Боруто. Хроники Листа.

      Он вообще не изменился. Ни капли. То же ненавистное ему лицо, с этим упертым и упрямым выражением лица. А еще в глазах плескалась ненависть и ярость. У него были все те же ненавистные светлые волосы, которые делали его так похожим на Седьмого. На нем не было протектора, он был в простой повседневной одежде, и это заставило Каваки злорадно усмехнуться. Значит, никто из этих идиотов не ожидал столь стремительного начала войны. Тем и лучше.       Он не видел Коноху давно, лет пять уже. Сейчас, будучи семнадцатилетним парнем, Каваки не испытывал никакого сострадания к этим людям. Теперь, в этой забытой Богами деревне, началась война. И он сам собственноручно положит конец эре шиноби.       Его жизнь всегда сменялась различными событиями. Хотел бы он жить, как этот беззаботный недоумок Боруто. У него была любящая семья, которая обожала его. Его мать души в нем не чаяла, отец никогда не был груб с ним, у него была младшая сестра, которая во всем поддерживала его, у него было много друзей. Такие же недоумки, как и он сам. У него был дурацкий змей Мицуки, который боготворил его и готов был умереть за него. И она тоже была на его стороне. У Каваки и шанса не было против Боруто в отношении нее.       А что было у него? Искалеченное детство и куча шрамов на душе, которые перевоплотились в кошмары и мучили его не только днем, но и ночью. Он предпочитал не спать, лишь бы не вспоминать те ужасные годы своей жизни. У Боруто была мать — у него матери не было. Отец Боруто был Седьмым Хокаге — у Каваки отец был пьяницей, который любил избивать маленького сына. И больше всего, почему Каваки ненавидел Узумаки Боруто, так это потому, что имея все, тот еще умудрялся быть чем-то недоволен.       Когда Джиген купил его за небольшую сумму денег и пообещал в дальнейшем райскую жизнь, мальчик позволил себе мечтать. У него наконец-то появился тот, который забрал его из адской жизни, но откуда он, маленький шестилетний ребенок, мог предположить, что жизнь в старом доме в компании вечно пьяного отца была настоящим раем по сравнению с тем, что его ожидало. Бесчисленные опыты и тот эксперимент сделали из него совсем другого человека, да и неизвестно, человека ли вообще, хотя он и не помнил то, каким был много лет назад, еще до того периода, когда ненависть к этому миру затопила его сердце. Те мерзкие опыты и эксперименты сделали его выносливее, сильнее, намного сильнее, чем его одногодки, но он отныне был пуст внутри.       Он ненавидел Кару всей душой, всем своим очерневшим сердцем, которое у него имелось, особенного своего приемного отца Джигена, который сотворил с ним те ужасные вещи. Каваки думал, что уже больше никогда не сможет найти в себе силы поверить в доброту этого мира. В день, когда мальчишка сбежал и горы трупов начали окружать его со всех сторон, он был уверен, что это его путь — путь убийцы, путь человека, которого никогда никто не примет. Но судьба жестока по отношению к неверующим в нее людям, и именно тогда она свела его с этой блондинистой ошибкой природы.       Свою первую встречу с Боруто Каваки не помнил отчетливо. Лишь то, что просил его что-то кому-то передать. После этого, проснувшись на больничной койке в Конохе, он вообще испытал огромное чувство раздражения, будучи привезенным в неизвестно какую глушь. Следующим человеком, с которым судьба свела его, был Узумаки Наруто, пожалуй, единственный человек на всем белом свете, о котором Каваки мог сказать, что любит его. До сих пор любит человека, даже после того, как возненавидел и Коноху, и шиноби, и вообще весь мир.       Изначально он воспринял Седьмого, как врага, не веря ни единому его слову. Опыта общения с такими лидерами у него было предостаточно. Однажды он поверил Джигену и впредь пообещал себе, что верить людям он больше не будет. Но Каваки не смог сдержать данного себе слова.       Поначалу Наруто Узумаки вызывал у него лишь раздражение, а его еще более раздражающий сынок вообще всю ненависть, которая имелась у мальчика. Он привел его в свой дом, и сколько бы Каваки не думал, не мог найти логичного ответа на вопрос, почему этот странный мужчина так поступил. Наруто Узумаки был тем человеком, которого Каваки до самого конца так и не смог понять, сколько бы не пытался. Когда парень только вошел в его дом, то Наруто не относился к нему, как к монстру, а Каваки именно этого ожидал. Седьмой был тем, кто не увидел в нем монстра.       С первого же дня, как он поселился там, уже умудрился переругаться с его детьми. Если бы не идиотская ваза мелкой. Но потом с Химавари общий язык найти удалось, чего не скажешь о Боруто. Каваки не уступал ему в упертости и гордыни.       Сейчас, смотря на него, Каваки подумал, что впервые, тогда, когда он жил в Конохе, у него появилось некое подобие семьи. Он ужинал за одним столом с другими, с ним делились, ему дарили подарки, а главное — любовь. Хината-сан подарила ему вязаный шарф, и он с негодованием подумал, что в силу привычки даже на бойню пришел с этим шарфом, ведь сколько он не старался, питал особые чувства к этой вещички. Седьмой поздравлял его с его достижениями, интересовался его жизнью, хоть и по компьютеру спрашивал, как у него обстоят дела. Малышка Химавари всегда звала его поиграть в куклы и угощала его любимым имбирным печеньем. Ну и дурак Боруто, которого он ненавидел, но одновременно ценил до потери пульса. У него впервые появился брат.       Но такому как он не суждено было быть счастливым. Каваки только позволил себе мечтать о том, что когда-нибудь он и правда сможет чувствовать себя полноценным человеком среди общества, а не каким-то монстром, которого сотворили для выполнения жестоких миссий. Когда Кара все же нашли его, на этот раз они вживили ему шаринган. Один-единственный, неизвестно откуда добытый, они вживили ему его в правый глаз.       Прожив в Конохе определенное время, он был наслышан о тех, кто являлся истинным носителем этого генома. Сарада Учиха, девочка с черными волосами, цвета вороньего крыла и с такими же глазами была единственной девочкой из всего женского пола, которая ему нравилась. Она была его самой большой несбывшейся мечтой. Пожалуй, он признавал, что наряду со своей новообретенной семьей, он дорожил только ею. Змей его неимоверное раздражал, а вот Сарада…       Сарада была тем человеком, который научил его многим вещам.       И, пожалуй, он позволил себе впустить ее в свое сердце, совсем на чуть-чуть, но сам же и не понял, как эта детская влюбленность в красивую, сильную и умную девочку переросла в манию, которую он так и не смог искоренить и уничтожить в себе. Если война закончится в течение тех сроков, которые и планировали Икусагами, он сохранит ей жизнь, но только для того, чтобы забрать ее себе.       Каваки не мог и не умел любить, но эта девочка ему нравилась. Он сам себе удивлялся. День изо дня он все больше походил на человека. Но не замечать того факта, что Сараде по душе белобрысый недоумок, было невозможно.       Когда Кара выкрали его из деревни, он искренне верил, что шиноби Конохи найдут его, ведь Наруто Узумаки обещал ему, что он будет в безопасности в его деревне. Но прошел месяц, второй и никто за ним так и не пришел, а те месяцы были окрашены в красный цвет и звуки криков. Ему было больно. Но он ничего не мог поделать, только кричать и проклинать этот мир. Когда Каваки уничтожил базу Кары и убил своего ненавистного отца Джигена, он поклялся себе, что больше никогда в жизни не поверит ни единому живому существу.       Каваки возненавидел мир шиноби.       Вернувшись в Коноху, он незамедлительно решил уйти оттуда и пообещал, что люди, которые дали ему ту ложную надежду на счастье, обязательно поплатятся за это в один день. Именно поэтому он попытался высвободить Девятихвостого из Седьмого, но у Наруто Узумаки был человек, который готов был убить любого за него. Полностью переключившись на Хокаге, Каваки забыл о его правой руке, о Саске Учихе, отце Сарады. Как и тогда, покидая Коноху, он все еще помнил, как Боруто с болью и ненавистью кричал ему вслед о том, что никогда не простит ему этого предательства.       Дурак. Не нужно ему было его прощение.       Они с Боруто смотрели друг на друга, равнодушно и бездушно, желая каждый испепелить друг друга взглядом. Он стал выше, подрос, и взгляд его был уже не тем. Это был не взбалмошный и шумный подросток-малолетка, каким он его помнил. Перед Каваки стоял парень, возмужавший и повзрослевший не только физически, но и морально. Он смотрел на него яростно и злобно, и его глаза так и кричали о том, что он ни за что на свете не отдаст им Коноху.       Шиноби создали из Каваки монстра. Он усмехнулся. Что же, будет им монстр. Монстр, который уничтожит своего создателя. И виноваты в этом не только Кара, но и весь мир ненавистных ниндзя.       Каваки был мальчиком, который позволил себе мечтать.       Но его мечты обрушились и придавили его своей нереальностью.       — Давно не виделись, — сказал он, — Боруто.