Боруто. Хроники Листа.

      Боруто изнывал от скуки уже который день подряд. Повседневная жизнь донельзя наскучила, и он готов был выть от безделья. В Конохе уже вторую неделю стояла хорошая солнечная погода, несмотря на наличие холода и зимнего сезона. Помимо того шла активная подготовка к завтрашнему празднику в честь Зимнего солнцестояния, и он был жутко недоволен всей той канителью, которая сейчас была в деревне. Каждый был чем-то занят, каждый старался внести свою лепту, город кипел и готов был вот-вот взорваться от обилия активности.       Последняя миссия выдалась изнуряющей. Он, Металл и Денки сопровождали какого-то важного старика в Кири, и юноша устал от его бубнежа, ворчания и вечного недовольства. А еще старик был ужасно доставучий и просто завалил его вопросами о его старике, и чего Боруто и правда не любил, так разглагольствовать о нем. Сейчас он просто хотел отдохнуть от шума и от людской деятельности, побыть в покое и собраться с мыслями. Дома мама и Хима бурно обсуждали, как украсят сад, какие наденут кимоно, и приставали к нему с вопросами о том, кого он пригласит на праздник. У него была идея пригласить Сараду, но он все не решался, да и упрямство в нем вдруг заиграло с немалой силой.       Он не переставал думать о ней с тех самых пор, как, к своему огромному ужасу, вслух сказал Мицуки о том, что имеет чувства к ней. Теперь, осознав всю свою глупость, он подумал о своей уязвленной гордости и решил, что больше никак не покажет ей, что его безумно тянет к ней. Хотя отрицать это было бы глупо. То, что его к ней тянуло, было видно невооруженным глазом. Боруто каждый раз искал возможности видеть ее, просто посмотреть краешком глаза, чем она занята, быть в курсе событий, что происходят в ее жизни. Но он всячески избегал с ней встреч, сбегал каждый раз с тренировок, как слышал ее голос в доме сенсея, скрывался, чем смешил Мицуки до коликов, и уже стал мишенью издевок своих близких друзей. Причина, почему он скрывался в данный момент на каком-то лугу, была в том, что он устал краснеть всякий раз, когда трое недоумков — Мицуки, Иноджин и Шикадай — начинали говорить свои похабные шуточки и издевались над ним каждый раз все жестче и жестче.       Признаться, он думал о Сараде каждую минуту. Она не выпускала его из раздумий, он не мог перестать размышлять о том, что было бы, если бы они были парой. Возможно, даже он позволял себе мечтать об этом, но он боялся даже самому себе в этом признаться, чего уже там говорить об этом с другими.       Мицуки смеялся и дразнил его, каждый раз сводя их общие встречи к тому, что он странным образом пересекался с Сарадой. Она подозрительно наблюдала за ними и сквозь линзы ее очков он видел, как она недоверчиво глядела на странно замолкающего Боруто и не способного сдержать смех Мицуки. Она тогда кричала на них, взрывалась и уходила прочь, раздраженная их странным поведением, а Боруто оставалось только бить смеющегося Мицуки, желая хоть как-то унять истеричный хохот своего змееподобного дружка.       Он думал о том, что хотел бы завтра пойти с ней на праздник. Однако уязвленная гордость ставила незримый блок между ним и Сарадой, и всякий раз он гнал прочь эти мысли. В конце-то концов, если он ей не нужен, он не будет навязывать себя ей. Она же Учиха. Убьет его еще и сама не заметит, а сенсей того хуже. Но ведь он и правда хотел быть с ней. Только при Сараде его сердце так учащенно отбивало один известный только ей ритм. Только она могла одним словом заставить его воспрянуть духом. Сарада Учиха была его зависимостью, от которой он так тщетно пытался отвязаться.       Он поднялся с земли и, отряхнув свой костюм, поплелся в сторону госпиталя. Отец велел ему зайти к Сакуре-сан и забрать у нее документы относительно какого-то исследования, и он хотел побыстрее закончить с этим и отправиться домой. Он все же решил, что на праздник пойдет один. Мицуки вроде приглашала Васаби, но он деликатно отказался, списав все на то, что обещал уже другой девушке. На самом деле, никакой другой девушки не было и Боруто не понимал, почему друг так внезапно охладел к своей, вроде как, первой любви. Он избегал ее, старался ходить теми дорогами, которыми она не ходила, и сводил их пересечения к минимуму. Он странно вел себя, но все равно оставался тем же таинственным молодым змеем Конохи, но Боруто, как его близкий друг, не мог не заметить тех изменений, что произошли в нем после их возвращения в Коноху.       Боруто уже подходил к госпиталю. Большие двери были распахнуты, впуская в свои владения каждого больного. После миссии Сакура-сан угрожала ему, что если он не будет являться на осмотр каждые два дня, то она хорошенько его отлупит. Мать дома тоже настоятельно посоветовала не пропускать больничные осмотры, иначе он на своей шкуре ощутит, что значит быть частью клана Хьюга. С двух сторон две грозные женщины не могли не вселить в его душу страх, и он сквозь раздражение и недовольство посещал все же госпиталь, всем сердцем возненавидев запах медикаментов и самой больницы. Было что-то специфичное в этом запахе, что не нравилось ему, сколько он не пытался перебороть себя.       Огромные двери встретили его радужно, Масами-сан, что вела наблюдение, дружелюбно его поприветствовала. Он поднялся на второй этаж и прошел в конец коридора. Открыв нужную дверь, он улыбнулся. Боруто не мог представить Сакуру-сан истеричной маленькой девочкой, о которой ему рассказывал отец. Она, конечно, была грозной, но никогда не ругала без причины, а отец со смехом вспоминал годы, когда был ее грушей для битья. Рядом с сенсеем она вообще была другим человеком. Грозная, строгая, но добрая женщина рядом с Саске-сенсеем была ласковой, тихой и милой. Она была такой же, как и его мама в присутствии отца. Он видел эти изменения воочию всякий раз, когда задерживался у учителя, и тот настаивал на том, чтобы он поужинал с ними.       — Здравствуйте, Сакура-сан, — поприветствовал он и вошел. Она отвлеклась от каких-то документов, отложила их в сторону и улыбнулась ему. Он прошел в кабинет и встал прямо перед ней.       — Привет, Боруто. Как дела?       — Вроде как пока нормально, — усмехнулся он, взъерошивая волосы.       — Как родители? Хима перестала кашлять? — спросила она.       — Родители хорошо, Химе уже лучше. Сакура-сан, папа попросил забрать меня какие-то документы. Можете отдать мне их? — попросил он.       — Конечно-конечно! Вот, передай Наруто, что окончательные результаты тестов я занесу ему сама. Тогда и подробно объясню свойства этой сыворотки.       Она передала ему стопку бумаг, аккуратно вложенных в папку и подписанную странными цифрами. Он поклонился в благодарность и, попрощавшись, вышел.       Эти исследования, по словам отца, начались Сакурой-сан уже очень давно, но она на время забросила их и вот только что начала снова. Она разработала какое-то средство, которое помогало шиноби на долгий промежуток времени потуплять все физические потребности, делая их фактически роботами. Это помогало избежать изнурения, голода и всякого еще прочего. Боруто и правда считал, что это могло бы помочь на длительных миссиях, вдали от городского образа жизни, в тенистых лесах и в высоких горных местоположениях.       Он выходил из больницы с желанием отправиться домой и хорошенько поспать. С тех пор, как в его жизнь стремительно ворвались эти вполне осознанные чувства, он вообще забыл, что значит нормальный человеческий сон. То ему снилась Сарада, то кошмары, связанные с ней, то еще что-то непонятное. И всякий раз он просыпался в холодному поту в три часа ночи и больше заснуть у него уже не получалось. Мама и Хима собирались сегодня посетить цветочный магазин Яманака, а значит, когда он вернется, их в доме быть не должно.       Но его планам не суждено было сбыться.       Его путь преградили.       Из-за угла резко вышла красивая молодая девушка. У нее были длинные блондинистые волосы, которые красивым каскадом ложились на плечи. Она была невысокого роста, с правильными чертами лица. Среднего размера красивые зеленые глаза, маленькие пухлые губки, носик и румяные щечки. Он знал ее не так давно. Кохана-чан была назначена Сакурой-сан его медсестрой, чтобы следить за ним и проводить его осмотры. За то время, что он проходил полное больничное лечение, они неплохо сдружились. Она была младше на год, но уже работала ирьёнином в госпитале, помогала и лечила больных. Характер ее тоже был милым.       Кохана-чан всегда мило улыбалась, когда он что-то говорил, смеялась так звонко и заразительно, что невозможно было устоять и не ответить ей улыбкой. Она заботилась о нем и всегда кормила его гамбургерами, когда он приходил на осмотр. Ее внимание к малейшим деталям в его жизни не могло не льстить ему. Это прельщало парня и заставляло его сердце становиться хоть немного теплее, но все равно этот комочек тепла не мог полностью растопить лед, который поселила в его душу другая девочка. Это тепло не могло соперничать с ней.       — Привет, Боруто-кун! — мило улыбнулась она, обнажая ровный ряд белых зубов. Улыбка у нее тоже была красивая.       «Наверное, у Коханы немало поклонников», — подумал Боруто.       — Привет, Кохана-чан! — поприветствовал он в ответ. — Давно не виделись.       — Ага, — ответила она. — Ты больше не заходишь. Но все равно, я надеюсь, ты бережешь свое здоровье? — спросила она с волнением. Боруто улыбнулся в ответ и сжал руку в кулак.       — Я здоров, как бык! — ответил он пылко.       — Верю-верю, — сказала она. От ее улыбки невозможно было отвернуться. На секунду он допустил мысль о том, что было бы неплохо влюбиться в такую милую девушку, как Кохана-чан. Она бы готовила ему бэнто, заботилась бы о нем день и ночь, любила бы его больше всего на свете. Но он сразу отмел эти мысли. О странном он, однако, думает в последнее время.       — А как твои дела? Ты в порядке? — поинтересовался Боруто. Теперь, когда их больше не связывала больница, он как-то не думал, о чем он может с ней поговорить. Обычно она рассказывала ему смешные истории о том, что случалось с пациентами здесь или про свою жизнь. Ему было неловко уходить сейчас, не сказав ей ни слова, кроме пары фраз приветствия и вопросов о самочувствии. — Готовишься к завтрашнему празднику?       Она смущенно опустила голову и заговорила, вновь подняв на него свой взгляд.       — Со мной все хорошо, спасибо, что беспокоишься. Работа в госпитале идет своим чередом. И к празднику готовлюсь, да, — ответила она как-то смущенно. Боруто заметил ее едва покрасневшие щечки. — К слову, об этом, Боруто-кун, — заговорила она неожиданно: — Я тут подумала, если ты, конечно, уже ничего не распланировал, то мы могли бы..... ну… — она смутилась еще больше и, опустив голову, проговорила на одном дыхании: — Мы могли бы пойти вместе на праздник. Говорят, устроят ярмарку. Будет весело.       Боруто застыл. Эта новость оглушила его, и он стоял в ступоре первые несколько минут. Узумаки не знал, что ответить. Он вообще сначала хотел не идти, потом после долгих уговоров сестры решил пойти с ней и мамой. Потом он бы забрал Мицуки из дома. Не то, чтобы он стеснялся ее или что-то тому подобное, ни в коем случае.       Просто ведь была Сарада. И он даже мысли до этой минуты не допускал, что пойдет с кем-то на праздник.       Она смотрела на него с надеждой и волнением. Ждала его ответа так отчаянно, а он колебался.       — Эм, Кохана-чан, понимаешь..... — он запнулся, не зная, что сказать. Что обычно говорят в таких случаях? Он вспомнил, как Мегуми раз за разом отвергала Кобаяши, паренька-чуунина, который был без ума от нее. Но ведь то другое.       Кохана-чан поникла и, опустив голову, старательно заморгала, пытаясь скрыть от него свои слезы. Боруто искренне не хотел доводить ее до слез. Он не хотел, чтобы она плакала из-за него. На них уже косились пару шиноби и докторов. Они, разговорившись, даже не заметили, как дошли до самого выхода из госпиталя. И лишь увидев, как крупные капли слез покатились по ее щекам, его вдруг проняло.       А ведь Боруто ничем не обязан никому. Он никому ничего не обещал и не клялся. Сарада в упор его не видела и, кажется, вообще не хотела замечать, а тот поцелуй — лучше вообще забыть про него. Он имел полное право пойти на свидание с любой девушкой, с какой бы захотел, и никто не посмел бы сказать ему что-то. Потому он откашлялся и произнес:       — Кохана-чан, надеюсь, мы отлично завтра проведем время.       Она подняла на него свои красивые зеленые глаза, полные слез, а теперь и радости, и закивала. Он улыбнулся и, поклонившись, пошел в сторону дома, предвкушая завтрашний праздник с Коханой-чан.       Хотя кого он обманывал. Он просто хотел, чтобы Сарада заревновала.

***

      Сарада шла к матери в госпиталь, просто чтобы хоть чем-то себя занять. В мамином кабинете можно будет раскладывать документы, носиться по госпиталю в поисках той или иной таблетки или лекарства. В последнее время от скуки можно было смело подыхать.       Сарада не ходила на миссии вот уже вторую неделю. Мицуки был занят в Ото, Боруто, что ни день, так исчезал куда-то прямо из-под носа, и глазом моргнуть не успеешь, а Чоу была занята тем, что всячески пыталась выкупить магазин чипсов, но всегда у нее была та или иная причина отмазываться. Отец строго-настрого приказал не разорять бюджеты Конохи, а мать приказала ей садиться на строжайшую диету. У Чоу были стресс и депрессия.       И, кажется, только одному Денки она нравилась абсолютно вся, со всеми ее габаритами и девчачьими заскоками.       Сарада прошла рядом с магазином Яманака, помахав тете Ино и тете Хинате. Кажется, госпожа Узумаки закупалась для завтрашнего праздника. За что Сарада и любила свой дом, так это за то, что он был в отдаленном уголке от общего центра и там не было всего этого шума и народного предвкушения веселья. В квартале Учиха было тихо, мирно и спокойно. Все именно так, как и любил ее отец.       Тут она заметила у прилавка с овощами длинные красные волосы. Они с Мегуми вроде как нашли общий язык, но все равно держались на расстоянии друг от друга. Узумаки была замкнутой и зажатой. Это о ней поведала ей староста. А сама Сарада то ли стеснялась, то ли слишком неловко чувствовала себя от одной мысли, что если она подойдет и вдруг у нее ничего не получится сказать, то это будет полный провал. Раз сам Седьмой обучал ее, значит, она и правда была одаренной, и Сарада относилась к ней с уважением, а особенно с благодарностью после того, как она перелила ей свою кровь.       Мегуми улыбнулась, поблагодарив продавщицу и заплатив за покупку, и только хотела повернуться и уйти, как заметила ее. Сарада покраснела от стыда. Как же невежливо с ее стороны так внаглую пялиться на людей. Однако Мегуми, к ее большому удивлению, начала подходить ближе, и Сарада тоже двинулась навстречу ей.       — Привет, — сказала она, почесав затылок. В руке был маленький блокнот. Мегуми была одета в теплый свитер и юбку. Сапожки были светло-бежевыми, да и в ее образе в основном преобладали нежные тона, не считая жгучих красных волос.       — Привет, — ответила Мегуми, поклонившись. Она неловко улыбнулась, и, кажется, они пришли к общему согласию идти вместе, раз направляться было все равно в одну сторону.       — Идешь в госпиталь? — Мегуми первой прервала общее молчание. Сарада удивленно на нее посмотрела, словно не ожидала от нее и слова.       — Да, — ответила она. — В последнее время вообще нет заданий. Мицуки и Боруто куда-то умотали, а мне от скуки хочется лезть на стену.       Сарада и сама не поняла, с какой легкостью завязался разговор. Мегуми закивала, сделав недовольное лицо.       — Ты хоть дома прохлаждаешься. Наруто-сенсей дает интервью в какой-то колонке нового журнала и там вечные статьи про клан Узумаки. Меня на протяжении этой недели фотографировали, наверное, уже раз тысячу, — Сарада усмехнулась.       — У тебя необычные волосы, — вдруг сказала Сарада, чем заставила Мегуми замолчать. Та напряженно уставилась впереди себя, и ее губы сомкнулись в одну линию, что выдавало ее беспокойство и недовольство. Сарада сразу поняла, что переступила ту черту, которую переступать не следовало. — Я имею в виду, что твои волосы..... они уникальные. Ни у кого больше таких нет.       Мегуми удивленно посмотрела на нее. Если честно, встретив Учиху сегодня, она никак не ожидала, что они вместе решат пройтись до госпиталя. Ее дом был в том направлении, и она искренне радовалась, что они с Учихой не враги или чего похуже. И Мегуми не ожидала, что Сарада так легка в общении, что ей, как и другим людям, не чужды смятение и неловкость, стеснение и чувство стыда. А реплика про волосы заставила ее удивиться больше обычного. Помимо Наруто-сенсея никто не говорил ей таких слов.       — Спасибо, — пробормотала она смущенно.       — Ты идешь завтра на праздник? — спросила Сарада. Мегуми закатила глаза, вспомнив, что завтра помимо праздника, их с Химой и Наруто-сенсеем будут фотографировать для очередного журнала. Хотела бы она, как Боруто, заистерить и отказаться, только вот совесть не позволяла отказывать учителю, который столько всего ей сделал.       — Да, только утром снова нужно будет фотографироваться. Как же мне это надоело. Знаешь, там есть один дурак по имени Кобаяши. Его приставили к журналистам, как охранника, так он жутко меня раздражает уже одним своим существованием, — сказала Мегуми гневно. Сарада издала смешок, а потом подумала и ее осенило.       — Ода Кобаяши? — спросила Сарада. Мегуми встрепенулась и закивала.       — Ты его знаешь?       — Однажды его отправляли с нами на миссию. Мы были тогда детьми, но он жутко приставучий и мне кажется, немного глуповат, — вынесла свой вердикт девушка.       — Тебе не кажется, Сарада, он не просто глупый. Он настоящий дурак. А ведет себя и того похуже. Хотя неудивительно, что и в детстве он таким был, — скептично сказала она.       Они прошли уже два квартала. За эти десять минут им удалось поговорить обо всем. Мегуми рассказала, что ее родня — гражданские, и к миру шиноби никаких отношений не имеют. Сарада рассказала ей о том, как оказалась в убежищах Орочимару и о первой встрече с Касуми. Они болтали и смеялись, и Сарада была так рада. Мегуми показала себя, как одна из самых сильнейших куноичи молодого поколения из девушек, и Сарада хотела, чтобы они были друзьями. Тем более, она была Узумаки, а сама Сарада — Учихой. Она не могла не проводить параллель с отцом и Седьмым. Ей бы тоже хотелось, чтобы они имели настолько же прочные отношения.       Они уже подходили к госпиталю, как Сарада увидела его. Она думала, что Боруто еще не вернулся с миссии или он снова где-то ошивается. Она думала, что он с парнями в очередной раз пытается уломать Шикадая на реванш в тупой игре или пытается скормить Акамару лишние гамбургеры, которые купил. Но она никак не ожидала увидеть его в компании девушки. Смеющимся. Улыбающимся. Смущенным. Вроде как, счастливым.       В сердце закралась обида. Бака, ведь это ей он говорил все те слова, ее он целовал. А сейчас стоит и мило беседует с какой-то медсестрой. Волна раздражения прокатилась по всему ее телу, и она напряглась. Мегуми не могла не заметить таких изменений.       Она проследила за ее взглядом и поняла, куда она смотрит, выгнув бровь от удивления.       Очередная фанатка Боруто? Мегуми ее не знала, но пару раз видела, когда приходила в госпиталь. Что ей от него надо и почему у него такая дурацкая улыбка на лице?       — Эм, тут неподалеку кафе, может, выпьем по чашечке чая?       Сарада просто кивнула и, отвернувшись, прошла в сторону указанного заведения.       И хоть обо всей глубине ее чувства Мегуми и понятия не имела, но она явственно ощутила обиду девушки на сокомандника.       — Боруто дурак, — пробормотала она, провожая его взглядом.       Неужели он приглашал девушку на праздник?       Почему не Сарада, если уже на то пошло?       Оставив вопросы без ответа, а Боруто и девушку без внимания, она вошла в кафе и закрыла за собой дверцу.       Сама-то она вообще забыла, что ни с кем даже не договорилась о завтрашнем дне.