Темное наследие

Трансфигурация обещала стать самой обычной, пока профессор не объявила тему занятия: «Превращение человека в животное». Большая часть аудитории оживилась, побежали смешки и ухмылки, но, несмотря на шум, было слышно, как Рон сказал сидящему рядом Гарри: — Например, в хорька, — и прыснул. — Рон, — одёрнула его Гермиона, буравя взглядом затылки друзей. — Перестань. Макгонагалл за это не похвалит. — Ну и что!.. — не унимался он. — Теперь и пошутить нельзя? Она ткнула книгой в его недюжинную спину: — Хочешь опять отрабатывать наказание у Филча? Уже четвёртое, между прочим. — Одним — больше, одним — меньше... Ты что, о самолюбии Малфоя печёшься? — он сам себе не верил. — Наверное, подхватила слизеринскую оспу. В Подземелье не тянет? Зелёные мушки в глазах не бегают? Вместо очередного тычка Гермиона раскрыла учебник и приложила палочку к уголку книги, перелистывая страницы: — Я рада, что тебе весело, Рон. Только Трансфигурация — это не Прорицание. А тема сложная. — Но ты же нас подтянешь, если что? Он подмигнул. — И не подумаю. Вот ещё!.. — Ты всегда грозишься, — Рон толкнул плечом Гарри, безрезультатно ища поддержки, — но всегда помогаешь. Добрая ты душа, хоть и девчонка… — Рон, замолчи наконец, — она невольно улыбнулась в ответ. — Боюсь, потом ты об этом пожалеешь: загоняю не по-детски. Га… Ей пришлось замолчать, потому что сердитый взгляд Макгонагалл сделал своё дело. Гермиона пыталась подробно записывать за профессором, но мысль о получении разрешения не шла у неё из головы. Не потому, что было страшно, стыдно или тяжело — сам факт помогать Малфою несколько выбивал из колеи. В конце концов, как бы Люциус ни вёл себя в прошлом, мучительной смерти не заслужил. Волдеморт забрал достаточно жизней, и прибавлять к его списку ещё одну, даже не самую безупречную… ...не для Грейнджер. Она невольно поджала губы: «А Малфой всё рассчитал…» Ведь знать и бездействовать — тоже зло. Равнодушие, может, и не болезнь, не яд, не проклятье, но так же медленно губит. Ради отца Малфой рискнул довериться ей — дочери маглов… Забыл о крови и предрассудках. Похоже, война и необходимость внесли свои коррективы, которые пробудили в нём человека, а в ней — благородство. Теперь Гермионе очень хотелось надеяться, что Живая вода не миф, не ловушка, не утерянный дар, и она станет лекарством, оставив Тёмного Лорда (ну и ирония!) с носом. Знать бы, что это за магия… Только Люциус и на милю к себе не подпустит! А Драко ёрзал на стуле, чувствуя нутром, кровью и меткой, что белый листок, перекладываемый Грейнджер с места на место, — не список литературы — заветный бланк. Раздался звонок, и Малфой только что не светился, как фонарный столб, когда одна принципиально-наивнейшая особа направилась в сторону преподавателя со своим дежурным выражением лица, а именно: сдержанно-твёрдым. Драко даже замешкался, роняя то перья, то свитки, дабы подсмотреть, что из этого выйдет. Но, когда в помещении осталось лишь трое, заметил возмущённый взгляд Грейнджер и, чтобы не испытывать гриффиндорское терпение, предпочёл удалиться. А то трансфигурируют в какое-нибудь животное. Снова. Минерва Макгонагалл уже стёрла с доски бесконечные записи, спрятала палочку и, подцепив со стола журнал, перо и пустую клетку, направилась к двери. — Простите, профессор… — Гермиона перехватила её в проходе, —…что вынуждена вас побеспокоить, — она протянула бумагу: — Конечно, это не совсем касается сегодняшней темы, — (не совсем?!) — но мне нужна ваша подпись. На разрешении, — и дороги назад нет. Бросив на бланк беглый взгляд, Макгонагалл вскинула брови: — Приятно, конечно, что вы обратились ко мне, мисс Грейнджер, но получите разрешение у кого-нибудь другого. Книги из Запретной секции выдаются не только Главой Хогвартса, остальными профессорами тоже. Меня ждёт Совет попечителей, а зная ваше рвение… — Боюсь, это невозможно, — поспешно перебила её Гермиона, — вопрос исключительно в вашей компетенции. Макгонагалл с интересом изучила листок, а точнее — его содержание, лицо её тут же переменилось, стерев добродушие, и она строго спросила: — Зачем это вам? — Для моей научной работы, — на одном дыхании выпалила Гермиона, стараясь не выдать волнение. — Подозреваю, что «Тайны наитемнейшего искусства» отдают не самыми светлыми намерениями, но я отношусь к этому более чем серьёзно. Работа сложная, и она не потерпит ошибок. Не то, чтобы я жаловалась на память, но в таких вещах принципиально… Макгонагалл отмела все приличия и прервала тираду: — Вы заслуженно пользуетесь моим доверием, мисс Грейнджер, но эта книга… — она не скрывала обеспокоенности. — Я знаю, что это за книга, — забыв об этикете, напирала Гермиона. — Однажды профессор Дамблдор уже доверил её мне, и вы знаете об этом. Мне нужно уточнить лишь некоторые детали, — она почти не врала. — Вряд ли комиссия высоко оценит ничем не подкрепленные сведения. Макгонагалл какое-то время колебалась, неотступно разглядывая любимицу, будто желала прочесть её мысли, а потом сдалась: — Хорошо. Я позволю кое-что записать и надеюсь на ваше благоразумие. И, как ни прискорбно об этом упоминать, на уважение к правилам, — Макгонагалл не носила розовых очков, когда дело касалось Троицы. — Ничто из того, что может причинить вред, не должно оказаться в вашей научной работе. И в прочих бумагах тоже. — Я обещаю вам, — заверила её Гермиона. — Нигде и никогда. Минерва удовлетворённо кивнула и направилась к выходу. — А как же разрешение? — с неприкрытым удивлением спросила Грейнджер, опять протягивая бланк. — Оно вам не понадобится, — обернувшись, Макгонагалл едва не уронила клетку. — После того, как кто-то попытался проникнуть в Запретную секцию, — (сколько раз?), — книга хранится в моём кабинете. Так что после занятий жду вас у себя. Надеюсь, моё присутствие вас не смутит? — Ничуть, мэм, — сухо закончила Гермиона и перешла на человеческий язык: — Большое спасибо, профессор. Гермиона крепче прижала записи к груди и зажмурилась. Её сердце стучало-стучало-стучало, будто прятало за стуком новую тайну, в которой один расчётливый слизеринец, нарушая министерский запрет, пытается — «Вот глупец!..» — стащить заветную книгу. Подождав немного, маленькая заговорщица выскочила за дверь и едва не забыла про Малфоя. Он ждал её (Гарри б ни за что не поверил!), прислонившись спиной к стене и разглядывая носки собственных ботинок. Должно быть, заметив движение, он выпрямился и с ожиданием уставился на Гермиону. Сердце по-прежнему таранило рёбра, а заодно и беспокойную грудь, однако это не помешало ей с лёгкостью пройти мимо и с безразличием шепнуть, даже не посмотрев в его сторону: — Вечером, в кабинете по истории магии. В восемь.

* * *

Часы ещё не пробили назначенное время, а Гермиона уже толкнула дверь и оглядела аудиторию. В заднем ряду, прямо на столешнице, словно на троне, восседал Малфой и ждал. Понятно, кого… К его удивлению, Грейнджер смело устроилась рядом и, вытащив из кармана сложенный вдвое лист, протянула его Драко. Не до конца осознавая происходящее, он ухватился за бумажный край и проговорился: — Не могу поверить, что ты соврала ради меня Макгонагалл. — Рука едва не дрожала, а разум шептал: неужели получилось?! Гермиона и глазом не моргнула, но не стала скрывать: — Я не врала ей, всё честно. У меня свой интерес, — она говорила абсолютно искренне. — Мне не нравится, как это звучит, — а именно, подозрительно. — Выражайся яснее, — строить предположений Драко не собирался. А зачем? Пустая трата сил. Только Грейнджер ему помогла, поэтому стоило её выслушать. Возможно — даже прислушаться. И что бы ни думали всякие Поттеры, Уизелы и им подобные, понятия о чести у Малфоев есть. — По-моему, всё очевидно: над Живой водой я буду работать вместе с тобой. Ба-бах! Как оглушила. Драко даже забыл, кто перед ним: — Нет, крошка, ничего не выйдет. — Он резво качал головой. Наглость какая!.. Гриффиндорская. Драко завёлся: — Это исключено, — никакого грёбаного сотрудничества. — Совсем мозги от чтения растеряла?! — Я тебе не крошка, а как минимум Гермиона, — она об этом, конечно, не мечтала, но «крошка» и прочее — явный перебор. — Можешь потратить на свои «нет», «ни за что», «ни в этой жизни» хоть вечность, но одному здесь не справиться. С твоей-то начитанностью! — Тогда и я для тебя как минимум Драко, — собезьянничал тот, вертя заветный листок. — Ты что, считаешь меня вторым Гойлом? Желанная добыча уже грела руки, ставя крест на уступках и прежней вежливости. — Даже не мечтай, Грейнджер, никаких «вместе»! И выход — там! Он указал на дверь. Начались обычные любезности… Уж лучше так. Гермионе сразу полегчало. Осталось лишь припереть упрямца к стене: — Неважно, кем я тебя считаю, а времени на всё про всё не так много. И поверь, это ещё тот рецептик, — скрестив руки на груди, Грейнджер явно намекала на «я тебе нужна, прекращай!». — Твоя устрашающая поза должна что-то значить? — от негодования он слегка вытянулся в лице. — Конечно, ты и дальше можешь кривляться, умничать, фыркать — в общем, дурить как хочешь, — но желательно подальше от меня. И от Живой воды тоже. — Ты мой должник, Малфой! — она повысила голос, без сомнения, напоминая о недавнем разговоре в библиотеке. — И что, можно сесть на шею и погонять?! — Драко закипал с черепашьей, но скоростью. — Не буду работать вместе с тобой! Ты же… — он невольно осёкся, потому что у Малфоев, действительно, манеры имеются. Оскорблять спасителя гадко даже для них. — Нет, не заставишь! Спасибо за помощь и разбежались. Малфой слез со стола, нервно раскрыл свёрнутый лист и… стиснул челюсти. Ведь тот оказался пуст! Серые глаза тут же округлились. Сузились за мгновение. Оскорбления роились в башке жирными пчёлами, а язык прямо-таки чесался. Вот совсем не ко времени!.. — Я знала, что ты сразу не сдашься, — наблюдая за реакцией, Гермиона осталась довольной своей предусмотрительностью. Спустилась следом и перешла к главному: — Пока не заключим сделку, настоящей бумаги тебе не видать. Вот так-то!.. Малфой отступил, по-прежнему «скалясь» на Грейнджер глазками-щёлками: — Шантаж? Похвально, — с одобрением заключил он. — Как слизеринец уважаю, но как Малфой спешу тебя огорчить: я не Гойл! Без рецепта ты бы ко мне не сунулась, потому что не сомневалась, я соглашусь. А значит, он здесь, при тебе, — Драко, не спеша, смерил нахалку взглядом. — Одного ты не учла: я ведь могу обыскать тебя, даже не краснея, — и не надо его недооценивать. — Гони рецепт! Или… Он приблизился: — Я предупредил. Гермиона вспыхнула, уловив в голосе, в жесте, в шаге навстречу не только угрозу — решимость: — Разве я похожа на дуру, чтобы носить его с собой? — Она за миг наставила на Малфоя палочку: — Дотронешься до меня — пожалеешь! А вот и ответ: рецепт здесь, в этой комнате. — Угроза на угрозу? — Брови Драко изумлённо приподнялись. — А что ты сделаешь? Врежешь мне? Выкинешь вон? — естественно, что за попытку облапать можно и схлопотать, но на выпады не отвечать не улыбалось. — Ты меня обманула! Так к чему удивляться моим способам вести переговоры? — Я лишь планировала тебя убедить, — спокойно созналась она. — И как, получилось? С чего хочешь начать, с безоружным-то? — Он демонстративно расставил руки, и не потянувшись за палочкой. — Петрификус Тоталус? Империо? Или есть ещё варианты? А чего не припрячь Уизела? Да и Поттера заодно! Вы же неразлучны, как тройняшки. — Я и так справлюсь. — Гермиона уловила завистливые нотки и опустила палочку: Малфой не страшный зверь. Как ни крути, ему нужен рецепт. А значит, можно поторговаться. — Да, Гарри — мой лучший друг, но вмешивать его я не стану. «Пока не решу иначе», — только кое-кому знать об этом совершенно необязательно. — А Рон уже не м… — Гермиона осеклась. С языка чуть не сорвалось «не мой парень». Но Драко и так догадался. — Ах, точно, рыжий и ты!.. — с насмешкой произнёс он. — Разбежались, да? Ну и кто кому надоел? Не отвечай, зануда, — последнее слово, очевидно, указывало на «кто виноват». — Моя личная жизнь тебя не касается! — вспылила Гермиона. — А ещё — я буду работать с тобой — и точка. Это моё условие. Ну не настолько же ты слеп, чтобы не видеть выгоды?! Малфой скрежетал зубами, хотя в душе чувствовал, что небольшая помощь с рецептом не повредит. Сотни лет его не идиоты разгадывали. Но сознаваться в чём-то подобном… не для Малфоя. Конечно, Грейнджер явно верила в то, что говорила: работка предстоит не из лёгких. И на кону его жизнь. Но разве это повод уступать на раз-два? Выдать свою жуткую тайну — ей? Ну уж нет! — А что скажут дружки? — Драко издевательски поднёс руки к глазам, соорудив некий бинокль, и скривил голос, очевидно, копируя Гарри: — «Что за безобразие, Грейнджер, связаться с Пожирателем смерти?!» — Он мысленно сплюнул и вернулся к привычному тону: — Да они перестанут с тобой обща… — Хотя это не твоё дело, — строго перебила Гермиона, — с Роном и Гарри я сама разберусь. В отличие от тебя, у меня друзья — настоящие. — Злорадствуешь? — Драко оценил пикировку. — Друзья друзьями, но вряд ли нашу «дружбу», — съязвил он, — оценят другие. Я ведь плохиш. Я слизеринец. И ещё с тонну регалий… А у толпы, Грейнджер, весьма длинный язык. И мало мозгов. Помяни моё слово, распишут наши отношения во всех красках! Не пройдёт и недели, как болтливое радио Хогвартса донесёт, что ты очередная жертва моего обаяния. — Жертва чего-о? — протянула Не-жертва. — Тебе бы слух проверить… Обаяния! Из-за него одна половина Хогвартса меня ненавидит, а вторая — жаждет раздеть. — Ой, Малфой, я тебя умоляю… — Гермиона почти взвыла. — Она не этого жаждет. — Плевать!.. Но это не помешает приписать нам подвиги в горизонтальном положении. — Что за чушь?! Да ты в принципе не способен ко мне приблизиться. Самому не смешно? Да неужели? Типа… слабо-о? — На что я там не способен? — прищурился он. — Повтори… На секс? Или на секс с тобой? — Драко, конечно, не Уизел, но и не слабак. — Ну ты бы хоть мозги включила, ей-Мерлин… Здоровое либидо и отсутствие принципов сводят многие вещи на нет. Кровь, например. Намёк уловила? — Какой может быть секс?.. — вопреки голосу разума Гермиона зарделась. И откашлялась. Слово «секс» с приставкой «с тобой» никак не давалось. — Только через мой труп! И не путай деловые отношения со своими бесконечными похождениями. Ой ли… И почему если девушек чуть больше двух, то уже — «бесконечные похождения»!.. Однако, как слизеринцу, подобные преувеличения льстили. Как бы то ни было, она невольно подсказала ему решение проблемы. То есть безотказный способ отвадить героиню. Даже забавный… Чуть-чуть. Драко волей-неволей расплылся в улыбке, словно чеширский кот: — Здравствуй, слава!.. Как же дорого ты мне далась!.. — игриво попенял он. — А ты с какой целью моей личной жизнью интересовалась? Шкурный интерес? Или тяга к взрослой жизни проснулась? Юные фантазии? Бессонные ночи? Девушкам же то-оже… «…хочется». Малфой провокационно растягивал слова, подходя к Грейнджер ближе, чем позволяли приличия: кое-что проверить, но никакого дискомфорта не чувствовал. Его волновала сама возможность коснуться подружки Поттера… а брезгливость и близко не промелькнула. Всё-таки Грейнджер далеко не уродина. И мозги при ней. А его природа — точнее, мужская — сильнее кровных запретов. Драко прикидывал в уме, насколько это… сложно? странно? возможно? — секс с Грейнджер. Хотя бы теоретически. «Просто ещё одна радость. Магловская еда. Плюс шантажистка!» Но пару грубых подкатов — и сделке конец. Если остальное не сработает. Может, Грейнджер и врежет, но дружкам не доложит. — Я… интересовалась… тобой? — Она «превратила» глаза в карие блюдца. — Ха!.. Да твои подружки то там, то сям, не стесняясь, выясняют из-за тебя отношения. Гермиона отступила: стало не по себе от такой близости. — Они мне не подружки! — искренне возмутился Драко. Когда он такое утверждал? «Что я, идиот — отказываться, если себя предлагают?!» Он не сказал это вслух, но Грейнджер будто прочла: — Интересная у тебя философия, Малфой, — она повела плечами. — Какая-то… потребительская. — Уж какая есть, — чужое мнение нисколько не задело. Его жизнь — его правила. — И это не твоё дело, кстати. Я просто ловлю прекрасные моменты. — Какие моменты? Последние, что ли? Нельзя так жить! — Где такое написано? В гриффиндорском уставе? Малфой посчитал, открыть глаза и дуре не грех, будет меньше иллюзий: — Потребность в сексе, Грейнджер, никак не болезнь. Иначе он не был бы так приятен. Всего лишь человеческая природа. И моя философия. Он развёл руками: — Учти, перевоспитывать поздно! Драко почему-то вообразил, как Грейнджер бегает по гостиной, театрально рвёт на себе волосы и, пока её губошлёпы мотают головой, словно китайские болванчики, причитает: «Ой, Малфой меня домогается… Лезет под юбку, фу!.. Слюнявит мой рот!» — смешно. Драко тихонько прыснул. «Нет. Только не такая, как ты… Сама. Всё сама», — геройская кровь. — Нечего тут хихикать! — осадила Гермиона. — И оставь свою философию «крошкам», — скривилась она. А Грейнджер полна сюрпризов, не только упрямства. — Но как же моя репутация? — теперь Драко скрестил на груди руки. — Напоминаю, я — плохиш, а нам не свойственно целомудрие. Мне же припрёт, я начну приставать, ты — в позу, мне понравится, ты снова в позу, а я — из штанов... Подкаты уже начались? Только Гермионе надоели подобные разговоры: — Для тебя же, Малфой, лучше не дёргаться. Целее будешь! Однако наглые двусмысленности её порядком смутили. Он — приставать? К ней? «Блефует». И сути это не отменяет: — Рецепт, Малфой, — упёрто напомнила она. — Сейчас и потом он всё решает. — Далеко не всё, Грейнджер. Далеко не всё. — (Рецепт всего лишь вынуждает.) — Очнись, а?.. — отрезвил он. — Зачем тебе чужие проблемы? Даже больше — головная боль. Для обоих. — Малфой, я нужна тебе, поверь… И твоё обаяние, — съязвила Гермиона, — меня не остановит. Грейнджер только что молотком не стукнула. Ему. По лбу. Но она ж не страшнее Тёмного Лорда. Драко угукнул и усилил оборону: — Не спеши. Не боишься, что я устрою тебе маленький ад? — желчно поинтересовался он. — Я ведь не Поттер, не рыжий, не прочее дурачьё. Достану так, что мало не покажется! Мы, Малфои, остры на язык. Гермиона отмахнулась: — Ну и что ты скажешь, чего я не слышала: заучка? Выскочка? Грязнокровка? Или что там — «зануда»? — зловредно припомнила она. — Нет, правда, мне даже интересно стало, может, нечто новое выплывет. Попытка запугать меня провалилась. Остри!.. Только включи фантазию, что ли… Ты же не какое-то дурачьё, — передразнила она. — И повторяю в сто первый раз: мне твои словечки побоку! Не стоят и нерва. Малфой и слезинки её не стоит. Броня — хрен пробьёшь. — Прекращаем споры, — закончила Гермиона, — как-никак ты во мне заинтересован. — Ну, как и ты, впрочем, — спокойно констатировал Драко. Пора, наверно, отступиться. И подпортить Грейнджер победу. Потом. — Так что там с рецептом, Мисс Люблю-совать-свой-нос? — Сначала — договор. Она не намерена была сдаваться. И просто так отдавать рецепт. Она вновь ударила по слизеринской слабости: — Как союзник я выгоднее, чем как враг, согласись? — Гермиона мысленно рисовала перспективы в случае успеха. Это станет научной сенсацией! Трёхсотлетняя загадка — настоящее искушение, устоять перед которым… лучшая из студентов не может. — Живая вода дороже гордыни. Она вскинула подбородок, и Малфой кивнул. — Так что, по рукам? — Грейнджер смело протянула ему ладонь. «Даже так?.. — Драко опустил взгляд на её тонкие пальцы. — По-магловски?» — Почему бы тебя не порадовать, — он не язвил, он вынужден был признать поражение — хотя бы пока. — Сделка так сделка. И если Гермиона Грейнджер бросала ему вызов… …ему — не слабо. Он пожал её руку. И в тот момент, когда почувствовал первое прикосновение, метка жёстко кольнула, заставив невольно отдёрнуть пальцы. «Что за?..» — Током стукнуло? — сдерживая улыбку, спросила Грейнджер. — Вроде того... — Драко протянул руку повторно. Не столько ради сделки, сколько чтобы проверить, и… «Чёрт! — тёмная отметина снова дала о себе знать. Чуть сильнее и ощутимее. — Неприятное осложнение, — заметил он про себя, — но ведь не смертельное». Да и зануда долго не выдержит. Отшить таких не проблема. Не оскорбляя — смущая… Ведь Драко — он ювелир, а не пентюх. Отгоняя иглы под кожей, он мягко сжал ладонь Гермионы. Провёл по внутренней стороне большим пальцем. И этот лёгкий, невинный жест заставил её на некоторое время замереть. Задержать вдох. Потерять выдох. Это ласковое прикосновение вынудило отдёрнуть руку самой. — Что, током ударило? — съёрничал Малфой. — Вроде того, — выдохнула Гермиона. — А я и не говорил, что безобиден. — Он отступил, сжав проклятую руку в кулак, не представляя, почему метка разозлилась на Грейнджер. Она опустила глаза, и Драко от боли как отрезвило — осенило. Он сунул листок пергамента в карман брюк: — Готов поспорить, что рецепт уже у меня, просто чернила невидимые. Умно, чёрт возьми! — А ты не так глуп, как кажется. — Гермиона была удивлена. Всё-таки не ожидала, что тот догадается. — А то!.. Я ещё и опасен. — Да ты что?! — теперь ёрничала она. — С каких пор? Но Драко не ответил. Не оглядываясь, он уже направился к выходу. — Я тебя не боюсь, — шепнула Гермиона и погладила то место, где так нежно коснулся Малфой. Непозволительно нежно. Непредсказуемо приятно. И это явно не входило в её планы. «Работа — прежде всего», — она махнула рукой, отгоняя ощущения. И потребительская философия Драко казалась проблемой лишь для него самого.