегас, Гермиона разрывалась от противоречия своих эмоций: ей хотелось остановить Блисс, попросить выбрать другое место и одновременно ей хотелось позволить ей отдохнуть, провести время так, как она посчитает нужным. Но стоило им аппарировать и оказаться рядом с отелем - и в Блисс больше не было того подъёма, той безбашенности, что прочно преследовали её на балу. - Адреналин, - сказала Виви. - Прошу прощения? - Не стоит так официально, - хмыкнула Виви. - Я сказала - адреналин. Все поступки Блисс на балу можно списать на бешеный скачок адреналина. А сейчас он спал, потому что всё закончилось. - Неужели всё было настолько плохо? - только и смогла спросить Гермиона. - Я действительно мечтаю забыть то, что произошло за тот час, что Блисс разговаривала с этим... недоумком, - ответила на её вопрос Виви. - Насколько нужно быть слепым, чтобы за полгода не понять её характер, который она даже скрывать не пытается? - Виви, я могу задать вопрос? - задумчиво произнесла Гермиона, пока они шли по холлу отеля. - Разумеется. - Блисс, ей... не очень интересны люди, да? То есть, интересны, конечно, но она не хочет связывать себя с ними на всю жизнь. - Я не думаю, что это вопрос. Да, Блисс именно такой человек, по крайней мере, сейчас. Может быть, пройдёт с возрастом. Может быть, нет. Время покажет. Ты именно это хотела узнать? - Не совсем, - ответила Гермиона. - Просто, скажите, вы считаете такое поведение нормальным? Я стояла рядом с какой-то семейной парой и, когда Блисс говорила, они... - Тоже говорили, - усмехнулась Виви. - Позволь догадаться об их разговорах: женщина, конечно же, говорила о том, что в этом возрасте выскочила замуж, а на следующий год нарожала детей. А мужчина смотрел на Блисс, морщился и плевался ядом. Говорил, что она смешна. И что если она достаточно выросла для того, чтобы встречаться с кем-то - то определенно готова к детям и к замужеству. Было что-то про то, что если бы не деньги её родителей, то она бы себя так не вела? - Вы стояли рядом? Я вас не заметила. - Нет, я стояла рядом с другой парой, - засмеялась Виви. - Большинство из них - одинаковы в своих мышлениях и словах. - Вы с ними не согласны? - осторожно спросила Гермиона. - Даже не смотря на мои семейные узы и гены, я считаю себя адекватным человеком, - удивленно посмотрев на Гермиону, сказала Виви. - Гермиона, ты выглядишь умной девушкой, поэтому сейчас я объясню тебе что, к чему бы ты сама рано или поздно пришла: любое поведение отдельно взятого человека является нормальным до тех пор, пока он не приносит вред другому человеку. И я сейчас говорю вовсе не о вреде, который якобы нанесла Блисс кому-то из присутствующих на её балу. У Блисс было своё мнение, с ним не считались, Блисс хотела защитить себя, хотела, чтобы её оставили в покое. Виви вздохнула и подняла ладонь: девушка с ресепшена кивнула и отошла на несколько шагов. - Я к тому, что заниматься тем, что тебе нравится - нормально. Любить кого-то, не смотря на все первопричины - нормально. Не хотеть определенных вещей в своей жизни - нормально. Пытаться защитить себя, пытаться бороться за своё «я», делать так, чтобы чужое мнение тебя не волновало - тоже нормально. Как я и сказала, это не приносит никому вреда. Другое дело, что это может кому-то не нравится. Только вот, это уже исключительно их проблемы. - Получается, вы согласны с фразой о том, что никто никому ничего не должен? - спросила Гермиона, и ей стало немного грустно. С одной стороны это было так, но где бы была сейчас она, Рон, Гарри, если бы все люди, их окружавшие, трактовали эту фразу как смысл жизни. - На физическом уровне - да, - ответила Виви. - Мы, люди, мешки с кровью, со своим набором ДНК, со своими костями и органами. Мы ни к кому не привязаны, и вправе поступать так, как считаем нужным. Но у нас есть сознание. И эмоции. И всепоглощающая любовь к близким людям. Мы по-прежнему им ничего не должны - но сделаем всё ради того, чтобы спасти их. Это и делает нас людьми. Гермиона просто кивнула. Может быть, она и не была во всем согласна с Виви, но в глубине души понимала, что та говорит правильные вещи. А даже если они и не являлись правильными, что же, пусть будет так. Своими вопросами она просто хотела узнать, как можно помочь Блисс. Та выглядела совсем разбитой и больной. - Знаете, что самое ужасное во всей этой ситуации? - Увы, - пожала плечами Виви. - Что есть люди, которым нравятся причинять вред другим, - сказала Гермиона, стараясь не смотреть на Блисс слишком тревожно. - И таких людей много. Особенно в школах, даже таких, как наша. - Это касается не только школ, - не согласилась Виви. - Дети, конечно, в чем-то первобытно жестоки, но моральные уроды есть везде. Гермиона, можно я тебе кое о чем попрошу? - Думаю, да, - подумав, ответила Гермиона. - Не давай Блисс спать. Сейчас десять вечера, и всего через два часа здесь начнется то, что может происходить исключительно в Вегасе. Может быть, вы натворите такое, что завтра вам будет стыдно за содеянное, но Вегас существует именно для этого. Верни мне мою племянницу. У неё никогда не было таких затравленных глаз. Гермиона хотела сказать, что у неё никогда не бывает спокойного взгляда, что затравленность - её обыкновенное состояние. Но она промолчала. Гермиона нашла Блисс на выходе из отеля - она стояла, привалившись к стене, смотрела на автостраду и вереницу быстро проезжающих машин. - Где Рафферти? - Я сказала ему, что хочу побыть одна, - Блисс взяла её за руку и осторожно перевела через дорогу, остановившись рядом с одной из машин. - Смотри. Блисс указала рукой на отель. Гермиона посмотрела на него - и тихо ахнула. Только сейчас она заметила, насколько огромным был отель - она всё смотрела вверх, и казалось, что никогда не увидит его окончания этого огромного здания, чем-то похожее на имперские замки Древнего Рима. Когда Гермиона рассмотрела название отеля, то очень удивилась. - Как они не могли заметить ошибки в слове Цезарь? - Нет никакой ошибки, - усмехнулась Блисс. - Отель так и называется - «Дворец Цезарей». Основатель этого отеля считает, что каждый человек должен чувствовать себя здесь, как в своём собственном дворце. - Я никогда не видела настолько огромных зданий в нашем мире, - пораженно сказала Гермиона. - Для чего вообще нужна такая площадь? - Большая часть отведена под номера, - пожала плечами Блисс. - Их около двух тысяч, и с каждым годом их становится всё больше. К тому же, этот отель состоит из нескольких зданий, каждое из которых отведено под свою тематику Древнего Рима. Хочешь скажу одну занимательную деталь? Вся территория этого отеля чуть больше того города, в котором я родилась. Гермиона только кивала, а Блисс рассказывала всё новые факты об этом отеле, о том, сколько в них магазинов, залов с казино, рассказывала о крыше, на которой проходят безумные вечеринки, говорила, что очень надеется на то, что Виви дадут номер с видом на бассейн, а лучше - на фонтаны Белладжо. Ей не хотелось с утра смотреть на парковку или серые обшарпанные стены. - Я вообще не хочу оставаться в Вегасе до утра, - сказала Блисс. - Утром он становится той ещё свалкой. Блисс судорожно посмотрела на Гермиону и сказала: - Извини, я совсем о тебе не подумала. Хочешь, попрошу Виви аппарировать тебя домой? Или обратно в отель Мадрида? Номер оплачен до десятого апреля включительно, так что ты можешь... - Блисс. Замолчи, хорошо? Лицо Блисс исказилось - она выглядела как человек, который вот-вот заплачет, её глаза были на мокром месте, плечи тряслись, как в лихорадке, но слёз не было. В какой-то момент она обхватила себя руками и опустила голову. - Я... - Блисс говорила, глотая слова, и горло её сжималось с каждым словом. - Я такая ужасная. Я такая слабая. Зачем всё это. Зачем я это сказала, почему всё так произошло, я не должна была делать этого, я... Гермиона сделала то, что посчитала нужным в данной ситуации - просто обняла Блисс. Казалось, что она плакала - до того судорожно она всхлипывала и тряслась. Но плечо Гермионы осталось сухим - слёз Блисс так и не пролила. Когда Блисс отошла, то сказала: - Прости. Ты явно не такой отдых себе представляла. И Гермиона, всё же, признала одну очевидную вещь, которую часто говорили ей Гарри и Рон, но над которой она смеялась, или неодобрительно качала головой, говоря, что проблемы подобным способом решить нельзя. Видимо, всё бывает впервые. - Бар, - сказала Гермиона, хватая Блисс за руку и таща её по направлению ко входу в отель. - Бар? - заторможено переспросила Блисс, покорно за ней следуя. - Именно. Мы идём в бар. Ты пьёшь, потом пьёшь ещё раз, потом - снова пьёшь. Возможно, мы поиграем в покер. Возможно, поднимемся на крышу. Возможно, твоя тётя в какой-то момент присоединится к нам, вспомнит свою молодость и мы окажемся в Детройте. - Гермиона, прекрати, - устало вздохнула Блисс. - Ты - староста своего факультета и лучшая ученица школы. Ты не можешь так себя вести. Гермиона остановила её посреди холла отеля, немного отошла и развела руками. - Ты видишь на меня мантию? - Нет, - со вздохом констатировала Блисс. - А знаешь, почему? Потому что мы не в Хогвартсе. Мы в Вегасе. На мне красивое платье, и сегодня я не буду думать о том, что существует Хогвартс. - То, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе, - улыбнувшись тенью своей улыбки, сказала Блисс. Но даже эта улыбка уже была чем-то. Значит, всё движется в правильном направлении. На пути к бару к ним подбежала запыхавшаяся Виви и протянула им ключи от номера и водительские удостоверения. - Виви, зачем? Я не собираюсь угонять машину, - растерялась Блисс. - Блисс, твоя тётя позаботилась о том, чтобы сегодня ночью мы были более совершеннолетними по законам этого мира, - постаралась подобрать более щадящую формулировку Гермиона. - Фальшивые документы? У Блисс загорелись глаза, когда она их рассматривала. А потом она улыбнулась Виви - широко, с каким-то азартом и радостью. - Виви, ты просто чудо! Гермиона, почему ты стоишь? Идём искать бар! На растерянный взгляд Виви Гермиона только пожала плечами - кто знает, что творилось у Блисс в голове. *** - Лошадь, - только и смогла произнести Гермиона. Блисс кивнула, совершенно забыв о том, что Гермиона не могла её видеть - Блисс стояла за её спиной. - Блисс, лошадь. Лошадь повернула голову в их сторону и несколько раз стукнула копытом, издав громкое ржание. - Да, я совершенно с тобой согласна, - с запозданием сказала Блисс. - Это определенно лошадь. Тебя это удивляет? Гермиона обернулась, и в её глазах определенно можно было прочитать, насколько её это удивляет, в её глазах словно появились огромные буквы, едва ли не вопившие «что-здесь-происходит». - Даже не знаю, - наконец ответила Гермиона, снова отвернувшись. - Ты сама как думаешь? Я вижу лошадь. Лошадь, которая находится в номере нашего отеля. На десятом этаже. - Одиннадцатом, - осторожно поправила её Блисс. - И где твой знакомый? - Действительно, - сказала Блисс, обойдя лошадь, как будто «знакомый», о котором говорила Гермиона, мог находиться там. - Куда мы дели Рэйвенкрофта? _____ Tears For Fears – Mad World. Название главы - строчка из песни Let It Burn группы Red.