Темное наследие

Пока Грейнджер мирно сопела на плече Драко, он разглядывал деревянный потолок, подложив свободную руку под голову. Стоило виновнице недавних пыток заснуть, как с меткой стало твориться что-то странное: она перестала ныть, а тупо запульсировала, отдаваясь монотонным шумом в ушах. Позорное клеймо словно завывало в башке тощим голосом, рождая в теле хлипкую дрожь, и Драко казалось: если прислушаться, он сможет разобрать слова этой кошмарной песни. Только он не желал знать, что скрывала за собой жуткая какофония, будто внять зову смерти — то же, что встретиться с ней. А у Малфоя нет времени на эту херню. У него и без того многого нет: нет здорового отца, нет беззаботной матери, нет верных друзей. Нет чистой совести и нет сил это изменить. У Драко нет права на ошибку. В нём нет смелости… ...для любви. Но есть проблеск надежды, что он достоин её, несмотря на то, что между ним и Грейнджер стояла тайна. Его тайна. И сохранять её давалось всё сложней: боль грозила вырваться наружу, а тогда вопросов не избежать. Но Драко не жалел, что когда-то связался с Грейнджер. Что однажды позволил себе опасные игры. Что попался на её неприступный нрав. Хотя долбаные чувства уже запрещали касаться Гермионы. И просили об этом. Они любовались её веснушками. И хотели, чтобы те исчезли с магловского лица. Чувства толкали Драко к Грейнджер. И осуждали его. Они требовали не лгать, приказывая врать ей! Ведь Малфой всё ещё боялся смерти. Но говорить о ней он боялся куда сильней. И тут Драко почувствовал, как мягкие волосы скользнули по его лицу. — Я что, заснула? — приподнявшись на локте, спросила Гермиона. Она посмотрела на Драко и удивилась не только кругам под глазами, но и теплоте его взгляда; сине-серый оттенок напомнил ей о мирной глади Сонного озера. Рядом с Гермионой сейчас лежал не растерянный мальчишка, а едва не состоявшийся «муж». И та поняла: может, она и сошла с ума, но у неё, похоже, роман с Малфоем. Абсолютно безответственный! И отрицать истину бесполезно. После ласк и признаний — втройне. Гермиона смутилась от мысли о бессовестном поцелуе, как и о том, к чему он мог привести. Она старательно убеждала себя, что смогла бы остановиться. Сама. Что ничего бы не случилось. Не при таких обстоятельствах! Не вдруг. Не под властью гормонов. Или чего-то там ещё!.. Вроде собственной глупости. Ох, слава Мерлину и не знамо кому, что Малфой очнулся, что якобы затеял новую игру, и сейчас нетрудно врать себе: Сердце не громче разума. «Мы оба передумали». Точка. А значит, и говорить не о чем. — Такое бывает, — Драко по-доброму улыбнулся. — Полчаса сна тебе не повредит, соня… — Нам пора возвращаться, — она присела на кровати. — Я должна поговорить с Гарри. Ну и заглянуть в лавку Хогсмида… — С кем поговорить? — Драко нахмурился. — С Поттером?! — А ты знаешь других Гарри среди моих друзей? — И что же ты собираешься ему рассказать? — в голосе Малфоя сквозило беспокойство. — Что без ума от меня? — съёрничал он. — От тебя без ума половина Хогвартса, — шутя, подхватила Гермиона, — включая Филча и миссис Норрис, — ещё одна такая близость, и Грейнджер сама то ли замурчит, то ли выпустит острые когти, бросаясь во все тяжкие и не спрашивая согласия у Малфоя. — Ты же помнишь о Живой воде? Так вот, нам нужна помощь. — Скажешь ему хоть слово о Живой воде, — несерьёзно пригрозил Драко, вставая с кровати, — и я с тобой разведусь! А ещё напишу жалобу в Министерство и отсужу у тебя облезлого книзла. Он подцепил одежду с комода и нервно натянул рубашку. — Живоглота? — рассмеялась Гермиона. — Ты?.. Рискни, я тебя умоляю… Будет весело! — она на миг представила себе, как своенравный книзл пометит не только тапки Малфоя, но и его дорогущие ботинки. И поделом! — Драко, я не сомневаюсь, что ты не в восторге от идеи с Гарри, но пора и тебе научиться мне доверять, — упрекнула она, поднимаясь следом и оправляя блузу. — Тебе я способен довериться. Теоретически, — Гермиона округлила глаза, уже сознавая, что тот намеренно её злит, — но Поттеру… — буркнул Малфой и тряхнул головой, — только под Империо! На кой-чёрт тебе сдался этот герой?! — Гарри необходим, — настаивала она. — Так уж вышло, но некоторые тайны известны лишь ему. Какие — сказать не могу. — Интересный диалог у нас получается… Мне ты не можешь открыть его тайны, а ему — мои. Как выкрутишься? — Нам нужно перо! — напомнила Гермиона, пряча беспокойный взгляд. Эх, знал бы Малфой, что взбрело ей в голову — привязал бы к дереву на веки вечные и отнюдь не ради развлечения. Пока не выкинет из башки этот бред. — И именно перо — повод для разговора с Гарри. — А откуда Поттер много знает о Фениксах? — спросил Драко, ловя на лице Гермионы беглые метания. — Он знает о них не больше нас с тобой. — Тогда я отказываюсь тебя понимать! — всем своим видом Малфой требовал изменить решение. Он впился рукой в спинку кровати. — Зачем лезть к нему с треклятым пером? Поттера, Грейнджер, только могила исправит! Поймёт, что ты делаешь это для меня, и ринется в бой. Крушить и спасать, — а ещё — Поттер сразу заподозрит подвох. Не сможет не заподозрить! Герой тоже болен, и болезнь его называется «Малфой — козёл». — Избавь меня от такой опеки! Гермиона пожала плечами: — У нас нет выбора. Гарри не станет ничего выпытывать, он — мой друг. И он верит мне! — Как другу — да, но поверит ли он моей девушке? — неровным голосом спросил Малфой и приблизился. — Что? В глазах Гермионы, направленных на него, отразилось волнение и ожидание продолжения. — Ты — моя девушка, что неясного? — Драко сдвинул брови. — О нас уже половина Хогвартса сплетничает. И как твой Уизел ещё не прознал, не пойму. — Радуйся, что не прознал. — Гермиона улыбнулась. — Хотя можешь оставить меня на ночь, и дуэль с Роном без правил я тебе обещаю! Она подхватила палочку. — Нет уж, — скривился Драко, отправив в карман свою палочку. — Хотя дуэли я не боюсь. Просто рыжие придурки меня не возбуждают, — он притянул Грейнджер, игриво огладил талию и спустился к бёдрам. — А вот твоё предложение — вполне! Хочешь провести ночь в слизеринской спальне? — он ухмыльнулся. — Хочу, — сыронизировала Гермиона и уточнила: — Только в гриффиндорской! Она коснулась пальцами его искушающих губ: — Видишь ли, шипение Паркинсон меня не возбуждает. А вот твоя наглость — вполне! — поддразнивала она. — Что скажешь, жуткий Любитель принципов? — Гермиона бросала несерьёзный, но вызов: — Рискнём? — Не-е-ет, — Малфой обхватил её ласковую руку, ощущая под кожей ядовитое покалывание, — мне мама до свадьбы не разрешает, — он рассмеялся, скрывая за смехом неприятно безобразную боль. — Чёрт, Грейнджер, я же вправду припрусь! А она, словно ещё не остыла, заскучала по губам Драко, едва-едва потянулась к ним, но прежде, чем оба убедились, что чувства безумствам не мешают, Драко трансгрессировал, утащив Гермиону подальше от грешных мыслей… И от такой же постели.

* * *

Узкая улочка, в которой они очутились, была очень знакомой, но теперь для них обоих всё выглядело иначе, чем несколько часов назад. Кое-что изменилось: весенние краски казались ярче, воздух свежей, и близость друг друга горячила больше, чем прежде. Но сейчас Драко бежал от неё. Его до сих пор мучил вопрос, что же будет с их отношениями, когда Гермиона узнает всю правду? Врежет ему? Обидится? Бросит? Грейнджер до сих пор оставалась загадкой, но она точно не истеричка, чтобы устроить скандал. После аппарации Драко почти сразу отстранился и, кивнув, зашагал по переулку в поисках неприметного магазинчика. От двухдневных приступов сил поубавилось, и Малфой решил: что-то бодрящее не повредит. Зелье или виски — неважно. Напиваться вдрызг он не собирался, но рюмка-другая избавляла от навязчивых страхов. Сомнительная терапия, конечно, зато неплохой способ притупить зов костлявой старухи. Хоть на вечер. На примере отца Драко знал: облегчение временное, но всё лучше, чем сгибаться на полу слизеринской ванной, чувствуя, как метка мстит сердцу за желание быть с Грейнджер. А оно кричало и кричало: «Обними её, коснись, поцелуй». — Драко, — услышал он голос Гермионы, — аптека в другой стороне, — и свернула влево. Она вновь ощущала отчуждение между ними и не понимала его природы. Разумным казалось одно: дать Малфою время. Чтобы выговориться. Потом. Люциус умирал. И бесспорно, пускать её в свою скорбь Драко пока не готов. Но он слишком… слишком надеялся на Живую воду, и Гермиона перебирала в уме заклятья, от которых та помогала. Память воскресила немного. Есть ли у Люциуса шрам от проклятья? Какой? Где? И почему колдомедики его не нашли? Раз до сих пор не объявили об этом. И ответ очевиден — Волдеморт использовал нечто особенное. Что съедает незаметно, изнутри. Что медленно убивает. И мучает. Если бы Волдеморт хотел убить Люциуса сразу, он бы так и сделал! Только Гермиона не знаток чёрной магии, её знания обширны, но страшно-страшно малы. Куда ей тягаться с Тёмным Лордом!.. Шансы не ах. Но Живая вода — мощная магическая субстанция. Если это не миф. Если тот, кто составил рецепт, не изобрёл новую пытку для умирающих. Ради забавы. Взять того же Дамблдора… Если он и стремился себя спасти, то не Живой водой, определённо! «Но почему?» — Гермиона боялась думать об этом. И думала. Даже если он хоть как-то раскрыл рецепт, поиск крестражей оказался важнее, чем перо Феникса, чем сера и соль, чем брат ветра, в конце концов! Который до сих пор вызывал массу вопросов. Но не слова, дающие жизнь. Почему-то Гермиона не сомневалась, что знает их. Она их чувствует — сердцем. А Драко? Он их чувствует? Он не может не понимать, что без них Живая вода не нальётся волшебной силой. И Дамблдор, бесспорно, считал так же. Но те, кто был бесконечно дорог ему, умерли. Именно этот факт заставил его совершить ошибку, столкнувшись с Воскрешающим камнем. Дамблдор сам обрёк себя на страдания. И если у Люциуса есть сын, у него был… ...только Гарри. А у Гарри — предназначение. И неподходящая кровь. Живая вода — коварное зелье. Зелье, дарованное лишь… избранным. Способным чувствовать живительные слова. Особые слова. И именно этот нюанс вселял надежду: рецепт — не издёвка. Не дешёвка. Не обман. Рецепт — шанс для осуждённого. Который надо, увы, заслужить. Ведь если его жизнь пресна, убога, преступна и ветрена, если он так и не разбудил своё сердце… Для него Живая вода недостижима. Она — его кара. Заслуженное наказание. Жестоко, конечно, но в Тёмной книге многое выглядит именно так. Не сговариваясь, Гермиона и Драко молча шли рядом, погружённые в собственные переживания, пока Грейнджер не задержалась у дверей аптеки, осторожно спрашивая у Малфоя: — Твой отец женился по любви? — договорные браки среди чистокровных не редкость. Драко замер как вкопанный, но язык всё ещё слушался: — С чего такие вопросы? — Не знаю, захотелось спросить, — Гермиона бессовестно лгала. Заметив, что тот не собирается откровенничать, она пожалела, что ступила на опасную территорию. — Извини, — выпалила она, опуская глаза. — Нашло что-то… Драко отмер: Грейнджер не устанет его поражать. — И мне ещё твердят о предрассудках! — рассердился он. — Так ты считаешь, что я дитя по расчёту? Конечно, в моей среде это не ново, но, знаешь… — Драко помрачнел, — я не стану тебе отвечать! Из принципа, — заявил он. — Конечно, мой отец много чего натворил… А ошибками сложно гордиться. Но он всегда жил по своим правилам. И всегда защищал меня. Он и теперь меня защищает! — Потому что любит тебя, — Гермиона намекала на важность таких чувств, надеясь, что Живой воде отцовской любви хватит. — И когда мы сварим волшебное зелье, ты должен быть с ним! — Я буду, — заявил Драко, утопая в предположениях: «К чему весь разговор?!» — Ещё какие-нибудь наставления? — кололся он. — Или пройдёмся по списку: сера, соль, ртуть? Малфой распахнул дверь: — Входи, и оставь вопросы за порогом. — Спасибо, — спасаясь за благодарностью, Грейнджер сменила тему. — Галантность тебе к лицу! — Лесть? — Драко поостыл. — Ну что ж, ты прощена! Да, тебе повезло, я обаятельный мерзавец со сносным воспитанием. Наслаждайся! — Он натянуто улыбнулся. — Весьма непредусмотрительно с твоей стороны давать мне такую свободу. — Гермиона уверенно вошла внутрь. — Сяду на шею! — шутливо предупредила она. — Но вначале разденешься, — пошло парировал Малфой, — догола. И Гермиона невольно покраснела. Неисправим. Но ей таким нравится. Весьма пожилой аптекарь в маленьких очках с круглыми стёклами сразу побрёл к стойке, заслышав звон дверного колокольчика. — Что вам угодно, молодые люди? — вежливо поинтересовался он. Гермиона вдохнула запах лекарств, трав и специй, обвела взглядом тёмные заставленные склянками полки и пошла почти ва-банк: — Драхму соли, три капли ртути и три пальца сульфура, пожалуйста, — как само собой разумеющееся заявила она. Грейнджер ждала наводящего вопроса, но хозяин заведения ничему не удивился и засеменил за заказом. Драко заводил глазами по банкам, путаясь в латинских названиях, и чуть не захлопал находчивости Грейнджер. Вот это номер! Щуплый пожилой человечек довольно быстро вернулся и, положив товар перед ними, с прежней любезностью уточнил: — Что-нибудь ещё? — Нет, спасибо, — спокойно произнесла Грейнджер, бездумно выложила на стойку пять галлеонов и принялась запихивать пузырьки разного размера в наколдованные карманы. — Алхимией увлеклись, не так ли? — с любопытством спросил седой аптекарь, протягивая сдачу, и морщинки на его старческом лице разгладились. — Колдуем основательно и строим планы на будущее? — Маленькая дипломная работа, — извернулся Драко, невольно исходя любопытством: «Так что же за три пальца?!» И почему аптекарь воспринял фразу как должное. А тот не преминул просветить: — В ваши годы, молодые люди, я грезил алхимией. Весьма перспективная вещь, скажу я вам… Но судьба распорядилась иначе. Ещё будучи ребёнком, я таскал у деда ветхие книги, раскладывал соль, серу и ртуть вокруг котла, как в вершинах треугольника, и мечтал получить нечто особенное. Вроде философского камня… Лица Грейнджер и Малфоя вспыхнули. «А вот и три угла алхимии!» — они ликовали. Хотя они и идиоты. — Для серьёзного зелья трёх пальцев сульфура, наверное, мало, — схитрил Драко. — Но моя спутница считает иначе, а спорить с ней себе дороже. — Всё зависит от рецепта, любезнейший, — прокряхтел аптекарь. — Ох, давненько я не слышал, чтобы так говорили, — попенял он. — Теряем наследие… Нынешняя молодёжь обычно просит унциями и скрупулами, забывая, что это — точная мера, и она обезличена. Как драхма изначально горсть, так три пальца — ровно то количество, что умещается в трёх человеческих пальцах. А руки волшебника — не латунная чашка весов! — О Мерлин, как просто… — с изумлением выдохнула Гермиона и бросила взгляд на Драко. Три пальца — это щепотка! — Добрались до старинных книг? — пожилой аптекарь поправил очки на носу, и лицо его выражало неподдельный интерес и невысказанные подозрения. — Что же у вас за дипломная работа? — хрипло спросил он. — Молодильный напиток, — нашёлся Драко, изучая содержимое медной ступки. — Мы думаем, он существует! Старичок рассмеялся: — Тогда возвращайтесь, когда сварите его! Куплю целую пинту, — тусклые глаза озарились весельем. — Даже если получится просто слабительное, — аптекарь попытался сделать серьёзное лицо и отмахнулся. — Удачи, юные дарования! Те кивнули головой и выскочили из аптеки. — Молодильный напиток? — взбунтовалась Гермиона. — Другого бреда не придумал? — Почему нет? Есть же Зелье преждевременного старения, — отбрыкнулся Драко. — Я в курсе, что такого напитка, как и Живой воды, не существует, — съязвил он, — но главное сбить с толку аптекаря. Вышло же!.. И, Грейнджер, на тебя не получается долго сердиться. Особенно когда ты гениальна! — Лесть? — передразнила она, довольно смущаясь. — Слишком явно, Малфой, но ты прощён! — А теперь давай про перо! — воодушевлённо предложил он. — Что ты там задумала? — Нет, не сейчас, — решительно осадила Гермиона. — Сначала я поговорю с Гарри. — Ты всё ещё носишься со своим Поттером?! — Драко злился. — Справлялись же без него! Что же такого ценного он знает? — он стиснул зубы. — Завтра я буду ждать тебя после занятий, у Большого дуба, — она хотела коснуться плеча Драко, ища компромисс, но тот отступил. — Вот там и обсудим. Не торопи события… — Грейнджер, или ты выкладываешь свою дурную идею, — вот лесть и кончилась, — или я ухожу! — настаивал он. — Шантаж? — Гермиона насупилась. — Учти, со мной не сработает! Увы. Драко пафосно вытянул руку: — Тогда дуй к своему Поттеру, а я пойду найду себе занятие поприятнее. То есть выпью. Но Грейнджер этого знать не полагалось. — Прекрати, — она попыталась остановить его: Малфой шагал прочь. — Ну что ты как маленький!.. — Я не маленький, я — собственник! — на миг обернувшись, отчитал он. — Так что, до завтра, — распрощался Драко. — И будь готова к последствиям! «Обиделся», — но Гермиона могла думать лишь о предстоящем разговоре с другом.

* * *

В выходные в гостиной Гриффиндора вертелось немного народу, и друзья с порога набросились на Гермиону с расспросами: — Ты где пропадала почти два дня? Мы тебя обыскались, — выпалила Джинни, демонстрируя измятый пергамент, по-видимому, записки: — Ты считаешь, что «не волнуйтесь, я скоро буду» достаточно? Гарри дождался, когда нежелательные свидетели удалились: — Тебя не было ни в Хогвартсе, ни в Хогсмиде, — в доказательство своих слов он помахал перед Грейнджер Картой Мародёров. — Гермиона, что происходит? — Научная работа, я же говорила. Пришлось побегать по Лондону. Мы с Драко… — начала Грейнджер и в отчаянии спохватилась: «Драко»?! Она, кажется, попалась. — Та-а-ак… — уверенно заключила Джинни, плюхаясь на диван. — Дело приняло серьёзный оборот, раз Малфой превратился в «мы с Драко», — она взглянула на Гарри, ища поддержки. — У них интрижка. А я говорила: нет дыма без огня… — Вот ещё! — Гермиона паниковала, абсолютно не настроенная на искренность. — Просто выскочило. Но Гарри ей не поверил: — Лгать ты никогда не умела, даже не пытайся, — он сморщил лоб. Вот так новость! — Да нет… Херня! — вмешался Рон. — Это ж Малфой. Небось, сам слухи и распустил. Дешёвой славы ищет. Как же, как же… наша Гермиона и он… Слепая наивность Гермиону добила. — Рон, — повинилась она, — лгать я и правда не умею. Уизли заскрипел зубами, побагровел, и за секунду на лбу выступили вены. Он не выдержал: — И давно? — процедил Рон. — Какая разница? — недоумевала Гермиона. — Я этого не планировала, так получилось. — «Так получилось»? — Рон нервно взлохматил волосы. — Что за фигня? Это теперь логичное объяснение: «так получилось»? Ты перегрелась, что ли? — По-моему, всё более чем логично, — вставила Джинни. — У Гермионы вирус под названием: любовь зла, полюбишь и козла, — она спешно шикнула на братца: — Да уймись ты, ради Мерлина! Это её проблемы. Рон метался по гостиной. — Но он же бросит тебя! — предрекал он. — Пощеголяет и бросит! А я начищу ему морду! До блеска. Ещё чуть-чуть — и направится прямо сейчас. Гермиона скрестила руки на груди: — Ну пока ничего подобного не случилось, заруби себе на носу, что это мои и только мои проблемы. И если ты мой друг, то будь им! А не строй из себя Трелони. Рон отмахнулся и выскочил из гостиной. — Он остынет, — успокоила Гермиону Джинни. — Сначала подуется, объявит тебе бойкот, порычит немного, но остынет. А потом станет делать вид, что ничего не произошло. И ему пофиг! Хотя в душе будет ждать момента, чтобы сказать: «А я тебе говорил!..» — Даже лучше, что мы всё выяснили, — Гермиона испытала облегчение. — Как-то оно само… — терялась она. — Я и Малфой… Гарри вскинул руки: — Избавь нас, пожалуйста, от подробностей. И сто раз подумай, нужно ли тебе это! Я не знаю, что двигает Малфоем, но вряд ли «долго и счастливо». — Он изменился, Гарри, — убеждала она. — Как бы то ни было, я пока сама не знаю, что между нами. Джинни удивлённо подняла брови: — Не знаешь? — она вздохнула. — Час от часу не легче. Гермиона, может, сейчас Малфой и влюблён, но когда его семья вмешается… Или ты наскучишь ему… — А может быть, он — мне, — перебила её Грейнджер. — В любом случае, я переживу. — Такой настрой мне нравится, — Джинни переглянулась с Гарри, — только стоило ли вообще это начинать? — встревожилась подруга. — Не сердись, дело твоё, но Малфой умеет обидеть. — Мне приятно, что вы за меня беспокоитесь, но я сама разберусь, — она окинула их нежным взглядом. — Учти, — раздражённо добавил Гарри и сжал кулаки. — Если Малфой выкинет какую-нибудь гадость, я лично расквашу ему нос. После Рона, конечно. — Я. Учту, — согласилась Гермиона и постаралась закрыть непростую тему: — Нам надо поговорить, Гарри, наедине. Не о Малфое. Извини, Джинни, — она виновато уставилась на подругу. — Пойду поищу Рона, — Джинни поднялась. — Придумаем с ним план мести Малфою. На всякий случай, на будущее, — она улыбнулась, — а ты тут не зарази Гарри своим вирусом! Гарри открестился: — Если это план по похищению Малфоя, я в деле! — крикнул он и поправил очки. — За бритьё наголо в Азкабан на сколько сажают? — поинтересовался он у Гермионы. — А за слабительное в тыквенный сок? Я Малфою заранее не завидую… Слава богу, друзья восприняли всё вполне мирно. — Гарри, — обратилась она, — предоставь вендетту Рону и Джинни, а я хочу спросить у тебя кое-что. О палочках и не только… Она устроилась на лестнице, ведущей к спальне девочек, и зачаровала пространство от лишних ушей. — Всё, что угодно! — он присел рядом. — Но разве это не ты у нас кладезь магических знаний? — Спасибо, но до магистра магии мне далеко, — Гермиона зарделась, сердце заколотилось. — Я почти уверена, что тебя мой вопрос шокирует. Просто обстоятельства так сложились… Стоп. Когда-то Гарри уже это слышал. — Отбросим длинные предисловия, — оборвал он. — Не томи. — Это касается Волдеморта, — тихо произнесла она и закусила губу. Поттер огляделся и оторопел: — Гермиона… Ну, ты даёшь! Откуда такой интерес? Я всерьёз начинаю волноваться. Малфой плохо на тебя влияет. — Это мне нужна информация, а не Драко, — она не сводила с Гарри твёрдого взгляда, пытаясь внушить, что у него нет причин для волнений. — А с чего ты решила, что я могу тебе помочь? — Наверняка можешь, — не отступала Гермиона, — я знаю, что ты видел, как Реддл забрал Бузинную палочку из гробницы Дамблдора. — И что из того? — всё ещё не понимая сути вопроса, спросил Поттер. — А что он сделал со своей? Ведь когда есть самая могущественная, старая уже ни к чему. Гарри вскочил со своего места и, развернувшись к по-прежнему сидящей Грейнджер, воскликнул: — Ты меня пугаешь! Зачем тебе это знать? — Просто скажи, что видел — и всё! — По-твоему, всё так просто? — Поттер негодовал. — Палочка Волдеморта не безобидней Нагайны! — схватка со змеёй однажды стоила его палочки. — Гарри, речь не о крестражах, мы оба это понимаем. Я не собираюсь пользоваться ей или передавать в чужие руки, — она перевела дыхание и призналась: — Я хочу её сломать! — Что за порывы? — Гарри даже не моргал. — Откуда? Это палочка и при жизни Реддла натворила бед, зачем теперь к ней возвращаться? — Прошу тебя, Гарри, не спрашивай. Так надо. Он снял очки и потёр глаза: — Кому надо? — Поттер колебался. — Гермиона, ты умная… Ты самая умная из всех, кого я знаю… Но чем бы ты там ни занималась, твоя затея никуда не годится! — Я не уверена, что вообще что-то получится, а ты уже панику поднимаешь. Или ты мне поможешь, или я найду другие варианты. Решай. — Варианты чего? Двойного самоубийства? — Не преувеличивай, — отнекивалась она. — Волдеморт мёртв, или ты забыл? После смерти Реддла его магия или ослабла, или вовсе исчезла! Не о чем беспокоиться, — Гермиона нагло хитрила. Ведь метка Драко так и зияла у него на руке, а значит, не всякую тёмную магию истребишь. — Ну так что ты видел? — настаивала она. — А ничего! — на нервах вспылил Гарри. Он через силу бередил память: — Ничего из того, что может тебе помочь. Единственное, что я помню, так это слова про «последнее великое деяние, совершённое ей». А потом Волдеморт расколол гробницу. И всё! Но, уверяю тебя, внутри палочки Реддла нет, я бы заметил её, возвращая туда Бузинную. — Тогда где она может быть? — Я не провидец! — бросил Гарри. — Как видишь, толку с нашей связи ноль. — Не спеши, — спорила Гермиона, — ты понимал его, как никто другой! — Ну не настолько же… — Гарри подпёр спиною стену. — Я не думаю, что он сломал её. Может, она не самая мощная палочка, но это его палочка. А значит, ценная. Скорее всего, Волдеморт спрятал её, превратив в нечто зловещее. Он любил подобные «жесты», но я не представляю, что за идея пришла в его извращённую голову. Забудь о палочке и не смей даже её искать! Эта палочка убийцы, и страшно представить, что ждёт того, кто попытается завладеть ей. — Ничего не могу обещать, — не стала скрывать Гермиона. — А придётся!.. — Гарри напрягся. — Надеюсь, ты понимаешь: во что бы ты ни ввязалась, одна на поиски не отправишься! — Я и не буду одна, — спокойно согласилась она. — Только не говори, что пойдёшь с Малфоем! — всполошился Поттер. — Не скажу, если ты так просишь. — Гермиона, Малфой притащит тебя в ловушку! — Никуда он меня не притащит! — вспылила она, вскочив со своего места. — После всего пережитого, Гарри, ты вдруг не веришь мне? Малфой не причинит мне вреда. И если я найду палочку, то прослежу, чтобы она никому не досталась. — Ты себя вообще слышишь?! — он поёжился. — При чём тут вера? Ты мой друг. А друзей в беде не бросают. — Надеюсь, ты это не о моих отношениях с Драко? — насторожилась Гермиона. — Да плевать на них! Искать палочку слишком опасно. И я не пущу тебя, если ты мне кое-что не пообещаешь… — Что именно? — Ты скажешь, когда отправишься на поиски палочки. И если от тебя долго не будет вестей, мы с Роном последуем за тобой. Возражений я не приму. И упаси тебя, Гермиона, исчезнуть с Карты! Она кивнула. — Тогда начните с Белой Гробницы, — посоветовал Поттер. — Дамблдор говорил, тёмная магия всегда оставляет следы. И будь начеку, пожалуйста. Это Малфой, а не ручной зверёк. — Спроси о ручных зверьках у Хагрида, — улыбаясь, сказала Гермиона и направилась к спальне. Изучить свои записи. — Ты это о чём? — поинтересовался Поттер, борясь с желанием отговорить её от опасных предприятий. Что там у них с Малфоем за хреновина происходит? Не считая шекспировских страстей, конечно. — Забудь. Так, вспомнилось… — она взлетела по лестнице и скрипнула дверью. — Я не передумаю, Гарри. И не пытайся меня остановить. Живая вода требует жертв.

* * *

На следующий день Малфой ждал Грейнджер в условленном месте, подперев спиной вековой дуб. Драко буравил взглядом Чёрное озеро, не вертелся по сторонам и разрушал его гладь мерным движением палочки. Тёмные воды пузырились, а это могло очень не понравиться обитателям местных глубин. Гермиона пристроилась рядом, с тихим хрустом наступив на тонкую ветку, и молчала, наверно, не зная, с чего начать. — Ты без Поттера? — слёту спросил Малфой. — Никак не успокоишься? — она обхватила его запястье и остановила пляску волшебной палочки. Но Драко освободился от хватки: — Что-то я не вижу восторженных глаз, как не слышу радостных криков. Поттер тебе не помог? — он спрятал палочку в зачарованный карман. — Я бы так не сказала, — Гермиона огладила одной рукой ствол дерева и почувствовала его шершавость, как чувствовала сейчас «неровности» Драко. — Давай ты порычишь на меня ещё пару минут, и мы перейдём к главному. — Ты думаешь, мне хватит твоего «порычишь»? — ухмыльнулся он. — Бери выше, Грейнджер. Не зря же я получил разрешение на портал! — Но как? — Гермиона удивилась, на миг забыв о грозящем возмездии. Драко навис над ней бледным облаком: — Болезнь отца сделала некоторых весьма лояльными к просьбам несчастного сына. — Ты что, пользуешься состоянием Люциуса в собственных целях? — бурно негодовала она. — Он поймёт. — Но это же… — запинаясь, начала Гермиона и замерла, подбирая подходящее слово. — Мои методы, — закончил Драко. — Цель достигнута, Грейнджер, остальное — мелочи. Тебя же не останавливает моё мнение, так с чего меня должно останавливать твоё? — он явно намекал на болтовню с Гарри. — Не вали с больной головы на здоровую, — отчитала его Гермиона. — Ты знаешь, как нам важно перо Феникса! — Ключевое слово «нам»! — ткнул он. — То есть тебе и мне. И если уж говорить с Поттером, то не за моей спиной, чёрт! Ваши бесконечные тайны бесят меня, Гермиона! — А его — наши, — отбарабанила она. — Так что не удивляйся, если в один прекрасный момент он обреет тебя наголо! — Гермиона пыталась разрядить обстановку. — Что, прости? — Драко округлил глаза. Если бы Грейнджер разболтала Поттеру про Живую воду, смешной угрозой герой бы не ограничился. — Так он про нас уже знает, — догадался он. — Как же он это пережил, бедненький… — Спокойней, чем Рон, — поделилась Гермиона, а Малфой засиял. — Теперь гляди в оба! А то запустит в тебя вредноскопом… — Какие приятные новости… Всё! За твою честность телесное наказание отменяется, — торжественно провозгласил Драко. — Хотя я до сих пор как-то не прочь… — Что ещё за телесное наказание? — ощетинилась Гермиона. Драко склонился к её уху: — Точно по… — вместо слов он шлёпнул её по мягкому месту. — Сама напросилась. — Ты… — Гермиона приоткрыла рот. — Ты что, собирался меня выпороть? — О, да! — Малфой мечтательно возвёл глаза. — Рукой. Прямо по голой… Ну, ты понимаешь. Ты бы кусалась и вырывалась, перепугала бы своими криками половину леса, но что ж делать, если жена мужа не слушается! — Ты шутишь? — Нисколько. — Издеваешься? — Ничуть. — Только тронь мою… Ну ты понимаешь, — съехидничала она, — и ты на своей до-олго сидеть не сможешь! — Проверим? — Драко прищурился. — Предупреждаю, у меня лёгкая рука, тебе может понравиться. Ничего… ничего не меняется. — Ты. Маленький. Извращенец, — Гермиона улыбнулась. — Ищешь приключений на свою задницу? Так вот я тебе их обещаю! В пятницу. Не раньше, не позже. — А почему не сейчас? — надавил Малфой. — Говори, а то пущу в ход ремень, — он наглядно потянулся к штанам. Но Гермиона остудила игривый пыл: — В пятницу мы отправимся искать то, что когда-то принадлежало Волдеморту, — она глубоко вдохнула. — Нам нужна его палочка, Драко. Он вздрогнул при упоминании о Тёмном Лорде. — Какого?.. — Малфой запнулся. — Зачем? Грейнджер, ты меня со своим Поттером не путай! Это вы у нас бойцы невидимого фронта. Неизвестно как, но известно с кем! Нет!.. — Драко, сердцевина этой палочки — перо Феникса. И если купить похожую палочку слишком просто, то достать палочку Волдеморта… — Нет, Гермиона. Что за бред? — упирался он. — Найди другой способ! — Добудем палочку Волдеморта, — рьяно убеждала Гермиона, — и Живой воде хватит сполна. Я уверена! — И что с того? — Драко стукнул кулаком по стволу. — Это хренов Поттер тебя надоумил? Убить меня хочет? — Это моя идея. И только моя, — Гермиона видела, что Малфой дрожит: его пальцы, по меньшей мере. — Знаешь, у палочек Гарри и Реддла одинаковые сердцевины… Но палочка дорога Гарри, как друг. Так что, либо палочка Волдеморта, либо устраиваем лёгкий Армагеддон! — По-моему, проще сломать палочку Поттера. А что? Подерёмся, набьём друг другу морды, чем не препятствие? Гермиона качала головой: — Ты недооцениваешь благородство Гарри. Он легко пожертвует своей палочкой ради спасения жизни. Если попросить, конечно… Можешь сделать это сам! Для тебя почти подвиг. А заодно расскажешь о Люциусе и Живой воде. Что мешает? Да всё! Долбанный Поттер больше других знает о Реддле. О его методах. Он может догадаться о метке… Поделиться этим с Грейнджер. И всё покатится в тартарары! В тот же миг. — Тогда уж лучше Армагеддон, — Драко бледнел на глазах. — Гермиона, ты не всё… не всё о ней знаешь! — Так расскажи! — с возмущением потребовала та. — Хорошо, — Драко зашептал, — и ты ещё раз всё взвесишь. По-моему, проще осиротить Поттера. С палочкой, — уточнил он. — Обещаю, что рассмотрю варианты, — Гермиона вся обратилась в слух. Драко нервно заходил из стороны в сторону: — Перед тем, как напали на Поттера, — наконец, заговорил он, — Волдеморт отобрал палочку у моего отца. Уже тогда он захотел получить палочку Реддла — так сказать, выгодный обмен — но Лорд даже не заикнулся об этом! А когда палочка отца раскололась, он остался совсем безоружным. Поэтому, когда Волдеморт появился в Мэноре с новой палочкой, желание отца обладать прежней зашкалило, и Лорд без труда прочёл его мысли. Думаешь, он уступил? Нет, он презрительно рассмеялся в ответ. — А потом? — Он с отвращением посмотрел на отца и злорадно добавил: «Хочешь получить её? Так найди!». Мертвенный холод этих слов навсегда отпечатался в его памяти. Отец запретил даже пробовать её отыскать! Хотя у меня и желания-то не было. А теперь ты говоришь, что я должен за ней отправиться, да ещё вместе с тобой?! Мы можем погибнуть… Драко сглотнул комок из тысячи страхов. — Но Волдеморт мёртв. И возможно, его палочка, — старалась успокоить Гермиона, хотя сама слабо в это верила. — Только с палочками всегда всё непросто, а Реддл спрятал свою не ради забавы, — она испугалась собственных мыслей. — Что ещё ужаснее, я догадываюсь, зачем… Малфой не сомневался и сам: — И не ты одна! Отец считал, что Волдеморт превратил палочку в убийственную приманку. Я не дурак и понимаю, что Реддл придумал способ властвовать одному, избавляться от неугодных, амбициозных, ненужных и так далее… — Посылать их за палочкой, чтобы убить… — Гермиона невольно дрогнула, — вполне в его духе. И это ещё один довод, чтобы уничтожить её! — она взяла Драко за руку. — Не стану лгать, магия Волдеморта опасна, а твоя метка наводит на мысль, что всё будет не так просто, — она обняла его за шею и крепче прижалась к растерянному Малфою. — Но ты не будешь один… Он будто рассыпался на части, не в состоянии что-то решить. Рисковать жизнью? Ради отца? И себя… Пойти против Реддла? Против того, кто мучает их? Хотя бы назло… — Давай просто попробуем, — нежным шёпотом прибавила она. — Мы всегда сможем вернуться и чуточку подраться с Гарри, — тепло её тела разбудило метку. Она заскребла по венам и, кажется, захихикала. Но Драко только обнял Гермиону в ответ, чувствуя, что его тайна может скоро открыться. И пусть. Смерть всё искупит. Только чья?