Близнецы

2

Сижу в назначенном месте уже пятнадцать минут за столиком. Юра, тот самый наглый стрингер, сидит за соседним столиком наготове с камерой. На брата он практически не похож. Шевелюра отливает ржавчиной, на лице скудные веснушки, нос прямой и губы женские. Глаза ярко-зелёные, по-моему, линзы. Как я и представляла его себе, после разговора по телефону, он не старше восемнадцати. Чувствую, что нужно отлучиться по малой нужде. Благо туалет недалеко. Но там случается неурядица, замок на джинсах зажёвывает ткань плавок и я трачу несколько долгих минут, чтобы с этим разобраться. Когда возвращаюсь с красным лицом, Филипп уже на месте, сидит за заказным столиком. Официанты крутятся вокруг него. У Юры походу беда с камерой, понимаю это по его испуганным глазам. Несколько здоровых амбалов в чёрном рассаживаются за соседние столики. Филипп разговаривает с женщиной средних лет в деловом костюме и волосами пепельного цвета. Она кивает. Возможно, до этого я не замечала, но теперь понятно, ресторан (вовсе не кафе, как я предположила вначале) в полном опустошении, кроме нас. Надеюсь, что ни Филипп, ни его спутница, кем бы она ему не приходилась, не обратят внимания на мой незапланированный поход в туалет. Когда наконец-то оказываюсь возле столика и, не прекращая кланяюсь и здороваюсь со всеми подряд, но слишком тихо, поэтому никто не обращает на меня внимания. — Добрый день! — наконец громко произношу я и усаживаюсь за столик слишком резко. Стул предательски шатается, но не падает. Филипп всё ещё переговаривается с рядом стоящей женщиной, потом она кивает в последний раз и устраняется. Следом подбегает официант с меню, и певец делает заказ. — Извините, просто с утра ничего не ел, — он улыбается своей фирменной обворожительной улыбкой. Официант предлагает и мне меню, я отказываюсь, и он мигом убегает прочь. Смотрю на Юру, который наконец-то совладал с волнением, и теперь лыбился до ушей снимая все, что только можно уловить объективом недорогой камеры. Тем временем достаю листик с подготовленными вопросами, телефон в котором есть встроенный диктофон. А в голове полнейший сумбур. Все вопросы, написанные два часа назад в кабинете, кажутся глупыми и неинтересными, но делать нечего. Я не могу продолжать молчать, нужно что-то говорить. Филипп берет мою дрожащую и вспотевшую левую руку и целует тыльную стороны ладони. От неожиданности зависаю на несколько секунд. — Очень приятно, Филипп Миркоров. Тут появляется официант с подносом и выставляет на стол заказанные блюда. Успеваю подумать, почему так скоро? Обычные посетители вынуждены ждать по минут двадцать. Официант желает приятного аппетита и собирается уносить ноги, как громкий голос Филиппа заставляет его вернуться. — А вы не хотите сделать заказ у дамы? Собираюсь сказать, что он уже предлагал мне меню, и я отказалась, но увидев перепуганное выражение на лице молодого официанта, прошу кофе и тот вприпрыжку убегает. Молча наблюдаю, как Филипп готовится к трапезе. Сам себе наливает в кружку свежезаваренный чай с жасмином. — Наверное, начнём… — дрожащим голосом произношу я. Это меня саму раздражает. Какого чёрта! Вытираю ладони о джинсы, включаю диктофон. Филипп кивает, делая глоток чая. — Вы уже были однажды в нашем городе… Официант приносит мне горячий кофе. Говорю спасибо и продолжаю: — Какие у вас остались впечатления после прошлого визита? — Я сюда приезжал, кажется… — он задумывается, высоко задрав голову, — Четыре года назад. На день города. Я успел побывать в вашей церкви. Она большая, красивая и уютная. Это слегка меня удивляет. Мне почему-то представлялось, что люди его уровня посещают совсем другие заведения. — Сколько времени вы пробудете у нас в этот раз? — делаю глоток горячего кофе и немного обжигаю нёбо. — Дам концерт и отправлюсь в следующий город — он принимается за еду, пользуясь столовыми приборами, как интеллигент. Замечаю, какой красивый и ухоженный у него маникюр. Обращаюсь к списку и продолжаю задавать вопросы. — Вы были женаты с Анной десять лет. А как сейчас на личном поприще? — Я ищу её много лет, а в ответ.… А в ответ тишина, — неожиданно театрально выдаёт он. И улыбается в точности так же, как Глеб. От этого у меня проносится по спине мороз. — Или всё-таки остались чувства к Анне? — замечаю, как погрустнело его прежде сияющее лицо. — Такую женщину невозможно забыть никогда. Получив вполне исчерпывающий ответ, вновь обращаюсь к листку. — Если бы вы не стали певцом, то кем тогда? Филипп задумывается, откладывает вилку и нож, и почёсывает свою густую чёрную бороду. — Ну, я думаю, моя жизнь так или иначе была бы связана с музыкой. Ведь мой отец пианист. Возможно, я бы тоже стал музыкантом. А вообще мне до жути понравилось сниматься в фильмах. — Часто приглашают сниматься? — Ну, ни так часто, как хотелось бы, — смеётся, и я наконец-то чувствую расслабление. — У вас двое детей. Кивает. — Как вы справляетесь с воспитанием? Бывают ли трудности? — Когда я рядом с ними, я и сам чувствую себя ребёнком. Наша любимая игра в пиратов. Иногда играем в индейцев, в прятки, в жмурки, — мечтательно рассказывает Филипп, а я-таки ощущаю его отцовскую любовь. Буквально вижу, как он переодевается в Капитана Джека Воробья и играет со своими детьми. — А ответственность? Кто объясняет им, что можно делать, что нельзя? — Эту нудную и скучную работу я позволил выполнять нашей няне, — намеренно понизив голос, произносит он заговорщическим тоном. — А вообще я считаю, что детей надо баловать, любить и давать им всё самое лучшее, ведь никто не знает, как сложится их дальнейшая жизнь. Какие испытания им преподнесёт жизнь. А так я хотя бы дам им всё самое лучшее и детство они будут вспоминать с любовью и радостью. — Это очень правильный подход, — снова делаю глоток кофе, — А почему вы выбрали именно такой метод рождения детей? Я имею в виду, не как все, не женились на женщине… Филипп становится серьёзным, я бы даже сказала печальным. Минуту молчит и просто кушает. Неужели я затронула больную тему? — Я уже много раз рассказывал в разных интервью об этом, но ради такой красивой девушки, поясню ещё раз. Щёки вспыхивают жарким огнём. Мысленно корю себя за не профессиональность. — Чем старше я становился, тем сильнее ощущал чувство одиночества. Когда расстался с Анной, вообще расклеился. Я понимал, что время уходит, и что если сейчас я не предприму никаких мер, то придётся старость доживать среди мебели и стен. — А как же женская сторона. У детей ведь должна быть мама — возражаю я. — С этой ролью прекрасно справляется Анна Григорьевна, наша няня. Знаете, меня ведь тоже растила няня. И я ни в коем разе не жалею, что обратился за помощью к суррогатной матери. Понимающе киваю. — А у вас есть детки? — неожиданно спрашивает Филипп. Удивлённо вскидываю брови и мотаю головой. — Только с появлением детей я понял, что жизнь может быть другой. Мы продолжали беседу практически ещё целый час. Вопросы из списка давно иссякли, и я что называется, просто импровизировала. Это оказалось несложно, тем более что собеседник оказался приятен и сговорчив. После интервью я расплатилась с Юрой, пообещав себе мысленно больше не связываться с наглыми стрингерами, поверив ему на слово, когда вечером загляну на почту, то обнаружу в ней файл с видеозаписью. Вернулась в издательство я с чувством выполненного долга. В сумке ютится пригласительный билет на концерт Филиппа Миркорого, который он сам же мне и вручил, так сказать за приятную беседу. Видеоролик оказывается на моей почте уже через час. Примерно в это же время возвращается и Сергей с мастер-класса. — Всё удачно прошло? — спрашивает он, заглядывая в мой кабинет. — Да, материал у меня. — Интересно-интересно, — он проходит к столу. — А это тебе, — протягивает флешку и поясняет, — Мастер-класс от Шведского. Глянешь на досуге. С благодарностью прячу флешку в сумку и целый час мы смотрим видео с интервью. — На первую полосу! — объявляет он и радостный уносится вон из кабинета. Работаю ещё часа два. Колдую над печатной версией интервью, передаю главному редактору и только потом ухожу домой. Это был долгий и трудный день.