Забытая студия Sillyvision

      Обычно в студии после шести часов вечера не было слышно ни звука. Приходилось работать в такой гробовой тишине, узнав о какой, Джек бы очень позавидовал Сэмми. Хотя, говоря откровенно, с таким объёмом работы, который сваливался на музыканта и накапливался, как снежный ком, позавидовать Сэмми было трудно.       Последний музыкант, скрипач, громко хлопнул дверью, и Сэмми раздражённо потёр переносицу. Хотел бы он тоже сейчас отправиться домой, планируя то, как проведёт вечер, и до утра не думая ни о какой работе. Теперь в отделе остался лишь он, его работа… и, судя по звукам, доносящимся из зала звукозаписи, один наглый вор, специализирующийся на краже музыкальных инструментов. Сэмми вздохнул и встал из-за стола, намереваясь пойти прекратить это безобразие. Звуки гитары очень мешали ему сосредоточиться. Да и нужно было напомнить кое-кому о правилах, которые установил Сэмми в своём отделе. Потому что пункт: «Музыкальные-инструменты-без-разрешения-трогать-нельзя-это-сказано-специально-для-тебя-Норман» — был одним из тех, которые обязательно требовалось соблюдать, если дороги нервы и рабочее место. Но киномеханик особым чувством такта по отношению к Сэмми никогда не обладал и почему-то считал, что имеет право вести себя в музыкальном отделе как дома.       В зале действительно сидел Норман и самозабвенно играл какую-то не знакомую Сэмми песню. Он просто перебирал струны, повторяя определённую последовательность аккордов, и упорно молчал. Скорее всего не без причины. Ну никак Сэмми не мог представить, как Норман поёт. Но отсутствие смысловой нагрузки в виде слов ни коим образом, кажется, не расстраивало присутствующего здесь же Уолли. Уборщик, в отличие от своего приятеля, хотя бы выполнял свои прямые обязанности — дождавшись, пока музыканты, наконец, разойдутся, он мыл пол. Норман, по всей видимости, служил ему заменой радио.       Киномеханик последний раз провёл рукой по струнам и резко заглушил звук, тут же повернувшись к Сэмми. Он наверняка сразу заметил композитора, просто не хотел отвлекаться. Уолли же стоял к двери спиной и не видел директора музыкального отдела. Сэмми многозначительно протянул руку, будто говоря, отдавай гитару. — Норман, а, Норман, — обратился Уолли к другу, и тот наклонил голову, мол, внимательно слушаю. Он совершенно не придал значения жесту композитора. — А сыграй ещё раз эту песню. Ты красиво играешь.       Сэмми готов был поклясться, что заметил, как при этих словах Норман дёрнулся и вцепился к гриф гитары как утопающий за соломинку. — Ты помнишь эту песню? — спросил киномеханик. Музыкант почувствовал себя не в своей тарелке. Он уловил в словах Нормана какой-то намёк. Сэмми словно стал свидетелем разговора, в котором таился какой-то не понятный ему смысл. А Сэмми этого не любил. Он предпочитал знать всё, что происходит в его отделе.       Уолли фыркнул. — Конечно помню. Это любимая песня моей мамы. И она мне порядком уже поднадоела. Но у тебя интересное исполнение.       Норман явно понурился. Это становилось всё более странным, но Сэмми не стал подавать виду, что ему интересно. Теперь киномеханика ещё и ответ Уолли разочаровал. Уборщик тоже явно не понял всего глубокого смысла вопроса Нормана.       Тут Уолли всё-таки повернулся, помахал Сэмми и, тут же забыв о своей просьбе, пожаловался: — Вот мне исполнилось девятнадцать. Я вроде рад, поздравления там, подарки, вкусности были… Да и чувствую себя более значимым. Но вот ещё два года до совершеннолетия! Обидно. Вот если бы я жил в каком-то другом штате я уже пару месяцев был бы совершеннолетним.       Да, в сентябре Уолли исполнилось девятнадцать, чем уборщик сначала очень гордился. Но теперь его, кажется, обуяло сомнение. Впрочем, его жалоба прозвучала здесь совершенно неуместно, поэтому на неё внимания не обратили. — Положи гитару, Норман, — попросил Сэмми, но киномеханик только крепче сжал инструмент и ухмыльнулся. — Я тоже работаю здесь, — заявил он таким тоном, будто это было истинной правдой. — Кому нужна эта гитара? У нас уже третью неделю гитариста нет. Может я вам сыграю, а мне заплатят? — и устремил на Сэмми полный надежды взгляд.       Лицо у Нормана совсем не соответствовало его голосу — оно было аккуратным и даже сохранило совсем юношеские, почти детские черты, да и большие зелёные глаза свою роль играли — поэтому его взгляд был способен разжалобить кого угодно. Только не Сэмми.       Уолли улыбнулся и поставил швабру в угол. — Даже не мечтай, — отрезал Сэмми. — Если окончишь консерваторию, поговорим. А пока верни гитару мне.       Недовольно поморщившись, киномеханик всё-таки отдал директору отдела музыкальный инструмент и многозначительно произнёс: — Говори, что хочешь. Но где доказательства того, что в прошлой жизни я не был, например… — он сделал вид, что глубоко задумался. — Дирижёром. Может быть я до сих пор где-то в глубине души дирижёр.       Ну вот что за выпендрёжник. Ничего не может сделать без цирка. Почти два года прошло, а он ничуть не изменился. Хотя Сэмми прекрасно помнил, как в первый же день поклялся, что не оставит наглое поведение Нормана безнаказанным… и оставил всё-таки.       На самом деле очень несправедливо полагать, что Сэмми невзлюбил киномеханика просто так, без причины. И даже не из-за его характера или стремления шпионить за людьми. Всё было из-за банального знакомства, когда Норман повёл себя очень по-нормански.

***

      Когда Сэмми вошёл в музыкальный департамент, где отныне был главным композитором, он был горд и доволен собой. Он даже не ожидал такой удачи. Даже в глубине души не думал, что ему сразу так повезёт. В свои двадцать три года стать директором целого отдела! Кто ещё мог похвастаться таким успехом? Впрочем, музыкант прекрасно знал, что талантлив, поэтому быстро решил, что так оно и должно быть. Что ж, в высоком самомнении ему не откажешь. И когда он шёл по коридору к своему новому рабочему месту, путь ему преградил один из работников. Высоченный, как столб, он внимательно смотрел сверху вниз на низкого Сэмми, а потом хрипло констатировал: — Зря ты сюда идёшь. Мистер Лоуренс ещё не подошёл. А ты, молодой такой, уже училище окончил? На чём играть будешь? Или ты на подработку?       От такой наглости Сэмми даже растерялся. В его таланте и способностях усомнились из-за того, что он молодо выглядит? — Ни на чём, — процедил он, решив сейчас не тратить время на разборки.       Как же Сэмми не понравился этот человек. Внезапно ударившее в голову понимание того, что в этом отделе у него есть власть, заставило композитора понять: не даст он этому музыканту житья. Загнобит. Ну или по крайней мере просто не забудет оскорбления. С одной стороны Сэмми тут же устыдился своих мыслей — ну ошибся парень, с кем не бывает. Но вот его дерзкий тон и пристальный взгляд просто не могли не раздражать. Сразу чувствуется: проблемный работник будет. Но высокий сотрудник внезапно оказался не музыкантом. — Норман Полк, — представился он. — Киномеханик. Эй, ты что так обиделся?       Музыкант ядовито улыбнулся, довольный, что выдался шанс поставить Нормана на место. — Сэмми Лоуренс, — отчётливо сказал он. — Директор музыкального отдела.       Норман явно растерялся, но тут же взял себя в руки и усмехнулся. — Ах, это ты. Ну извини, извини. Значит, ты у нас Самуэль. Что ж, я вижу, человек ты покладистый. Подружимся?       Услышав ненавистную вариацию своего имени, Сэмми болезненно сморщился, что, кажется, не ускользнуло от пристального взгляда Нормана. Он словно в душу смотрел. — Нет, Полк, не подружимся, — отрезал музыкант. — Я попрошу тебя обращаться ко мне «мистер Лоуренс». Ты же не хочешь проблем с начальством?       Норман пожал плечами и снова оценивающе оглядел Сэмми с головы до ног. — Да у меня с мистером Дрю конфликтов не намечается, — задумчиво протянул он.       «Зато у меня с тобой намечаются, — мрачно подумал Сэмми и как-то нехорошо ухмыльнулся. — Помяни моё слово».

***

      Но два года спустя это немного подзабылось. Поэтому сейчас Сэмми забрал у Нормана гитару не только из-за того, что киномеханик посмел её взять. С этим бороться было бесполезно, и эту битву музыкант уже давно проиграл. А просто из-за того, что это очень мешало композитору сосредоточиться. — Иди домой, Норман, — буркнул заведующий музыкальным отделом. — Мне нужно работать, и ты это понимаешь. И ты не хуже меня знаешь, какая здесь звукоизоляция.       Норман и Уолли сочувственно переглянулись. Они оба прекрасно видели, как изменился Сэмми в последнее время и очень жалели своего приятеля. Сэмми это ужасно злило. Вместо того, чтобы всем своим видом показывать своё переживание, могли бы просто не мельтешить перед глазами и не показывать, какие они свободные и довольные жизнью. Поэтому композитор недовольно буркнул обоим, чтобы расходились уже быстрее, прислонил гитару к стене и вышел из зала. Музыканту нужно было продолжать работать. Джоуи ждать не будет. Он и так уже несколько раз недвусмысленно намекал, что Сэмми стоит выполнять свою работу быстрее. Гад такой, сам ничего не делает, только требовать и умеет. С тяжёлым вздохом заведующий музыкальным отделом вошёл в свой кабинет и автоматически кивнул картонке Бенди. Было ли дело в том, что ему просто не с кем было разговаривать, или же в том, что Джоуи уверял, что Бенди — часть их большой семьи? Главное, что Сэмми разговаривал с ним, и это даже успокаивало. — Вот, маленькое чудовище, сажусь работать, — пробормотал он. — Дрю говорит, что я должен делать тебя счастливым. А меня счастливым никто сделать не хочет? Вот ты, например, а, ухмыляющийся демон?       Вообще-то для счастья ему нужно было совсем не много. Чтобы работы было меньше, денег больше… Да впрочем и всё. Ах, да, самое главное! Чтобы Сьюзи, наконец, окончательно с ним примирилась. После той ссоры, что произошла между ними весной, актриса озвучки не спешила прощать Сэмми его оскорбление. Сьюзи оказалась не только красивой, талантливой и доброй, но и чрезвычайно обидчивой. Нет, на работе она общалась с ним ровно и спокойно, как подчинённая с начальником. Но дальше этого дело никогда не заходило. Сьюзи больше не болтала с Сэмми во время перерывов, не рассказывала ему о своей жизни, даже не улыбалась. Она всячески избегала любых разговоров. Сэмми не раз пытался объяснить ей, что совершенно не хотел обидеть девушку, но та лишь фыркала и уходила. Месяцы шли, а дела лучше не становились. А как Сэмми хотел, чтобы всё стало как раньше! Чтобы Сьюзи ему доверяла. Пусть говорит сколько хочет хоть о Джоуи, хоть об Алисе. Главное, чтобы не смотрела на Сэмми как на пустое место. Да, Уолли был абсолютно прав: Сэмми очень нравилась Сьюзи, и он готов был это признать. Даже публично. Только какой смысл, если любимая актриса озвучки всё равно никак не хочет идти на контакт?       Так было до сегодняшнего дня.       Сэмми склонился над нотными листами и задумался. Дрю сказал, что для следующего эпизода требуется мелодия для танго. Танго, танго… Нужно придумать что-то поистине прекрасное. Это же должен быть эпизод с Алисой, а значит Сьюзи точно обратит внимание на музыкальное сопровождение и будет довольно придирчива. Как бы актриса озвучки ни отвергала попытки Сэмми помириться, музыкант просто продолжал стараться радовать её.       Когда Сэмми погрузился с головой в работу, в коридоре раздались торопливые шаги, а затем до Сэмми донёсся женский плач. Но кто… Заведующий музыкальным отделом посмотрел на часы. Семь часов! Кто в это время вообще может здесь находиться? Впрочем, через несколько мгновений ответ пришёл сам. В дверь офиса постучала Сьюзи. Увидев её через стекло, Сэмми поспешно встал и пустил актрису озвучки в кабинет. Он не знал, что произошло, но Сьюзи была расстроена и подавлена, и композитор не мог это так оставить. У него просто сердце сжалось при виде слёз девушки, которая ему нравилась. Сьюзи растерянно смотрела на него и продолжала плакать. Композитор усадил плачущую актрису на стул и опустился рядом на одно колено, тревожно заглянув в глаза. — Сьюзи, что случилось? — мягко спросил он, и девушка помотала головой и прижала ладони ко рту, пытаясь сдержать рыдания. — Сьюзи… Не плачь, ну что же ты.       Он убрал руки девушки от её лица и осторожно взял её ладони в свои. Потом ободряюще улыбнулся. — Ну же, расскажи мне, — доверительно прошептал музыкант. — Сэмми, я… я… — Сьюзи всхлипнула и отвернулась. — Мне страшно… — Ну что ты так расстроилась, что случилось? — терпеливо повторил Сэмми. — Джоуи… мы сейчас обс-обсуждали дальнейшие планы… он сказал… что я в последней серии не так хорошо справилась… — захлёбываясь рыданиями, пробормотала Сьюзи. — И он спросил, не… не стала ли я относиться к Алисе как к обузе!       Услышав это, Сэмми тут же почувствовал, как ненависть к Дрю внутри него разгорается адским пламенем, и её уже хватило бы, чтобы спалить всю эту студию к чертям. Да, к своим работникам Джоуи уже давно стал относиться как к вещам, которые можно использовать, игнорируя всякие инструкции и рекомендации. Но Сьюзи! Джоуи прекрасно знал, как Сьюзи относится к Алисе, как она старается и вкладывает душу в каждое слово Ангела. Каким низким, подлым человеком был Дрю после этого?! Он заставил Сьюзи влюбиться в него, а теперь смел высказывать ей свои придирки! Да кто угодно в студии подтвердит, что Сьюзи сама как Ангел. У неё вид Ангела, у неё голос Ангела. Каждое её слово, произнесённое устами Алисы, звучало идеально. Так что этот заигравшийся во властителя судеб своих работников директор смеет иметь против той, которая его любит? Сэмми готов был принять то, что актриса предпочла Дрю. Он уважал её выбор. Но то, как Джоуи отнёсся к Сьюзи… Сэмми слышал от Уолли историю о том, как Джоуи пригрозил уволить Шона. Но чёрт с ним, с Шоном, Сэмми не было никакого дела до кукольника. Дрю всем своим видом показывал, что ему не всё равно на Сьюзи. Он же должен знать, что подобное очень задевает девушку. И у него хватает совести давить на её слабости?! — Я боюсь… вдруг он решит… вдруг он решит меня уволить! — Сьюзи наклонилась к Сэмми вплотную и испуганно распахнула глаза. — Сэмми, пожалуйста, скажи, что я справляюсь! Пожалуйста, Сэмми!       Если бы на месте Сьюзи был какой-то другой работник, Сэмми напомнил бы о долгой обиде на него в течение нескольких месяцев. И разбавил бы это парой едких фраз. Но ведь это была Сьюзи. Ей нужна была поддержка, и она пришла к нему, Сэмми! Значит, она всё ещё доверяет ему. Он всё ещё её друг. — Я не знаю, мог бы кто-нибудь стать лучшей Алисой, — честно заверил он, потому что на самом деле так думал. — Я клянусь тебе.       Сьюзи слабо улыбнулась и вытерла слёзы. А затем резко подалась вперёд и обняла композитора. Сэмми не ожидал этого. Музыкант уже даже перестал надеяться, что отношения между ними наладятся. А теперь девушка, наконец, готова была забыть все обиды. — Меня же не уволят? — спросила актриса осипшим голосом. — Я не хочу расставаться с Алисой! Я не хочу, чтобы кто-то другой озвучивал её. — Нет-нет, конечно не уволят, — прошептал Сэмми, бережно обнимая её в ответ. Как же он был счастлив. — Не волнуйся. Дрю прекрасно понимает, что лучше тебя Алисы нет.       Он и сам не знал, верить ли собственным словам. Никто в студии не мог даже предположить, что готовит грядущий день, и что может взбрести в голову Джоуи. Но сейчас нужно было любыми способами утешить Сьюзи. — Я не знаю, что мне ещё сделать, чтобы Джоуи поверил в меня! — немного успокоившись, поделилась Сьюзи и отстранилась. — Ты ведь говоришь, что у меня всё выходит замечательно. Ты что, лжёшь мне?       Сэмми едва удержался, чтобы досадливо не поморщиться. Конечно же она усомнилась в его честности! Она усомнилась не в Дрю, а в Сэмми! Хотя заведующий музыкальным отделом всегда крайне справедливо оценивал работу других людей, без всяких поблажек. Он всегда и ото всех требовал выкладываться по полной. И от Сьюзи Сэмми тоже этого требовал. И такое обвинение было крайне не справедливым и обидным, но Сэмми решил проигнорировать его. — Я не стал бы лгать тебе, — отрезал он. — Успокойся.       «Просто Дрю не справляется с управлением студией без Генри и срывается на всех, кто попадается под руку», — мысленно добавил музыкант, но вслух говорить не стал. Он не хотел новых ссор. — Иди домой, — сказал он. — И ни о чём не переживай. Завтра запись. Отдохни.       Сьюзи встала и нерешительно посмотрела на стол, на котором были разложены нотные листы. — А ты ещё будешь работать? — смущённо спросила она. — Может я могу тебе помочь?       Сьюзи искренне сочувствовала. Она была очень добрым человеком. Только вот чем она могла помочь? Бесспорно, она талантлива, но музыкант сомневался, что она могла поспособствовать выполнению его работы. Да и не собирался заведующий отделом перекладывать свои обязанности на других. Пусть до этого Дрю опускается. Сэмми честно и в срок выполнит всё, что ему поручили, сам. Даже если ему придётся сидеть здесь до утра. Поэтому композитор только покачал головой и спокойно улыбнулся, стараясь скрыть то чувство безысходности, которое испытывал на самом деле. — Нет, не волнуйся, я и сам всё успею, — ответил он таким тоном, что заподозрить его во лжи было просто невозможно. — Иди отдыхай. И ни о чём не думай.       Сьюзи тепло улыбнулась, и при виде этой улыбки Сэмми на мгновение забыл о всех своих проблемах. Как давно актриса ему не улыбалась.       Сьюзи попрощалась и вышла из кабинета, а Сэмми повернулся к картонному Бенди и криво ухмыльнулся.       «Ну что, маленькое ты чудовище, решил всё-таки сделать меня счастливым?»

***

      Утром, когда отдел начал оживать, в кабинет Сэмми заглянул Джек, чтобы отдать готовые тексты. От него не укрылось то, что обычно мрачный и сосредоточенный директор музыкального департамента выглядит гораздо радостнее, чем в другие дни. Сначала Джек не стал спрашивать причину этого, просто обсудил с композитором все возникшие вопросы и собирался уйти. Но любопытство всё же пересилило. — Рассказывай, амиго, — сказал он, скрестив руки на груди, и Сэмми отвёл взгляд, не зная, стоит ли делиться с Джеком вечерним разговором. Ведь это касалось только его и актрисы. Джеку явно не была жизненно необходима подобная информация.       Но лирик, кажется, уже сам обо всём догадался. — Помирились всё-таки, — понимающе улыбнулся он. — Поздравляю. Теперь всё снова в твоих руках.       Да, наверное так оно и было. Сэмми очень надеялся, что в этот раз не допустит никаких оплошностей и не позволит разговорам о Дрю рассорить его со Сьюзи. Нет уж, своё счастье он больше не упустит. На самом деле Сэмми надеялся, что актриса сегодня здраво оценит ситуацию, как говорится на свежую голову, и придёт к выводу, что Джоуи просто плевать хотел на неё. И поймёт, что с ним лучше не связываться. Сегодня была запись, и композитор надеялся пообщаться со Сьюзи после. Или проводить её до дома. Позвать куда-нибудь на выходных. Сэмми хотел, чтобы Сьюзи продолжала радоваться и поскорее забыла о том, как её обидел Дрю. Он так хотел ободрить её!       У него наверняка был последний шанс, и Сэмми не собирался его упускать. — Джек, ты уверен, что это тебя касается? — с усмешкой поинтересовался композитор, и лирик приподнял руки, признавая поражение. — Нет, нет. Я просто рад, что ты снова ожил, приятель. На тебя же смотреть страшно было, несчастный Ромео. — Джек, иди уже работай.       Нечего ему лезть в личную жизнь Сэмми. Поэтому композитор выразительно кивнул на дверь, чтобы уж наверняка. Джек знал, что лучше не связываться, поэтому поспешил выйти в коридор. До записи оставалась пара часов, Сьюзи ещё даже не пришла. Ближе к вечеру нужно будет отчитаться Джоуи о проделанной работе, поэтому отвлекаться на стоит. Сэмми готов был на ключ запираться, чтобы его не трогали.       Но вот того, что придёт сам Джоуи, композитор почему-то не ожидал. А Джоуи пришёл. Вошёл тихо и незаметно и встал позади Сэмми. До Нормана ему, конечно, далеко. Но ведь заведующий музыкальным департаментом с головой погрузился в работу и вообще ничего не замечал. А заметил музыкант Дрю только когда тот сам обратил на себя внимание. — Сэмми, — позвал Джоуи, и музыкант чуть не взвыл. Да что такое-то?! — Добрый день.       «Я бы так не сказал», — подумал композитор, но вслух лишь произнёс, растянув губы в приторной улыбке. — Добрый день, Джоуи.       Директор студии подошёл ближе и заглянул Сэмми через плечо, разглядывая труды музыканта. Как будто он мог что-то понять. Лоуренс с раздражением поморщился. Он готов был поспорить, что Дрю даже ноты не знает. Что же ему нужно? Не просто так ведь пришёл. Скорее всего даже не из-за звукового сопровождения к следующему эпизоду. Неужели Джоуи каким-то образом узнал о разговоре со Сьюзи. Но какое ему до этого дело? И что он будет делать? Неужели угрожать? — Сэмми, скажи мне. Если бы ты хотел создать жизнь… — и тут заведующий музыкальным отделом понял, что ничего полезного из долгого монолога Дрю не почерпнёт.       Бывали у Джоуи такие периоды «обострения», когда он начинал нести свой бред, пересказывая его всем подряд. Он мог говорить о том, как нужно стремиться к своим мечтам; что такое вера; как нужно вести себя, чтобы добиться успеха, несмотря на происки конкурентов и врагов. Считался ли Генри конкурентом и врагом? Возможно.       К слову, Сэмми слышал от Уолли, что бывший аниматор собирается основать собственную студию. Эта новость на самом деле порадовала композитора. Хорошо, что Генри не отказался от своей мечты рисовать мультфильмы даже после обмана и предательства Джоуи. Да и человеком Генри Штейн был замечательным, поэтому в его студии наверняка будет царить приятная и неформальная обстановка. Люди, которые придут туда, наверняка даже не подумают жаловаться на начальство и будут выполнять свои обязанности с удовольствием. Интересно, знал ли Джоуи о планах того, кто был его лучшим другом? Сэмми надеялся, что нет. -…если бы ты мог дать своему созданию одно своё качество, что бы это было? — Сэмми особо не вслушивался, но, услышав вопрос, встрепенулся. Да Дрю правда что ли совсем рехнулся?! Какому созданию? Какое качество? И этот человек потом будет обвинять композитора в том, что срок истекает, а музыки нет?! — Терпение, — пробормотал Сэмми первое, что пришло в голову, но Джоуи остался этим доволен. Терпения ему сейчас нужно было как можно больше… — А был бы ты готов пожертвовать терпением ради новой жизни?       Директор студии продолжал свои странные расспросы, и композитор всё-таки повернулся. Не из уважения — его он к Дрю явно не испытывал. Скорее он испытывал нечто противоположное. Просто в глаза ему посмотреть хотелось. — Нет, не готов, — совершенно безэмоционально сказал Сэмми, хотя в душе у него плескалось столько чувств… Он был готов пожертвовать терпением только чтобы его никто не трогал.       Как ни странно, Джоуи этот ответ вполне устроил. Он улыбнулся и сказал: — Тогда возвращайся к работе. Скоро ты мне понадобишься.       Внимательно посмотрел на картонного Бенди и вышел. Сэмми мысленно взмолился, что никто, никто, больше его не побеспокоил. Ему просто нужно доделать свою работу! Почему это не выходит?       И, судя по всему, просто не судьба. Иначе как объяснить то, что стоило Джоуи скрыться, как в кабинет отчаянно замолотил Уолли. Кажется, он готов был выломать дверь, но почему-то не догадался её просто открыть. — Да заходи уже! Открыто.       Уолли не стал подходить к композитору. Он застыл в дверном проёме, тяжело дыша. Видно бежал с другого этажа. — Я… Я тебе сейчас такое скажу! — наконец, выпалил он.       «Я вас всех убью», — решил композитор. — Я случайно подслушал разговор Тома с Джоуи! — после этого уборщик немного понизил голос и сказал: — Сэмми, ты не представляешь, что они хотят сделать! Они хотят использовать мою Чернильную Машину, чтобы… Они хотят оживить Бенди! Я имею в виду, чтобы он бегал и был совершенно живым, как мы!       Сэмми готов был наорать на уборщика, чтобы тот не приставал к нему со своими выдумками. Но в последний момент резонно задумался: а зачем Уолли такое придумывать? — Я тебе клянусь! Я своими ушами слышал! Они уже думают, как это осуществить! Они ведь правда его оживят! Настоящего демона!       Нет, это уже давно не студия. Это сумасшедший дом.