То, что останется

      Начало ноября стало плохим временем для Яко — к ней вернулись кошмары, как после убийства отца. Только теперь в своих снах она видела не залитый кровью кабинет Сейчиро Кацураги, а Такеду, убивавшего всю ее семью самыми разными и кровавыми способами, которое только могло выдать ее воображение. Наутро Яко просыпалась с больной головой, трясущимися руками и гнетущим желанием забиться обратно под одеяло и лежать там пару сотен лет. Погода, словно отвечая на ее мысли, окончательно испортилась — почти все время лил дождь, а промозглый холод проникал чуть ли не до костей. Яко никак не могла согреться, соперничая с Кейко по количеству свитеров, надетых друг на дружку, и Набу-сан, в конце концов не выдержав этого удручающего зрелища, предоставил ей отпуск на две недели. Неоплачиваемый, конечно, но Яко все равно оценила душевный порыв начальства.       С Сасадзукой увидеться не получалось — кажется, он уже и ночевал на работе. Саму же Яко раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, увидеть тень той жуткой улыбки в его спокойных серых глазах было боязно, а с другой — почему-то очень хотелось его поблагодарить, или хоть словечком переброситься, поддержать... Вернувшись домой из школы, Яко машинально включила телевизор — находиться в тишине ей сейчас не хотелось, а экранная болтовня создавала хоть какое-то ощущение компании.       — ... И к другим новостям: известный миллиардер Джоди Тубулик, глава фармакологической компании «Новый род» намерен посетить Японию в следующем году. По словам господина Тубулика, он слишком долго откладывал этот визит, и его компании пойдет на пользу сотрудничество с нашими фирмами…       Поморщившись, Яко переключила на музыкальный канал и отодвинула ящик стола, пытаясь найти тетрадь по английскому языку. На глаза попалась фотография из мейд-кафе, и она с мрачным видом уставилась на нее. Ну не заявляться же прямиком в полицию, да еще и по надуманному поводу? Убийца ее отца найден, дело закрыто — закрыто, а не пылится в архиве! — и лучшее, что можно сделать в такой ситуации, так это вернуться к прежнему редкому общению, на уровне пожелания доброго дня во время случайных встреч на лестнице. И забыть прикосновения его ладони, запах сигарет и…       Обругав себя мнительной дурой, Яко решительно задвинула ящик с фото и пошла на кухню. Душа жаждала чего-то вкусного и новенького, и выбор пал на банановый пирог. Косясь на часы, Яко методично разбалтывала яйца в миске, когда на лестнице раздались знакомые шаги. Поспешно отставив посуду, Яко подбежала к двери и осторожно ее приоткрыла. Сасадзука и правда вернулся домой — вот только в руках у него были коробки.       — Сасадзука-сан? Вы уезжаете? — осторожно поинтересовалась Яко, выглядывая на лестничную клетку. Сасадзука, заметив ее, покачал головой.       — Нет. Просто взял себе пару дел из архива, почитать перед сном.       Яко многозначительно хмыкнула, глядя на четыре коробки.       — Пару дел?       Сасадзука пожал плечами и, отперев дверь, зашел внутрь. Яко вернулась к себе, продолжив заниматься пирогом. Телефон зазвонил как всегда в самый неудобный момент — когда Яко переливала тесто в форму, чтобы поставить его в духовку.       — Да мам, что случилось? — спросила Яко, удерживая трубку между плечом и ухом.       — У нас аврал, — замогильным голосом ответила Харука. — Я ночую на работе, и очень большая удача, если вернусь хотя бы утром.       — А я тебе пирог решила испечь, — расстроилась Яко. Мама вздохнула:       — Ну оставь мне кусочек на завтра, если удержишься. Ты как? — уже более серьезно спросила она. — Сможешь переночевать одна?       — Смогу, смогу, не волнуйся.       Расстроено нахмурившись, Яко положила телефон на стол и села рядом, подперев голову ладонью. На самом деле, ей было страшно почти до истерики — все время казалось, что из тени к ней шагнет Такеда Кейтаро, вот только нагружать маму своими нервными срывами не хотелось.       На лестнице раздались дробные шаги, и Яко машинально напряглась, борясь с желанием схватиться за самую тяжелую сковороду.       — Твою мать, Сасадзука, какого хрена ты творишь?! — вопль Усуи-сана был слышен даже в квартире, и Яко, заинтересовавшись, подошла к дверям, стараясь не думать о том, то подслушивать нехорошо. Обычно спокойный и невозмутимый Усуи разошелся так, что ругаться начал еще на площадке.       — Я вернулся домой, надеясь на заслуженный отдых, и тут мне звонит начальство и спрашивает, какого, собственно, хрена собачьего происходит, и почему один из моих подчиненных уволакивает почти весь архив нераскрытых дел к себе домой?!       — Ты сам меня просил разобраться с документацией и перебрать старые дела, — Сасадзука, судя по голосу, был слегка раздражен. Яко, изнывая от любопытства, приоткрыла дверь на пару миллиметров.       — Разобрать! А не утащить! Значит, так. Завтра же утром ты все вернешь, — Усуи, успокоившись, говорил уже не так громко.       — Нет.       Таймер на духовке звякнул, и Яко поспешила назад, вытащить пирог, пока он не сгорел. Когда она вернулась к двери, Усуи уже уходил.       — В понедельник утром чтобы все было на месте, ты понял? Меня не волнует, успеешь ты, или не успеешь, я не могу… и даже не собираюсь прикрывать твою задницу вечно.       — Спасибо, Усуи.       — Иди к черту.       Яко, покачав головой, вернулась на кухню. Странная это была ситуация… А успеет ли Сасадзука-сан перебрать все дела в коробках до понедельника? Хотя, ее это уж точно волновать не должно. Сообразив, что слишком уж часто она себе это говорит — словно пытается убедить, Яко рассерженно встряхнула головой и стала мыть посуду. Пирог пах на всю кухню, вот только аппетит куда-то пропал. Вместо этого в животе скользкой змеей свернулся страх — глупый, иррациональный. Вдруг Такеда жив? Вдруг он сейчас стоит за дверью и готовиться к нападению? А может… может он не за ней идет, а за мамой, и сейчас она лежит с перерезанным горлом посреди редакции… Яко с силой хлопнула себя по щеке. Вот уж чего ей только не хватает для полного счастья, так это истерики. Покосившись на часы — десять вечера, не будь завтра воскресенье, пора бы спать, — Яко решительно отрезала кусок пирога и вышла из квартиры.       Сасадзука открыл ей только после третьего звонка, когда Яко уже почти успела убедить себя поворачивать назад и оставить работающего человека в покое.       — Яко-тян? Что-то случилось, или… — Сасадзука, заметив тарелку в ее руках, смолк.       — Или, — мрачно отозвалась Яко. — Сасадзука-сан, может, вам помочь с архивом? Ну, если там, конечно, не сверхсекретная информация, которую «перед прочтением сжечь» или что-то такое…       — Ты слышала Усуи, — он посторонился, пропуская Яко внутрь.       — Да его, кажется, весь дом слышал.       — Яко-тян, я очень ценю твое предложение помощи, — Сасадзука кивнул ей в сторону дивана, а сам пошел набирать воду в чайник. — Но видишь ли… Там информация очень… неприятная. Это все нераскрытые дела за последние десять лет, и я не думаю, что тебе полезно читать такое.       Яко пренебрежительно фыркнула, усевшись на диван, и украдкой огляделась. Да, теперь квартира Сасадзуки была больше похожа на жилое помещение — повсюду какие-то бумаги, возле раковины стоят кружки, а на столе ярко блестела упаковка от готового ужина.       — Я не испугаюсь, а кошмары… Мне они и так снятся, может, хоть какое-то разнообразие будет в сюжетах. Что именно вы ищите?       Сасадзука, оставив чайник греться, сел рядом и поставил на журнальный столик одну из коробок — оказывается, их было не четыре, а шесть.       — Нераскрытые убийства. Похищения и исчезновения людей.       Яко кивнула ему, и бесстрашно достала первую папку. Там были и «безобидные» преступления: кражи, невооруженные нападения, финансовые махинации, но убийств хватало. На самом деле, если максимально абстрагироваться и не смотреть на фотографии с места преступления — и на фото самих жертв, сделанные еще при жизни, зрелище было не таким уж тяжелым.       — Зачем тебе это, Яко-тян? — негромко спросил Сасадзука, листая страницы. Она лишь пожала плечами, откладывая очередное дело в общую стопку.       — Когда Такеда рассказывал о том… человеке, я просто поняла, что… — Яко вздохнула и развела руками. — Нельзя, чтобы такие, как он, могли безнаказанно ходить по земле. Я не полицейская, не детектив, но я хочу вам помочь.       — И ты не боишься? — Сасадзука машинально достал сигарету, но тут же убрал ее, покосившись на Яко. Та великодушно взмахнула очередным делом.       — Да вы курите, я уже почти привыкла… Боюсь. Но еще больше я боюсь, что никто так и не поймает этого Сикса. Неужели его так сложно раскрыть?       — У него хорошая защита, и я говорю не только об адвокатах. И он прекрасно умеет находить уязвимые места, иногда умирают целые семьи… — Сасадзука замолчал. Яко, закусив губу, уставилась на свои колени.       — Я знаю, что произошло, — еле слышно пробормотала она себе под нос. — Это ужасно, и мне очень жаль.       Сасадзука молча стряхнул пепел и вернулся к работе, и Яко последовала его примеру. Часы медленно текли один за другим, количество подозрительно нераскрытых убийств грозило перерасти в настоящую Пизанскую башню, а Яко чувствовала себя так, словно ей в глаза кто-то от души сыпанул битого стекла.       — Будешь кофе? — поинтересовался Сасадзука, поднимаясь с дивана.       — Ага… — Яко, качнувшись от его движения, мягко сползла на бок, устроив голову на подлокотнике. Так уютно, так мягко и наконец-то тепло… Темнота за закрытыми веками уже не пугала, она была спокойной и надежной, пахла сигаретным дымом и туманным ночным воздухом. Яко почувствовала прохладную ладонь у себя на лице.       — Иди домой, Яко-тян, уже поздно, — негромко посоветовал Сасадзука, и она поспешно открыла слипающиеся глаза.       — Нет, я в порядке, я не сплю, я так, случайно…       — Ты уже минут двадцать дремлешь, — он так и не убрал ладонь, и Яко с трудом удержалась, чтоб не потереться о нее щекой. Вместо этого она решительно села и взяла чашку с кофе. — Я не сплю, — повторила Яко и сделала глоток. Обжигающе горячий, крепкий и горький кофе раскаленной лавой прокатился по ее горлу. Он не просто прогнал сон — он стер даже малейшие намеки на него.       — Слишком крепкий, — констатировал Сасадзука. — Извини.       — Все нормально, — отдышавшись, Яко даже смогла говорить — правда, очень сипло и недолго. — За работу!       — Боюсь, Харука-сан меня убьет, — сказал Сасадзука, наблюдая за ее кипучей деятельностью. Яко захихикала:       — Нет. Она вам булочек испечет. По своему фирменному рецепту.       Сасадзука вздрогнул и поспешно закурил.       — Только не это!       — А вы говорили, что ничего не боитесь, — слегка поддела его Яко, делая еще один осторожный глоток. Кофе уже слегка остыл, и пить его можно было не рискуя сжечь пищевод.       — Поправка — ничего, кроме готовки уважаемой Харуки-сан.       Яко повернулась к нему и вздрогнула. Внутри словно что-то оборвалось: он улыбался краешком губ, но как же это было не похоже на тот случай в кафе! Эта улыбка была… доброй. Искренней — словно сквозь маску ледяного спокойствия проглянул настоящий, живой человек.       — Все в порядке? — уточнил Сасадзука, наблюдая за ней. Яко поспешно закивала и уставилась на папку с делом.       — Ваш кофе, — с напускной ворчливостью заметила она, — составит отличную пару готовке моей мамы.       — Извини, извини.       Яко промолчала, вчитавшись в дело — в графе «род занятий» была указана… Она встряхнула головой, и на всякий случай протерла глаза. Нет, все верно, эта симпатичная молодая женщина была журналисткой. И… Яко потянулась к предыдущему делу, и к следующему. Пострадавших было много, это факт, но вот какова вероятность, что из десяти взятых наугад дел в шести случаях жертвами будут журналисты?! Но способ убийства всегда был разным.       — Они что-то узнали, — пораженно выдохнула Яко, держа в руках бумаги. — Или видели, но они представляли опасность для него, так? И…       — И они замолчали. Навсегда, — Сасадзука запрокинул голову, глядя в потолок и бездумно вертя в пальцах зажигалку. — Мой отец тоже был журналистом. Я был занят учебой, и не слушал его. Зря. Он говорил, что хочет вывести на чистую воду одного подонка, но не успел. И все, что он собрал — исчезло, как…       — Как ноутбук папы, — Яко с ненавистью ударила кулаком по дивану. — Вот гад! Он и правда чудовище.       — Его люди тоже.       Заряд кофейной бодрости иссяк, и Яко устало откинулась на спинку дивана, стараясь не зевать во весь рот.       — А кто его люди?       — Ты их уже встречала, — Сасадзука забрал у нее папку и отложил ее на стол. — Дженин, Касай, Даниэль… Всего их пятеро. Его «рабочие пальцы», а по факту — сторожевые псы. Иногда они так же занимаются вербовкой новых приспешников, но редко. Чаще они лишь убирают… за своим господином.       — А детектив Такеда? — Яко поняла, что сползла на плечо Сасадзуки, и попыталась выпрямиться — вот только его ладонь мягко опустилась ей на руку, удерживая на месте.       — Он сначала тоже искал Сикса, вот только не думаю, что для ареста. Потом, в какой-то момент они и правда пересеклись, и Такеда получил задание…       — Убить моего отца, — ровным голосом сказала Яко. Как ни странно, но эти слова уже не причиняли столько боли, как раньше. Сасадзука качнул головой:       — Полагаю, сначала он должен был забрать ноутбук, но вышла ошибка. Ноутбук твоего отца пропал, а Такеда, уже тогда будучи неуравновешенным типом, совсем вышел из себя.       — Получается, это Сикс устроил его фальшивую смерть? — Яко машинально гладила ладонь Сасадзуки кончиками пальцев.       — Все так. Но сомневаюсь, что ваша последняя встреча была запланирована… Возможно, Сикс просто не захотел держать у себя на поводке полного психопата. Или, он ему надоел.       — И он умер… уже по-настоящему, да?       Сасадзука кивнул.       — Он принял яд. Скорее всего, именно в тот момент, когда уходил в туалет. Понял, что ты его узнала, и не захотел рисковать благополучием своего хозяина.       Они замолчали — Яко мучительно боролась со сном, а Сасадзука, судя по взглядам, с желанием закурить. Собрав волю в кулак, Яко выпрямилась.       — Я, наверное, и правда пойду домой, — она покосилась на часы и осеклась — начало четвертого, и не понять: не то ранее утро, не то поздняя ночь.       — Да, конечно.       — Пойду. Сейчас, только пару минут… — Яко закрыла глаза.       А когда открыла, слабое ноябрьское солнце уже светило в окна. От кофе во рту было кисло и горько, и она мысленно пообещала себе больше никогда не пить его на ночь. Судя по всему, Яко уснула прямо на диване, подложив под голову очередное архивное дело. Осторожно приподняв голову, она с трудом удержалась от сдавленного хихиканья — Сасадзука тоже уснул. Правда, сидя, и в руках он держал раскрытую папку. Пользуясь моментом, Яко принялась разглядывать его лицо из-под полуопущенных ресниц. Первое, что бросалось в глаза — это синяки под глазами; такие не появятся из-за одной бессонной ночи, это нужно долго и старательно нарушать режим, пренебрегать сном, отдыхом и здоровой пищей. Но все-таки, даже несмотря на свой вид, Сасадзука-сан не производил впечатление бледной немощи, которая от порыва ветра сломается. Яко до зубовного скрежета захотелось к нему прикоснуться: погладить по щеке, размять плечи, рассмешить, чтобы он опять улыбнулся, и может даже… Тут она поспешно оборвала ход своих мыслей. Ей бы об экзаменах думать, о работе и поступлении в университет, а не о всяких там глупостях! Ее взгляд случайно упал на часы, и волосы стали дыбом: девять утра. Если мама уже вернулась и не застала свою дочь дома… О нет.       Яко понимала, что в принципе, Харука не против того, чтобы ее драгоценное дитятко вылетало из родного гнезда, но исчезновение без записки или звонка вызовет у нее закономерную панику. Поспешно свалившись с дивана (тело затекло от неудобной позы и отказывалось распрямляться), Яко с трудом поднялась на ноги.       — Извини. Я не думал, что тоже усну, — Сасадзука, проснувшийся от шума, выглядел гораздо лучше ее самой. Яко лишь махнула рукой, с хрустом выпрямляя спину.       — Это вы извините, я вам наверняка мешала работать… Да ну что же вы такое творите?! — с возмущением выпалила она, но тут же прикусила язык. Сасадзука, непонимающе уставившись на нее, отложил сигарету.       — Ты о чем? — уточнил он.       — Да нельзя же курить на пустой желудок и с самого утра! Вам ведь плохо может стать… — упрямо поджав губы, Яко сердито уставилась на него, давя опасение, что перешла все границы и сейчас Сасадзука-сан оч-чень вежливо и очень холодно ей намекнет, что она никто и вообще посторонняя назойливая…       — Спасибо за заботу, Яко-тян.       Переведя дух, Яко пожала плечами.       — Да не за что… Я пойду, пока мама не позвонила вам с заявлением, что я пропала.       — Зато это будет самое быстро раскрытие дела, — в его голосе слышалась легкая ирония, и Яко несмело улыбнулась.