Сасадзука Хейджи Сасадзука Хироко Сасадзука Мамори 30 апреля ХХ года
Одна и та же дата смерти. Это… его семья? Что это было, авария? Яко попятилась, не в силах оторвать глаз от этих табличек. — Яко? Ты где? — голос Харуки пробился через шум в ушах, и Яко встряхнула головой, избавляясь от наваждения. Может, это лишь однофамильцы. — Иду! — крикнула она, отворачиваясь от могилы. Харука, стараясь незаметно вытереть слезы, призывно махала ей рукой. — Вот. Теперь можно и в кафе заглянуть, — мама выглядела преувеличенно бодро, и Яко не стала спорить — тем более, что есть и правда захотелось. — М… Слушай, — Яко тщательно прожевала тонкацу. — А ты не знаешь, куда пропал папин ноутбук? Харука задумчиво отложила палочки в сторону. — Нет. А почему тебя это сейчас заинтересовало? Яко замялась, не желая пугать ее. Да и как бы это выглядело: «Понимаешь, мама, кажется, нас хотят убить за этот ноутбук, потому что в нем, возможно есть информация, представляющая угрозу некоему преступнику, о котором знают только прозвище»? Пришлось слегка приукрасить действительность: — Сасадзука-сан говорил, что появились кое-какие зацепки, и… хм… это может быть немного связано с его работой. — А разве дело не передали в архив? — удивилась Харука. — Хотя, я рада, если преступник будет найден. Вот видишь, я же говорила, что Сасадзука-сан — это гордость всей полиции Токио! — Ага, — Яко поспешно запихнула в рот еще один кусок отбивной, избавляясь от необходимости поддержать разговор. — Если кому и под силу найти убийцу Сейчиро, так только ему! — Мгмх, — Яко закашлялась и поспешно запила тонкацу. — Ты очень его… уважаешь, — осторожно сказала она. Харука кивнула. — Он всегда такой спокойный и сосредоточенный, что его невозможно не уважать. Может, внутри у него и бушуют страсти — а у кого нет? — но он никогда этого не покажет. — А разве это не двуличность? — удивилась Яко, с жадностью глядя на мамину тарелку — увлекшись разговором, та совсем забыла про свою еду. — Не совсем. Это, скорее, мимикрия. Но если слабая и маленькая гусеница притворяется несъедобной веточкой или ядовитой родственницей, она это делает из желания выжить и не быть съеденной. А для хищника мимикрия нужна, чтобы подкрасться к жертве не будучи замеченным. — А разве Сасадзука-сан — хищник? — негромко спросила Яко, глядя в сторону. Аппетит почему-то пропал. — Он полицейский, — Харука допила вино и с легким стуком поставила бокал, словно подводя черту под разговором. — Еще что-нибудь закажем? — Нет, давай домой, — Яко выдавила из себя слабую улыбку. Разговор был каким-то неправильным, и лучшее, что она может сделать — выкинуть его из головы как можно скорее. На следующий день Яко с тяжелым сердцем отправилась на подработку после школы. Мама пообещала приготовить «что-нибудь вкусненькое» к ее возвращению, и оставалось лишь молиться, чтобы это самое «вкусненькое» не стало причиной мировой экологической катастрофы. — Опаздываешь, Кацураги, — проворчал Набу-сан, демонстративно глядя на часы. Яко сбивчиво пробормотала извинения, ускользая в раздевалку и доставая из шкафчика форму горничной. Опоздание было крошечным — всего-то пять минут, но пройти мимо фруктовых пирожных она просто не могла. Переодевшись, Яко вышла в зал, нацепив на лицо уже набившую оскомину сладкую улыбку. Посетителей было не много, так что она успела поздороваться с ее «коллегами по несчастью», прежде чем от входной двери раздался радостный и немного знакомый голос: — Я говорю, сэмпай, тут очень хорошая еда и такое обслуживание! В кафе вошли Сасадзука и тот самый молодой полицейский — видимо, его напарник, Джун. Он сразу расплылся в улыбке, глядя на горничных, а Яко испытала жгучее желание провалиться сквозь землю. Оставалось надеяться, что Сасадзука-сан не изменит свое мнение о ней в худшую сторону, из-за того что она разносит заказы в дурацкой форме, которая даже колени толком не прикрывает. — С возвращением, хозяин, — произнесла она, подходя к ним. — Прошу, сюда. — Вот, я же говорил, говорил, такие милые горничные! — Джун вытащил телефон, пытаясь ее сфотографировать, но Сасадзука словно бы случайно толкнул его под руку, и мобильник упал на пол. — А, Яко-тян. Это здесь ты работаешь, — только и сказал Эйши, разглядывая вычурную обложку меню. — Да, — Яко продолжала улыбаться, чувствуя, как с каждой секундой этой улыбки ее IQ стремится к нулю. Сасадзука отложил меню в сторону, так и не раскрыв его. Джун, убедившись, что с телефоном все в порядке, плюхнулся за столик и бодро затараторил: — Мне чизкейк, порцию блинчиков с фруктовой начинкой и чашку латте… И фотографию с горничной! Яко с улыбкой поклонилась ему и повернулась к Сасадзуке. — Воды. — Будет исполнено, хозяева! Она поспешила на кухню, где наткнулась на начальство. — Что тут надо этим полицейским? — проворчал он, поглядывая на зал через зазор в бархатных портьерах. — Кофе и блинчики, — полушутливо ответила Яко, передав заказ их повару, Масаки. Хозяин, нахмурившись, присмотрелся к Джуну, который своим энтузиазмом мог даже каменных истуканов довести до белого каления, и бросил ей: — Все за счет заведения. И не одну, а полный сет фото со всеми горничными. — Это очень… мило, — растерялась Яко, и Набу-сан посмотрел на нее, как на умалишенную: — Это бизнес. Пока Яко расставляла перед Джуном разноцветные тарелки с заказанным десертом, ее напарницы — Нацуки и Кейко, уже принесли фотоаппарат. — Сэмпай, сдавайтесь, вам не устоять перед силой моэ! — Джун разве что не подпрыгивал на стуле. Сасадзука, подперев голову ладонью, уставился в стену, очнувшись только когда перед ним поставили блюдце с кусочком орехового торта. — Подарок от заведения, — со вздохом пояснила Яко. — Ясно, — Сасадзука повернулся к ней. — Завтра или послезавтра вы с Кацураги-сан сможете прийти ко мне в полицию? Я нашел кое-какие… неточности. — Вы и правда взялись за это дело?! — Яко чуть не выронила поднос от удивления. — Конечно. Может, заберешь торт себе? Яко потребовалось все ее мужество, чтобы отказаться от этого восхитительного кусочка кулинарного искусства: — Нам запрещено. Вся еда только для посетителей, а если нарушим — могут уволить. — Сурово, — Сасадзука, поколебавшись, все-таки взялся за ложку. Джун, купаясь в облаках блаженства, вовсю фотографировался с Нацуки и Кейко, и Яко пришлось отвлечься, чтобы сфотографировать их вместе. — Сэмпай, а вы не хотите сделать снимок на память? — оживленно поинтересовался Джун, разглядывая свои фото. — Нам пора. Яко-тян, не забудь… Яко кивнула и протянула руку, чтобы забрать тарелку. Тогда-то Джун и сфотографировал ее, радостно объявив, что собрал полный комплект. — На самом деле, Ишигаки-кун хороший полицейский, — со вздохом сказал Сасадзука, отбирая фотографию и передавая ее Яко. — Иногда просто уж слишком… жизнерадостный. — Это не так уж и плохо, — отозвалась Яко, разглядывая снимок: она рядом с Сасадзукой и у обоих одинаково суровые постные лица. — Не хватает таблички — их разыскивает полиция, — пошутила она, пряча фото в кармане передничка. — Возвращайтесь, хозяева! — в один голос проскандировали Кейко и Нацуки, провожая полицейских. — Надеюсь, что они не вернутся, — кисло проворчал начальник. Домой Яко возвращалась с опаской, памятуя о маминой готовке. Харука не оплошала, и сделала аппетитные с виду гендза, которые пахли полиролью для мебели и гремели в кастрюльке, словно камни. Яко оставалось лишь порадоваться, что она успела перекусить на работе, потому что мамину готовку мог бы переварить только утилизатор ядерных отходов. К счастью, на следующий день Яко не надо было идти в мейд-кафе, и после школы она сразу отправилась в здание полиции: Харука еще утром отправила ей смс, что вместе пойти не получится, и она разберется со всем сейчас. Найти Сасадзуку было проще простого — следовало идти на запах сигарет. Пройдя мимо его стола, который легко опознавался по трем пепельницам и бесчисленному количеству зажигалок, Яко с удивлением обнаружила там все тот же справочник по аквариумным рыбкам. Дойдя до кабинета для допросов, Яко, постучавшись, шагнула за дверь. — Мама должна была к вам зайти еще утром, — Яко вежливо старалась не кашлять, что было трудно — в комнате было прокурено так, что можно было не только топор, но и целый танк вешать. — Да, она уже тут была… Ты в порядке? — Сасадзука поднял голову от папки с бумагами и заметил выражение ее лица. — Можно открыть окно? — Яко катастрофически проигрывала в сражении с собой, и дождавшись разрешения, рывком подскочила к окну и распахнула его. — Сасадзука-сан, ну нельзя же столько курить! Вы совсем себя не бережете! — Я задумался, — Сасадзука поспешно затушил сигарету в горе из окурков. — Яко-тян, ты хорошо помнишь день, когда было найдено тело твоего отца? Яко, не поворачиваясь к нему, кивнула: — Даже слишком хорошо. — Посмотри вот это. Все-таки, пришлось обернуться. Где-то подспудно она опасалась прочитать в глазах Сасадзуки жалость или какое-то болезненное любопытство, но нет: его взгляд был все так же спокоен и непроницаем. Яко взяла папку с бумагами и бегло пробежала глазами по странице. — Это протокол. Первый опрос свидетелей, — Сасадзука потянулся к сигаретам, но остановил движение на полпути. — Да, я вижу, — рассеянно отозвалась Яко, вчитываясь более внимательно. — Но… Это не так! Точнее… Вот, здесь: на вопрос, был ли отец в последнее время подавлен, я ответила, что да, был, а тут почему-то написано, что «Он был таким же веселым и разговорчивым, как и всегда». И… И не указано про тот проект, за полгода до смерти! Но, Сасадзука-сан, когда я подписывала протокол, там все было именно так, как я говорила! Яко вскинула голову, с возмущением глядя на него. — Как такое возможно? Здесь моя подпись, но совершенно не мои слова. — Харука-сан тоже отметила эти неточности, — Сасадзука все-таки закурил, но Яко не возразила. — Слова изменены, но где уверенность, что больше ничего не поменяли? Время смерти, вещественные доказательства, отпечатки… — он замолчал, глядя на, как выяснилось, бесполезные материалы. — Вы говорили, что детектив Такеда вышел на пенсию? А можно с ним как-то связаться, чтобы… — Яко неопределенно помахала рукой в воздухе, заодно отгоняя дым. — Нет. Он уехал в Австралию, где скоропостижно умер, наткнувшись на медузу в океане. Яко ошеломленно раскрыла рот. — Это же не может быть совпадением? Зачем ему понадобилось… Сасадзука пожал плечами, осторожно пристраивая очередной окурок в пепельницу. — Это не первый случай, когда в делах Такеды я нахожу неточности и ошибки. Я работал с ним полгода, как напарник, и он всегда был очень дотошным и внимательным, записывал все слово в слово. А потом каким-то образом — бах! — он щелкнул пальцами. — И все менялось. И дела оседали в архиве. Яко кивнула, уставившись на собственные руки. Получается, ничему в материалах по делу ее отца верить нельзя? Раскрыть такое преступление будет гораздо сложнее… если это вообще возможно. «С кем ты связался, папа? Кто был твоим последним заказчиком?» — мысленно спросила Яко, понимая, что на ответ рассчитывать не приходится. Да, если бы можно было общаться с духами… — Жаль, что невозможно поговорить с Такедой, — в тон ее мыслям произнес Сасадзука.***
За всеми этими событиями Яко как-то совершенно упустила тот факт, что впереди уже маячили летние каникулы — а значит, наступала пора подготовки к экзаменам. Первый же проверочный тест продемонстрировал, что она совершенно запустила учебу, и отдых грозился обернуться дополнительными занятиями. — Канаэ, мы что, это проходили? — с надрывным стоном поинтересовалась она у подруги, глядя на параграфы в учебнике. Канаэ медленно подняла голову, и Яко впервые заметила чудовищные — не хуже, чем у Сасадзуки! — синяки у нее под глазами. — Я иногда сомневаюсь, что ты присутствуешь на уроках, — посетовала Канаэ. — Естественно проходили. — Мне конец, — мрачно сказала Яко, закрывая учебник. — Полный. Я провалю выпускные экзамены, не поступлю в приличный университет и закончу свою жизнь пьяным бомжом под забором. Канаэ ободряюще похлопала ее по плечу. — Твоя здоровая самокритика меня всегда радует. Давай лучше вместе заниматься — на худой конец, будем двумя пьяными бомжами под забором. — Ты лучшая подруга в мире! — растроганно сказала Яко. Но Канаэ оказалась не только лучшей, но и самой злющей подругой в мире, так что Яко приползала домой почти ночью, с трудом шевеля руками и ногами — хотя, казалось бы с чего уставать конечностям, ведь работала она в основном головой. Математические формулы снились ей в кошмарных снах, а от вида английских предложений у нее начиналась нервная икота. Словно мало было этого — так еще и в мейд-кафе хозяин, поглядев на выручку, обязал всех горничных еженедельно придумывать новые темы — так что Яко приходилось носить то кошачьи ушки, то наряд девочки-волшебницы. С трудом пережив экзаменационную горячку, Яко вдруг поняла, что давно не видела Сасадзуку — обычно, они хоть иногда пересекались на лестнице, а тут… Не став тратить время на лишние размышления, она прямиком двинулась в полицию, где у входа наткнулась на Усуя. — А, это ты, Кацураги, — нелюбезно буркнул он, обернувшись на ее скомканное приветствие. — Что-то случилось? Опять «грузчики» квартиры перепутали? — Нет, все в порядке. А вы не знаете, где Сасадзука-сан? — вежливо спросила Яко. Усуи гневно фыркнул. — Где-где… В больнице! Хорошо еще, что не в морге. Яко показалось, что ей на голову вывернули ведро ледяной воды. — Как в больнице?! Что… что произошло? Когда… Усуи нахмурился, глядя на нее. — Обычное дело — получил пулю. А тебе-то что? Яко покачала головой, пятясь к выходу. Усуи, так и не дождавшись ответа, крикнул ей название больницы. Еще на подходе к палате, где лежал Сасадзука, Яко услышала громкий голос его напарника. Внутренне гордясь собой — переборола-таки искушение! — Яко бережно несла целую упаковку печенья в форме человечков. Угощение ей посоветовала Харука, попросив так же передать от нее пожелания скорейшего выздоровления. — Сэмпай, откройте рот шире… ну сэмпа-а-ай! — Джун безуспешно пытался скормить Сасадзуке что-то из многочисленных вкусностей, лежавших на тумбочке. — О, Яко-тян. Не ожидал тебя увидеть, — Сасадзука решительно отстранил палочки от своего лица. — Как твои экзамены? — С ними все хорошо, и… О боги, да это же канталупа! — Яко чуть не захлебнулась слюной, разглядев, чем именно пытался Джун накормить своего сэмпая. — Королева всех дынь! — с восхищением прошептала Яко, втягивая воздух, пропитанный ее божественным ароматом. — Если хочешь — можешь съесть, — оживился Сасадзука, не обращая внимания на грозное рычание Ишигаки. Яко собрала волю в кулак: — Нет, вам нужнее. Вы… Как же так получилось? Вы в порядке? — вспомнив о печенье, она аккуратно пристроила упаковку среди прочих подарков и осторожно присела на край больничной койки. Джун, закатив глаза, принялся в красках расписывать все произошедшее: — … и вот, Сасадзука-сэмпай, бесстрашный и хладнокровный, вышел вперед, один — против целой тысячи чудовищ… — Трое бандитов, — «перевел» ей Сасадзука, незаметно подталкивая Яко тарелку с нарезанной дыней. Джун, увлекшийся пересказом, не обратил на это внимания. — Мерзкие преступники тряслись от ужаса и осознания неизбежности торжества правосудия! — Героиновая ломка, — Сасадзука практически силой впихнул Яко палочки, и та сдалась. Дыня была идеальна. — Они начали стрелять, но даже угроза смерти не могла поколебать решимости сэмпая! Он готов жизнью пожертвовать ради спокойствия города! — Всего-то три минуты клинической смерти… — Что?! Кусок дыни застрял у Яко в горле, и Сасадзука осторожно похлопал ее по спине. Отдышавшись, Яко с возмущением уставилась на него: — Вы! Вы что, не понимаете… Сасадзука, вздохнув, вновь вручил ей палочки, которые Яко уронила на койку. — Это неизбежный риск. Ерунда. Просто мне пробило ребро и теперь иногда оно царапает легкое… — Просто? — звенящим голосом переспросила Яко, откладывая палочки. Джун, ощутив напряжение, расползшееся по палате, прервал свой рассказ, и теперь настороженно следил за ними. — Просто пробило ребро. Просто царапает легкое. Вы что, не понимаете, что это — не просто?! Вы же могли умереть! Она уставилась на свои руки, сцепив зубы. — Джун, — голос у Сасадзуки был как всегда спокойным и ровным. — У меня в горле пересохло. Ты не мог бы… — Конечно, сэмпай! Джун бодрым галопом помчался по коридору, а Сасадзука осторожно дотронулся до ее лица, заставляя посмотреть в глаза. — Яко, каждый полицейский может умереть в любой момент. Это и называется неизбежным… — Мне все равно, как это называется, — она упрямо сощурилась. — Я не хочу, чтобы вы умирали. — Почему? Яко прикусила щеку изнутри. Очень хотелось отделаться общими и громкими фразами, вроде «Городу нужны такие хорошие полицейские, как вы!», или чего-то в том же духе, но она нутром чуяла — сейчас не время врать. Оставалось только сказать правду: — Я не хочу терять дорогих мне людей. Если бы пол сейчас перед ней разверзся, открывая ход прямиком в Преисподнюю, Яко сиганула туда не раздумывая и бормоча благодарности, но пол оставался целым и невредимым. Сасадзука, вздохнув, погладил ее по голове. — Ты очень добрая девушка, Яко-тян. Я постараюсь не умирать. — Прием окончен! Я сказал, окончен! — врач, влетев в палату, вытолкал Яко взашей, не обращая внимания на слабые протесты. На прощанье Яко успела помахать Сасадзуке — и увидела, как в серых глазах отражается солнечный зайчик, который отбросили часы на ее руке.