Страницы умирающей любви

      Джулиан еще никогда не видел Кристину в таком мрачном настроении, что четко выделялось на фоне смеющихся Блэкторнов. Когда он позвал всех на завтрак, девушка вошла в кухню, почти ничего не замечая перед собой. На все вопросы она лишь мотала головой и говорила, что это не важно, но плохое предчувствие глубоко засело в душе Джулиана. — Джулс, а где Эмма? — спросил как всегда наблюдательный Тай, накладывая себе в тарелку вафли. — Думаю, спит. — И ты не разбудишь ее? — Ешь свои вафли, Тай, и не лезь не в свое дело. — грубо ответил Джулс. Он не хотел никому говорить, что сильно поссорился с Карстеирс. Для его братьев и сестер Эмма была не чужим человеком, и если они узнают о размолвке, то обязательно постараются что-то предпринять. А сейчас им нужно было лишь немного побыть раздельно. — Но…       Джулиан так и не узнал, что Тай хотел сказать, потому что Кит пнул того под столом, бросив предостерегающий взгляд. Джулс никак не мог понять, почему на его младшего брата этот мальчик оказывает такое сильное влияние. Они почти всегда ходят вместе, читают одни и те же книги, гуляют. Джулиан не сомневается, что Тай рассказывает Киту абсолютно все, даже то, что утаивает от своей сестры. Такая дружба, как у них, настолько редка, что Джулиан даже завидует. У них с Эммой все было по-другому.       Когда завтрак почти подходил к концу, Джулиан заметил, что не только место Эммы пустовало. За своими переживаниями он не увидел, что Ливви тоже нет. — Тай, где твоя сестра? — Ушла гулять, — с набитым ртом ответил Тай. — Сказала, что вернется через пару часов.       Джулиан знал, что Ливви любит подумать в одиночестве, но раньше она предупреждала о своих намерениях. К тому же, Тай почти всегда напрашивался на прогулку с ней, и то, что сейчас он со спокойным видом запихивал в себя вафли, очень не нравилось Джулиану. — Почему ты не пошёл с ней?       Тай заметно смутился, опустив взгляд в свою тарелку. Он беспомощно повернулся в сторону Кита, встретив его пристальный взгляд. Казалось, что между ними шёл какой-то безмолвный разговор, понятный лишь им двоим. Из-за этого плохое предчувствие еще сильнее сковало сердце Джулиана. — Я… Я поссорился с ней. — Из-за чего? — Я не могу сказать.       Джулиану ничего не оставалось, как закрыть тему. Каждый раз, когда он давил на брата, все становилось только хуже. К тому же, если Ливви решила подумать в одиночестве, то найти ее сможет только Тай. Сколько Джулиан ни старался, он никогда не мог повлиять на близнецов так же, как они друг на друга. А сейчас в их жизни появился Кит, и Джулиан стал чувствовать себя ненужным, отвергнутым. Он забывал, что его братья и сестры тоже взрослеют. В малом возрасте взяв на себя обязанность растить их, Джулиан словно упустил момент, когда они стали самостоятельными. Ему пришлось слишком быстро повзрослеть, и он не хотел, чтобы также случилось и с остальными.

***

      Завтрак давно закончился, но Эмма так и не появилась. Джулиан пытался поговорить с Кристиной, но ее дверь была закрыта, а в самом здании ее никто не видел после завтрака. Парень искал везде, но ни Эммы, ни Кристины, он найти не смог. Благодаря руне парабатаев он чувствовал волнение Карстеирс, но причину никак не мог понять. Долго простояв под ее дверью и прислушавшись, он не услышал ничего. — Что ты здесь делаешь?       Кристина медленно поднималась по лестнице, предостерегающе глядя на Джулиана. — Я хочу поговорить с Эммой. — Это плохая идея. Джулиан, она…       Но девушка не успела договорить, так как парень уже открыл дверь, ведущую в комнату Эммы. И застыл на месте. Он так привык к разбросанным вещам на полу, пустым чашкам на комоде, что в его голове не могла уложиться картина пустоты. И только одинокая стена, расписанная лично Джулианом, говорила о том, что здесь кто-то жил. — Где она?       Кристина молчала, облокотившись о дверной проем. С самого утра, как только Карстеирс уехала, Кристина только и думала о том, как рассказать Блэкторнам, почему Эмма уехала. Но за столь долгое время так и не придумала. — Не могу поверить, что она все-таки уехала.       Кристина покивала головой, зная, что все внимание Джулиана сосредоточено на пустоте в комнате. Он медленно зашел, по привычке переступая места, где пол скрипит, к окну, которое было открыто. — Она сбежала через окно?       Он медленно поворачивался, ища хоть что-то, что девушка могла забыть. Так бы он отследил ее с помощью руны, но комната была совершенно пуста. — Нет. Она вышла через дверь рано утром.       Джулиан прекратил свои поиски и в первый раз за это время посмотрел прямо на Кристину. Но в его взгляде были лишь боль и отчаяние, никак не смирение, на которое девушка надеялась. — И ты все это время знала, что Эмма ушла? Знала и не сказала? Почему, Кристина? Почему? — Она попросила не говорить, — тихо ответила Розалес, — не хотела тревожить остальных. — Не хотела тревожить остальных? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — Думаю, Эмма понадеялась, что ты сам им все объяснишь. — Сам? Кристина, как я могу объяснить им, что Эмма просто оставила нас? Она же для них как сестра!       Джулиан кричал, сильно жестикулируя. Он не мог поверить, что Эмма Карстеирс, вместо того, чтобы найти решение проблемы, просто сбежала от нее. Джулиан не знал, что и думать, благодарить ее за то, что уехала, лишив их кучи проблем, или ненавидеть за то, что разбила его сердце.       Блэкторн беспомощно сжал пальцы в волосах, желая лишь одного — кричать. Он готов был упасть на колени, ведь сейчас он думал не головой, а сердцем. Все чувства, которые он старался прятать на протяжении долгого времени, вылезли наружу. Он захлебывался в них, как в океане во время шторма. Джулиан не знал, чем заслужил такую судьбу. — Марк.       Его лицо переменилось в один миг, и он выбежал из комнаты быстрее, чем Кристина успела что-либо спросить. Он кинулся в соседнюю комнату, комнату его брата, Марка, молясь всем ангелам, чтобы он был там. Догадка уже поселилась в голове Блэкторна, но он отчаянно надеялся, что это будет не так. Добежав до двери, он толкнул ее, чуть не сорвав с петель… и вновь увидел пустоту. В этой комнате, как и в комнате Эммы, не было никаких вещей. — Джулиан!       Кристина подбежала и хотела положить руку на плечо друга, но Джулиан развернулся и ударил кулаком по стене в нескольких сантиметрах от ее лица, крикнув так сильно, что девушке пришлось зажмуриться. Он тяжело дышал, не чувствуя боли, пока капли крови из разбитой руки падали на пол. — Они сбежали вместе, — произнес Джулиан, когда сумел совладать с дыханием. — Эмма и Марк. Вместе. Так что не только мое сердце разбито, но и твое.       Кристина стояла, вжимаясь спиной к стене и во все глаза глядя на Блэкторна. — Почему ты думаешь, что между мной и Марком что-то есть? — Потому что у меня есть глаза, Кристина. И то, что они убежали, даже не признавшись нам в своих чувствах, ставит под сомнение вашу дружбу, ты так не считаешь? — Эмма бы никогда… Ты не прав. — О, я прав, еще как прав. И ты это скоро увидишь.

***

      Молния разрезала небо пополам словно нож, скользящий вдоль куска торта. Погода несколько дней продержалась пасмурной, очень часто шли дожди, что лишало возможности выйти и побегать на улицах Нью-Йорка. Из-за слишком влажного воздуха людям было трудно дышать, хуже думалось, поэтому многие, особо ленивые жители города, решили пропустить несколько рабочих дней, ссылаясь на плохое самочувствие. В такую погоду хочется лишь пить чай и читать любимую книгу, свернувшись под одеялом, а не сидеть в офисе или, ещё хуже, стоять на улице и завлекать народ в пустые рестораны. — Эмма, — позвал Марк перед тем, как постучаться в дверь. Девушку немного раздражала эта его привычка в начале звать, а потом стучать, но она молчала, чтобы не нарушить те неустойчивые взаимоотношения, которые у них сейчас были. — Ты не получала никаких известий?       Они почти не разговаривали о том, что случилось, хотя уже прошла почти неделя, как они покинули Лос-Анджелес. Эмме было трудно признаться даже самой себе, что она сбежала, как последняя трусиха, только потому, что была в отчаянии. Сумеречные охотники так не поступают. — Нет. А ты?       Эмма начала молиться чуть ли не всем ангелам, чтобы Марк получил хоть какое-то известие. Да, находиться вдалеке ото всех было очень тяжело, но ещё тяжелее, и Эмма это прекрасно понимала, было жить рядом с Джулианом.       Марк отрицательно покачал головой, и искорка надежды, на секунду поселившаяся в сердце Карстеирс, угасла. Она отчаянно хотела узнать, что у остальных Блэкторнов все в порядке, что они не в обиде на неё, на Марка. Эмма хотела лишь, чтобы они поняли, почему она так поступила. Но девушка была уверена, что Джулиан ничего им не рассказал. Она хорошо знала своего парабатая и давно выучила, что такие разговоры, которые могут ранить, он оставляет под конец. — Я не могу туда вернуться, Марк. Не могу вновь видеть Блэкторнов.       Парень сел на свободный стул и стал смотреть вдаль. Он пробыл в одном положении долгое время, как статуя, и Эмме начало казаться, что он вот-вот отправит ее домой. — Я тоже не могу вернуться, — наконец произнёс он. — У меня больше нет семьи. С тех пор, как я попал в Дикую Охоту, Джулиан, Тавви, Дрю, Ливви и Тай перестали быть моими родными. Сейчас они для меня как чужие люди… Я не могу им дать то, что они хотят, не могу стать братом, которого они заслуживают. — Они были готовы принять тебя любым. Ты не представляешь, как они скучали по тебе.       Блэкторн промолчал. Он думал о том, как лежал под звёздами и называл их в честь своей семьи, только чтобы не забыть их имена. В то время он мечтал вернуться назад, мечтал вновь стать членом семьи. Он и подумать не мог, что, вернувшись, все изменится так сильно. Дикая Охота изменила его самого, изменила его чувства, мироощущение. Он теперь не всегда понимал, кто друг, а кто враг. Но одно он знал точно — теперь все придётся начать с чистого листа. ***       Когда Марк ушёл, Эмма решила пройтись по городу. Она была здесь, возможно, лишь несколько раз, но так и не увидела ничего стоящего. Клэри и Джейс куда-то ушли, а это значило, что в Институте остаться только Марти, с которым девушка так и не успела нормально пообщаться. Он казался ей каким-то подозрительным, но, скорее всего, это было из-за того, что Эмма на данный момент в каждом человеке видела того, кто может вернуть ее домой.       Выйдя на улицу, Карстеирс почувствовал себя лучше. В последнее время она настолько замкнулась в себе, настолько сосредоточилась на решении проблем, что и забыла, насколько некоторые города бывают прекрасны. Гуляя по улицам Нью-Йорка, Эмма не упускала из виду ничего. Пьяные подростки подзывали ее в свои компании, машины заполонили главные дороги, а случайные прохожие просто улыбались, когда их взгляды пересекались. Девушка не использовала руну невидимости, потому что хотела почувствовать себя частью этого большого мира, шестеренкой, которая может закрутить другие механизмы.       Проходя мимо Сумеречного рынка, который считался одним из самых больших в мире, Эмма заметила знакомую фигуру и остановилась в тени, чтобы ее не заметили. Марк разговаривал с каким-то магом с оленьими рогами, и их разговор явно был напряженным. Блэкторн яростно жестикулировал, кричал, один раз даже схватил обитателя нижнего мира за горло, намереваясь задушить. Эмма не знала, почему не помешает ему, ведь сумеречным охотникам нельзя причинять вреда другим существам. Но она поняла, что в этой встрече кроется что-то серьезное, важное для Марка. Девушка решила оставить их в покое, намереваясь потом поговорить с другом, и двинулась обратно в Институт. Почему-то эта сцена, которую она застала, прочно засела в ее голове, не желая уходить.

***

      Душераздирающий крик разрезал тишину, как молния небо во время грозы. Два человека ходили вокруг стула и пленницы, сидящей на нем. Время от времени во все стороны летела кровь, когда один из них, читая сложное заклинание, проводя острием ножа по лицу, ноге или руке жертвы. — Тобиас, заставь ее заткнуться!       Парень не отвлекался от своего дела, но в перерыве между словами произнес еще одно заклинание, которое лишило девчонку голоса. Лили, заметно волнуясь, не могла оторвать взгляд от лица девочки, которое полностью было залито кровью. Ее уже было не узнать. Пленница содрогалась всем телом каждый раз, когда нож касался кожи, когда голос мага повышался или, наоборот, понижался. Ей было страшно и наверняка она уже понимала, что это конец.       Пентаграмма, нарисованная вокруг стула, светилась таким ярким красным цветом, что могло показаться, этот свет исходил из самого ада. Ритуал подходил к концу. Максимально напрягая голосовые связки, Тобиас прочитал стихотворение, которое нашел давным давно. Он вместе с Лили разгадал только малую часть содержимого, но этого уже было достаточно, чтобы сделать первые шаги. Достаточно, чтобы, не теряя времени, провести первый ритуал, первое жертвоприношение. Он не собирался пощадить никого. Так же, как когда-то не пощадили и его самого. — Ливия Блэкторн, ты имеешь честь стать началом конца. Совсем скоро кровь твоего народа окрасит землю в алый цвет и только тогда я буду спокоен. Больше никто и никогда не посмеет помыкать мною.       Лили скрылась в тени, испытывая острое отвращение ко всем сумеречным охотникам. Она долго сомневалась, не соглашалась начать действовать, но Тобиас напомнил ей, что с ними обоими сделал Конклав. И тогда все сомнения улетучились.       Тобиас почти кричал, дочитывая последние слова. Пентаграмма светилась так сильно, что колдунам пришлось закрыть глаза, но это продлилось недолго. Как только маг дочитал заклинание, весь свет потух, но и имеющегося было достаточно, чтобы увидеть, как тело девочки дернулось в последний раз. Они стояли в полной тишине, а потом увесистый том с заклинанием упал на пол и истошный крик Тобиаса разрушил тишину. — Нет! Я же все сделал, как надо! Почему? Почему? — Что случилось? — Ничего не получилось. Лили, что мы сделали не так? — Все так.       Девушка вжалась в стену, боясь стать тем, на ком Тобиас выразит свою ярость. Маг опустился на колени и сжал пальцы в волосах, но уже ничего не говорил. Единственным, что разрушало тишину, были капли крови, неравномерно капающие в уже образовавшуюся под стулом лужу. Кап. Кап. Кап.