Ad Interim

Оказавшись в Выручай-Комнате, бесконечной, пугающе пустой, с полом в шахматном порядке на многие мили вокруг, она сразу поняла, что находится во сне. - Я знаю, что я сплю, - сказала Блисс. Её голос эхом рикошетил от стен, пугающий, надломленный, но вместе с тем гордый. - Я не позволю запугать себя! И сразу после её слов перед ней появилась она сама. - Слабое место, - сказала копия и сразу исчезла. - Что? - дрожащим голосом переспросила Блисс, стараясь не закричать. - Слабое место, - послышалось за её спиной. Блисс резко обернулась, снова увидев свою копию и, как и в прошлый раз, она сразу исчезла. - Найди его по звёздам. «найди его по звёздам», «найди его по звёздам», «найди его по звёздам». Это был её и не её голос. Он раздавался миллионами раз, проникал под кожу и выжигал слова на поверхности сознания калёным железом. - Я не знаю, о чём ты говоришь, - стараясь справиться с дрожью в голосе, крикнула Блисс. - Не знаю! Кого я должна найти? По каким звёздам? - Звёзды видят все. Эти звёзды видят все. Созвездия из звёзд. Последняя фраза немного, но вернула Блисс контроль. - Я во сне, - громко и чётко сказала она. - И, если этот сон кто-то подстроил, лучше бы ему обогатить свой словарный запас. Или, по крайней мере, попробовать избегать тавтологий. Слушая свой язвительный, холодный голос, Блисс становилось спокойнее. - Слабое место. Найди его по звёздам. - Хорошо, - потеряв терпение, иронично отозвалась Блисс. - Как только я смогу ходить по поверхности пустого пространства в космосе - всенепременно. Она не успела добавить что-то ещё, как её схватили за руку и резко повернули к себе. Блисс удивлённо посмотрела вниз и увидела маленькую девочку с тёмными волосами. Маленькую девочку одиннадцати лет, лицо которой она видела каждый день. Это лицо на протяжении всей её жизни менялось, но продолжало смотреть на неё из зеркала. Блисс увидела себя пять лет назад. - Выручай-Комната. Слабое место. Найди его по звёздам, - сказала девочка. Девочка исчезла, а на том месте, где она стояла, появилась трещина. Блисс внимательно посмотрела на неё, и почувствовала, что проваливается в её, а после падает в огромную чёрную дыру, которая наполнена вихрем золотой пыли. - Очнись, - послышалось среди вихря. - Очнись. Она снова приземлилась в комнате с шахматным полом, но очень маленькой. Обернувшись, она увидела зеркало, из которого на неё испуганно смотрело её лицо. Через секунду лицо начало меняться, растягиваясь в широкой улыбке. Это была Блисс - и одновременно не она. В этой Блисс было что-то зловещее и противоестественное. - Ты фальшивка, - улыбаясь, проговорило отражение.- Маленькая девочка со скелетами в шкафу, скелетами, о которых даже не догадываешься. Ищешь правду? Ты её найдёшь. Но даже представить не можешь, как сильно потом будешь жалеть. Хочешь узнать правду? Подойди ко мне. Чувствуя, что ноги снова перестали её слушаться, Блисс подошла к зеркалу и, протянув руку, дотронулась до него. Её грубо схватили за руку и стали тащить в зеркало, не обращая внимания на её крики. - Ты фальшивка! - кричало отражение ей в лицо, пытаясь затянуть внутрь. - Ты умерла. Ты умерла. Ты умерла. - Я не умерла! - завизжала Блисс, начиная вырываться с двойной силой. - Я не умерла, я не умерла, я не умерла, я настоящая! - Проснись. - Я не умерла! - Проснись же. - Я настоящая! - Блисс, пожалуйста, проснись. И Блисс с криком проснулась, хватая ртом воздух и цеплялась за кого-то, словно она утонула. Блисс понимала, что шепчет что-то бессвязно, а человек, которого она не могла вспомнить, сейчас гладит её по голове и что-то упорно продолжает говорить на каждую её реплику. - Я умерла. - Нет, ты не умерла. - Я не настоящая. - Ты настоящая. Блисс медленно подняла глаза и увидела Малфоя. Он отстранил её от себя, и, внимательно вглядевшись в её лицо, чётко, размеренно произнёс: - Ты не умерла. Ты настоящая. Блисс сразу пришла в себя. Она неловко убрала его руки, крепко вцепившиеся ей в плечи и встала с кровати, проведя рукой по волосам. Что-то было не так. Голова болела нестерпимо и на ней образовалось воронье гнездо, которое явно не могло появиться за тот предположительный час, в котором задремала Блисс. Посмотрев на тумбочку, она заметила две чашки и, дотронувшись до одной, обнаружила, что та ледяная. Смутная догадка, от которой становилось стыдно, подтвердилась сразу же, когда Блисс подняла глаза на Малфоя. Его волосы спутались, глаза, пусть и настороженные, внимательные, были подернуты дымкой сна, и было видно, что он старается подвигать шеей, будто бы пытаясь избавиться от отёка. - Сколько сейчас времени? - потухшим голосом спросила Блисс. - Без десяти девять, - посмотрев на часы, ответил Малфой. - Я плакала? - Нет, - отозвался он и как-то странно посмотрел на неё. Несколько минут Блисс молчала, пытаясь взять себя в руки. Ей приснился самый страшный сон, который она видела когда-либо в жизни. Она уснула в комнате Малфоя, на его кровати, а он всю ночь спал в кресле. - Нужно было тебе меня разбудить, - тихо заметила Блисс. «Почему ты меня не разбудил?» вертелось на языке, но Блисс не собиралась говорить чего-то, что могло даже отдалённо быть похоже на обвинение. Блисс подумала, что скорее всего Малфой за всю свою жизнь не жалел о знакомстве с кем-то так, как с ней. - Я пытался разбудить тебя двадцать минут подряд, а потом, сделав перерыв на чтение и зелье, - Малфой кивнул на котёл и книгу, лежавшую на маленьком столике рядом с креслом, - потратил ещё двадцать минут. Уже через час я сам уснул в кресле, так как только провидением твоего отца я не загубил зелье, в котором без пары работа невозможна в принципе. В подземелье послышался глухой, раскатистый звук. Блисс поняла, что там, на улице, сейчас раздавались первые раскаты грома. - Моя первая пара начнётся через десять минут, - сказала Блисс, доставая палочку и, направив её на одежду, попыталась вспомнить заклинание, которое придало бы ей более менее опрятный вид. - Встретимся сегодня в шесть. - Праймитус, - проговорил Малфой, направив палочку на Блисс. Складки на её одежде быстро выровнялись. - Мы увидимся раньше. У нас сдвоенная пара Защиты. - Сверюсь с расписанием чуть позже, - смогла выдавить жалкое подобие улыбки Блисс. - Спасибо. Она снова взмахнула палочкой и, сосредоточившись, начертила в воздухе резинку, но, попытавшись завязать ей волосы, потерпела неудачу. Резинка лопнула и несколько секунд Блисс смотрела на неё в оцепенении. - Если под рукой есть что-то материальное, то лучше воспользоваться этим, - сказал Малфой, и подойдя к своему шкафу, достал что-то. При ближайшем рассмотрении это оказалось галстуком-бабочкой, шейную ленту которого Малфой трансфигурировал в резинку. - Со своими волосами ты справиться в состоянии? - грубо спросил Малфой и Блисс даже не стала удивляться. Нечему было удивляться. Малфой проявлял к ней явное терпение, чему Блисс была искренне благодарна. - Да, спасибо, - ответила Блисс, неловко собирая волосы в хвост и стягивая их резинкой. Видимо, тяжёлый вздох Малфоя и его же применение заклинания, от чего волосы Блисс едва ли не до боли стянулись резинкой, показали, что даже с этой мелочью она не справилась. - Как ты вообще оказалась в Когтевране? - усмехнулся Малфой, видя, как Блисс пытается отыскать свою сумку. - Она рядом с моим креслом. - О. Спасибо. Блисс уже пошла к своей сумке, но, видимо, у Малфоя были другие планы. Схватив её за плечи, он пару раз встряхнул её, как котёнка. - Хватит меня благородить, как заезжая пластинка, ты, маленькая, глупая лгунья, - прошипел Малфой ей в лицо.- Что за мазохистские наклонности? Какого чёрта ты не взяла у Помфри зелье от сновидений? Ничего не снится, да? Сегодня я получил полное подтверждение обратного. - Тебе есть какое-то дело? Малфой отряпнул и внимательно вгляделся в лицо Блисс. Такой он её никогда не видел. Она смотрела на него холодно, насмешливо и пусто. В ней не было ничего, кроме пустоты и внешней усталости. Малфой едва сдержался, чтобы не потрясти головой. Он не понимал, почему он чуть не накинулся на эту девчонку. Хочет губить своё здоровье? Пожалуйста, это не его дело. Это правда не его дело. - Так я и думала, - не дождавшись ответа, сказала Блисс. Звук закрывающейся двери резко открыл для Малфоя другую дверь, дверь в воспоминания. «Тебе ещё не вручили приз за самого дружелюбного человека на планете?» У Блисс, как и всегда, немного блестели глаза, а чёрная мантия, которая может испортить всех без исключения, потерялась на фоне её волос с золотистыми бликами. Он машинально отошёл назад, говоря ей что-то непринципиальное, и с его места, где много солнца, ему показалось, что Блисс мерцает. А потом всё закончилось. Её лицо, до этого умиротворённое, исказилось маской потрясения и неверия. Несколько секунд выражение её лица не менялось, а потом Малфой, догадываясь, что произойдёт, немедленно подбежал к ней и чудом успел её подхватить. - Что ты увидела, Бромлей? - вслух сказал Малфой, оборачиваясь и смотря на закрытую дверь. - Что с тобой вообще происходит? *** - Выручай-Комната. Слабое место. Найди его по звёздам. - Да, Кормак, я поняла эти слова после того, как ты прочитал их четвёртый раз. Хотя нет, подожди. Я поняла их ещё в своём сне, - саркастически заметила Блисс, добавляя в овсянку ягод. - Доброе утро, Кормак, Блисс. - Доброе утро, Гарри, - выдавила улыбку Блисс, махнув рукой. Блисс, которая весь месяц только и делала, что сидела за столом Гриффиндора, так же знала и о Роне с Гермионой. И хотя они не общались и даже никогда не перемолвились не единым словом, Блисс всё равно и им вежливо пожелала доброго утра. - У нас сдвоенная пара со Слизерином сразу же после завтрака, - заметил Рон, накладывая себе яичницы с беконом. - Я бы не назвал это утро таким уж добрым. - Значит, у меня будет недобрый обед, - пожала плечами Блисс. - Кажется, у нас сдвоенная Защита с ними же. - Тогда вам не повезло ещё больше, - сочувственно заметил Рон. - У нас хотя бы зельеваренье, а Слизнорт больше благоволит нам. - Рон! - возмущённо воскликнула Гермиона, стукнув его по плечу утренней газетой. Блисс с улыбкой смотрела на то, как Рон и Гермиона спорят, а Гарри изредка вставляет ехидные или робкие комментарии. Стало грустно, когда Блисс вспомнила, что первые две недели она точно так же вела себя с Рафферти и Кормаком. Всегда смеялись, шутили над чем-то, решали вместе домашние задания и беззлобно поддевали друг друга. Всё было так хорошо, ровно до тех пор, пока головные боли не стали слишком сильные, и они с Кормаком, понимая, что больше нельзя откладывать всё на потом, ввязались в это глупое, детское расследование. Конечно, некоторое время всё ещё было хорошо, а теперь всё вовсе сошло на нет. Блисс не чувствовала себя собой, а смотря в зеркало, старалась не заглядывать себе в глаза. Ей всегда казалось, что её глаза напоминали чем-то крепкий чай. Насыщенные, но совсем не глубокие. Но неделю назад Блисс едва ли не отшатнулась от своего отражения. Ей казалось, что радужка полностью слилась с глазом, а внутри притаились демоны. «Глупая неврастеничка», - подумала она тогда, но с тех пор в глаза своего отражения старалась не смотреть. Невольно вспомнился другой момент, произошедший на следующий день после распределения. Проснувшись раньше всех, Блисс поняла, что сна не было ни в одном глазу, и, наскоро собравшись, она сбежала вниз по лестнице, впрочем, в самом её конце резко остановившись, словно из неё вышибли весь воздух. Гостиная Когтеврана утром представляла собой зрелище поистине сказочное и даже солнечный свет, которого в Англии было совсем немного, увеличивался в ней по меньшей мере в два раза, проходя через витражи цвета морской волны. Потолок уходил в высокий полукруглый купол, который так же, как и окна состоял из множества витражных узоров, но в самом конце он становится кристально-прозрачным. Большой белоснежный диван, множество нежно-голубых и синих глубоких кресел, старинные бронзовые часы на огромном, мраморном камине, стены, обтянутые синим шёлком, на котором распускались волшебные цветы, величественный бюст Кондиды Когтевран; Блисс казалось, что она примёрзла к ступеням и не в силах была пошевелиться. Из оцепенения её вывел Рафферти. - Подгруппа минералов из группы борсодержащих алюмосиликатов, сложные боросиликаты переменного состава. - Что? - захлопала глазами Блисс, выходя из блаженного оцепенения. - На каком ты говоришь языке? - Это характеристика турмалинов. Я всего лишь ответил на заданный вопрос, - пожал плечами Рафферти, улыбаясь. - На который, кстати, сможет ответить даже первокурсник. - В таком случае, мне просто нечего здесь делать, - грустно вздохнула Блисс, но заметила, что взгляд Рафферти стал серьёзным. Внимательно осмотрев гостиную Когтеврана и Блисс, он тихо присвистнул. - Что? - смутилась она. - Ты вписываешься в это место, - пояснил Рафферти, подавая ей руку. - Даже лучше, чем я предполагал. - Завтрак? - осведомилась Блисс, последний раз кидая взгляд на гостиную. - Да, - кивнул Рафферти. - Думаю, Кормак присоединится к нам через час. Сколько же они смеялись в тот день, вспоминая распределение. Дошло до того, что Блисс кинула в Кормака булочку, попав ему в щеку. Кормак в красках рассказывал ей, как у неё через шаг подгибались колени, когда она шла к распределяющей Шляпе. - Смотри, если ты на Когтевране, это не значит, что ты должна с головой погрузиться в уроки, - пригрозил тогда Кормак. - Нам вовсе не нужно, чтобы ты знала всё на свете. Для всей информации в мире, соединённой в одном месте, у нас есть кое-что такое же очаровательное. - Библиотека? - засмеялась Блисс. - Гермиона Грейнджер, - важно пояснил Кормак, чем вызвал новый взрыв смеха. «Для всей информации в мире». «Для всей информации...» Блисс резко вскинула голову и в упор посмотрела на Гермиону. - Ты знаешь всё, - выпалила Блисс и сразу замолчала, увидев, как на неё пораженно уставились четыре пары глаз. Да, с отрешенным спокойствием подумала Блисс, начать нормально она, кажется, не могла в принципе. - Я не это имела в виду, - попыталась объяснить Блисс, но Гермиона предупреждающе вскинула руку, улыбнувшись. - Я поняла, что ты имела в виду, - успокоила она Блисс. - Знать всё я не могу даже физически, но, если я правильно предположила, и тебе нужна помощь по определённому вопросу, то я постараюсь тебе помочь. Блисс чувствовала, что Кормак смотрит на неё, но к нему лицом она не повернулась. - Не могли бы мы встретиться в библиотеке? После уроков? - Конечно, я приду, и мы вдвоём решим твою проблему, - улыбнулась Гермиона, выделив слово «вдвоём». Блисс только поразилась тому, насколько правильно поняла её эта совсем незнакомая девушка. Единственное, что могло принести ей проблем, это Рон, который, судя по своему виду, сначала забыл как дышать, когда Гермиона улыбнулась, а потом подозрительно посмотрел на Блисс, когда понял, что они с Гермионой хотят встретиться один на один. Блисс многое бы отдала, чтобы просто шутливо похлопать этого милого парня по руке, сказав при этом «не ревнуй!». Но вряд ли бы он обманулся: по его взгляду понятно, что интуиция подсказывает ему быть настороже. - Что ты только что вытворяла? - прошипел Кормак, стараясь поспеть за быстро идущей Блисс. - Завтракала, - невозмутимо отозвалась она. - Или ты о том моменте, когда я добавляла ягод в свою овсянку? Я добавляла их по часовой стрелки, и да, это выглядит странно, но... Договорить она не успела: Кормак просто обогнал её и встал столбом, не давая возможности обогнуть себя. - Мне действительно нужно объяснять тебе концепцию своих действий? - подняв бровь, спросила Блисс. - Нельзя объяснить то, что не просто не поддается каким-либо объяснениям, но и не существует в помине, - прищурив глаза, припечатал Кормак. - Гермиона не дура. - А я то думала, что она непроходимая идиотка, когда просила её о помощи, - серьёзно кивнула Блисс. - Сейчас ты просто перевернул мой мир. - Да как ты не понимаешь, что она догадается?! - разъярился Кормак. - Догадается о чём? - спросила Блисс тихим и вкрадчивым тоном, от которого Кормак дёрнулся так, будто его собрались ударить. - О том, что вот уже месяц у меня случаются припадки, которые даже предугадать невозможно? О том, что я вижу вещи, которые не должен видеть человек с устойчивой психикой? О том, что я чего-то не знаю о самой себе, о том, что я иногда я считаю минуты, и в эти минуты я действительно думаю, что мои мозги окажутся на стенах этой школы, или о том, что в моих глазах поселились демоны, природы которых я не понимаю? О чём, скажи мне, она узнает? Они стояли друг на против друга больше пяти минут. И лучше бы Кормак сказал хоть что-то, потому что следующие слова Блисс ранили даже её: - Рафферти бы понял, - сказала она в сердцах, и обогнув оцепеневшего Кормака, бросилась бежать. Очнулась она только рядом с Чёрным Озером, когда поняла, что жадно вдыхает холодный воздух и не может нормализовать дыхание, делая короткие, резкие вздохи. - Ты беспросветный идиот, - усмехнулась Пэнси. Малфой выпал из оцепенения. Да, иногда он позволял Пэнси вольности по отношению к себе, но сегодня ему меньше всего на свете хотелось выслушивать от кого бы то ни было характеристику о своей умственных способностях. Он уже хотел ответить ей в вежливой, но твёрдой манере, когда понял, что сказанное предназначалось не ему, а Рафферти. Рафферти, который гипнотизировал бантик на хвосте Блисс и не слышавший ничего, что говорила ему Пэнси. Малфой почувствовал едва ли не бешеное удовлетворение, когда понял, что Рафферти и Блисс не общаются совсем. Понял - и испугался самого себя. Он точно не знал, что делала с ним эта девчонка, но понимал, что ему это не нравится. Не нравится, как сердце пропускало удар, когда, идя по коридору, она могла рассеяно ему улыбнуться. Она, должно быть, даже не понимала, кому улыбается. Ему не нравилось, как загорались её глазища на астрологии, становясь едва ли цвета мёда, ему не нравилось, как она улыбалась, улыбалась так, словно солнце сожгло само себя, а и она была единственной, кто мог бы согреть всех вокруг, ему не нравилось, как она брала под руку Рафферти, или часто обнимала его так, словно это последний раз, когда они видятся. Но больше всему ему не нравилось то, что он волновался за неё. В слабое утешение того, что если бы с другим человеком происходило что-то подобное, он бы тоже заинтересовался, ему верилось с трудом. Иногда Малфой ловил себя на мысли, что ему было бы проще, будь Блисс классической «девушкой в беде». Пока что единственное, что было в ней классического, это постоянные обмороки. Но когда дело доходило до самой сути - её губы сжимались так, словно она представляла, что их сшивают намертво. Интересно, зло подумал Малфой, эта дурочка сказала хоть кому-нибудь? Или она носит всё это в себе, думая, что доставит остальным только больше проблем? С неё легко может статься. Малфой невольно усмехнулся, вспомнив, как она пыталась ему противостоять, как загорелись её глаза, когда она устала от его нападок. Вспомнил, как его руки были по две стороны он её головы, и даже сквозь запах зелья доносился аромат её волос - как у пионов. Когда она попросила принести его кофе, Малфой уже сам знал, что скоро за ним идти придётся, но неожиданная угроза его повеселила. Он не совсем понимал, почему на фразу Блисс о том, что ему придётся лечь, он ответил настолько грубо. Но, услышав фразу про компрессы, он понял, что ответ её не задел. Она вообще его не заметила. Вспомнился другой момент, когда Блисс зло забралась на его кровать и выглядела в обоих случаях скорее смешно, нежели желанно: сначала похожая на усталого, нахохлившегося птенца, а потом, когда он вошёл с двумя чашками кофе, полностью расслабленная и умиротворенная. Малфой представил, какой вид был бы у Блисс, если бы он сказал ей, что в какой-то момент, когда он пытался разбудить её, она просто со всей силы ударила его подушкой, а потом, обняв эту же самую подушку, снова перестала шевелиться. За то, что устроил Блисс странный допрос, словно был дня неё кем-то, он злился на себя ещё сильнее, а за пустоту, которая обнаружилась в нём, когда она ушла, оставив лишь две кружки с ледяным кофе в виде воспоминаний, и вовсе презирал себя. И всё же, с ней явно что-то происходило. Да, Малфой всегда видел, что Блисс не сильна в мощных заклинаниях, но даже профессор Флитвик, который иногда явно хотел перекреститься, когда Блисс поднимала палочку, знал, что когда дело касается изящных заклинаний, в которых требовалось воображение, ей не было равных. Что и говорить о простых заклинаниях, которые Блисс за все два месяца машинально использовала, причём достаточно часто, чтобы это попалось Малфою на глаза. - Доброе утро, Блисс, Кормак. - Доброе утро, Гарри. Имя Поттера резануло слух так, что ему захотелось зажать уши. В её голосе, всё ещё сонном, было дружелюбие и явная благосклонность. А когда Поттер смущенно улыбнулся ей в ответ, едва ли не краснея, Малфой понял, что Блисс опять улыбнулась своей особенной улыбкой, не представляя, как реагируют на неё окружающие. В какой-то момент Малфой заметил, что все четверо очень странно посмотрели на Блисс и он догадался, что она снова сказала что-то, что могла сказать только Блисс Бромлей. Что-то смешное, абсурдное и совершенно нелогичное. Не до конца осознавая, что делает, Малфой мысленно произнёс заклинание, улучшающее слух не больше, чем на десять минут. К концу разговора Малфой понял, почему у нищеброда Уизли стал такой подозрительный взгляд. Он то точно успел заметить, как Блисс могла сидеть не только за их или своим столом, но и за столом Слизерина. Правда, вот уже больше недели причина, по которой она садилась за него, оборвала с ней всяческие контакты. - Я стараюсь поступить правильно, - голос Рафферти неохотно выдернул Малфоя из водоворота мыслей. - Правильно? И в чём же? - наклонившись ближе к Рафферти, уточнила Пэнси. - Всё происходит слишком неправильно, - медленно произнёс Рафферти и, встряхнув головой, несколько раз моргнул. Интуитивно Малфой почувствовал, что слова Рафферти были не чем иным, как мыслями вслух. И вряд ли они предназначались для их ушей. - Слабое место в Выручай-Комнате? - недоверчиво переспросила Гермиона, с подозрением скользнув взглядом по Блисс. - Предположим, я могу знать, о чём идёт речь. Вопрос в том, зачем это тебе? Блисс вздохнула, и еле подавила в себе желание взять и опустить руки Гермионы, скрестившиеся на её груди. Этот защитный жест всегда её отталкивал, даже если и был не более чем привычкой. Гермиона, отличавшаяся пунктуальностью, ровно в три часа стояла рядом с одной из более видных книжных полок библиотеки. Блисс же, ещё плохо ориентирующуюся в пространстве Хогвартса, появилась там только с опозданием в пятнадцать минут. Но было видно, что, пусть и пунктуальная, Гермиона считает её опоздание за пустяк и нисколько на неё не сердится. И весь первый час, что они провели за книгами, Блисс становилось всё больше стыдно за то, что она выражается так туманно, в то время как Гермиона, даже плохо понимая, чего от неё требуют, пыталась помочь. В конце концов Блисс просто спросила её прямо и даже не удивилась, когда Гермиона сразу скрылась за защитной скорлупой. Спроси Блисс что-нибудь о чём-то таком же невероятном, она тоже бы закрылась. - Я не могу сказать тебе всего, - сдалась Блисс под пристальным взглядом Гермионы. - По правде говоря, я не могу сказать даже половины. Но прежде, чем ты уйдёшь отсюда, думая, что я собираюсь совершить нечто немыслимое и причиняющее вред, я хочу убедить тебя в обратном. Блисс замолчала, пытаясь понять, какую информацию можно сказать Гермионе. Заметив, что её взгляд потеплел, Блисс почувствовала, что чувство вины проходит через неё с новой силой. «Не собираешься совершать нечто немыслимое? Не собираешься причинять вред? Но в этом и есть проблема. Но ты сама не знаешь, куда приведут твои действия». «Иногда всё, что тебе нужно, чуть больше доверять и чуть больше говорить. Только и всего». Последняя мысль, мелькнувшая в её, была произнесена голосом отца и сказана была им же, в один из тех вечеров, когда они проводили в библиотеке за разговорами. Блисс понимала, что без информации, которую Гермиону могла хотя бы с натяжкой назвать приемлемой, без частички доверия, она вряд ли узнает что-то сама. Что же, внутреннее чувство подсказывало Блисс, что этот риск будет лишь первым и самым безобидным в её стремлении найти разгадку.