мне идти по мирам

      Вот уже несколько недель Хранитель усиленно работал. Он лихорадочно листал огромные тома, разбирал архивные манускрипты тайных знаний всех миров и эпох, переписывал абзацы, вникал в малоизвестные виды письменности и думал, думал, думал... На Перекрёсток пришла полярная ночь, и теперь в его доме под потолком постоянно висели шарики абсолютного света. Иногда Хранитель подходил к окну, долго смотрел на сверкающее холодной радугой сияние над крышами и пытался уловить форму самых совершенных снежинок. Зачем — он не знал. В душе у него теперь все время стучало какое-то смутное ожидание перемен, подготовиться к которым не было шанса даже у рини.       Локсия не появлялась. После того, как она исчезла, оставив двусмысленное письмо, Хранитель опрометью бросился к верхнему ящику стола. Именно туда он убрал книгу ее жизни. Пусть фальшивую, пусть недописанную, но содержащую хоть какие-то ответы. Во-первых, что было удивительно и непривычно, он все же волновался за судьбу девушки и хотел снова увидеть пустые страницы в конце. Во-вторых, Хранитель упорно не понимал до конца ни логику, ни причины действий Локсии. Иными словами, в игру-то он уже вступил, с ее сутью - оставить за собой последнее слово, бросить соперника остолбеневшим, мотивируя думать, искать объяснения, информацию и новые знания, - относительно разобрался, а вот правила пока в голове укладываться не хотели. Только не было в ящике книги. Хранитель обыскал и практически все соседние отделения и полки, когда вдруг понял, что это бесполезно. Локсия демонстративно не собиралась оставлять ему зацепки, а ещё она, судя по всему, злилась на себя за излишнюю откровенность. Без всякой надежды он распахнул сломанную и давно не запиравшуюся правую дверцу. Словно в насмешку над Хранителем на самом верху книжной стопки лежала энциклопедия «Птицы средней полосы», на форзаце которой было наспех выведено: «Ты и без подсказок стал невнимательным, предсказуемым и слишком расслабился. А это неинтересно. Приду, когда пойму, что ты сформулировал для себя правила игры. Или не приду. Ты же до сих пор не знаешь наверняка, на каком я свете». Хранитель сначала выругался, потом напился, а утром сел за работу.       В этот вечер, однако, его потянуло в люди. Хранителю иногда просто необходимо было окунуться в фоновый шум, может, даже, перекинуться с кем-то парой слов. Друзей на Перекрёстке у него не было, знакомых не наблюдалось конкретно сейчас, поэтому Хранитель, не особо раздумывая, отправился в соседнюю таверну. Впрочем, на сей раз там тоже было малолюдно. Видимо, мороз и темнота окончательно загнали людей в зимнюю спячку. Пару сдвинутых столов оккупировала компания подвыпивших завсегдатаев, к которой примкнули какие-то очередные забредшие на огонёк наследники, ещё за тремя сидели парами или поодиночке чародеи и мастера над материей, в освещённом углу бренчал на лютне местный бард, да трактирщик усиленно протирал барную стойку. Хранитель кивнул одновременно всей публике сразу и направился к полутемному столику у окна. Два чародея при его появлении прервали беседу - рини, конечно, уважали и приветливо к ним относились, но доверять не собирались - и заговорили о возможности устроить обитателям Перекрёстка хоть какое-нибудь празднование, если календарь наконец устаканится. Хранитель взял пинту крепкого темного эля, мысленно поднял вместе с захмелевшей компанией весьма уместный тост за благополучное завершение начинаний, отрешился от внешнего шума, одновременно влившись в его волну, и стал собирать воедино существующие детали конструктора.       Из головы у Хранителя не выходил очень неприятный разговор, состоявшийся несколько дней назад при прочтении одного из томов. Тогда он не успел не только окунуться в книгу, но даже просмотреть первую главу, как внезапно его резко, как ментальной оплеухой, отбросили от книги так, что он отлетел в противоположный угол комнаты. Изумленный Хранитель перекатился, поднялся и уже был готов выступить с гневной речью в адрес агрессивного подопечного, как вдруг в голове у него зло прозвучало: «Не лезь ко мне, рини!»       Над книгой завис полупрозрачный силуэт. Высокий человек с идеально правильными чертами лица и глазами, в которых плясала огненная бешеная ярость, стоял, скрестив руки, и пристально смотрел Хранителя. На бёдрах у него висели два коротких меча, а в заплечных ножнах угадывался полуторник. В отличие от Локсии, человек предпочёл полностью не приходить, но четко обозначить своё присутствие. Хранитель мучительно пытался вспомнить, где и когда он видел гостя, но память подводила. В книге значилось имя ничем не примечательное, но это, как Хранитель уже понял, ещё ни о чем не говорило. Он попытался аккуратно обойти блокировки, установленные гостем, но снова был отброшен назад.       - Я сказал, не лезь ко мне, рини! И в голову героя этой книги тоже. Он давно уже другой человек, которого я не желаю знать, но почему-то все, стараясь завязать диалог с ним, выходят на меня. А я очень не люблю, когда в моей голове начинают копошиться, особенно такие старые тараканы, как вы. Настолько не люблю, что и убить могу.       Хранитель молчал и лихорадочно пытался соображать. Слишком часто в последнее время его вмешательство стали замечать. И не столько просто замечать, сколько заявляться, чтобы высказать мнение об этом лично. Сначала Локсия, теперь этот парень. И все же, откуда он его знает? Хранитель скользнул взглядом по одежде человека, и вдруг заметил пряжку на ремне. В этот момент в голове у него сложилась, вспыхнула и пеплом рассыпалась логическая цепочка. Хранитель усмехнулся.       - Интересно, а о н а тоже не желает знать того человека? Или, наоборот, нынешнего Айла Эргани?       Айл Эргани удивленно уставился на Хранителя, открыл было рот, но вместо того, чтобы задать вопрос, вдруг зло, коротко и громко расхохотался.       - Она? Ты говоришь о девочке с птичьим прозвищем, у которой множество имён?       Хранитель молчал, ничем не подтверждая и не опровергая это утверждение.       Эргани тем временем развивал мысль:       - Ты что, по глупости однажды открыл ее книгу жизни? Дурак ты, рини. Она же ждала этой возможности встретиться с вами несколько лет для розыгрыша своей очередной партии. Что, она уже тобой заинтересовалась? Судя по тому, что рассказала что-то про меня — да. Ей же сейчас как никогда нужен реванш. И что, она уже озвучила правила?       Хранитель понял, что то ли секундной мимикой, то ли частым сглатыванием выдал себя с потрохами. Молчать он, правда, продолжил, но уже из врожденного упрямства.       - Можешь не отвечать, - припечатал Эргани. - И так все ясно. Однако, я даже слегка ей завидую в твоём случае. Обыграть настолько похожего на тебя человека — это все равно, что обыграть саму себя. Обычно такого без поддавков не добиться.       - Что ты имеешь в виду под словами «настолько похожего»? - наконец не выдержал Хранитель.       Эргани закатил глаза.       - Да не валяй ты дурака, сам все прекрасно понимаешь. Вы же одинаковые. Во всем. Одного взгляда достаточно, чтобы это увидеть. И именно поэтому ты труп, рини, ты уже труп.       На этой фразе его силуэт пропал. Хранитель на секунду задумался, кто из славной парочки — Локсии и Айла Эргани — первым додумался до эффектных прощаний, а кто эту идею спер. Потом тряхнул головой. Долго размышлять обо всем случившемся не хотелось. По крайней мере, до определенного времени. Тем не менее, как Хранитель ни заставлял себя выбросить это событие из головы, память регулярно к нему возвращалась. А сейчас, видимо, пришло то самое время.       Итак, что у него имелось. Непонятная игра Локсии, которую она, судя по всему вела давно ради забавы и ещё чего-то, известного только ей; Хранитель в качестве идеального - со слов Эргани - соперника; сама Локсия, пока что каждый раз опережавшая его на один шаг в своём собственном сценарии; и наиболее странное — желание продолжать, разобраться и, черт возьми, выиграть. Все эти бесконечные цитаты про участие, процесс и прочую игровую механику, найденные за последнее время, Хранителя не устраивали. С другой стороны, ответные действия у Хранителя пока не особо удавались. Не разобраться с самого начала, кто перед ним, купиться на дешевое подхалимство, поверить и броситься помогать в тяжелой ситуации, забыв, что подстроить ее несложно... Стоп! Поверить и подстроить! Хранитель сделал большой глоток пива и разрешил мыслям нестись быстрее междометий. С чего вообще он во все поверил? Откуда ему знать наверняка, что там между Локсией и Эргани творится на самом деле? В конце концов, Орлиг они спасали вместе. Да даже если они и правда сейчас готовы друг друга убить, как вообще к нему на стол попала книга Эргани? По чистой случайности, в самый нужный момент, спасибо провидению, вестимо. А эти старательные попытки заставить его перечитать всю смежную литературу и искать зацепки о Локсии (впрочем, известной там совершено под другими именами) в воспоминаниях непосредственных участников связанных с ней событий? Поиск лучшей стратегии, конечно. Учитывая, что почти все эти мемуары друг другу противоречили...       «Да нет никаких правил!» - пронеслось вдруг в голове Хранителя. «Правила и смысл здесь — одно и то же! Смутить соперника, подставляя ему вперемешку ложь, правду и полуправду, задействовать на своей стороне как можно больше людей, ведущих, ко всему прочему, и свою игру, заставить его теряться на своей же территории... Все средства хороши, и любое из них оправдывает цель. Правила каждый раз разные, цель каждый раз разная, только смысл неизменен!»       - Нет никаких правил!- в сердцах воскликнул Хранитель. На него странно посмотрели, но никто ничего не сказал. Краем глаза Хранитель отметил какое-то движение в самом темном углу. Из-за стола, за которым - он готов был поклясться - раньше никого не было, легко поднялся человек и направился в его сторону. Хранитель прищурился и улыбнулся. Ну разумеется.       Локсия откинула меховой капюшон и, не спрашивая, чокнулась с ним в знак приветствия большой кружкой.       - Ты когда-то пробовал горячий сидр? Отличная штука... - она сделала ещё пару глотков. Конечно, без театральных пауз обойтись было нельзя. - Ладно, рини, поздравляю. Не знаю, как, но первую победу ты одержал. Я ставила на более долгий срок.       Хранитель удовлетворенно отсалютовал ей остатками эля и прикрыл глаза.       - Следующей загадкой будут условия окончательной победы, или разумный вопрос «доколе?»? - усмехнулся он. Отвечать, впрочем, было некому. Но и вопрос был больше риторический.       Хранитель допил пиво, бросил на стол пару монет и вышел под снегопад. И, видимо, навеянная отрезвляющим морозным воздухом, мелькнула мысль: «А что, если осознание правил игры появилось в голове также, как на столе обнаружилась книга Эргани?»