Темное наследие

Гермиона, как и добрая половина Хогвартса, никогда не замечала в себе способностей к Прорицанию, но прошедшая ночь действительно выдалась нелёгкой. Ни скучный талмуд по Астрологии, ни самовнушение, ни пересчитывание овец и поздняя ванна не помогли выбросить из головы жгучие мысли и насладиться беспечным сном. Очевидно, что, не прибегая к зельям, заклинаниям и прочим магическим штучкам, Малфой украл у неё спокойствие. Он и раньше вытворял всякое, но в этот раз учинил выше ожидаемого. Да так, что хотелось не только стукнуть его — поцеловать. Прямо там, у Чёрного озера. Ощущая на себе живое тепло и мягкую тяжесть. Бунтуя от его дерзости. Улавливая голос. Гермиона и не представляла, что тихий язык может быть настолько громок. За ним исчез шум травы, шорох одежды, всплеск воды и голоса птиц — остался лишь шёпот. Его шёпот. И чем упорнее она отгоняла воспоминания, тем ярче они возвращались, заражая тело и душу волнением. Знакомым до каждой ноты. Но влюбляться в Малфоя никак не входило в планы на завтра. Ни на послезавтра. Ни вообще! Однако бабочки, похоже, поселились не только в животе Гермионы, но и в мыслях… Поэтому в голове страшный бардак. Верно говорят: хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Ведь малоразумная её часть жалела, что не поддалась на уговоры. А ещё она ныла. Злила. И ругала за то, что забитая тараканами натура не позволила узнать, как это могло бы быть… «…с Драко?» И не нужно быть правильной — важно оставаться собой. А то, что не сложилось с Роном — не повод закрываться от чувств, боясь даже не их — разочарования. Конечно, страх — худший советчик, который нашёптывает «нельзя», но и он замолкает, если встречаешь своего человека. Гермиона поймала себя на мысли, что сама не заметила, когда перестала грустить о них с Роном: о том, что однажды не получилось… Как только сон сковал уставшие веки, она провалилась в Омут из грёз, где сквозь туман проступали берег и звёздное небо. Где Малфой не наглел, а прислушивался к её желаниям. Где поцелуи его требовали своё отчаянно и нежно, а не звучали пошлой угрозой. Сон был настолько реалистичным, что утром Гермиона ощутила странное чувство вины, приправленное стыдом и возмущением. А её не нагруженное моралью обличье наслаждалось возможностью побыть с тем, с кем хочется. Невзирая на разум и прочую дребедень. Но… «Живая вода важнее», — приходилось внушать себе это за завтраком. За обедом. За ужином. У котла и за книгой. Под носом у друзей. Наказание да и только. Потому что, и не будучи Прорицательницей, отрицать грядущую войну с бабочками не получалось.

* * *

Где и с чего взгляд Грейнджер стал мягче, Малфой припомнить не мог. Хотя, возможно, не особо пытался. Но ведь этот момент, чёрт побери, знаковый!.. Если не сказать исторический. Драко перестал изучать древние легенды с полок мадам Пинс, наплевал на заваленный книгами стол и ненадолго поднёс к виску палочку, чтобы воскресить стёртые мгновения. «На Защите или на Зельях?» Конечно, копаться в своей же голове глупо, только было что-то необъяснимое в его стремлении пережить эти минуты снова. «На Прорицании?.. Не-е-т, — он отмахнулся от картинки, но истина неумолима: именно там, среди ароматов хереса и сандала. — Что ж не вчера!..» У озера. Драко отпихнул от себя ветхий том — взыграла обида. Ведь Грейнджер провела его будто ребёнка… Когда он — дурак! — растерял мозг. А сегодня — покой, поверив теплоте её взгляда. По правде, после недавних подвигов Драко ожидал бойкота пополам с «Отвали!», условий из цикла Не-тронь-меня-а-то-пожалеешь, не исключал показательного презрения и прочей девчачьей ерунды… только гневные искры, наверное, затерялись и в оранжевом царстве Трелони, и в длинных ресницах Грейнджер, а нотации на её губах развеяло по ветру — всё это взяло и испарилось, вслед за хозяйкой прячась за густотой необъятных волос. Тогда, на Прорицании, Драко казалось, что Грейнджер смущалась, а теперь… «…что зачиталась книгой по Астрологии. Или делала вид, что меня не существует. Или…» Он, определённо, запутался. Заскоки даже обычных девушек за гранью его понимания, а что уж говорить о гриффиндорках, у которых мозг — магловская напасть. И ключ к спасению. Оно слегка-слегка, но уже маячило на горизонте солнечной вспышкой, наполняя сердце надеждой. Пока проклятье оставалось неумолимо. Драко старался не думать об отце, о его молчаливых муках, о том, как скоро Метка завершит своё чёрное дело, лишь бы не поддаваться страху. Потому что это лишало смысла саму сделку с Грейнджер. И отравляло его настоящее. Да так, что хотелось кричать! Истошно. Дико. Чтобы заглушить тихие шаги смерти. Ведь единственную боль, которую не подпускал Малфой — не желал, — боль потери. О чём бы ни шептались у него за спиной, он жалел отца. Потому что любил. Хоть и не показывал этого... ...даже ему. Словно сквозь собственные проблемы сложно ощущать беспокойство за кого-то ещё. Пусть смерть — это всего лишь часть жизни, по отношению к себе чувствовалась какая-то особая несправедливость. Поэтому Драко, подавляя лень и прочие радости жизни, обложился книгами в библиотеке, отыскивая сведения о магических тварях. Он даже не заметил тихо подошедшую к столу Грейнджер. — Глазам не верю, — услышал он её въедливый голос. — Драко Малфой — среди вековых знаний! Один. И без охраны. Что же случилось? Зазнайка не церемонилась, и это куда ближе к мести… Он поднял немигающий взгляд. — Гермиона Грейнджер — одна, без своих двойняшек! — без стеснения передразнил Драко. — Ты их спать уложила, или они без тебя не засыпают? — он цокнул, выражая досаду: — Неужели Макгонагалл так и не выделила вам отдельную спальню? — Твоя беспардонность просто поражает, — Гермиона присела рядом, отгоняя любопытные физиономии поздних посетителей библиотеки, — как и твои больные фантазии. И то ли ты спишь с ними, то ли наяву бредишь… — Зато ты и твои сны — образе-ец добродетели, — протяжно подцепил он и даже не заметил, как та вздрогнула от его слов. — Не скучно так жить? — Нисколечко, — невозмутимо пропела она, пробегая глазами по корешкам его книг. — Попробуй и ты вести себя, как нормальный человек. Для разнообразия. Вдруг понравится… — Это как Поттер, что ли? — не сдержался Малфой. — То есть строить из себя героя и мечтать затащить рыжую в койку? — Замолчи! — осадила Гермиона, вскочив с места. — Вот стоит мне на минуту подумать, что ты… — Что я — что? — перебил Драко, не желая обсуждать своё поведение. — Веду себя как чудовище, или кто там? Не отвечай, мне всё равно. Чудовище не чудовище, но ты тоже не подарок. Драко будто снова ощутил вчерашнюю оплеуху. Было больно. Наверное — не физически. Словно не щёку, а сердце ударили плетью. Нездоровая, неприятная обида опять обволокла его и тут же исчезла: малфоевская гордыня запихнула её подальше. Но Гермиона уже уловила его «недуг»: — Ты был сам виноват, согласись. — Ах, ну да… Уж если кто-то виноват, так это Малфой! Во всём и сразу, — съязвил Драко, уставившись на потёртые по углам страницы. — В твоей маленькой трусости, например… Не далее, как вчера. Гермиона едва приоткрыла рот от подобного обвинения, как раздалось: — Знаешь, Грейнджер, мне сейчас не до семейных разборок. С рукоприкладством и без. Не напрягайся, приставать я не стану! — Правда?.. Ты обещаешь? — недоумённо спросила Гермиона. Это и пугало, и радовало, а в голосе промелькнуло беспокойство, вылетевшее с громким: — Не верю! — Я тоже: наконец-то ты выдала нечто разумное, — Драко изобразил изумление и заглушил пространство. — Не считая догадок с Живой водой, конечно. Знать бы ещё, что такое брат ветра и бла-бла-бла… — Ты так ничего и не нашёл? — Гермиона заглянула в раскрытую книгу, вновь, не боясь, присаживаясь рядом. — Не сказал бы, что ничего… — Он указал на томик по Заклинаниям. — Одно ясно: с обычной водой всё не так сложно. Здесь потребуются лишь волшебные усилия. Думаю, я смогу доказать некой таинственной силе, что владею палочкой не хуже Поттера. — Ты определённо делаешь успехи, — открыто удивляясь, ответила «любезностью» Гермиона. — Ещё бы оставил Гарри в покое, цены б тебе не было!.. Чем ещё меня порадуешь? — А кто-то говорил, что перерос моё чувство юмора, — вскользь подметил Драко и ухмыльнулся. — Соврала? Похвально. Но отбросим твои грешки, потому что у меня есть кое-какая идея с чашей, — самодовольно сообщил он, — не твёрдая, возможно, но вполне оформленная. — И какая? — У меня дома хранится фужер гоблинской работы. Из хрусталя. То есть из свинцового стекла, как говорят алхимики. А это ещё один особый металл, согласись! Я, конечно, всех секретов ковки не знаю, но гоблины, без сомнения, используют воду и пламя. И это две противоположности, для чаши вполне подходит. — Мысль довольно неплохая… Пусть Гермиона никогда и не считала Малфоя глупым, убеждаться в этом буквально было необычно. И ещё хуже: ей это нравилось. Очень нравилось. Настолько очень, что её вредная половина снова зашлась упрёками на тему «Почему ты не поддалась ему хоть на минутку?» — Неплохая?! — вспылил Драко. — А что, есть другие? У меня — не нашлось. И главное ведь трудности, так? А я в них не новичок. Устрою личный Кубок огня, — он переворачивал страницу за страницей красочного издания. — Но сейчас меня больше занимают единороги… — Значит, с «иглой моноцероса» ты разобрался, — широко улыбаясь, констатировала Грейнджер. — И что же занимательного ты вычитал? Хотя могу представить сферу твоих интересов… Она страдальчески возвела глаза к потолку. — А из книги слов не выкинешь! — с воодушевлением заявил Драко. — Что касается единорогов, здесь много противоречивых сведений, — пролистывая вслед за ним ближайший талмуд, спорила Гермиона. — Вокруг этих славных животных немало легенд и поверий. Некоторые из них совершенно абсурдны! Только проклятье убийства неоспоримо… — Как и то, что приближаться к единорогам парням не стоит, — Драко развёл руками. — Что есть, то есть, — согласилась Гермиона, припоминая уроки Хагрида. — Они вас недолюбливают. — Но, Грейнджер, единороги сбрасывают рог перед смертью, — почти всегда. — Что прикажешь: бродить по Запретному лесу, надеясь наткнуться на больное животное?! И как долго?.. Пока семь потов не сойдёт? — Я не собираюсь бесцельно бродить по лесу, — Гермиона ткнула в книгу «Волшебные твари и где они обитают». — Думаю, нам нужен здоровый единорог. Лет пяти, не меньше. У взрослой особи конец рога уже окостенел, так что, позаимствовав немного, мы не навредим животному. Если только чуть-чуть… — Позаимствовав — это как? Предлагаешь мне его приручить? — Драко захотелось подкрутить у виска. Малфои созданы для интриг, а не дрессуры. Да и времени мало. — Может, просто перероем весь лес? Один рог да отыщем! Только «добытый» — не найденный. Или здесь тоже ловушка? — Скорее, нет, чем да. Ведь раздобыть рог и не навлечь на себя проклятие само по себе достойное испытание. — Гермиона уже выстраивала в голове возможные варианты. Выходило не слишком оптимистично, но лучше, чем ничего. — В этом деле потребуется хитрость. А ты в них не новичок, — она сдержанно улыбнулась. — Неужели ты сделала мне комплимент? — усомнился Драко. — Но чтобы найти единорога, изобретать ничего не нужно. Способ известен, — Драко придвинул Грейнджер книгу под названием «Я — волшебник», вышедшую из-под пера Златопуста Локонса. — Любопытные здесь факты… И не говори, что я озабоченный! Гермиона фыркнула: — Нашёл источник!.. Разве есть что-то эротическое в том, чтобы привязать к дереву невинную деву и привлечь единорога запахом чистоты и юности? — Ну, не скажи… — протянул Малфой. — От слов «склонившийся к её обнажённой груди единорог» я здорово завёлся… Ты ведь понимаешь как? — Оставь свои намёки! — хотя горбатого могила исправит. — Обнажаться абсолютно необязательно, я в этом уверена. — Я не стану с тобой спорить. Важнее другое: где я найду невинную деву в таком возрасте? Драко увидел, как покраснела в ответ собеседница. — Грейнджер? Чёрт! Я так и знал! — воскликнул он и стукнул себя рукой по ноге. — Заткнись! — ещё больше краснея, Гермиона опустила глаза. — Определённо, после этого я обязан на тебе жениться, — по-доброму издеваясь, подшутил Драко. — Значит, Выручай-комната была лишь цветочком… — Малфой! — Что?! Напоминаю тебе, я — Грейнджер. И мужа, ну правда, глупо стесняться… Единорог ждёт. Твоя научная работа снова требует жертв! — Не по Златопусту Локонсу это уж точно! Я… — Уверен, что нагой ты не слишком опасна, — невежливо и решительно вставил Малфой. — Забудь! — возмутилась она, захлопывая книжонку Локонса. — И думать об этом не смей! Я предупредила. — Как скажешь, — расчётливо согласился Драко и, нетерпеливо ёрзая на стуле, спросил: — Когда отправимся? — Завтра ночью. Надо всё ещё раз проверить. И повтори Заклинания! — Больше одного не понадобится, — довольно сообщил тот и откинулся немного назад. — Я тебя не понимаю. Ты о чём? — Теперь ты забудь. Твоё дело — стоять у дерева и благоухать, об остальном позабочусь я. Буду охранять твою невинность. Для себя… — Вот совсем не до шуток! Второго шанса у нас может не быть, — отчитала Гермиона. — В смысле? Ты же не собираешься наставить мне рога? Гермиона потянулась к карману, и Драко поспешил из-за стола со словами: — До завтра. И оденься пособлазнительнее, — он уклонился от летящих в его сторону свитков. — Лучше — в полупрозрачное… Драко выписал в воздухе «песочные часы». — Беги, — Гермиона, отогнав невидимых бабочек, вытянула палочку. — Беги до самого Мунго! Но Малфой, чуть облизнув губы, лишь повторил жест и скрылся за дверью. Грядущая ночь обещала стать… …сказочной.