Темное наследие

Если бы в Шотландии все дни в году были такими сказочными и тёплыми, это, несомненно, назвали бы восьмым чудом света. Природа цвела и благоухала, солнце приятно грело кожу, а воздух казался по-волшебному чистым и свежим. Хотелось гулять сутками, забыв о проблемах и заботах, а не торчать за учёбой, пусть даже ЖАБА почти на носу! Аппетит — и тот, видимо, сбежал на пикник. Оттого Гермиона не притронулась к еде и, не обращая внимания на шум и гам, косилась на распахнутое окно. Суббота уже наступила, только, несмотря на выходные, Малфой с утра не поджидал её у портрета, не караулил ни в коридоре, ни после завтрака; даже не язвил в её сторону, и Гермиона начала беспокоиться из-за затянувшегося молчания. Живая вода по-прежнему сковывала их обещанием, но думать об отношениях с Малфоем в таком ключе хотелось меньше всего. «Что же со мной творится?» — даже если ответ априори известен: Её чувства доросли до размеров «скучаю». Только это отнюдь не повод искать встречи. И, упаси Мерлин, бросаться ему на шею! Вообще, во всей этой отстранённости сквозил некий заговор, где далеко не глупый испорченный гад испытывает на ней приёмы по соблазнению. Права была Джинни, ох, права… Малфой опасен, потому что ему без морали жить легче. Нельзя же вот так испытывать её терпение, а потом игнорировать! Как сейчас за обедом. Шептаться с Лили Мун. Улыбаться Гринграсс. Встать из-за стола, подмигнув Паркинсон. Гермиона проклинала свою ревность. Проклинала и боролась с нею. Боролась и проигрывала, поэтому, не выдержав, вскочила с места и, не оборачиваясь, скрылась за дверью, ведущей в Большой зал. Всего с дюжину шагов — и она почувствовала, как сильная рука схватила её под локоть. — Далеко бежим? — Гермиона узнала насмешливые нотки Малфоя. — Никуда я не бегу! Хочу прогуляться, — Гермиона выдернула руку и нервно поправила волосы. Малфой обошёл её и вгляделся в девичье лицо, явно оценивая происходящее. — Значит, всё-таки сбегаем, — прежним тоном продолжил он. — Что-то произошло? — сейчас, за обедом. — Или не произошло? — тогда, в библиотеке. — Если что-то не нравится, стоит лишь намекнуть, ты же в курсе?.. Всё лучше, чем внушать равнодушие. — Успокойся, Малфой. Всё в порядке. Уверяю, ты не центр моей Вселенной! Как и те, с кем ты развлекаешься! О-па. Сболтнула… — Развлекался, а это проблема? — Драко ж никто не запрещал! Более того, не спешил целоваться. — Я просто общаюсь с теми, с кем могу общаться. Что в этом такого? Я же не устраиваю сцен из-за Уизли! Которому ты улыбалась за завтраком во все тридцать два, — спокойно заявил он. — Это не то же самое! — убеждала Гермиона. — Я с ним не флиртую. Рон меня просто… смешит! И всё. Всё! — Ты и правда такая наивная, что ли? Если парень тебя смешит, значит, неровно дышит. И знаешь, обычно… — он отогнал воспоминание, где Грейнджер зашлась заливистым смехом, — девушки это ценят. А ты так вообще поощряешь! «Прекрасно!.. — съязвила она, мысленно ущипнув себя. — Теперь он прививает мне чувство вины. Вот хитрец!» Мстительный хитрец. — Это всё глупости! М… мы друзья, — слегка запинаясь, спорила Гермиона. — И с Гарри тоже. И сегодня я собираюсь прогуляться с ним в Хогсмид! Прикупить сливочного пива, обсудить квиддич, — Гермиона сочиняла на ходу, сознавая, что не прочь поиграть в «Как мне наплевать на тебя, Малфой». — Тогда передай своему Поттеру, — Малфой ещё не ослеп, чтоб погрязнуть в ревности, — что ты отбываешь в Мэнор, часов в восемь. И не надо лгать, что не помнишь про приглашение! — Что ж не в двенадцать?! — с возмущением спросила Гермиона и вскинула брови. — У меня ж дел своих нет… — съехидничала она. — Тебе, кстати, тоже не помешает про них вспомнить! Лучше бы о пере подумал, а ты… — Гермиона вовремя осеклась. — Ты пристаёшь с глупыми вопросами! — Может, хватит уже злиться? В расчёте, — он, улыбаясь, демонстративно опёрся локтем о стенку. — Говорят, если девушка злится, она понимает, что была не права, — Малфой явно наслаждался ситуацией. Они оба не замечали косых взглядов других студентов Хогвартса, которые удивлялись и уже перешёптывались, наблюдая за столь странной для Грейнджер и Малфоя перепалкой. Между ними если и не искрило, то слегка пригорало. — Я ценю твоё мнение, как и возможность его игнорировать, — нравоучительно произнесла Гермиона, сделала шаг вперёд и оказалась совсем близко от Драко. — Тогда попробуй проигнорировать очевидное: ещё пара таких сцен, и нас без спроса поженят. А я предупреждал! Уизел, наверное, локти всё искусает… — Не думаю, — Гермиона пожала плечами и едва-едва улыбнулась: — Он тебя всего-навсего побьёт. Жуткая констатация факта. — Звучит привлекательно, — ухмыльнулся Драко и склонился к её уху: — Что ж до сих пор не побил? Ты ему запретила? — Конечно, — сарказм, определённо, заразителен. Гермиона скрестила на груди руки: — Я буду рада проделать это сама! — Тогда потерпи до восьми, — он выпрямился. — И учти, у меня Превосходно по Заклинаниям. Хотя, бесспорно, не стоит недооценивать такого противника, как ты! — Лесть подобна оружию, нарисованному на картине: доставляет радость, а пользы на грош, — Гермиона процитировала Пифагора. — Надеюсь, хоть от палочки её будет больше. Скоро проверим, — согласилась она. — В Хогсмиде, у воющей хижины, — подхватил Драко. Малфой и Гермиона, наконец, заметили пристальное внимание окружающих. Грейнджер, покраснев, отступила, но Драко даже не шелохнулся. — Да, и пока ты не ушмыгнула с Поттером и его рыжей подружкой, из-за которой ревность к нему во сто раз бесполезнее лести, — сыронизировал он, — у меня к тебе одна просьба… Прозвучало… волнительно. Гермиона вспыхнула: никаких поцелуев! Не после Гринграсс уж точно. И после Лили Мун — тоже. — Обещаю больше не флиртовать, — подкупал Драко. — Обойдусь, — выпалила она. — Тогда требование!.. — Забудь! — А как же все твои разговоры про умение слушать друг друга? — чуть раскачиваясь, спросил Драко. — Враньё, что ли? Всё весьма невинно, а здесь гроза разыгралась! — Даже боюсь спрашивать, что в твоём понимании невинно? — Гермиона, всё ещё нервничая, заправила свою прядь за ухо. И на кой-чёрт дёрнул её влюбиться?! В Малфоя. Теперь смелость ей изменяет. И здравомыслие. — Не исключаю, что это банально, но надень платье, а не свои дракловы джинсы. Давай всё-таки соблюдать традиции моего дома, прежде чем разнести его ненароком. И не говори, что тебе нечего надеть! — Но… — начала Гермиона. — Без «но». Не будет платья — притащу в том, что найду. А может так случиться, что не найду ничего. — Малфой!.. — рассердилась она. — Не прекратишь дурить, устрою дуэль прямо здесь. При всех. И посмотрим, кто лучше штудирует Заклинания! — А ты мило злишься! Мне нравится, — Драко, как на днях, задержал взгляд на её губах. — Ты опять сжала их… — склонившись, просветил он. — Сжала, а это проблема? — передразнивая, буркнула Грейнджер. — Нет, — отстучал он, — пока не заметил Уизел. Или Гринграсс. Ты что, позволишь посчитаться с мистером Грейнджером? — издевался Драко. — Я сделаю это раньше, когда превращу Мэнор в птичье гнездо, а тебя в… щелезуба! — пригрозила она, развернулась и, не оглядываясь, рванула в направлении гриффиндорской гостиной, ругая самоуверенность Малфоя… И треклятую ревность.

* * *

Гермиона сбежала от друзей раньше назначенного срока, пытаясь найти себе не одно оправдание. Ведь невозможно решать загадки, когда Джинни устраивает тихий допрос, с усмешкой интересуясь, как продвигается доклад. Когда Гарри просит быть осторожной. Когда Рон обещает заклеить сплетникам рты, даже не подозревая о масштабах проблемы… И когда Гермиона бессовестно лжёт, что всё под контролем. С каких пор? Она на миг представила, что же будет с их дружбой, если открыть им всю правду. Гермиона петляла по Хогсмиду, думала о Джинни и убеждалась: она её не оставит. Потому что сама влюблена. Давно и бесповоротно. И значит, простит её сердцем. «А Гарри?» Он может не понимать некоторых вещей, может злиться, но предать не способен. Он — сын своей матери. Он добр. Великодушен. И прощает тех, кого любит. Но Рон… С ним всегда всё непросто. Он эмоционален, не уверен в себе, и что ценит везде и всегда — искренность. А значит, стоит сказать ему первым. Пережить естественный гнев, чтобы увидеть: Рон — настоящий друг. Который не отвернётся от неё дважды. Только не Рон. Она и Гарри — его семья. С этой мыслью пришло облегчение. Гермиона взмахнула палочкой, снимая со своего наряда Помеховы чары. Не хотелось давать повод друзьям для несвоевременных подозрений. Малфой поджидал её у Воющей хижины. Бродил вдоль ограды и подбрасывал в воздухе гальку. На цепкой руке мелькал перстень-печатка из чернённого серебра, а в лице сквозила тревожность. — Я пришла, — обронила Гермиона, любуясь солнечным блеском в его волосах, одеждой по фигуре и немаленьким ростом. То, чего раньше не замечала, увы, теперь кричало о чувствах. Они сделали сносными даже его недостатки. — Я вижу. И смотрю, ты всё-таки раздобыла платье, — он не удержался: — Поттер дал поносить? — А что, он тебе обещал его подарить? — быстро нашлась Гермиона. — Просто мы с Гарри решили, этот цвет тебе не идёт! — Он меня полнит, — Драко насмешливо кивнул, очерчивая взглядом её воздушный силуэт в нежно-жёлтом поплине. Голые тонкие руки делали Грейнджер изящнее и соблазнительнее. — Ты ведь сдала экзамен по трансгрессии в платье? — поддел он. — Просто камины, знаешь, не для меня. — Это ещё почему? В платье ты не помещаешься в камин? — Гермиона едва сдерживала улыбку. — Всё куда прозаичнее. В них невозможно сделать вот так, — Драко схватил её за талию и притянул к себе. — Предупреждаю, аппарировать в Мэнор могут лишь Малфои, — он улыбался только уголками губ. — Поэтому чем ближе ты будешь ко мне, тем лучше, — прошептал он. — А просто за руку взять нельзя? — взволнованно предложила Гермиона, опять же, как дура, и не пытаясь вырваться. В тёплых оттенках вечернего солнца, в странном «танце» их тел тревога Драко будто исчезла. Серые глаза заволокла безумная дымка, выступили скулы, губы чуть приоткрылись, и Гермиона вдруг подумала, что он… …поцелует её. Без всяких «прошу». — Можно, — напряжённо выдохнул Драко, — но я не мог не проверить… Гермиона едва собралась спросить: «Что?», как раздался тихий хлопок. Внутренности характерно скрутило, мир словно сжался и раскрылся за миг, их невольно отбросило друг от друга, и с губ Грейнджер сорвалось: — Что именно? — Оттолкнёт ли меня твоя ревность. — Я тебя не ревную. Не к Паркинсон уж точно! — Гермиона отвела взгляд, спасаясь маленьким бегством. — Ревность — это для тех, кто боится сравнения, — уверенно отчитала она и, чуть склонившись, уточнила: — Особенно Рона Уизли! Практически обвинила. Но Драко не уступал: — Жутко боюсь! — съехидничал он. — Давай я притащу его сюда, и сравнивай сколько влезет! Грейнджер покачала головой и огляделась. Трангрессировав, они очутились в центре роскошного парка, и открывшаяся перед глазами картина только усиливала эффект от прекрасной весенней погоды. Гермиона уже бывала в поместье раньше, но разве тогда оно могло выглядеть так потрясающе? Она с замиранием сердца смотрела по сторонам, вдыхая необыкновенные ароматы, внезапно обрушившиеся на неё. Стоя у фонтана, чувствовала всей кожей влажность тёплого воздуха, незримую магию, слышала пение птиц, и рука не поднималась хоть как-то это испортить. Драко всё верно рассчитал. «Вот ведь… Малфой!» — вспылила Гермиона. Только он, похоже, воспринимал это великолепие как нечто обыденное и зашагал прочь. Однако очень быстро понял, что идёт в одиночестве и обернулся: — Ты идёшь или прикажешь нести тебя? В этот раз — точно до спальни, — он в ожидании уставился на Грейнджер. — Ты меня поражаешь, — не удержалась она. — Ты способен не сводить всё и вся к сексу? — Теоретически, да, — ответил Драко, неспешно возвращаясь к застывшей Грейнджер. — Но твоя реакция меня вдохновляет! — Реакция?.. Ты что, ребёнок? — уколола Гермиона. — Я понимаю, гормоны и всё такое, но есть же другие темы для разговора! — Они скучные, — отмахнулся Малфой, смело изучая солнечные переливы на её коже. — Давай я пообещаю не цеплять тебя за ужином, а ты прекратишь врать друзьям! Что между нами ничего нет. — Ты что, влез мне в голову? — взорвалась Гермиона. — Я — окклюмент, Грейнджер. И хороший, — (а чего скромничать?) — Но вот легилимент не ахти. Не люблю копаться в чужих мозгах. Бр-р-р… — он скривился. — Мысли многих скучны и наивны до тошноты. Лучше уволь! — Тогда как?.. — Гермиона осеклась. Змеёныш её проверял. «Вот наглец!» — Вопросом ты сама себя выдала, — подтвердил он. — А значит, я нашёл тему для разговора: с каких пор Гермиона Грейнджер ведёт себя как Драко Малфой? То есть скрывает правду. — Я скажу им, — не уступала Гермиона. — Если будет что рассказать! Ну и когда же мы?.. — так и не двигаясь с места, спросила она и указала на поместье. «Разнесём Мэнор», — комом застряло в горле. — Что мы?.. — переспросил Драко. — Теперь ты сводишь всё к сексу? — пошутил он. — Я про чашу! — осадила Гермиона. — А-а-а!.. — протянул Малфой. — Дуэль — завтра, — пресекая любые возражения, сообщил он. — Как завтра? — Гермиона занервничала. — Я что, здесь ночевать буду? — взволнованный голос выдал её. — Не переживай, — Малфой склонился к милому лицу, позволив тёплому дыханию ласкать её губы. — Пауки здесь не водятся. Маньяки — тоже. Я же сказал, что не трону тебя, если ты не попросишь… — он отстранился. — Но почему завтра? Малфой, у нас мало времени и куча проблем. — Гермиона затараторила: — И если с драхмом соли я более-менее разобралась, у алхимиков это горсть, то с тремя пальцами сульфура идей ноль! Как и с пером пурпурной птицы. Я здесь не ради ужина, Малфой, не ради выяснения отношений, которых у нас нет, я здесь… — она сбилась, но добавила: — Ради твоего отца. И его это… тронуло. Дико. Болезненно. Жарко. Её благородная натура вызвала гнев. И желание рассказать Грейнджер правду. Но узнай она о метке, о боли, о смерти — дуэли не будет. Это стало ясно как дважды два. Потому что хренова натура внесёт его в список «защищать». Или того хуже: «жалеть». — Нет, — отрезал Драко, — я не готов сейчас драться. Правил не знаешь? Мужа надо сначала накормить, потом побаловать умной беседой, а потом… — Стукнуть? — нарочито вставила Гермиона, мстя за «мужа». — Это новый вид наказания за экскурсию по саду? — игриво недоумевал он. — Я понимаю, ты не любишь такие сюрпризы, но как насчёт маленькой взятки? С другой стороны дома есть особенное место. Поздней весной, при заходе солнца оно… — он лукаво прервался. — В общем, тебе понравится! Аромат там… волшебный. Лучше любого зелья. Но если ты собираешься настаивать… — Хитрее тебя в мире не сыщешь! — Гермиона улыбалась. — Льстишь? Чёрт, приятно! И мы ещё к этому вернёмся, — самодовольно заключил Драко и поравнялся с застывшей на месте Гермионой. — Когда ты перестанешь морить меня голодом! — Так и быть, подожду до завтра. Но если ты будешь вести себя как… — насторожилась она. — Маньяк? — подхватил Драко. — Ничего не могу обещать. — Рискни, и я наложу на тебя заклятье! — со всей серьёзностью пригрозила она. — А сможешь? Я ведь хитрец и подхалим! — Малфой в ожидании предложил ей руку: — Который чтит традиции… — и факт, и намёк. Гермиона колебалась совсем недолго и приняла приглашение, в ужасе осознав, что скорее обрадовалась его льстивой галантности, чем разозлилась. Только зная Малфоя, без подвоха не обойдётся.

* * *

После ужина Гермиона не устояла перед библиотекой, не исключая, что услужливость Малфоя объяснялась тонким расчётом. И кажется… тайной. В родных стенах с Драко будто слетел пошлый налёт. Он замолкал чаще, чем следовало. Он изучал тарелку, сглатывая с трудом. Он хмурился, рассуждая о Хогвартсе. Он даже не доел… Отшвырнул вилку. И не нашёл ничего лучше, чем сбежать от вопроса «Что-то не так?», предложив новую сделку: — Выиграешь с чашей, тогда и поговорим. Библиотека оказалась на удивление большой, не уступая размером хогвартской. Но для Малфоев это было скорее выгодным вложением денег, чем попыткой обогатить знаниями собственных потомков. Гермиона с вожделением изучала корешки старинных изданий, и рука невольно тянулась, чтобы взять и рассмотреть их поближе. Драко заметил жест и одобрительно кивнул: — Ну, давай, они не укусят. Гермиона взяла с полки одну из книг и устроилась за антикварным столом. Пока Грейнджер изучала «Редкие руны», Малфой расселся в кресле напротив, не сводя с «жертвы» пристального взгляда, словно она — чёртов десерт! — Сделай милость, — не поднимая глаз, не выдержала Гермиона, — перестань меня гипнотизировать. — Что, прости? — переспросил тот, но не прислушался. — Пристально рассматривать, вот что! — Увы, это выше моих сил. Действительно, выше. И ей лучше не знать, в чём причина. Метка будто почувствовала, что Грейнджер здесь неспроста! Что Драко спорит со смертью. Что он готовит метке свой яд… И наказала его, превратив ужин в чёртов песок: сухой, безвкусный, скрипящий на зубах. Это пугало. Теперь и сейчас. Но близость Грейнджер стала лекарством от страха. Вряд ли Волдеморт украдёт её красоту, пьяный запах, огненный вкус. Сделает её губы жёсткими, а тело — грубым. И вряд ли он не вонзит нож в его мышцы. Не буквально, но ощутимо. — Мне не по себе, — призналась Гермиона. — Ты словно замкнулся, — подметила она. Уж лучше б наглел. — Я задумался о Живой воде, — солгал он и протянул книгу со стола. — То, что пурпурная птица — Феникс, я давно разгадал. А чем сжечь перо, по сути, неважно… — он сложил руки на столешницу. — Если я до сих пор не представляю, как его не украсть, не купить и не выдернуть силой. Феникс отдаёт перо, руководствуясь собственной волей. А я — хоть убей! — не врубаюсь, что ему предложить… — Уважение, — не сомневалась Гермиона, пролистывая книгу к закладке. — И чистые помыслы. — Не подходит, — отбрыкнулся Малфой. С меткой на коже он хренов «безбожник». — Я же гад и маньяк, забыла? — извернулся он. — А как же способ из книги? — Но это нереально: загасить весь огонь в мире, кроме одного. Тогда Феникс вроде бы прилетит на последний отсвет и исполнит волю просящего. Невозможно!.. — И это мне говорит волшебница? — Такое невыполнимо, поверь мне. Должен быть другой способ! Она отложила книгу, уловив, что Драко не особо-то верил в её оптимизм. Он стал пасмурным и каким-то далёким. — Мы найдём выход, — в ней заговорила Грейнджер. И влюблённое сердце: — Но только потом. Малфой, кажется, скоро закат, а ты обещал мне нечто особенное… — Я помню, — кивнул он. — Я провожу, — и хозяин Мэнора встал первым. — Надеюсь, не в спальню? — сыронизировала Гермиона и поднялась следом. — Не обсуждается, — он растянул губы в псевдоулыбке и направился к двери. — Или это та самая просьба? — Драко даже нахмурился. Не похоже на Грейнджер. — Сначала выиграй дуэль, тогда и поговорим, — вернула сделку Гермиона и заставила его по-настоящему улыбнуться. Малфой приблизился: — Договорились. А теперь закрой глаза, — негромко попросил он. — И давай без фокусов, тебе ничего не грозит! — Не боишься, что я подгляжу? — несерьёзно спросила она, чувствуя, что до «подвоха» осталось немного. А до поцелуя? Драко склонился к её лицу и снова обманул её ожидания: — Я тебе доверяю, — у самых губ. «Доверяю?» — Гермиона застыла, смежив веки. Может, Малфой и не был легилиментом, но находил слабости в её обороне с филигранной точностью. Он взял Грейнджер за руку и шаг за шагом направлял в неизвестность. Они вышли за дверь? Миновали холл? Коридор? Ещё одну дверь? И очутились на улице. В воздухе снова повеяло весной. Тонкий, хмельной цветочный аромат околдовывал. Он достигал сознания, размывая его. Он даже мучил, уговаривая нарушить негласный обет, и открыть глаза. Гермиона почувствовала, как Драко взял её за талию. Она почти потянулась в поисках его губ, как услышала: — Я хочу уложить тебя на траву. И это без всяких намёков, — но она и без слов подчинилась бы ему. Молча, Грейнджер опустилась на мягкий ковёр. — Открой глаза, — Драко прилёг рядом. Гермиона вновь послушалась, и губы её приоткрылись от изумления: в отблесках заката перед ней предстало целое море необыкновенно красивых, нежных, бело-розовых лепестков. Цветы японской вишни раскрасили небо в божественный цвет, и оно будто накрыло их обоих шёлковым покрывалом. Гермиона вздохнула: — Это же королевская сакура… — Тогда ты в курсе, что цветёт она очень недолго, и нам необыкновенно повезло. — Ты снова меня удивил, — она повернула голову в его сторону. — «Снова»? — облокотившись на траву, ухватился за приятный нюанс Драко. — Да ты нагло льстишь мне, Грейнджер! — Тогда прими комплимент и не порть момент. — Натура такая. Драко привстал. Глаза его заблестели, выдавая намерения, а рука потянулась к краю её платья. Весь аромат вишни, его волшебство словно унесло ветром. — Я так и знала… Я не могу, — громко спохватилась Грейнджер и прижала подол. — Стукну, я не шучу! Но Малфой будто не слышал: — Я только взгляну на шрам, можно? — Ты чокнутый, да? Драко оставил вопрос без ответа и медленно приподнял край её юбки. Хмурясь, обвёл шрам от ожога кончиками пальцев и обронил: — Он не портит тебя, Гермиона. — Хватит, — она поспешно села. — Я же сказала, что не могу… — Что именно? Внушать себе, что ничего нет? — она качала головой. — Неужели?! Ты ведь опять задерживаешь дыхание… Ты ловишь мои губы, я не слепой! А нужно лишь попросить меня, — шёпотом добавил он. — Один поцелуй. Это не преступление… — Всего один? — усомнилась она. — Теперь ты лжёшь себе, Драко. — А что плохого в том, чего хочу я? — едва-едва закипал он. Смерть подступала всё ближе и ближе. Ещё не дышала в спину, так не отставала, как гончая стая. — Ты же не думаешь, что я стану тебя принуждать? — он напрягся. — Не в главном уж точно! — Ты будто торопишься жить, — не уступала Гермиона. — И я хочу знать, почему, — прошептала она. Только разве он скажет… — Честно? — А как иначе? — недоумевая. — Что ты скрываешь? — не уступала она. Он смотрел на неё нескончаемо долго… И молчал. Не прикасался, не нападал. Боролся с собой и решений не менял. — Ничего, — солгал Драко. — Иначе не выходит. А сердце хочет того, кого оно хочет. Он склонился к её губам в надежде на «да». Он ласкал её взглядом, ища понимания: — Но ты будто забыла обо всём… Ведь Малфой сделал свой шаг, там, в лесу. Он презрел их различия, он от них не страдал. Но Гермиона словно оглохла: — Давай не сегодня, прошу тебя. — Тогда назови причину. Правдоподобную, — он не легилимент, но не идиот. — И пока не сказала заумную глупость, помни, что упрямство красиво в разумных пределах. Гермиона собрала волю в кулак, запрещая себе грешные мысли. Но, боже, как же это было сложно для неё… Ведь её сердце просило о продолжении. А разум — о бегстве. — Перед дуэлью нам надо выспаться. — Гермиона зажмурилась. А Драко вдруг рассмеялся. Легко и заливисто. Потому что теперь она его удивила. — Убедила, — согласился он. — Со мной же не выспишься. И тут прозвучало то, чего он никак не ожидал: — Но ты же не бросишь меня одну… — Гермиона зарделась, — в спальне. — Ты чокнулась, да? — съёрничал он и невольно сам задержал дыхание. — Я знаю, ты пальцем меня не тронешь, — ответила Гермиона, слабо представляя, зачем она испытывает судьбу. Только чтобы победить страхи, перед ними надо предстать. — Святая наивность!.. Когда я тебя слушал? — хмыкнул Драко. Он подыскивал свои аргументы, как вдруг: — Я тебе доверяю, — «убила» она. «Доверяю, — повторил про себя Драко. — Ну-ну…» Измучила его как мальчишку! Но Малфой влюбился бы в неё и за меньшее зло.