Боруто. Хроники Листа.

      С самого утра настроение Боруто было хорошим. Проще говоря, он встал именно с той самой везучей ноги. Ему было весело, настроение било через край, и он оптимистично глядел на все вокруг. Встал ровно в семь утра, радуясь, что сегодня тренировок не будет, наспех заправил постель, принял душ, высушил волосы, даже успел смахнуться в онлайн-битве с Иноджином. Ждать Шикадая было бесполезно. Он наверное еще дрых в постели. Парень переоделся в домашние шорты и синюю футболку, на котором был нарисован волк. Посмотрев на себя в зеркало, на свои взъерошенные мокрые волосы, он усмехнулся.       Идеальное начало дня.       Когда он спустился к завтраку, то за столом уже сидела Хима. Мама суетилась у плиты, и Боруто вздохнул умиротворенно, радуясь, что может вот так вот беззаботно проводить время в кругу семьи в дни, когда он свободен. Он был рад, что и Хима сегодня не ушла с утра пораньше. Об отце он уже и не грустил. С годами стерпелось эта несправедливость, и он стал терпимее к своему старику, хотя смотря на кухонный стол, он подумал, что было бы круто, если бы папа тоже позавтракал с ними, как в далекие детские годы. Но увы, ему было семнадцать лет и его отец был Хокаге уже которые годы и не видел нормального отдыха который год подряд.       Порой он видел, как мама грустила по вечерам, сидя на диване в полном одиночестве. Боруто поздно возвращался с тренировок, а Хима привыкла ложиться рано. Он даже не знал, как утешить свою мать, но безумно ею восхищался. Она защищала своего мужа как могла. И если отец был защитником Конохи, то она была защитником их семейного очага, который грел их каждую минуту. В такие дни он просто накрывал маму пледом и плелся наверх в свою комнату. Слов, чтобы утешить ее, он найти не мог. Он вообще не мог кого-либо утешать.       — Доброе утро! — сказал он бодро, отодвигая стул и присаживаясь напротив Химы. Она улыбнулась ему, а мама мигом обернулась в его сторону и одарила его ласковой улыбкой.       — Доброе утро, сынок. Как спалось? — спросила она, вновь возвращаясь к яичнице, которую готовила. Боруто улыбнулся. В этом вся мама. Пока не накормит их до отвала, она не отстанет.       — Все хорошо, мама. Не беспокойся, — попросил он, глядя ей в спину. Мама выглядела уставшей, но никак этого не показывала. Он всегда поражался, как в такой хрупкой женщине помещается столь огромная сила воли и выдержки. Мама и правда была удивительным человеком, таких как она он в жизни не встречал. Она была уникальна и сейчас, смотря на нее, Боруто вдруг почувствовал щемящий укол нежности и встал с места, обняв маму со спины. Странный холодок пробежался по его телу, однако это не помешало его настроению все также галопом нестись по его организму.       — Что случилось, Боруто? — удивленно спросила она, оборачиваясь в его объятиях. Боруто лишь покачал головой и вновь обнял маму со всей силы. Сбоку прижалось хрупкое тело младшей сестры. Так они и стояли обнявшись, пока вдруг не раздался звук открывающейся двери и из коридора послышался усталый, но такой родной голос.       — Хината! Я пришел!       Первой на зов бросилась Химавари, которая любила отца больше всего на свете. Ни один на свете человек не смог бы даже рядом стоять с любовью Химы к отцу. Боруто же неловко почесал затылок.       Отец оглядел их удивленным взглядом, но потом нежно и ласково улыбнулся. Хима обняла его, спустя минуту также поступила и мама. Боруто присел за стол, отсалютовав старику. В отличие от мамы и сестры, он предпочитал видеть отца каждый день, даже если его потом пинком выгоняли из Резиденции за нарушение тишины и спокойствия. Потому отца он видел прошлым вечером и не так сильно рвался к нему в объятия. Обойдется!       За завтраком Хима говорила не умолкая, рассказывая отцу все, что приключилось с ней за последние три дня. Как он сам их оповестил, он задержится только на завтрак, но детям и того было достаточно. Боруто медленно поедал свой завтрак, слушая разговор отца и Химы. Они говорили обо всем: о достижениях Химы в плане боевой подготовки, о наличии новых сюрикенов, о лапше в Ичираку. Мама светилась от счастья настолько, что этот невидимый свет был виден парню. А сам он был счастлив.       В этот день ничего не предвещало беды.

***

      Боруто сам не понял, как вышел к этому обрыву, дорогу к которому он так усердно старался забыть. Его лоб был нахмурен, хоть он и не был расстроен. Воспоминания не из лучших. С тех самых пор он предпочитал вообще об этом месте не думать, хотя изначально любил его и сам нашел его среди деревьев у окраины Конохи, где народа было поменьше и шум городского населения не достигал ушей. Трава здесь выцвела, голые деревья колыхались на ветру. На Боруто была легкая куртка, которая спасала его от холода, но стоя в этом месте, он отчетливо понимал, что сам холод этого места навсегда будет вгонять ужас в его сердце.       В тот самый день, пять лет назад, человек, которому он показал это место, вонзил нож им в спину. Ему и его отцу.       Он ненавидел того человека. В тот день, когда два подростка схлестнулись здесь в битве, из которой не вышло победителей, он ясно дал понять тому человеку, что он — не Наруто Узумаки. Безусловно, он его сын, но они кардинально разные личности. И если в свое время, не смотря на все страдания и обстоятельства, отец бросился спасать сенсея и не отрекся от него, то Боруто был иным. В тот день он сам сказал, что, если человек уйдет, если покинет пределы Конохи после всего того, что отец сделал для него, — пусть считает, что он умер для него. Ведь Боруто — это Боруто. Он не будет возвращать предателя. Никогда в жизни.       Парень не мог точно сказать, в чем была причина ухода того человека. Может, сами они не доглядели. Самым страшным было то, что Боруто позволил себе привязаться, позволил верить, что у него появился брат. Самый настоящий, хоть и не родной. Но когда Каваки силой шарингана хотел выпустить Девятихвостого из отца, все они тогда поняли, что пригрели на груди змею. Но уже было поздно. На руку сыграло то, что Каваки ровным счетом ничего не знал о шарингане, который был у него странным образом. Все и так знали, что он вживленный.       Он осторожно присел, сгибая одну ногу и смотря вдаль. Было интересно, что же с ним стало после того, как он бежал из Конохи. Боруто не хотел знать, но некие крохи тревоги все же посещали его. Он смотрел вперед и думал, как бы сложилась жизнь не будь Каваки предателем. Но мысли оборвались. Сзади кто-то появился.       Он лениво обернул голову, смотря на спокойное лицо Сарады, которая с интересом его разглядывала. Ему пришлась по душе ее красная курточка — мило подчеркивала все ее достоинства. Боруто улыбнулся ей и поднялся с места. Когда он подошел, она улыбнулась в ответ.       — Как ты меня нашла? — спросил он. Сарада усмехнулась и подняла сжатый кулачок, сделав лицо нарочито суровым.       — Нет ничего неподвластного Сараде Учихе!       Боруто издал смешок. Появление подруги было как нельзя кстати. Он хотел провести с ней время, чтобы подольше быть рядом с ней. Сарада была важна для него. Она прошла мимо него, улыбнувшись ему еще раз, и подошла к краю обрыва, туда, откуда открывался вид на всю деревню.       — Ками-сама, какая красота! — завороженно прошептала она. Боруто скептично поглядел на нее, сложив руки накрест на груди. Сам тоже взглянул. Коноха, как Коноха, какой была много лет — такой и осталась. Но Сарада глядела на деревню, словно в ней произошло сотни тысяч перемен, которые притягивают взгляд. В ее глазах, направленных на территорию Деревни Скрытого Листа, было столько любви, столько преданности и столько самоотверженности. Кроме нее он видел только одного человека, кто также смотрел на Коноху из панорамного окна своего кабинета.       Отец.       — Правда ведь красиво? — сказала она с широкой улыбкой, оборачиваясь в его сторону.       Не уловив сути, он закивал, и она нахмурилась, но все же долго хмуриться не смогла. Сегодня у Учихи тоже настроение было хорошим. И Боруто не мог не заметить этих смеющихся глаз, озорной улыбки и спокойствия, которое исходило от нее. Сарада вопросительно посмотрела на него, поймав на себе задумчивый взгляд.       — Ты сегодня такая милая, — сказал он невзначай. Она вся покрылась краской, и он усмехнулся. — Совсем не как старая добрая Сарада, которая вечно ворчит и бубнит себе под нос!       Он засмеялся, перехватывая руки Учихи, которые понеслись в его сторону, и прижал ее к себе спиной. Она вся сжалась в его руках, но ему было так спокойно. Он не обращал внимание на ее брыкания. Просто крепко держал в руках, смотря на Коноху, на их дом. Через несколько минут бесполезных попыток выбраться, она затихла, горестно вздохнув. Он подумал, что сегодня она и правда более спокойна, нежели обычно. За такие выходки она бы уже давно его убила, но она молчала и смотрела на Коноху, развернувшуюся внизу. Руки ее висели вдоль тела, и Боруто ощутил, как ее сердце немного успокоилось.       — Боруто, — тихо позвала она спустя несколько минут проведенных в тишине. — Пообещай мне кое-что.       Покрепче прижав ее к себе, он поглядел на нее сверху вниз.       — Все, чего пожелает моя химе, — ехидно сказал он, но заметив напряженный и задумчивый взгляд подруги, умолк.       — Пообещай мне, — вновь повторила она. — Что вопреки всему, что будет тебя ожидать впереди, Коноха должна оставаться приоритетом номер один, Боруто. Что бы не случилось со мной, с другими, ты должен защитить наследие наших предков. Пообещай мне, что ты защитишь Коноху во что бы то ни стало!       Боруто отвечать не стал. Лишь потянул ее рукой обратно в сторону города. Учиха Сарада могла согнать хорошее настроение одними словами, не прикладывая особых усилий, просто говоря от чистого сердца. Он краем глаза видел, что она понуро опустила голову, поняв, что вновь испортила ему настроение, но спустя миг выражение лица стало каменным.       Никто ничего не говорил, словно они единогласно приняли решение молчать об ее последних словах. Боруто не хотел гадать и придумывать сюжеты ближайшего будущего, когда можно просто прожить до того временного промежутка. Но такие слова он ненавидел больше всего. Словно она бросала себя на самотек и просила позаботиться о бездомной кошке. Коноха — не бездомная кошка, поэтому пусть сама разгребает все, во что сама же втянулась. Его никогда не прельщала нудная работа в Резиденции.       Они шли по улицам, и Боруто сам себе удивлялся. С Сарадой он мог говорить о всякой ерунде. Даже тревога о Мицуки отошла на второй план, когда рядом появилась черноглазая химе. Они ели купленные в ларьке онигири, пили газировку, смеялись и разбрасывались карманным деньгами. Даже умудрились купить пару безделушек. Когда они подходили к Резиденции, куда ей нужно было зайти, она вдруг остановилась и стремительно обернулась.       — Боруто! — грозно произнесла она, выпрямившись по стойке смирно. Он удивленно на нее посмотрел. Какая муха ее укусила?       — Что случилось? — настороженно спросил он. Он видел, как она с трудом сглотнула и вздохнула. Кажется волновалась. Потом рука потянулась в карман куртки, и она что-то вытащила оттуда. Заметив платочек, зажатый в ее длинных пальцах, он переводил недоумевающие взгляды с нее на ее руку, но она, плотно сжав губы, в упор смотря на него, молчала, сверля его взглядом. Потом отпустила голову и заговорила:       — Прости за то, что случилось на миссии, — нехотя произнесла она, и Боруто видел, с каким трудом ей давались эти слова. Она продолжила: — Я поступила жестоко по отношению к тебе, но ты мой лучший друг, и я не хочу, чтобы из-за каких-то чувств наша дружба, которая строилась еще нашими предками, прервалась. — Боруто нахмурился. — Но тем не менее я очень благодарна тебе за них. Правда. Подумать только, самый завидный парень Конохи..... — Она вся зарделась, и Боруто, к своему удивлению, тоже засмущался, закинув руку за голову и смотря куда угодно, но не на нее. — У нас еще много времени впереди до того, пока эти чувства перерастут во что-то более осмысленное, более взрослое и логичное. Но я хочу кое-что отдать тебе. Прими это, — она вдруг согнулась, сделав поклон, и, не поднимая головы, протянула к нему руку, в которой был зажат платочек. Боруто взял его и ощутил нечто твердое внутри. Когда он раскрыл материю, то был в шоке.       И не просто в шоке.       Он был счастлив и шокирован одновременно.       В лучах зимнего солнца переливались рубины, что украшали веер. Белые камушки тоже были выложены точно так же, как и знаменитый веер клана Учиха. Кулон представлял собою герб клана, и Боруто никак не мог взять в толк, почему она дала его ему. Сарада поспешила объяснить.       — До того момента, пока мы не осмыслим все, прошу, прими это как знак того, что я....... — Она замялась и Боруто замер, не прикоснувшись пальцами к прекрасному кулону. Подумать только, он радовался, как девчонка. — Ну..... — Сарада не могла выдавить из себя нескольких слов, но вздохнула и воспрянула духом, а потом посмотрела на него. — Носи его, как знак принадлежности моему клану. Отныне ты — занят! — Она указала пальчиком на него, а Боруто слова против сказать не смел. — Впредь ты тоже часть моего клана, Боруто, так что не теряй кулон. Где бы ты ни был я найду тебя, если он будет на тебе.       После этих слов Сарада развернулась и почти что бросилась в сторону главных дверей. Боруто был так счастлив, что словами не смог бы передать все те чувства, что сейчас бушевали внутри него. Если бы не толпа людей и Сарада, которая точно бы его живьем закопала, он бы пустился в пляс, желая каждому рассказать о том счастье, что ему выпало. Ведь если говоря простыми словами — она его пометила. Категорически запретила ему даже думать о других. Можно сказать, даже предложение сделала.       Цепочка была достаточно широкой, чтобы кулон мог спокойно лежать под тканью футболки на груди. Он надел свое сокровище и там, где оно его касалось, ему казалось, что там обжигает пламенем.       Но за долю секунды он заметил снаряд, что летел в сторону Резиденции. Это была бомба, настолько быстро движущаяся к цели, что, если бы не автоматически активированный Джооган, он и не смог бы понять этого.       В следующую минуту раздался взрыв.