Ad Interim

Через два дня теория Кормака полностью опровергалась. Проторчав в библиотеке большую часть свободного от учебы времени, они выяснили, что вейлы действительно видят ауры, но именно так, как их описывает большинство людей или книг. Полупрозрачное марево вокруг человека, похожее на северное сияние, в котором преобладают цвета, присущие характеру личности. - Я догадывалась, что ты обо мне не лучшего мнения, но в самом деле думать, что я могу плеваться огненными шарами и отращивать крылья из-за спины - это уж слишком, - устало сказала Блисс, захлопнув очередную книгу. - Полувейлы, кстати, тоже не могут видеть ауры, поэтому если ты задумывался над этим, можешь сразу же перейти к более значительным теориям. - Уволь, - хмуро ответил Кормак. - Я могу сказать тебе теорию касательно твоей записки, но не что-то насчёт тебя. - Какую теорию? - Карт всего было одиннадцать, ведь так? - Да. - И на десятой было написано «выручай». Я подумал над этим и появилась вероятность, что на последней карте могла быть написана «комната». Тогда получилось бы словосочетание «выручай-комната». - Мне оно должно о чём-то говорить? - поинтересовалась Блисс. - Пошли. Сейчас поймёшь. Блисс завороженно смотрела на узорчатую дверь, появившуюся почти сразу, как Кормак несколько раз прошёл вдоль стены. Внутри она оказалась пугающе огромной и пустой, а каждый шаг иди просто вздох разносил вокруг себя гулкое эхо. - Я помню её такой, - объяснил Кормак. - Фактически, она может становиться такой, какой хочешь её видеть именно ты, но мне сложно перестроить её в своём воображении. - Подходит людям с развитым воображением, - вспомнила Блисс слова Оливандера, и остановившись в середине комнаты, посмотрела на Кормака с какой-то насмешливой нежностью. - А у тебя, мой прекрасный идиот, его действительно совсем нет. Ты знаешь, что такое сны? И откуда они появляются? - Из нашего подсознания, - растерянно предположил Кормак. - Вот именно! - возбужденно воскликнула Блисс, постучав себя пальцами по вискам. - Подсознание. Нам не может сниться то, о чём мы не слышали ни разу в жизни или не видели. Может быть, иногда люди действительно думают, что им приснился кто-то, кто никогда не был в их жизни, но это не так. Так же и со страхами. Нельзя бояться того, о чём понятия не имеешь. Возможно, всего на одну секунду или мгновение, но что-то промелькнуло в жизни. А эта комната, - Блисс неопределенно взмахнула рукой. - Я не видела её, и не слышала о ней. Что бы это не было, но слово «выручай» вряд ли к ней относится. Ты сказал, что она может становиться такой, какой я хочу? - И в ней может появляться всё, что ты хочешь, - ответил Кормак. Блисс закрыла глаза и попыталась вспомнить каждую деталь, окружавшую её в зыбком мире аверлиуса. Открыла глаза она только тогда, когда услышала удивлённый возглас Кормака. Она и сама едва не вскрикнула, когда поняла, что ей удалось. Она снова стояла в том же самом помещении, что и несколько дней назад. - Я знаю, где мы, - озарило Блисс. - Как же сразу не догадалась? Карты, столы, машина с бантом. Это казино. Что-то не давало покоя Блисс. Оно поселилось у неё в голове, как маленький, надоедливый жук, который щекотал усиками её подсознание и настойчиво требовал что-то понять. Но что она должна была понять? Ей нужна была какая-то подсказка, и несколько слов на листке её не обеспечивали. Блисс достала листок и снова прочитала записанные фразы: Белые нити, Ты чувствуешь, Ты знаешь правду, Спаси его, Воспоминания начинаются здесь, Слабое место, Выручай. Спаси его. Только от этой фразы тревожно сосало под ложечкой и хотелось скорее во всём разобраться. - Спаси его, - повторила Блисс и положила листок на один из письменных столов. - Ты поняла, что значит этот цветок? - спросил Кормак. - Нет, - покачала головой Блисс. - Я не поняла абсолютно ничего. - Мне жаль, - тихо сказал Кормак. - Мне будет жаль только в том случае, если всё это доведёт меня до смерти, - усмехнулась Блисс. - Если дать мне время, я, может быть, и разберусь со всем, а вот из гроба выбраться вряд ли получится. Так что то, что со мной происходит, не повод прогуливать уроки. Пошли, мальчик с обложки, МакГонагалл и Слизнорт подобны Хогвартс-Экспрессу и ждать нас одних точно не будут. - Зелье Истины, - улыбнулся классу Слизнорт, показывая на маленький котёл. - Кто из вас, любознательных учеников, расскажет мне о его свойствах и приготовлении? Практически все, и Когтевран, и Слизерин, подняли руки. Блисс пыталась вспомнить хоть что-то о нём, но кроме того, что у зелья весьма специфический цвет расплавленного серебра, больше ничего на ум не приходило. - Мисс Патил, - сделал выбор Слизнорт. - Зелье Истины - разоблачающее зелье, придающие предметам изначальную форму, - громко ответила Падма. - Достаточно опустить в него тёмный артефакт или же простую вещь, изменённую с помощью заклинания, как сразу же начинается возвращение предмета к его истинной форме. Существуют слухи, что состав Зелья Истины является одной из многочисленных защит банка Гринготтс. По консистенции и цвету напоминает расплавленное серебро. - Десять баллов Когтеврану, - довольно сказал Слизнорт. - Кто-нибудь может ответить мне, сколько нужно времени для приготовления зелья? Мисс Паркинсон, вы можете ответить. - Три полных месяца, - бесстрастно ответила Пэнси. - Пять баллов Слизерину, - закивал Слизнорт, пару раз хлопнув в ладоши. - А теперь мы приступим к главной теме этого урока. Ваше основное задание на следующие три месяца будет состоять в приготовлении Зелья Истины. Слизнорт взмахнул палочкой и из недр его битком набитых шкафчиков вылетела и плавно поплыла по воздуху квадратная шляпа. - Во избежание большего процента неудач я разделю вас по парам случайным порядком, но заниматься вы будете с человеком противоположному вашему факультету. Тот, чьё имя будет написано на вашем листке и будет являться вашим партнёром на следующие три месяца, - пропел Слизнорт и взмахнул палочкой. Блисс попыталась поймать взгляд Рафферти, но тот смотрел прямо перед собой, не реагируя ни на что. Со вчерашнего дня, когда он резко сбежал, оставив её в больничном крыле, они так и не говорили. Блисс так долго смотрела на Рафферти, что не заметила листок с именем, и поняв, что тот начал уже по мере своей силы бить её по лбу, быстро схватила его. Пару раз попросив кого-то очень милосердного на небе, чтобы ей в партнёры достался Рафферти, она развернула листок. И похолодела. Видимо, у кого-то на небе был очень плохой слух и странные понятия о милосердии. Иначе как ещё объяснить тот факт, что следующие три месяца ей придётся терпеть общество Драко Малфоя? Звонок с урока был долгожданным спасением. Схватив сумку, Блисс буквально выбежала из класса, стараясь затеряться в толпе. Ей даже показалось, что ей это удалось. Ровно до того момента, пока её не схватили за руку и оттащили в достаточно тихий выступ. - Я тоже не горю желанием с тобой общаться, - прямо заявил Малфой. - Но и брать всю работу над зельем я не собираюсь. Ты знаешь, что за ним нужно следить буквально поминутно? - Но я совсем в этом не разбираюсь и, скорее всего, только всё испорчу, - попыталась прибегнуть Блисс к методике лёгкого запугивания. - К самому процессу я тебя и близко не подпущу, - заверил её Малфой. - Я видел, чем ограничиваются твои способности в зельеварении, и, боюсь, слово «ограничиваются» можно применить прямо в самом начале. - Тебе ещё не вручили приз за самого дружелюбного человека на планете? - Уверен, что до этого недалеко, - беспечно ответил Малфой и отошёл назад, попав в лучи солнечного света. «Мне действительно становится жалко Малфоя» медленно подумала Блисс, открывая глаза в больничном крыле. «В какой-то момент у него просто отвалятся руки» - Я не задумывался об этом в таком контексте, - безэмоционально сказал Малфой. А именно он сидел рядом с кроватью Блисс и смотрел в окно. «Неужели я сказала это вслух?» - Ты продолжаешь говорить вслух, - так же бесстрастно поправил её Малфой. - Сколько я здесь? - спросила Блисс, дотрагиваясь до головы. - Я упала? Казалось, во взгляде Малфоя промелькнуло насмешливое удивление: - Я ловил тебя в воздухе и когда ты находилась больше чем в метре от меня. Не принижай мои способности. - Тогда что с моей головой? - чувство, будто кости её черепа раскрошили молотком, было поистине ужасным. - А вот это спроси у своей головы, - неожиданно зло ответил Малфой, встав с кресла. - Хотя вряд ли в ней есть что-то умное, если после всех твоих припадков ты всё ещё продолжаешь так с собой обращаться, ничего никому не говоря. Что ты увидела такого, Бромлей? Я знаю, что ты что-то увидела. Твои глаза едва не выскочили из орбит, когда ты на меня посмотрела. - Может быть, ты был таким великолепным, что я потеряла сознание, - попыталась слабо выкрутиться Блисс. Она не могла признаться ему, что видела на самом деле. Она даже себе не хотела признаваться. Одно дело увидеть что-то в отражении зеркала, может быть, даже не настоящее «что-то». И совершенно другое увидеть реального человека, вокруг которого клубилось множество потоков из золотых частиц. То, что было потом, Блисс помнила смутно. Вот она смотрит на Малфоя, а потом её сознание пронзает боль тысячи игл. Вот она открывает глаза в палате. Но перед этим было что-то ещё. Господи, как же ей было тошнотворно от этого. Во всём, что с ней происходило, обязательно было «что-то ещё». Ответ Малфоя, наверняка язвительный, нарушила мадам Помфри своим появлением. И, увидев на её лице решимость если уж не выведать у Блисс, что с ней происходит, то оставить её по меньшей мере на две недели в палате, Блисс поняла, что сейчас ей надо было выкручиваться, как никогда. К её изумлению, теория Оливандера «три процента таланта, девяносто семь упорства» хоть немного, но работала. Таланта ко лжи у неё не было и на три процента, но после двадцати минут разговора с мадам Помфри Блисс смогла добиться того, чтобы её просто ограничили ещё одной неделей успокоительной микстуры и таблетками от головной боли. Конечно, убежать от Малфоя достаточно быстро ей не удалось. - Поздняя акклиматизация? - сквозь зубы цедил Малфой, идя рядом с ней. - Влияние аверлиусов? Ты действительно думаешь, что сможешь одурачить так кого-то, кроме Помфри? - Я действительно считаю, что это всего лишь побочный эффект от аверлиуса. - Даже если упустить тот факт, что ты, причём очень неумело, лжёшь мне, то ты кое-что не учла: те аверлиусы, который дал нам Снейп, так на людей не действуют, - с каждым новом словом в его голосе просачивалось всё больше яда. - Нет головной боли, нет обмороков. Есть только голый страх, который ты можешь чувствовать после того, как вышла из под влияния аверлиуса. Всё. - Я попрошу папу, чтобы он выслал нам нужные ингредиенты, - сказала Блисс. - Что? - Блисс показалось, что Малфой чуть не споткнулся. - Больше половины ингредиентов для Зелья Истины нужно выписывать из магазинов, - невозмутимым тоном продолжила Блисс. - И примерно столько же из них очень дорогие. Если я напишу папе сегодня, то всё нужное нам придёт к завтрашнему утру. Тогда и можем начать. Остановившись, Блисс повернулась к Малфою и подняла голову, глядя в его глаза: - Я пытаюсь сказать в вежливой манере, что нас не связывает ничего, кроме зелья. Приготовление зелья на три месяца - вот и всё, что есть между нами. И эти три месяца тебе не надо делать вид, будто тебя волнует моё состояние. Ты можешь не волноваться по этому поводу, потому что если со мной что-то случится, я и не подумаю сказать что-то о тебе! И, схватив поудобнее сумку, Блисс ускорила шаг. Где-то глубоко внутри теплилась слабая надежда, что Малфой пойдёт за ней, заставит выслушать и скажет, что эти три месяца здесь не причём. И что волнуется он за неё искренне, а не из-за страха получить нагоняй от профессоров. Конечно, этого не случилось. Когда Блисс остановилась и обернулась, то Малфоя в коридоре даже не было. - Что у вас с Рафферти? - прищурившись, спросила Кэтрин. Обед в Большом Зале проходил шумно, с множеством учеников, и Блисс послала Кэтрин умоляющий взгляд. Но это же была Кэтрин. Настолько заботливая, милая Кэтрин, что в большинстве своём её целью было только узнать состояние подруги. - Я не отстану от тебя. Или от него, если на то пошло, - предупредила Кэтрин, наливая себе и Блисс чай. - Что у вас случилось? Вы поссорились? Так помиритесь. В этом нет смысла, когда друг без друга вы выглядите такими потерянными. - Я не выгляжу потерянной, - попыталась возразить Блисс, листая один из журналов Дафны. - Выглядишь, - улыбнулась Кэтрин. - Ты всегда выглядишь потерянной, будто постоянно находишься где-то в другом месте. Но без Рафферти это проявляется ещё сильнее. Блисс захлопнула журнал и, скрестив руки на столе, легла на них, каким-то жалобным взглядом посмотрев на Кэтрин: - Как ты меня терпишь? Я имею в виду, что мне в подруги досталась ты, едва ли не самый добрый и открытый человек, который только попадался в моей жизни. А что делаю я? Пропадаю. Не обращаю на тебя внимания. И говорим мы так редко. - Иногда мне кажется, что ты неисправимая дурочка, непонимающая очевидных вещей, - мягко улыбнулась Кэтрин, дёрнув Блисс за локон. - Иногда мне самой кажется, что я неисправимая дурочка, - вздохнула Блисс, снова открывая журнал. - Потому что ещё немного и я, наплевав на всё это, сниму Тадж-Махал для нашего бала. - Я всегда мечтала побывать в Индии, - жизнерадостно ответила Кэтрин, и засмеялась, когда Блисс, простонав что-то невразумительное, снова упала на стол. - Но не надейся, что я отстану от тебя так просто, - посерьезнела Кэтрин. - Что вообще между вами происходит? То ты не могла с Кормаком нормально помириться, а после того, как помирилась с ним, сразу поссорилась с Рафферти. Блисс сделала вид, что слишком сильно увлечена зданием из журнала. - Они же не, - Кэтрин явно замялась и Блисс странно на неё посмотрела. - Не борются за тебя, да? - Борются за меня? - переспросила Блисс и рассмеялась, поняв, куда клонит Кэтрин. - Нет, милая, они не борются за меня. По правде говоря, у меня тоже возникали похожие мысли и в какой-то момент я подумала, что Кормак влюблён в меня. Но, к счастью, нет. Он просто неплохой друг и помогает мне с Историей Магии. Вот и всё. - А Рафферти? Объясни мне, что с вами вообще происходит? - попросила Кэтрин. - Я не могу этого понять. - Рафферти, - повторила Блисс, дотронувшись рукой до щеки. - Не знаю, как объяснить это. Я восхищаюсь им, очень, очень сильно. Не знаю, почему. Возможно, дело в том, что мы так не похожи. Со стороны может казаться, что он не серьёзен, но это не так. Это Рафферти, который точно знает, чего хочет, который не терпит неустойчивости. Иногда я смотрю на него, как ты смотришь на меня и точно так же думаю, что он где-то далеко, витает в своих мирах и думает о своём. Я, наверное, смогла бы пропутешествовать с ним всю свою жизнь и узнать значение каждого его выражения лица, но и это не убивало бы восхищения. Блисс помолчала, а потом спросила: - Кэтрин, как ты думаешь, я влюблена в него? Или он в меня? - Нет, - со спокойной уверенностью сказала Кэтрин. - Ты не влюблена в него, как и он в тебя. После твоего объяснения природа ваших взглядов стала более ясна. Он смотрит на тебя так же и восхищается тобой так же, как и ты им. Но большего у вас быть просто не может. Вы похожи тем, что думаете, будто никогда не влюбитесь. И, когда другие люди будут требовать от вас слишком много, вы будете знать, что всегда можете прийти друг другу и посмеяться над тем, как люди придают значение мелким вещам в виде чувств. - Хочешь сказать, что мы с Рафферти - просто два социопата? - Ты не умеешь слушать, - покачала головой Кэтрин. - Нет, вы не два социопата. Просто два человека, у которых схожие точки зрения. И именно из-за них вы никогда не влюбитесь друг в друга, потому что то, что сейчас есть у вас вы вряд ли найдёте в ком-то другом. - Это твой взгляд со стороны? - Именно так, - кивнула Кэтрин. - И я не знаю, что происходит между вами, но лучше бы вы скорее помирились. Ты сделала Рафферти чуть менее невыносимым. - Он часто с кем-то встречается? - спросила Блисс. - Да, - помявшись, кивнула Кэтрин. - Достаточно часто. Тебя это волнует? - Да, - кивнула Блисс. - Но не в том плане, о котором ты могла бы подумать. Просто я не могу понять, зачем это ему. Раньше я думала, что он, пусть и немного, влюбляется в тех, с кем встречается, но последнее время я не уверена в этом. - Может быть, он вампир? - расширив глаза, замогиленным голосом сказала Кэтрин. - Тогда скорее уж зомби, - заметила Блисс, смотря на часы. - И мне действительно пора. Лучше написать папе как можно раньше, чтобы посылка пришла завтра. А у меня как раз окно. Пойдёшь со мной? - Нет, - покачала головой Кэтрин. - У меня окна нет, а звонок будет примерно через десять минут. Блисс кивнула и, махнув рукой Кэтрин, пошла в свою комнату. - Какого самое распространённое название кубической аллотропой формы углерода? - спросил орлиный клюв над входом Когтеврана. - Алмаз, - поморщившись, ответила Блисс. - Ответ верен. «Камни, камни, камни, - тоскливо думала Блисс, ищя в сумке список ингредиентов. - Везде эти камни, которые словно преследуют меня. И о которых я за месяц узнала больше, чем о своём генеалогическом древе за все шестнадцать лет». Блисс вспомнила свой разговор с Кормаком, который произошёл в тот же день, когда они помирились. Они встретились в библиотеке и Кормак сразу же дал ей книгу, которую купил во «Флориш и Блоттс». - Ты читал её? - спросила Блисс, внимательно смотря на маленький камень в середине. - Изучил, - поправил Кормак. - И я с уверенностью могу сказать, что единственный вред, который может причинить эта книга - вогнать в сон на первой же странице. - Я не считала, что она может принести вред, - солгала Блисс. - Кормак, сколько раз тебе попадалось слово рубин? - Сколько раз мне попадалось слово «рубин» в книге, которая называется «Рубин»? - скептически переспросил Кормак. - Дай подумать. Раз десять за страницу? - Это то, что мне нужно, - машинально сказала Блисс и тут же пожалела об этом. - Подожди, - Кормак подозрительно посмотрел на неё. - Если я правильно понял, что с тобой происходит, то всяческое упоминание о рубинах, пыли и белых нитках заставляет твой череп проситься наружу. И что же в этом того, что тебе нужно? - Я не так выразилась, - быстро сказала Блисс, спеша сменить тему. - Скажи, в этой книге написано только о рубинах? - Не совсем, - ответил Кормак. - Большая её часть написана только о рубине, но последние страниц сто рассказывает о других драгоценных камнях. Кормака оказалось легко отвлечь. Он был действительно неплохим человеком, хотя, по мнению Блисс, в чём-то недалёким. В тот день они провели ещё два часа в библиотеке и, как и всегда, ушли практически ни с чем. Рассеяно думала об этом, Блисс написала письмо отцу и, закончив, взяла свою сумку, чтобы пойти в совятню, а потом и на оставшиеся уроки. Остановившись у двери, она посмотрела на четыре аккуратно застеленные кровати с белыми, невесомыми пологами, и на витражные стекла, преобразовывающие солнечные лучи в синие оттенки, она спокойно вышла из комнаты. «Привет, птичка. Не обращай внимания на то, что сов так много, но когда ты прочитаешь это, лучше сразу сосчитай их. Кажется, их было двенадцать. В одной из коробок лежит серебряный котёл, по критериям подходящий больше всего для Зелья Истины и уменьшающий случай неудачи примерно в полтора раза. Я не хотел тебя обидеть этим высказыванием, но мы оба знаем, что с зельями у тебя не важно. Надеюсь, тебе достался хороший напарник. Ты не написала о нём ничего, кроме того факта, что он существует. В любом случае, удачи вам. P.S. Твоя шутка про Тадж-Махал очень понравилась нам с Уиллом, а твоя мама, прочитав это, молча развернулась и ушла. Дело в том, что она вознамерилась доказать, что хорошо аппарирует, и в итоге вместо вечернего приёма приземлилась в одном из залов этого самого Тадж-Махала. А из-за разницы во времени это случилось около двенадцати ночи и там сработала сигнализация. Когда приедешь на новогодние праздники, скажи своей маме, что я тебе ничего не говорил. До этого момента, разумеется. Люблю, твой непутёвый отец. P.P.S. Уилл передаёт привет. А ещё он часто вспоминает про ваши чайные посиделки в мастерской. Боюсь, он хочет сделать из меня твою копию». Посылка пришла только в четвёртом часу дня и Блисс, разложив на кровати большинство своего домашнего задания, читала письмо, улыбаясь во весь рот. Она отвлеклась только один раз, сосчитав потрёпанных, уставших сов и, убедившись, что никто не пострадал во время полёта, отправила их в совятню. - Пришло что-то приятное? - спросила Полумна Лавгуд, рассеяно расчесывающая свои волосы. «Лунная девушка» вот что было первым, когда Блисс увидела Полумну. Увидела её пепельные, длинные волосы и серые глаза. Казалось, что Полумна была существом, которое появилось не на Земле, а где-то среди дебрей лунного света и звёзд. И каждый раз Блисс убеждалась в этом ещё больше, когда слышала что-то странное и непонятное от Полумны, что-то, что имело значение только для неё. Смотря на Полумну, Блисс видела в ней не только странность и умиротворенность но и трогательную красоту. Иногда ей казалось, что Полумна хочет с ней подружиться, но Блисс не могла. Не сейчас, когда её жизнь словно бы стала не её жизнью, она не хотела волноваться ещё за одного человека. - Даже очень, - улыбнулась Блисс. - У моего папы просто дар говорить сильные речи, которые в большинстве случаев вдохновляют людей. Но, боюсь, если бы его переговоры проходили посредством писем, он бы загубил семейное дело меньше, чем за год. - Значит, свой дар говорить ты получила от папы, - мечтательно сказала Полумна, продолжая расчёсывать волосы. - Моя мама тоже может быть довольно красноречивой, - ответила Блисс, вставая с кровати и направляя на коробки палочку. - Правда, это происходит только тогда, когда ей что-то нужно. Твои волосы уже хорошо выглядят, может, стоит прекратить? - Не могу, - как-то печально покачала головой Луна. - Сегодня моя голова сильно перенасыщена мозгошмыгами. Как-будто шторм какой-то! Мне кажется, что половина из них запуталась в моих волосах. - О, - только ответила Блисс и почему-то подумала, что именно такой же бред слышит Малфой, когда они иногда говорят. Правда, вряд ли Малфой считает этот бред очаровательным, как в её случае с Полумной. Коробки поднялись в воздух и когда стали покачиваться в такт каждому движению Блисс, она снова повернулась к Полумне: - Кажется, всё. Я пошла. - Снова будешь пить лекарство? - Благодаря одному человеку мне придётся его пить все следующие две недели, - пожаловалась Блисс. - Из-за него я чувствую себя, как зомби. Или как Рафферти, что, если судить по его виду, почти одно и тоже. - Скучаешь по нему? - серьёзно спросила Полумна. Блисс прикусила губу. Значит, то, что происходило между ними, заметила даже далёкая от обычной людской суеты Полумна. Это было не очень хорошо. - Со всем можно справиться. Особенно с чем-то, что происходит в твоей голове, - наконец сказала Блисс, чувствуя, что её уже порядком тошнит от всей лжи. - Я пошла, иначе до ужаса пунктуальный Малфой растерзает меня на кусочки. Передашь Кэтрин, что я вернусь не раньше девяти? Это правда, что первое приготовление занимает три часа? - У нас с Дафной заняло чуть больше пяти, - нахмурилась Полумна. - Я и вернулась почти за пять минут до отбоя. Но Малфой хорошо разбирается в зельях, ведь так? - Кто угодно хорошо разбирается в зельях в сравнении со мной, - вздохнула Блисс. - До вечера. - До вечера. - ответила Полумна, возвращаясь к своим волосам. - Я передам Кэтрин твои слова. Получив порцию успокоительного, а потом ещё обезболивающего от Мадам Помфри, Блисс чувствовала себя так, словно вот-вот провалится в сон. Ей трижды пришлось извиняться за коробку с серебряным котлом, которая, выйдя из под контроля сонной Блисс, чуть не убила несколько проходящих мимо учеников. - Ты опоздала на десять минут, - сухо сказал Малфой, когда Блисс подошла к подземельям. - Наверное, это случилось потому что я была в больничном крыле, - тем же тоном ответила она. - И сейчас чувствую себя так, словно не спала несколько дней. Может быть, тебе напомнить, по чьей вине это происходит? - Только благодаря твоей безответственности, - усмехнулся Малфой и болезненно зашипел, когда одна из коробок толкнула его в бок. - Извини, - быстро сказала Блисс, пытаясь унять своё подсознание, которое явно хотело сделать что-то очень плохое Малфою. - Не могу контролировать это сейчас. Малфой молча достал палочку и через несколько секунд коробки плавно подлетели к нему. Не глядя на Блисс, он подошёл к стене и сказал: - Морской дьявол. - До чего же оригинально, - тихо сказала Блисс, положив палочку в карман мантии. - Серебряный котёл? - непонимающе спросил Малфой, открывая одну из коробок. Это было первым, что он сказал Блисс за последнее время. - Серебряный котёл уменьшает риск порчи зелья в полтора раза, - ответила Блисс. - Я знаю об этом, - отмахнулся Малфой. - Но неужели твой отец подумал, что я смогу загубить зелье, пусть даже такое сложное? - Как сказал мой папа: ты не написала о нём ничего, кроме того факта, что он существует, - процитировала Филиппа Блисс. - Иными словами, он не знает, что я твой напарник. - Какой ты догадливый, - устало ответила Блисс. - И, я надеюсь, твоя догадливость распространяется на то, как действует успокаивающее зелье. Поэтому давай мы начнём прямо сейчас, чтобы я поскорее ушла спать. Малфой, как и обещал, к зелью её близко не подпускал. В основном он просил подавать Блисс ингредиенты, чтобы не отвлекаться на такие мелочи, позволял ей помешивать, если сильно углублялся в рецепт или просто просил засекать время. И Блисс, выполняя всё это, невольно ловила себя на том, что смотрит на Малфоя. И где-то в глубине души, так глубоко, что она даже не хотела думать, какая эта часть, разумная или же недальновидная, она любовалась им. Любовалась тем, как он в раздражении сдувает налипшую белую челку со лба, любовалась, как он быстро и точно добавлял ингредиенты и как на миг на его лице появлялось торжество, а глаза загорались иступлённым, лихорадочным блеском, когда стадии зелья проходили успешно одна за другой. - Почему они серебряные? - спросила Блисс, вертя в руках наручные часы Малфоя. Её часы, купленные в маггловском магазинчике Барселоны, сразу вышли из строя, как только она пересекла границу в магический мир. Малфой, видимо, не понимал, как можно жить без чёткого осознания времени, поэтому когда снимал со своей руки часы, одарил Блисс взглядом, полностью говорившим, что он думает об её недалёкости. - Наверное, потому, что это такой металл, - ответил Малфой, внимательно мешая зелье. - Кинь сюда три щепотки магнитной стружки. Пока Блисс кидала стружку, Малфой продолжал считать каждое помешивание. - Нет, правда, - улыбнулась Блисс, проведя пальцем по циферблату. - В смысле, это же ты. Человек, который пренебрегает дешевизной в любом её проявлении и, я уверена, сразу лишится чувств, если его лишь заподозрят в том, что его банковский счёт меньше на один галеон, чем все думают. - Это же ты, - усмехнувшись, повторил Малфой. - Маленькая мисс Бромлей, которая считает, что видит людей насквозь. Блисс ничего не ответила на этот выпад, только сжала ремень часов сильнее. Её чувства всегда останавливались где-то на грани глупой, несуразной обиды, когда Малфой начинал говорить с ней таким тоном. - Это часы моей бабушки, - в какой-то момент ответил Малфой. Блисс подняла голову, недоверчиво уставившись на него. Малфой, и вдруг говорит совершено нормальным, обычным тоном? Какой здесь подвох? - Иногда мне казалось, что из всей моей семьи она была единственной, кто испытывал ко мне тёплые чувства. Без чего-то, замешанного на долге и крови, - продолжил он, сверяясь с рецептом, после чего добавил в зелье маленький кристалл циркония, который держал под рукой. - Тебе не кажется, что ты слишком категорично относишься к своей семье? - растерялась Блисс от такого резкого выпада. Да, у неё были определённые и порой сильные недопонимания с матерью, и иногда странные, непонятные ссоры с отцом, но она даже не могла представить, чтобы сказать кому-то, будто они её не любят. - Мне кажется, что это ты смотришь на мир только через свою наивность, - ответил Малфой, искривив свои губы в ледяной усмешке. - Сейчас тебе нужно дать мне часы, нужно отмерить этот момент с точностью до секунды. - Нет, - прищурившись, ответила Блисс и не смогла сдержала улыбку, когда Малфой едва ли не поперхнулся, когда понял, что ему только что сказали. - Нет? - повторил Малфой небрежным тоном. - Вот именно, - в голосе Блисс отчетливо слышались злые нотки. - Нет. И прежде, чем Блисс успела понять, что происходит, руки Малфоя оперлись на каркас кровати, ровно по две стороны от её головы, подаваясь корпусом вперёд. Блисс думала, что если бы он наклонился чуть ближе, то уткнулся бы своим носом прямо в её. Или его губы... - Ты снова пошла пятнами, - спокойным тоном оповестил Блисс Малфой. - Я бы очень удивилась, если бы это было не так, - ей очень хотелось бы, чтобы голос звучал так же спокойно, а не срывался после каждого слова. - Так значит, слова о том, что ты падаешь в обморок от моего великолепия были правдой? Чертов Малфой, тоскливо подумала Блисс. Из уст любого другого парня это звучало бы невыразимо глупо. Любой другой парень сказал бы эти слова с торжеством, хвастовством даже. Но с ней был не любой другой парень, а Драко Малфой, который даже нагрубит или оповестит о конце света так же, как скажет «Привет, сегодня вторник». - Зелье, - тихо сказала Блисс, когда её блуждающий взгляд зацепился за котёл. - Что «зелье»? - опешил Малфой. - Если ты нагнёшься чуть ближе или неудачно двинешься все три часа работы пойдут на смарку. - А почему шёпотом? - Потому что орать потом будешь ты. На меня, - сказала Блисс нормальным голосом. - Положи руки мне на плечи, - сквозь зубы процедил Малфой. - Что? - опешила Блисс. - Мне повторить раздельно каждое слово, выделяя ударения? Голос Малфоя звучал спокойно, но Блисс, успевшая пусть и немного, но изучить некоторые его стороны поведения, поняла, что сейчас ей лучше не язвить. К тому же, это было такой мелочью. Мелочью это перестало казаться уже через пять секунд, когда Малфой без лишних слов крепко обхватил её талию. После чего, косясь на котёл осторожно сел на своё место. Руки с Блисс он убрал только после того, как едва ли не вжал её в спину постели, подальше от зелья. Блисс надеялась, хотя и понимала, что надежда крайне мала, чтобы её дыхание не звучало так прерывисто, как ей казалось. Не зная, куда себя девать, она сделала, как ей показалось на тот момент, самую разумную вещь. Перебралась на постель Малфоя, забившись во множество подушек и поджав под себя ноги. А Малфой смотрел на неё и не мог понять, что чувствует: злость за её наиглупейшее поведение и едва ли не загубленное зелье или странное умиротворение. Её попытка отбиться от его насмешек была настолько жалкой, что даже смешила. Малфой едва подавил вздох, когда Блисс, явно стараясь стать незаметнее, тихо забралась на его кровать. Нахохлившаяся, выглядящая обиженной, она напоминала ему усталого птенца. Наверное, отрешенно подумал Малфой, тот случай с садовником был первой и последней подлостью, которую совершила эта девушка по отношению к кому-либо. Осознание того, что он, Малфой, вынудил её на эту подлость, почему-то совершенно не радовало. - Что это? - нахмурилась Блисс, прислушавшись. Прошёл ещё час и до этого момента она не сказала и слова. Малфой оторвался от созерцания зелья и поднял взгляд на Блисс. Она так и не сменила позы, только выражение лица стало заинтересованным. - Конкретизируй. - Это, - Блисс неопределённо махнула рукой. - Я не слышала сначала, а теперь поняла. Какой-то фоновый шум, очень знакомый. Едва слышный, но теперь я его различаю. Малфой понадобилось десять секунд, чтобы понять, о чём говорила Блисс. - Это шум волн, - пояснил Малфой. - Наша гостиная находится под Чёрным Озером. Достаточно глубоко, но если волны достаточно сильные, их можно услышать. Вот почему шум казался ей таким знакомым. Тот же шум она слушала каждый раз, когда засыпала в своём доме в Барселоне, когда волны разбивались о берег и камни. Когда было очень много солнечного света, радости в жизни и она чувствовала себя очень счастливой. Каждый раз, вспоминая позапрошлый год, он казался ей счастливым особенно. - Посмотри вверх, - неожиданно раздался голос Малфоя в её беспорядочных мыслях. Посмотрев на Малфоя, который поднял палочку вверх и, явно пользуясь невербальным заклинанием, небрежно взмахнул ею, Блисс сразу подняла голову. Тёмно-серый потолок был лишь иллюзией, плотной дымовой завесой. Заклинание согнало её, и несколько секунд плотная серая равнина разделилась на множество кучевых облаков, которые вскоре исчезли. Вместо обыкновенного потолка Блисс, раскрыв рот, смотрела сквозь плотное стекло. - Бог мой, - пораженно выдохнула Блисс, внимательно рассматривая подводный мир, раскрывшийся ей в своих тревожных, мутных красках. Несколько минут Блисс не отрывала взгляд от потолка. Смотрела, как стайка маленьких, блестящих рыб вихрем пронеслась куда-то в своём направлении. Маленькие, красивые, глупые, они явно не задумывались о том, что через минуту за ними поплыла огромная, уродливая рыбина похожая на огрубевший валун, с множеством острых зубов. Не смотря на свой неповоротливый вид, скорость у неё была ужасающая и Блисс отрешенно подумала, что совсем скоро рыбки, похожие на драгоценные камни, распрощаются со своей и без того короткой жизнью. Огромной кальмар, раскинувший свои щупальца над «аквариумом», вскоре заставил Блисс выкинуть все мысли о рыбах. В отличие от них, кальмар плыл медленно и как-то размеренно, явно никуда не спеша и таким образом задержалась около стекла больше, чем на пять минут. Как только кальмар оказался вне поля зрения, стекло снова заволокло ровной серой гладью. - Это было необычно, - наконец сказала Блисс, стряхивая с себя остатки лёгкого шока. - Более чем, - согласился Малфой, мешая зелье против часовой стрелки, после чего небрежно спросил. - Может быть, красиво? - Нет, - покачала головой Блисс. - Наверное, в тёмных оттенках и тревожности действительно есть что-то притягательное и волнующие, но назвать такие вещи красивыми я не могу. - А что в твоём понимании значит красота? - насмешливо спросил Малфой, не отрывая взгляд от зелья. - Бабочки и цветы? - Нет, - спокойно возразила Блисс. - Незнакомые люди, спешащие в аэропортах. Они красивые все, потому что все они спешат. Если ты захочешь посмотреть на множество людей, которые постоянно бегут куда-то и от чего-то, то тебе нужно именно в аэропорт. В этих людях есть своя прелесть. Или момент, когда солнце вот-вот зайдёт за горизонт. Казалось бы, ещё минуту назад всё было нежно-розовым и мягким, а если моргнуть, небо вдруг станет бледно-черничного цвета. Или кофейные зёрна в стеклянных банках в маленьком кафе, сквозь окна которого льются лучи солнца. И Блисс резко замолчала, ощутив жгучий стыд. Ей вспомнился недавний разговор с Полумной о её мозгошмыгах и мысли, что Малфой слышит в её словах один лишь бред. Теперь, после этого странного, взявшегося из неоткуда монолога, она могла с уверенностью сказать, что так оно и было. Блисс не могла понять, почему она сказала ему это. Она могла бы поделиться чем-то подобным с Рафферти. С Кэтрин. Даже с Пэнси. Но при Малфое всё её самообладание и та небольшая саркастичность, и умение давать отпор, что у неё были, исчезали в неизвестном направлении. - Ты видишь красоту в своих мелочах. - Прости? - резко вскинула голову Блисс. - Если бы кто-то посмотрел на горы, огромный водопад или множество драгоценных камней, эти люди могли бы сказать, что эти вещи красивы, - усмехнулся Малфой. - А ты не можешь сделать этого, потому что твоими глазами всё эти предметы являются лишь симпатичными, но обычными вещами, которые ты воспринимаешь как должное. Ты не можешь назвать красивой вещь, которая одинаково красива для всех. И в обычных мелочах ты не можешь видеть красоту. Ты видишь её только тогда, когда понимаешь, что можешь назвать её своей. Блисс пыталась справиться с потрясением и недоверием, пыталась найти логическое объясние. Пыталась - и не могла. Что сейчас только что произошло? Хотелось думать, что это была легилименция. Больше всего на свете ей хотелось думать на что-нибудь сверхъестественное. Всё, что угодно, пусть даже тёмная магия или дюжина артефактов, но только не то, что Малфой как-то смог разгадать хоть что-то, связанное с ней. Какого чёрта? Какого чёрта он смеет угадывать, предполагать что-то в ней, когда она сама ровным счётом ничего не знает. Почему он, вечно насмехающийся над ней, получил что-то, что имеет для неё, Блисс, огромное значение? - Сколько нам ещё увиваться вокруг этого зелья? - резко спросила Блисс. - Два часа. Может, чуть меньше, - спокойно ответил Малфой. Блисс и раньше не с лучшими чувствами относилась к его тону, но сейчас она едва ли не ненавидела его за это. Она бы так не смогла: буквально вынуть что-то важное из человека, а потом сделать вид, что ей всё равно. - Я нужна тебе? - Для зелья? Да, нужна. - Отлично, - стараясь не обращать внимание на уточнение Малфоя, сказала Блисс. - Тогда, сделай нам обоим одолжение, принеси кофе. - Или? - Или я пойду ложиться спать. - Тогда мне придётся удержать тебя силой, - всё так же спокойно проинформировал её Малфой. - Дотронешься до мне хоть чем, мне всё равно - магией или руками - тебе тоже придётся лечь, - потеряла терпение Блисс. - Не с тобой, надеюсь? - Нет. С компрессами на оба глаза. Блисс искренне понадеялась, что ей не показалось, как Малфой едва ли не поперхнулся. - Я принесу нам кофе, - сказал он после минуты тяжелого молчания. Как только Малфой закрыл за собой дверь, Блисс немного подпрыгнула на кровати и приземлилась головой на подушки, вытягиваясь во весь рост. В глубине души она знала, что всё это было безумно странно. Она, помогающая в невероятно сложном зелье, она лежащая на кровати Драко Малфоя, она, сумевшая сначала поговорить с ним нормально, а потом, почти сразу, сказавшая ему что-то нелицеприятное. Нет, последнее, пожалуй, было как раз самым нормальным за прошедшее время. Смешно - Блисс, которая всю свою жизнь умела находить компромиссы с Розалиндой и не опускаться до вульгарных выражений и пустых угроз, сейчас активно применяла их к своему ровеснику. И, на одну секунду, Блисс поняла, что в чём-то считает Малфоя даже изощреннее и умнее своей матери. Эту мысль Блисс задушила в себе с особенным удовольствием. «Считает, - подумала Блисс. - Считает Малфоя умнее. Считает Малфоя изощреннее. Считает Малфоя как книгу. Считает Малфоя с книги, букву за буквой, стирая личность, не оставит ничего, кроме того, что было бы нужно. Стирая личность кого-то, как огромная рыба, которая сотрёт десятки личностей, поглотив их». И внезапно, быстро и чётко, во всей путанице, что начала происходить с ней практически сразу, как она поставила свой чемодан на землю Англии, среди всполохов, клубков пыли и белых нитей она нашла что-то, что поняла. Что-то, что безумно напугало её, но что-то, что могло ей помочь разобраться. Блисс не успела ухватиться за ускользающую мысль. Она уснула, и несколько секунд ещё улавливала мирный, отдалённый шум волн.