Боруто. Хроники Листа.

      Мегуми медленно пятилась назад, желая скрыться от пытливых глаз ненавистного кузена. Он стоял прямо впереди и сверлил ее взглядом. От его глаз не укрылось то, как она легко была одета и ее волосы были мокрыми. Она молилась всем Богам, что существуют, лишь бы они помогли ей, лишь бы они избавили ее от Курохи, чтобы откликнулись. Но пока что никто не откликался, а кузен как стоял впереди, так и продолжал стоять.       Мегуми думала, что Цуи, вероятно, все еще нежится в онсэне. Сейчас она бы все отдала, чтобы сестра была здесь, в ее обществе Гуми хоть не намного, но чувствовала себя в безопасности. Она не хотела использовать чакру против Курохи, хотя руки так и чесались отдать ему все задолженные с ее стороны удары и побои. Теперь она уже не была маленькой Мегуми, которую он бил, теперь девушка ясно понимала, что, если он поднимет на нее руку, она точно не станет бездействовать.       Он начал медленно подходить. Кимоно его было настежь распахнуто на груди, и он, кажется, думал, что этим сможет отвлечь ее. Куроха пользовался популярностью у девушек, но Мегуми за годы жизни в Конохе видела много красивых парней со всех уголков Пяти Великих Стран. И ее дорогостоящий кузен не мог привлечь ее такими выкрутасами, хотя все заключалось в другом. Она ужасно стеснялась обнаженных мужчин, ведь в жизни не видела их, и ее могли бы застать врасплох этим. Но Куроха ее не привлекал ни в каком плане. Она его ненавидела.       — Сколько лет прошло, Мегуми. Ты так повзрослела, — томно шепнул он ей в лицо, подойдя близко к ней. Мегуми отвернула голову, ощутив теплое дыхание на щеке. — Коноха тебя изменила, ты стала дерзкой и непослушной.       Мегуми хотела отскочить сразу, как его ненавистные, мерзкие пальцы коснулись ее щеки. Она отпрянула секунду спустя, как только осознала всю реальность данной ситуации. На щеке все еще пылал его след, словно ужасная пощечина, которая не давала покоя. Ей было больно от одного факта, что он к ней прикасался своими отвратительными руками.       Куроха нахмурился, и вид его из притворно вежливого превратился в дикий. Он зашипел, проигнорировав, что может разбудить весь дом своим жутко громким шипением, которое больше походило на рычание. Его не интересовало, что там будет с домом. Мегуми ясно видела в его глазах дикую ненависть и ярость оттого, что какая-то отброска, которая стоит ниже него по статусу, посмела пойти против его желаний.       — Ты уже забыла, — прошипел он, подходя еще ближе. Мегуми шла назад мелкими шажками, пока не наткнулась на стену, холод которой пробрал ее до самых костей, а может, и дальше. Она сглотнула, смотря, как он приблизился близко-близко. Мегуми не знала, что ей делать. С одной стороны, она понимала, что, если не предпримет какие-либо меры, он может причинить ей боль снова, как и много лет назад. Но она понимала, что гнев Амарэ-сан обрушится на нее, а потом и на ее друзей, которые пришли сюда ради миссии, которая требовала полной отдачи шиноби. Таков был закон ниндзя — заполучи информацию любыми средствами. И нельзя нарушать нынешний ход событий. — Ты забыла, да, маленькая красноволосая дрянь, что в этом мире ты никто. Такие отбросы, как вы, подчиняются нам, высшим, и вы не имеете право даже говорить, пока мы не разрешим, дышать, пока мы не задышим. Как ты посмела так вести себя со мной?       — Я еще ничего не делала, — сказала Мегуми, стараясь скрыть дрожь в голосе. — И не хочу что-то делать. Давайте разойдемся мирно, Куроха-сама.       — Да как ты смеешь! — он схватил ее за волосы и, оттянув резко назад, впечатал ее голову в стену. На миг перед глазами все заплясало, но не успела она прийти в себя, как щеку обожгло сильным ударом. — Знай свое место, дрянь! Твое место у моих ног! И ты будешь делать все, что я захочу.       В следующую минуту он просунул руку в вырез ее кимоно и коснулся обнаженной груди, пройдясь по ней потными пальцами. Мегуми затолкала боль от удара головой куда подальше и смутно осознавала, что происходит, пока его холодные губы не укусили ее в шею. Не выдержав такой наглости, такой мерзости по отношению к себе, она согнула ногу и ударила его со всей силы между ног. Куроха схватился за свое драгоценное достоинство обеими руками, но не успел отойти от шока. Мегуми резко заломила ему руку за спину, заставив того прогнуться от боли и присесть на колени. Хрустнуло что-то, и Куроха завыл, надеясь разбудить дом такими выходками. Но Мегуми пнула его ногой в спину, и там ее задержала, заставив его заткнуться. Медленно наклонившись, она заметила дорожки слез по его лицу, но ей ни капли не было жалко его. Она вспоминала все испорченные игрушки, которых у нее и так не было, все синяки, которые оставались после его побоев, все слезы, что она пролила в подушку. Она вспомнила, как тот нагло врал матери, вспомнила, как ей было больно, когда сумасшедшая женщина наказывала ее за то, чего она не делала. Все это вылилось в обиду, а детская обида не забывается так просто. А теперь это была не только обида. Это была ненависть, которая готова была захватить ее с головой.       Она наклонилась к нему и прошептала в ухо.       — Не советую тебе приближаться ко мне. Посмеешь меня еще раз тронуть, я переломаю тебе все кости, ты меня понял? Тебе следует уяснить одну вещь — той девочки, которая смиренно терпела твои унижения, больше нет. Еще раз подойдешь ближе, чем на десять шагов, считай, ты труп. Я не побоюсь тетушки и собственноручно задушу тебя, Куроха. — Тот задрожал и начал быстро-быстро кивать головой. Он тихо выл от боли в вывихнутом плече, от ноющего паха и от страшной девушки, что могла сделать все, что она обещала.       Мегуми, заметив его жалкий вид, отошла, отпустив его. Тот быстро поднялся, прижав к себе больную руку и заплакал. Она усмехнулась. Ей было приятно видеть это зрелище. Это было лучшее за последние несколько дней.       — Ты меня понял? — спокойным тоном спросила она. Он незамедлительно кивнул. Она хмыкнула и откинула волосы назад привычным жестом. — Вот и славно. Считай, это плата. За все те слезы, что я пролила по твоей вине, дорогой кузен. Если я начну мстить за побои, будь уверен, — она тихо вздохнула, заметив его испуганный взгляд, — ты не выживешь после такого.       Куроха заныл громче и поспешил уйти прочь. Мегуми подхватила с пола вещи и побежала со всех ног в свою комнату. Не хватало встретить еще кого-то по пути к одной злосчастной комнате, но она подметила, что не только комната, — весь этот дом был злосчастным.       Однако ее удивлению не было предела, когда, отворив седзи, она лицезрела раскинувшегося на футоне змея, который с интересом почитывал какую-то книжку.       Услышав шум, он оторвался от своего занятия, отложив книгу на маленький столик. Выглядел он умиротворенным, словно находился не на важной миссии, а на круизе. Мегуми выбросила вещи в угол и запахнула на себе кимоно еще плотнее, которое слегка разошлось после ее непредвиденной встречи с Курохой.       — Привет! — весело сказал Мицуки, принимая сидячее положение на футоне. Мегуми скептично оглядела его — такого расслабленного и спокойного. Он был в той же одежде, только без протектора и ручных наручей, которые обычно носил. Волосы его плавно струились по плечам. Он был похож на самого искусного искусителя, которого послали, чтобы лишить ее покоя.       — Ты что здесь делаешь? — грубо осведомилась она.       — И ты снова стала прежней — злой и грубой Гуми, — вздохнув, произнес он, откинувшись на спину и заложив руки под голову. — Права была Цуи, нет в тебе ничего женского. Ни шарма, ни очарования, ни доброты.       Мегуми слушала наглую речь этого змеёныша и не могла поверить своим ушам. Он сам ворвался в ее покои поздней ночью, теперь еще и смеет поучать ее и читать ей нравоучения, что-то ворча себе под нос.       — Проваливай! — сказала она. — Не дай Ками кто-нибудь увидит тебя в моей комнате. Поползут ненужные слухи и тогда мне несдобровать.       — Какие слухи? — сказал он лукаво. — О том, что я тебе больше, чем просто друг? — сказал он, выгнув бровь. Мегуми закатила глаза.       — И не только такие, — поспешила она уверить его и вздохнула. — Говори, зачем пришел и иди к себе.       — Да ладно, ладно, — проворчал он, бубня на ходу и поднимаясь с места. Он подошел ближе и посмотрел на нее. — Твой достопочтенный отчим завтра желает со мной позавтракать. Так что мне нужно набраться сил перед этим и вспомнить все колкости, которые я когда-либо знал.       — Да-да, — подхватила она. — Будь готов. Он еще большая змея, чем ты себе представляешь.       — А если честно, то я просто хотел проверить, как ты тут.       Мицуки усмехнулся, как вдруг его взгляд зацепился за то, что так искусно прятала Мегуми за копной красных волос, старательно пытаясь наклониться так, чтобы волосы полностью закрывали обзор на ее лицо. Но он заметил, еще раз убедившись в том, что ничто в этом мире не способно пройти мимо него. Он схватил ее за подбородок и вгляделся в свежий красный след, сияющий на ее щеке. Она попыталась отмахнуться, но он держал крепко.       Мицуки искренне ненавидел того человека, кто посмел поднять руку на его друга. Мегуми опустила печально глаза.       — Кто это сделал? — спросил он вкрадчиво. Она пожала плечами.       — Я уже все решила, — проговорила она быстро. — Такого больше не повторится.       — Это был твой отчим? — спросил Мицуки. Она посмотрела куда-то вслед за ним.       — Нет, я не видела отчима после нашей встречи в саду, — ответила она тихо.       — Тогда кто?       Мегуми посмотрела ему в глаза и ей показалось, что дышать стало труднее. Она никогда не была настолько близка с каким-либо мужчиной, кроме Наруто-сенсея, чтобы говорить ему о своих горестях или о том, кто ее обижает. Для таких дел, как говорила Цуи, были парни, которые защищали, но у Мегуми такого не было и она предпочитала сама решать свои проблемы.       Но тут Мицуки проявил себя совсем с иной стороны. Она почувствовала, что она в безопасности, что она под надежным крылом человека, который не даст ей пропасть.       — Это был Куроха, — сказала она тихим голосом, совсем слабым, что было несколько странным, как он ее расслышал. Но его не зря называли Молодым Змеем Конохи. Он прикрыл глаза, вздохнул и сделал неожиданное — положил руку Мегуми на голову и привлек ее к себе. Их лбы соприкоснулись, и он, смотря прямо в ее глаза, проговорил:       — Я же обещал, что спасу тебя. Ты можешь говорить мне всё, Мегуми. Я обещаю, что защищу тебя от любых нападок твоих родственников, какими бы они не были. Просто позволь мне защищать.       — Я не такая слабая, — пробурчала она, отвернувшись. Сердце билось быстро и бешено, готовое вот-вот вырваться из грудной клетки.       — Не тебя, — сказал он, и она недоуменно посмотрела на него снизу вверх. — Не Мегуми Узумаки, шиноби Скрытого Листа. Она сама способна за себя постоять. Позволь мне защищать ту маленькую девочку, что живет в тебе.       Он что-то сказал напоследок прежде, чем выйти. Мегуми ничего не запомнила. Голова была полностью забита его последними словами. Единственное, что она смогла, — броситься на футон лицом и промычать от досады.       Что не день, так черти что.