ХХХ
Этель громко хлопнула дверью своей комнаты, а затем с хмурым видом плюхнулась на кровать. Она терпеть не могла, когда ей назначали арест, в то время как Милдред Хаббл свободно разгуливала по коридорам школы. Этель ненавидела эту девочку всем своим существом. Уже столько раз она пыталась сделать так, чтобы ненавистная Милдред попала в неприятности, и ее наконец-то выгнали из школы, но той так или иначе все сходило с рук. И если подружка Хаббл-баббл была права, и Этель не светит быть Разжигающей пламень на фестивале огня, то она ни в коем случае не допустит, чтобы и Милдред была удостоена такой чести. Этель была уверена, что мисс Хардбрум никогда не допустит этого, но учитывая то, что окончательное решение будет принимать мисс Кэкл, и зная обычную мягкость директрисы в отношении самой плохой ведьмы, она не могла быть окончательно в этом уверена. Дверь открылась и в комнату вошла Друзилла. — Ненавижу эту Хаббл, — мрачно сказала Этель, сжав руки в кулаки. — Но мы ничего не можем поделать, — резонно заметила Друзилла, в глубине души считая, что комментарии мисс Хардбрум были не совсем справедливыми. Все таки, никто не знал, как много Этель работала, сколько и прилагала усилий, чтобы не посрамить гордую фамилию Хэллоу. Ей нужно было непременно добиться наивысших результатов, быть лучшей во всем и уничтожить всех, кто вставал на ее пути. С Милдред же было все совсем иначе. Она плохо училась, происходила не из ведьмовской семьи и совершенно не старалась. Высказывание Энид насчет того, что Этель все достается легко и просто, а потом и замечание мисс Хардбрум о ее хвастовстве и высокомерии привели ее подругу в такое состояние, которое Друзилла никогда раньше не видела. — Мы и раньше пытались добиться ее исключения, но у нас ничего не вышло. — Не в этот раз, — сощурилась Этель, вставая на ноги. — Что ты задумала? — Кое-что связанное с Хаббл и ее маленькой защитницей Мод. Убьем одним выстрелом сразу двух зайцев. — Но как? — спросила Друзилла. — Ты должна находиться под арестом в своей комнате. — Именно поэтому ты и должна мне помочь, — усмехнулась Этель. В ее голове созревал план, и она как раз продумывала детали. Перед внутренним взором Этель замаячила картина того, как Милдред выгоняют из школы, и она выходит на пыльную дорогу за воротами замка. Отличница подошла к столу и открыла лежащую на ней толстую книгу, вытащив оттуда сложенный вчетверо листок. — Приходи ко мне сегодня вечером сразу после того, как Х-Б закончит обход и выучи вот это. У меня есть план. Друзилла повертела листок в руках, прежде чем развернуть его и прочесть написанное. — Но зачем мне это нужно? — Ты мне не веришь? — А что, если я попаду в неприятности? — спросила Друзилла. — Если меня поймают, я потеряю шанс стать Разжигающей пламень! Этель покачала головой и, вернувшись на свое место, снова села, уставившись в пол. — Ох, Друзилла, да забудь ты об этом глупом фестивале! Он пройдет всего лишь один раз, и вскоре все о нем забудут. А если мы все сделаем правильно, то избавимся от Хаббл-баббл навсегда! Ее рыжая подружка снова взглянула на лист бумаги, дважды перечитала то, что там написано, а потом тихонько произнесла слова вслух и вопросительно посмотрела на Этель. Та, в качестве подтверждения, кивнула.ХХХ
Констанс шла по коридору, направляясь в учительскую. В руках она несла домашнее задание третьеклассниц, чтобы во время обеденного перерыва проверить их. Затем у нее был урок у четвертого класса. В конце недели учителям предстояло принять решение о том, кто же будет Разжигающей пламень, и учительница была счастлива видеть, что ученицы, хотя и не были в восторге от дополнительных домашних заданий, не жаловались так, как это делали обычно. Перспектива хотя бы на одну ночь оказаться в центре всеобщего внимания будоражила всех, и мисс Хардбрум решила использовать это в своих интересах. Прикосновение к ее правой руке заставило женщину вздрогнуть. По спине потекла струйка холодного пота, и эссе третьеклассниц посыпались на пол. Учительница оперлась рукой о деревянную дверь и прикрыла глаза, стараясь унять усилившуюся боль в черепе. — Констанс, — вздохнула мисс Кэкл, подходя к ней. — С вами все хорошо? — Я в порядке, — ответила та, испытывая облегчение от того, что боль немного отступила. Наклонившись, она подняла эссе Фенеллы Фиверфью. Амелия присела и принялась помогать заместительнице собрать работы. — Вы не в порядке, — заметила она, прежде чем вернуть собранные работы учительнице зелий и подняться на ноги. Заметив, что Констанс собралась открыть дверь, Амелия положила на нее руку. — Скажите мне, что происходит? — Директриса просила дать ответ, которого у Констанс попросту не было, ведь она и сама до конца не понимала, что происходит. Обычно ее шестое чувство включалось, когда угроза была неизбежной, и это позволяло учительнице с легкостью определять моменты, когда девочки выходили из-под контроля и останавливать их шалости. Но сейчас это стало досадным препятствием, вспыхивающим тогда, когда все было в порядке. — Констанс? — Мне нужно проверить работы… — Меня это не интересует! — отрезала Амелия, не отрывая от Констанс пронзительного взгляда. — Сколько бы работы у вас ни было, это может подождать. С вами что-то не так, и я хочу знать, что происходит! Констанс тяжело вздохнула и открыла было рот, чтобы ответить, но тут из-за двери раздался крик. Мисс Кэкл спешно распахнула ее и увидела, что Давина радостно обнимает какой-то предмет. — Что ради всего святого… — Это факел фестиваля, — пояснила Имоджен, проследив за взглядом коллег. Это был длинный серебряный рог, покрытый древними надписями, которые учительница физкультуры не могла расшифровать, как ни старалась, и она искренне не могла понять, почему эта штука вызывает у ее коллеги столько восторга. — Прекрасно! Совершенно! О, я не могу дождаться, когда он вновь запылает в ночи! — Да, — хмуро согласилась Констанс, и развернувшись на каблуках, стремительно вышла из учительской. Это произошло так быстро, что Амелия никак не успела отреагировать. Прежде чем дверь закрылась, директриса наблюдала, как ее заместительница скрывается за углом коридора. — Что-то не так, мисс Кэкл? — спросила Имоджен, глядя, как начальница опускается в свое кресло и начинает обмахивать лицо носовым платком, размышляя о странном поведении своей коллеги. Амелия знала Констанс уже очень давно. Изо дня в день ее заместительница оставалась собранной, прямолинейной и очень скрытной. Все, что она говорила, имело смысл, действия были уместными, и теперешние моменты слабости, которые удалось заметить, говорили о том, что женщине необходима помощь, и Амелия должна была ее оказать. Не получив ответа на вопрос, Имоджен склонилась над директрисой. — Мисс Кэкл? — Что? — С вами все в порядке? — Все хорошо, — вздохнула Амелия и, поднявшись на ноги, вышла из учительской, мысленно ругая себя за то, что сейчас по сути, поступает точно так же, как и Констанс.ХХХ
Друзилла легла в кровать и закрыла глаза. Минуту спустя дверь открылась, и ее лицо озарило знакомое свечение от фонаря мисс Хардбрум. Девочка постаралась дышать ровно и размеренно, чтобы учительница ни в коем случае не поняла, что она не спит. Проверив ученицу, мисс Хардбрум закрыла дверь и пошла дальше. Удаляющийся стук ее каблуков постепенно стих. Откинув одеяло, Друзилла взяла в руки полученный от Этель лист бумаги, прочла написанное еще три раза, чтобы убедиться, что все запомнила правильно, и выскользнув в коридор, поспешила в комнату подруги. — Ты все запомнила? — спросила ее Этель, как только Друзилла закрыла за собой дверь. Девочка утвердительно кивнула, и Этель тут же забрала у нее бумагу. — Что ты собираешься делать с этим? — Нам понадобится это позже, — отмахнулась Этель. — А теперь слушай внимательно…