Анна
27 ноября 2017 г. в 13:44
Анна Агрест чувствовала себя счастливицей. У нее было все, чего только могла желать женщина: успешный муж, красавец-сын, любимая невестка, внушительный банковский счет и положение в обществе. Да, её приоритеты выстроились именно в этом порядке. Семья была на первом месте. И мадам Агрест следовала своему правилу неотступно, хотя судьба периодически бросала ей палки в колеса.
Никто не догадывался о её главном секрете, не исключая любимого мужа. Анна была не кто иная, как Паон – героиня, оберегающая Париж от зла. Но со временем её альтер-эго начало её тяготить. С огромным трудом она уговорила Мастера Фу найти на роль героини-павлина замену. Великий хранитель уступил и пообещал отпустить её, но с условием: женщина уедет на два года в Китай и поможет своей преемнице, осиротевшей по злой воле судьбы.
Слова будто вонзили нож в сердце Анны. Покинуть семью не хотелось, но и оставаться Паон она уже не могла. В итоге мадам Агрест все-таки согласилась. Что такое два года вдали от дома по сравнению перспективой спокойной жизни, без битв со злодеями и ночных патрулей? Правильно, ничтожно мало. И женщина покинула семью, не оставив даже прощальной записки.
Последующие два года тянулись, подобно двадцати. Анна добросовестно исполняла свои обязанности, окружая преемницу – добрую, хоть и весьма упрямую девочку тринадцати лет – заботой и вниманием. Но та не могла заменить мадам Агрест её семью. Женщина считала дни до возвращения в Париж, хотя понимала, что за время её отсутствия многое могло перемениться. Но надеялась, что муж и сын еще не устроили тихие похороны и для них она по-прежнему жива.
Её молитвы были услышаны. Переступая порог собственного дома, Анна ожидала чего угодно, но только не того, что её примут с распростертыми объятьями, даже не спросив, где она была столько времени. Мадам Агрест вначале даже растерялась, но полный любви и обожания взгляд супруга развеял её сомнения. Она расценила его как еще один шанс и, клятвенно пообещав никогда больше не повторять подобное, вновь стала примерной женой и матерью.
Прошло еще несколько лет. Бури больше не сотрясали семью Агрест. Отношения женщины с мужем оставались без изменений. Адриан вырос, продолжил карьеру модели и однажды познакомил родителей со своей избранницей. Конечно, Анна рассчитывала в глубине души, что у сына сложатся отношения с Хлоей Буржуа. Но увидев Маринетт, сразу пришла в необычайный восторг. Девушка воплотила в себе все качества, которые мадам Агрест мечтала видеть в будущей невестке. Габриэль тоже остался доволен выбором сына, и через полгода молодая пара сочеталась браком.
Жизнь потекла своим чередом. Анна не нарадовалась на то, как все хорошо в её семье. Но кое у кого в её окружении было на этот счет другое мнение. Появляясь с мужем на каком-нибудь светском мероприятии, женщина слышала за спиной завистливые шепотки. Как её только не называли. Легкомысленной – за то, что бросила мужа и сына, а потом имела наглость вернуться. Тираншей – мол, подмяла супруга под себя, превратив его из мужчины в вечно старающегося угодить жене подкаблучника. Обвинения в свой адрес мадам Агрест, сцепив зубы, еще терпела, но стоило кому-либо упрекнуть Габриэля, моментально выходила из себя. Чем больше она слушала пересуды, тем чаще против воли задумывалась. Многие говорили очень убедительно. Неужели их пара выглядит именно так?
Однажды вечером Анна стала анализировать свою жизнь с Габриэлем. И действительно, некоторые моменты смутили её. Ведь за годы, прожитые в браке, она не только не слышала упреков в свою сторону – муж ни разу не сказал ей «нет». Сначала мадам Агрест думала, что это свидетельство сильной любви и глубины взаимопонимания. Но поселившееся в душе сомнение требовало тщательно во всем разобраться. Случай вскоре представился.
Как-то раз Маринетт согласилась помочь мужу подготовиться к очередной Неделе моды. Габриэль, оценив труды невестки и припомнив, как она подавала надежды в дизайне, еще будучи ученицей коллежа, предложил ей продолжить учебу и стать одной из своих ассистенток. Анна поначалу обрадовалась. Она рассчитывала, что у супруга появится больше времени на неё, ведь работу частично возьмет на себя Маринетт. Но вышло наоборот. Адриан как-то пожаловался, что скоро забудет, как выглядит внешность его жены. Отец, мол, загружает её настолько, что у неё не остается сил на собственного супруга. Мадам Агрест посчитала, что это неправильно, и решила поговорить с модельером.
На следующий день она пришла к рабочему кабинету и не поверила глазам, заглянув в приоткрытую дверь. Вроде бы ничего необычного – муж и Маринетт обсуждали организационные вопросы, но, посмотрев на него, Анна не сдержала восхищенной улыбки. Неужели это тот самый мужчина, которого она полюбила без памяти в их первую встречу? С сияющим взглядом, задорной улыбкой и немного саркастичной манерой речи? Совсем не тот Габриэль, какого она наблюдает теперь ежедневно, – холодно-невозмутимый и донельзя покорный. Анна невольно окунулась в воспоминания юности. Как же счастливы они были тогда...
Мадам Агрест поспешила уйти по своим делам. В конце концов, времени, чтобы побыть с супругом, у нее будет еще достаточно. Но стоило им оказаться наедине, вид модельера вернулся к обычному. Женщина даже опешила – не привиделся ли ей образ из прежних лет? Анна твердо решила понять причину таких перемен. Четыре дня она приходила к дверям кабинета и каждый раз наблюдала у Габриэля одни и те же реакции. Мадам Агрест лихорадочно перебирала возможные объяснения, а потом её озарило. Маринетт. Все потому, что она рядом с ним.
Ей вспомнилась неудачная шутка одной из подруг – мол, Габриэль проводит с молоденькой ассистенткой времени больше, чем с законной женой. Того и гляди, она станет его любовницей. Мадам Агрест посчитала эти слова откровенным проявлением зависти. Но теперь ей казалось, что в шутке была доля истины. Женщина недоумевала. Неужели все правда? Нет, она никогда не поверит в подобные домыслы! Маринетт слишком сильно любит Адриана, а Габриэль никогда не опустится до того, чтобы соблазнить собственную невестку...
Анна, как могла, гнала отвратительные мысли, но её подозрения только крепли с каждым днем. Мадам Агрест решила покончить с ними. Две недели непрерывной слежки... но ничего. Модельер и его ассистентка ни разу не перешагнули границу дозволенного, приведя мадам Агрест в недоумение. Почему же тогда так резко меняется настроение мужа? И тут неприятные догадки женщины неожиданно подтвердились.
Однажды Адриан и Маринетт сильно повздорили. От криков, казалось, содрогался дом. Сын позволил себе отозваться о жене некорректно, и она ударилась в слезы. Тут случилось невероятное – Габриэль вмешался в их ссору. Одной рукой прижимая к себе плачущую невестку, он вперил в Адриана тяжелый взгляд и разразился гневной тирадой. Уничижительным и не допускающим возражения тоном мужчина потребовал извиниться перед Маринетт. А услышав желаемое, увел её в свой кабинет, оставив растерянных и шокированных жену и сына в гостиной.
Этот момент стал переломным. Вечером Анна открыто обвинила мужа в измене. Но ответом были изумленный взгляд, порывистые объятья и двухчасовые заверения в любви и преданности. Габриэль клялся, что относится к Маринетт, как к родной дочери, не питая к ней ничего крамольного. Его речь была настолько эмоциональной и искренней, что Анна поверила супругу. Они помирились, но на душе у мадам Агрест остался осадок. Порой откровенно игнорируя Адриана, к Маринетт модельер относился неизменно тепло. Женщина продолжала присматриваться к мужу и невестке, и её удивление постепенно превращалось в свербящее чувство зависти.
Невестка будто превратилась для Габриэля в персональное божество. Все разговоры сводились к Маринетт и её успехам. Он гордился каждым взлетом Дюпен-Чен, строго отчитывал за оплошности, а однажды назвал её при гостях своим родным ребенком. Знакомые расценили его слова как шутку, а мадам Агрест уже не находила себе места. Как же так? Маринетт покорила сердце модельера настолько, что он поставил её выше жены и сына?
Зависть постепенно превратилась в ревность. Женщина отчаянно желала оказаться на месте невестки, так ловко её потеснившей. Анне было больно и обидно. Ей хотелось, чтобы Габриэль испытывал с ней то же, что с Маринетт: радость, удивление, печаль. Хоть бы и раздражение и гнев, только не слепое повиновение вкупе с равнодушным лицом и до отвращения приевшимся: «Хорошо, как скажешь».
Ревность сменилась злобой, застелившей мадам Агрест глаза. Почему то, что по праву принадлежит ей, достается другой? Женщина изводила себя слежкой и тягостными мыслями, проливая тонны слез и вымещая свой гнев на муже. Он неизменно твердил одно: «Маринетт мне как дочь». Анна злилась еще сильнее, заходилась в истерике, кричала, демонстративно перебиралась жить в гостевую спальню, но ничего не менялось.
Злобу сменило бессилие. Мадам Агрест не верила, что больше не доверяет супругу. Чем же она заслужила такое отношение? Годами она боготворила Габриэля и делала все возможное и невозможное, чтобы он спокойно посвятил себя творчеству, не отвлекаясь на бытовые мелочи. Да, она оставила его на два года. Но ведь муж заверял, что не попрекнет её за побег, какова бы ни была причина. И что получается? Он решил изощренно ей отомстить? Анна бы с радостью открыла ему свою тайну, невзирая ни на какие запреты Великого хранителя. Но ведь Габриэль бы ей не поверил, решив, что жена повредилась умом.
Мадам Агрест никому не могла открыть свое горе. Подруги бы посмеялись и надменно заявили: «Поделом». У сына были свои заботы, и ей, как любящей матери, не хотелось добавлять к ним еще и свои проблемы. А говорить с невесткой у женщины не было абсолютно никакого желания. Один только добродушный счастливый вид Маринетт вызывал у Анны отвращение и раздражение. С мужем её обсуждать было без толку – он лишь твердил, что Маринетт ему как дочь. Когда модельер произнес эту фразу, наверное в тысячный раз, мадам Агрест наконец-то задумалась. А может, все так и есть? Может, она изначально неправильно поняла ситуацию? И причина поведения Габриэля кроется не в нем, а в самой Анне?