Боруто. Хроники Листа.

      Мицуки понятия не имел о том, что она, его возлюбленная, которая так низко с ним поступила, сбежав даже не поговорив, отрезала волосы. Он бросил всякие попытки найти ее. По прибытии в Коноху он еще пытался найти способы подловить ее, но все тщетно. Он видел, как она отводила взгляд всякий раз, как он смотрел в ее сторону, и понимал, что девушка, вероятнее всего, просто жутко пожалела о содеянном и теперь предпочитает забыть обо всем. Раз хочет забыть, то пожалуйста. Он тоже не собирался навязываться.       А горе лучше всего убивать в саке.       Мицуки проклинал этот ненавистный красный цвет. Возненавидел его всей душой, но понимал, что в глубине своего раненного сердца он полностью принадлежал ей. Все его мысли были о ней, вся его голова была забита одной ею. Парень пытался забыться как мог. Он спал — во сне ему снилась она. Он морил себя изнурительными тренировками — она ему мерещилась среди многочисленных деревьев. Мицуки пил, но даже в бреду его преследовали длинные красные волосы, которые проскальзывали сквозь пальцы. Ощущалась их шелковистость и мягкость, но сколько бы Мицуки не пытался, сколько бы усилий не приложил, поймать хотя бы один локон он так и не смог. Она ускользала стремительно, даже не оглядываясь, а он смотрел ей в спину и не мог ничего поделать. Такова уж была суровая реальность и не менее суровые фантазии его воображения. Куда бы он не глядел, везде была проклятая Узумаки Мегуми. Он ненавидел ее безумно сильно, но одновременно настолько же сильно любил и ничего поделать с собой не мог. Его душа разрывалась, рвалась к ней, но у него тоже была гордость. Поэтому единственное, что ему оставалось, — это изматывать себя тренировками так, чтобы потом валиться с ног, а дальше запивать свое горе в алкоголе, пытаясь потушить тот огонь, что она в нем пробудила.       Он вновь откинулся на спину, игнорируя настойчивые стуки в дверь. Он и так знал, кто решил потревожить его покой. Вездесущий Боруто первым понял, что с ним что-то не так. Теперь от него невозможно было спастись. Мицуки перевернулся на бок, пытаясь не обращать внимание на стуки. В конце концов, Боруто не выдержал:       — Мицуки! Немедленно открывай дверь, чертов змей!       Парень вздохнул и закрыл глаза. Даже дорогой и родной сердцу Боруто, его самый близкий друг, почти что брат родной, не мог облегчить той боли, лишь ворошил еще сильнее свежие раны. Но он продолжал долбить дверь и, не добившись ответной реакции, пинком отворил ее. Замок слетел, Мицуки вскочил из-за грохота, который сотряс его дом. Хотя и его дом, который всегда был его крепостью, теперь не защищал его и был нелюбим. Мегуми съехала еще до того, как он вернулся, и он даже не застал ее здесь. В старой квартирке не осталось ничего из ее вещей, лишь ее запах, который он чуял на каждом углу, сбежав после из ее дома. Даже такие мелочи доставляли ему столько хлопот. Он вздохнул, горестно понимая, что придется менять замок, посмотрел на разъяренного и злого до чертиков Боруто. Будь он на его месте, Мицуки поступил также. Но сейчас он сам был жертвой, а оттого ему было куда более больнее внутри, чем он показывал снаружи.       Боруто заметил, как друг осунулся за последние два дня. Его всегда бодрое, свежее лицо было усталым и понурым, он похудел, хотя всегда поддерживал идеальную форму. Его глаза излучали боль и отчаяние, и Боруто никак не мог понять, что же такого произошло на этой миссии, что так его подкосило.       Он присел на край кровати, заметив, что в квартире ужасный бардак. У Мицуки всегда было чисто. Все вещи были аккуратно сложены, все стояло на своих местах. Но не в этот раз — все было в ужасном хаосе и сам он выглядел не лучше.       Мицуки молчал, опустив взгляд в пол, притом приглаживая свои растрепанные волосы. Он не хотел, искренне не хотел, чтобы Боруто видел его таким. Обычно это ему приходилось находить слова, чтобы вернуть Боруто смысл бороться дальше за его так называемые чувства. Это он всегда утешал, но никогда никто не утешал его. И он так не хотел выглядеть жалко в глазах самого близкого для него человека. Это было сродни позору. Как он мог признаться Боруто, что они с Мегуми переспали, а потом она бросила его на следующее утро? Он ведь знал о том, что некогда Мегуми нравился Боруто. Как он мог вообще допустить такую ошибку?       — Мицуки, — тихо проговорил Боруто, сидя на его кровати и сложив руки на коленях. Мицуки, напротив, выглядел, как нашаливший ребенок, которого собрались отчитать. — Понятия не имею, что с тобой происходит, дружище, но ты пугаешь своим состоянием не только меня, но и всю Коноху. Прекращай вести себя как труп и отшельник и выйди уже из своего дома. А еще лучше будет, если ты все выложишь мне. До последней детали!       Молодой Змей понимал, что единственный, кто хоть как-то сможет помочь ему в этом ужасном деле — это его лучший друг и никто больше. Но все равно не хотел рассказывать.

***

      Спустя полчаса они сидели в Ичираку Рамен, поедая очередную порцию лапши. Мицуки лениво и безучастно ковырял лапшу палочками, подперев рукой голову. Боруто не отрывал от него взгляда, и хоть прошло долгих тридцать минут, вытянуть из него и слова у него не получилось.       — Перестань уже грустить! — сказал Боруто. — Рассказывай, что случилось! И ничего не утаивай.       Мицуки хотел рассказать. Но он и слова не сказал в ответ. Не потому, что он не доверял Боруто, а потому, что ему не хотелось говорить об этом вообще. Если он начнет, он вспомнит все. Он вспомнит все детали, все мелочи, даже несущественные, не относящиеся к ней. Он вспомнит аромат ее волос, вспомнит мягкость ее губ и чувственность ее тела, а этого он хотел меньше всего, потому что только-только научился запирать их на замок в своем сердце. Как же ему хотелось стереть себе память, чтобы не помнить ее, чтобы забыть о ней навсегда.       Боруто напряженно глядел на друга. За все то время, что они были знакомы, он не видел его в таком состоянии ни разу. Друг же молчал, словно набрав в рот воды, а лезть в душу Мицуки все равно, что биться о стенку головой — никакого прока, пока сам не захочет рассказать.       Боруто хотел что-то сказать, но умолк, посмотрев ему за спину. Мицуки нахмурился, выпрямившись, сделав лицо каменным, и обернулся назад, желая увидеть того, кто так привлек взгляд его друга.       К ним не спеша направлялась Васаби. Сегодня она была по-особенному красивой. Каштановые локоны распущены. Когда-то ведь они были коротко подстрижены, и как-то раз он даже слышал, что она из-за него начала отращивать волосы. На ней был милый розовый свитер и юбка белого цвета, того же цвета сапоги. Она нервно переступала с ноги на ногу, при этом направляясь в их сторону. Девушка и правда лучилась красотой и уверенностью. Легкий макияж, слегка завитые локоны. Он бы мог любоваться ею вечность, будь он тем Мицуки, что был месяца три назад. Но сейчас он думал о другой девушке. Мицуки думал, что в своих красных тонах Мегуми — самая прекрасная девушка на всем белом свете, что с ее правильными чертами лица не сравнится никто, что она не только красива, но и безумна сильна. И черт бы побрал его эту помешанность. Что ему мешало продолжать любить Васаби? Она ведь любит его. Она готова ради него на все. Она достойна этого.       Васаби шла к ним, и Мицуки это видел. Он чувствовал, что она подойдет именно к нему. У него было плохое предчувствие, и он не мог понять, почему его не отпускает подозрение того, что что-то пойдет не так. Васаби подошла прямо к их столику и сначала осторожно поклонилась, поздоровавшись с ними. Мицуки напрягся.       Хоть Мегуми его и бросила, нагло растоптав его чувства, он не хотел ей изменять. Ни с одной другой девушкой. Он полюбил ее, а потому для него уже не существовало других девушек. Ни одна из них не смогла бы затмить ее в его сердце, он был в этом уверен ровно настолько, насколько уверен в этом мире. Но он хотел ее забыть, а единственный способ это сделать — полюбить другую.       — Мицуки-кун, — обратилась она к нему. Он посмотрел на нее хмуро, совсем не тем дружелюбным взглядом, которым всегда одаривал всех своих друзей, особенно ее. Она сжалась. От былого вздорного нрава почти ничего не осталось. С годами Васаби стала более тихой и спокойной, чем-то походя на старосту. — Прости, если я вдруг вам помешала, но не мог бы ты уделить мне время после того, как закончишь здесь? Я не займу много твоего времени. Просто приходи через час на полигон номер тридцать два. Пожалуйста.       Если честно, она настолько быстро все выпалила, что Мицуки не понял бы, если бы не ехидная улыбка Боруто, сидящего напротив. Даже он понимал, что это своего рода приглашение на что-то вроде свидании или признания, но Мицуки, как бы он того не хотел, все же должен был пойти.       Если Васаби сможет заставить его забыть о Мегуми, то он готов попробовать.       В назначенное время он стоял на указанном месте. Девушка стояла напротив него и вот уже пять минут как молчала. Его малость раздражало это, но он тоже молчал, ожидая того момента, когда она будет готова говорить. Васаби нервничала от напряжения, сжимала руки, и Мицуки видел, как она до крови прокусила губу в попытке унять дрожь, при этом сморщилась, вероятно ощутив боль. Будь на ее месте другая, он бы прикоснулся к ее окровавленной губе и обязательно утешил бы ее, но это была именно Васаби и никто другой. И в глубине души Мицуки подозревал, о чем она хотела поговорить, что именно она хотела ему сказать.       — Я не задержу тебя, — тихо проговорила она и протянула руку вперед. Мицуки ощутил, как ее пальцы, дрожащие от волнения и страха, прикоснулись к его пальцам. Васаби подняла наконец глаза и посмотрела на него. Она не вызывала в нем трепета. В последний раз, когда Мегуми так на него смотрела, он ее поцеловал от нахлынувшей страсти, а сейчас он был холоден, как скала. Васаби не вызывала в нем никаких чувств. Только стремительно растущее раздражение. — Я знаю, что обычно парни первыми делают шаг вперед, но я не могу больше держать это в себе. — Мицуки внимательно вслушивался в каждое ее слово. — Каждый день при виде тебя мое сердце находится в бешеном ритме. — Она приложила его руку к своей левой части груди, чуть повыше, чтобы его рука не касалась ее. — Даже сейчас я не могу унять эту дрожь. Каждый раз при виде тебя я словно оживаю. Мне ничего на свете не нужно, если ты позволишь мне любить тебя. Ты — моя самая заветная мечта, Мицуки-кун. Я готова на все, лишь бы ты смотрел на меня не как на друга, а как на девушку. Позволь спросить, у тебя есть хоть крупицы каких-нибудь чувств ко мне?       Мицуки смотрел на нее и молчал. Ее слова не вызывали в нем никакой отдачи. Ему вдруг стало так паршиво. Какого черта он разбивает девушке сердце только из-за того, что она не Мегуми Узумаки? Ему ведь нравилась Васаби. Он бы мог дать ей шанс.       Не услышав от него ответа, Васаби закрыла глаза и приподнялась на цыпочках. Она прикоснулась ладонями к его лицу и приблизилась. Мицуки закрыл глаза. Забыть, только бы забыть о Мегуми.       В следующую минуту он ощутил тепло чужих губ на своих губах. Он в ужасе распахнул глаза. Васаби все также держала глаза закрытыми, стараясь вложить в этот поцелуй всю любовь. Он дрожал от происходящего ужаса, от образа, что промелькнул в его голове, когда она прикоснулась к его губам. Почему же Узумаки не давала ему покоя? Почему он не мог забыть ее? Он не мог найти ответов.       Он осторожно оттолкнул Васаби от себя и отошел от нее подальше, стараясь вернуть дыхание в норму, которое сбилось от одной мысли, что раз он позволил себе поцелуй с Васаби, то Мегуми точно в долгу не останется. Но он сразу отмел эти мысли, проклиная красноволосую и решив, что она вправе сама решать, что ей делать. Отныне у них разные дороги. Он оттолкнул Васаби не из-за нее, нет. Не потому, что сердце рвалось к другой девушке. Он не хотел попросту обнадеживать ее и чувствовал себя самым последним мерзавцем, увидев, как слезы покатились по щекам Васаби. Он не мог найти слов, но они сами вырвались из него.       — Прости, — сказал он тихо виноватым голосом. — Я..... Мне правда жаль, Васаби, но я не могу. Мое сердце принадлежит другой. Я не могу так несправедливо с тобой обойтись.       Она кивнула, опустив голову и глотая слезы. Он слышал ее всхлипы.       Почему же на душе было так мерзко и так больно? Почему он не мог быть с той, которую полюбил всей душой?       Он и понятия не имел, что еще одна девушка, желая поговорить с ним, стала невольным свидетелем этой сцены.