Боруто. Хроники Листа.

      — Привет, Сарада-чан, — проговорил Боруто.       Сарада вздохнула, закатив глаза.       Шаннаро!       Она резко встала с его ног, едва заметно пнув его носком сандалий в бок. Он посмотрел на нее ехидным взглядом и ловко сел, согнув ноги в коленях. Весь вид его так и кричал о том, что вот он, сидит прямо перед ней, и дать дёру, как она сделала это на стадионе, увы уже не получится.       — Привет, — пробурчала девушка в ответ, отворачивая голову в сторону, не желая показывать, что он поймал ее врасплох. У нее вообще не было в планах встречать Боруто по дороге домой.       Он разглядывал ее, смотря снизу вверх под каким-то странным, изучающим взглядом. Взгляд Боруто скользил по ее лицу от каждой черточки до каждой родинки. Взгляды их не пересекались, и они всячески делали вид, что им нет никакого дела до друг друга.       Боруто, сколько не силился, не мог отвести взгляда. Вся та же Сарада-чан, с раздраженным взглядом, негодующе на него смотрящая, словно он уже успел провиниться. Снова кусает нижнюю губу, не зная, что сказать, и он уверен, что это ужасно ее бесит, как никогда ранее, и будет бесить всегда. Глаза за оправой красных очков блестят и светятся, и смотрят куда угодно, но не на него. Сквозь него, за него, но не на него.       Она стала старше. Боруто не мог не заметить, как заострились черты некогда ее детского лица, как взгляд стал жестче. Она смотрела на мир через стекла настолько серьезно и настороженно, доказывая, что она истинная дочь Саске Учихи, ведь у него тоже пожизненно такой взгляд. Боруто понял, что каждый Учиха, возможно, смотрел на мир так, как смотрят сенсей и Сарада: подозрительно, серьезно, с долей напряженности, каждую секунду предполагая получить кунаем в спину.       — Ты совсем не изменилась, — проговорил он завороженно, так и не отводя взгляда. Сарада опешила от его заявления и, сжав губы в линию, изо всех сил старалась не прибить Узумаки прямо здесь и сейчас.       — Ты тоже, — парировала она, гордо задрав подбородок. — Все тот же болван.       Смешок вырвался изо рта Боруто, после переросший в хохот, и он согнулся, держась за живот.       — Задело, что ли?       — Что задело? — недоуменно спросила она.       — Моя реплика про то, что ты все та же злюка по имени Сарада-чан, с тяжелой рукой и скверным характером, — усмехнувшись, проговорил он.       — А ты все тот же идиот, раз считаешь, что я не смогу заставить тебя забрать свои слова обратно.       Сарада кляла Боруто всем, на чем свет стоит. Этот блондинистый олух действовал на нервы, а еще эта его реплика выбила из нее весь дух. Сарада никак не ожидала услышать от Боруто о том, что она совсем не изменилась. Это выбило из куноичи весь дух, и она, решая не тратить свое драгоценное время на разговор с этим оболтусом, зашагала в сторону дома, оставляя того там, где он и сидел ранее.       Боруто поспешно поднялся, нагоняя ее и следуя с ней нога в ногу, замечая, что при ходьбе Сарада нервно потопывает ногой. Она шагала еще несколько минут, отвлеченная своими мыслями, как вдруг резко затормозила, из-за чего отставший Боруто чуть не подвернулся об нее.       — Чего тебе? — спросила она.       Боруто недоуменно свел брови и нахмурился. Сарада лишь закатила глаза, смотря на него, как на наитупейшее существо на всем белом свете.       — Ты зачем за мной идешь? Следишь, дойду ли я до дома? Дойду, не маленькая. Спасибо, а теперь отвянь, — она отвернулась, сжимая кулаки, ощущая, как сердце в груди бешено заходится в пламени и сгорает до тла, вновь воспламеняясь, и так по кругу снова и снова, каждую секунду этого периода. Она ощущала, как холодеет кожа от неуместного волнения, и от этого ее еще больше бесила данная ситуация.       Боруто минуту смотрел на нее молча, потом, хмыкнув, обошел ее стороной и двинулся в сторону квартала, по направлению к дому сенсея.       — Сдалась ты мне, Сарада-чан. Я к сенсею иду.       Сарада оскорбилась его словам, надувшись, как воздушный шарик, грозясь вот-вот лопнуть. Парень еле сдерживал себя, чтобы вновь не подколоть ее, замечая, что Сарада всегда была милой, когда ее выводили из себя. Она обогнала его, задев плечом, фыркнула и, ускорив шаг, направилась к их дому. В ту минуту Узумаки понял одну вещь. Он точно болван, ведь эти его тупые шуточки, которые, по его мнению, вовсе не тупые, вывели ее из себя.       До дома они шли молча.       Боруто вскочил на крыльцо, звоня в дверь, в то время как Сарада застыла как вкопанная. Маленькая походная сумка, больше напоминающая небольших размеров пакет, резко выпал из-под плаща, наверное до этого висев на плече. Сарада оглядывала дом с застывшим, недоуменным взглядом, хотя тот ни капли не изменился.       Маленький газон был аккуратно и красиво подстрижен. Мама наверное часы угробила, чтобы сотворить с этими сорняками и другими прочими садовыми утварями такие красивые шедевры. Дом как и обычно одиноко выглядел на фоне всех остальных домов, которые по близости никто не занимал. Отчасти, Сарада понимала, что это прихоть ее отца. Потомков Шина Учихи поместили в другой части квартала, откуда доносились различные звуки и, судя по всему, кипела жизнь. Дом выглядел еще более отчужденно, однако был величественен посреди этого, казалось бы, отделенного от другой части мира оазиса. Двухэтажное строение вмещало в себя две детской, родительскую спальню, кухню, гостиную, ванную и туалет на первом этаже и отцовский кабинет на втором, где в случае, если к ним в гости заходили Узумаки, отец и Седьмой всегда сидели, закрывшись на замок и унеся с собой бутылку-другую саке. Две детские, которые находились на втором этаже, были единственными, помимо отцовского кабинета, комнатами в верхней части дома. Сарада занимала комнату, как и первоначально, в конце коридора, а Горо отремонтировали гостевую. Интересно, какой теперь она имеет вид. Родительская спальня находилась внизу, в уголке всего дома, и была небольшая, в отличие от тех же комнат детей, однако родителям, как ни странно, нравилась эта теснота, и они никак не жаловались. Кухня была прямо по середине первого этажа, из-за чего невозможно было пройти незамеченным. Выход из дома пролегал через кухню, а лестница второго этажа вела прямо к ней. Гостиная была на том же этаже.       Боруто посмотрел на застывшую Сараду, которая словно видела дом впервые. В этот момент в глазах химе промелькнули все прошедшие события минувших дней. Все связанное с этим домом.       Их старый она не любила. Он был напрочь пропитан горечью и слезами матери, которая ужасно скучала по отцу, и ее слезами тоже. Тот дом видел их с матерью — самых сильных женщин в жизни папы, как он говорил, — страдания. Однако этот дом, в который они переехали по настоянию отца после его первого возвращения в Коноху спустя много лет, был напитан теплотой и любовью, первыми слезами и криками Горо, его первыми шагами и улыбками отца.       — Передай сенсею, что я буду ждать его на полигоне к трем часам дня, хорошо? — спросил Боруто, кладя руку ей на плечо. Она вздрогнула, подняв застывшие глаза на Боруто, подозрительно посмотрела на него и каждой клеточкой своего тела ощущала, как от места его прикосновения по телу идут вибрации теплых волн, разносящих по всему телу приятную негу. Она незамедлительно — скорее машинально, чем осознанно — кивнула. — Вот и хорошо, — ответил он, почесывая затылок. — Спасибо. До встречи.       И Сараде показалось, что он просто сбежал. Сбежал почему-то так позорно, словно чего-то стыдясь, когда, обернувшись с порога, посмотрел на нее. Сарада вздохнула, переборола себя и свое волнение и зашагала к дому, минуя крыльцо и даже не удосуживаясь позвонить в дверь.       Не так она думала пройдет ее встреча с голубоглазым мальчиком Конохи.       Дверь оказалась открытой. Сарада перешагнула и, оказавшись в прихожей, скованно остановилась, все же глубоко дыша и стараясь не паниковать. За четыре года жизни у Орочимару она и забыла, какого это, когда тебя ждут, хотя Карин и Суйгецу, а также Касуми всегда ждали ее к ужину. Но тут другое. Тут ее ждали не только, чтобы разделить еду, но и пожелать приятного аппетита. Сарада знала, что еще со стадиона семья ждет ее появления в доме. Она только хотела сделать шаг в сторону кухни, откуда доносилась возня, как по дому пронесся громогласный отклик матери.       — Горо! — позвала она. С летницы показалась черноволосая макушка мальчика, смотрящего на маму черными глазищами, держась за перила и что есть силы вжимаясь в них. — Позови папу, и идёмте обедать.       Сарада видела, как братик незамедлительно кивнул, как шторм проносясь по всему коридору верхнего этажа, забежал в кабинет и послышались твердые шаги отца. Горо был подобен маленькому урагану. Топот его ног участился, он ловко запрыгнул на витиеватую лестницу и с боевым кличем спустился вниз, плавно соскальзывая и попадая прямо в заботливые руки мамы.       — Ах ты, проказник! — причитала она, пригрозив ему пальцем. — А если ты однажды свалишься, малыш?       — Папа говорит, что в таком случае ты меня вылечишь, — нашелся малец.       Сарада улыбнулась. Она в детстве не была такой резвой и веселой. Кажется, Горо был маленькой копией Боруто, потому что тот в детстве тоже резвился и вечно игрался. Благо хоть Горо не перенял от Узумаки плохие черты.       — И все тебе папа разрешает, — проворчала мама, замечая, как отец уже спускается с лестницы. Горо посмотрел на мать, как на малолетнее неразумное дитя, а потом гордо проговорил:       — Я — Учиха! Папа говорит, у него только двое детей — одна дочь и один сын. А значит, нам можно все, — гордо проговорил мальчик. Сарада еле пискнула в зажатый кулак, маскируя смех. Тут уже философия Узумаки Боруто — выберись из щекотливой ситуации любыми возможными способами.       В это время папа спустился на ужин, а мама отошла к плите, выключая ее. Горо приземлился на стул, по правую руку от отца, и затараторил, когда тот посмотрел на него.       — Пап, а когда сестра придет? Папа, а почему она ушла? Папочка, она что, не придет домой? Она снова уйдет в другую страну учиться?       Саске добродушно улыбнулся кончиками губ, сияя глазами. Улыбался той улыбкой, которую дарил только детям. Он потрепал сына по взлохмоченными волосам и проговорил:       — Сарада скоро придет. У нее возникли какие-то дела, и они с ее знакомой пошли туда. Но я уверен, она придет, Горо. И она вернулась окончательно, — сказал Саске.       — Правда? — глаза мальчика заискрились счастьем. — И она посмотрит, чего я достиг? — с надеждой проговорил он.       — Конечно, — ответил Саске.       — Кстати, папа, — Горо ловко перескочил с одной темы на другую. — Я улучшил своё тайдзюцу, — гордо провозгласил он. — Братец Боруто показал мне новые приёмы. Ты посмотришь? — спросил мальчик. Саске тихо рассмеялся, смотря на сына.       — Конечно. Сегодня я назначил Боруто тренировку, сказал только уточнить время, когда он вернется с регистрации на официальное звание чуунина. Если хочешь, я возьму тебя с собой.       — Хочу конечно! — радостно проговорил мальчик. — Спасибо, папа!       — Хватит тараторить без умолку! — грозно проговорила мама, ставя перед отцом тарелку с гарниром, а рядом миску с помидорами. Горо надулся, а потом оживленно стал поедать глазами помидоры, пока отец не хмыкнув пододвинул миску и к нему. В качестве наказания за съеденные ночью в тайне от всех три килограмма помидор, Горо нельзя было есть их следующую неделю. Он заговорчески начал наполнять рот, пока мама стояла к нему спиной.       — Горо! — воскликнула она, заметив, как сын до отвала наполнил рот дольками помидора. Тот начал усиленно жевать и только потянулся за новой порцией, как мама отодвинула миску в сторону отца.       — Ну мам! — надулся он.       Сарада застыла, вспоминая, как одним поздним вечером, когда мама вернулась поздно с госпиталя, а Сарада наотрез отказалась есть без нее, она произнесла эту же фразу, таким же умоляющим тоном. Тогда мама хотела, чтобы она съела все, что уже не лезло, из-за чего маленькая Сарада дулась, запихивая в рот одну за другой всякой вкуснятины.       Она отдаленно услышала глухой стук и ощутила, как плечо расслабилось, а тяжесть вдруг исчезла. Три пары глаз удивленно и подозрительно посмотрели на стену, за которой скрывалась химе, но теперь пришло время выйти в свет, и Сарада, опустив голову, натянув на лицо милую, добрую улыбку, шагнула в сторону, открываясь родителям. Ноги подкашивались. Сакура с грохотом уронила тарелку, которая в миг разлетелась на осколки.       — Сестра! — восклинул Горо, вспрыгивая с места и опрокидывая тарелку каши прямо на мать, которая моментально начал его пожуривать. Саске не отводил от дочери пристального взгляда, а Сакура не могла отвести взгляд, пытаясь отряхнуть свой фартук от остатков каши.       Горо запрыгнул Сараде на руки. Он сначала настолько быстро к ней подбежал, что Сарада автоматически раскрыла объятия, в которые он незамедлительно запрыгнул. Крепко прижимая легкое, теплое и такое родное тельце к себе, Сарада на секунду раскрыла глаза, ощущая в душе полный покой, которого так жаждала всегда обрести Касуми. Мальчик душил ее с неменьшей силой.       — Сестричка Сарада! — воскликнул он. — Я так скучал! Я так по тебе скучал, если бы только знала! Я все представлял, как мы с тобой встретимся и какая ты на самом деле, а не только на фотографиях.       — Я тоже скучала, малыш. Ты так вырос! — сказала она, осматривая его. Он улыбнулся своей улыбкой с детскими кривоватыми зубками. — Когда я уходила, ты был таким крохотным! И как ты только стал таким большим? — недоуменно спросила она.       Сакура, на секунду застывшая, вдруг засветившись, проговорила:       — Это все моя чудо-каша!       Сарада и Горо посмотрели на нее, потом друг на друга и в голос проговорили:       — Гадость!       И рассмеялись в унисон.       — Смотри, какой я уже большой, сестра! — восклинул Горо.       Сарада покачала головой в знак согласия, заинтересованно его разглядывая.       — А какие мускулы! — проговорила она, ощупывая его маленькую ручонку. — А теперь дай-ка мне поздороваться с родителями, — попросила она. Горо ловко соскочил с ее рук, и Сарада моментально угодила в материнские объятия.       — Мама…! — прохрипела она, опутывая талию матери руками и прижимаясь к ней. Она даже, возможно, пустила слезу, смотря, как залитое слезами лицо матери светится от счастья и радости.       — Я так скучала, доченька! — мама начала расцеловывать ее в обе щеки, а Горо хохотал, заметив, как мама применяет свой способ отгона любого человека на сестре.       — Я тоже, мама. Ужасно скучала.       Сакура сжимала дочь в объятиях, и Сарада понимала, что это счастливые минуты жизни, здесь и сейчас, в кругу семьи, среди своих, где тебя всегда ждут и будут ждать, где у тебя есть своя собственная комната, территория, и право голоса.       Когда Сакура отпустила ее, Сарада незамедлительно повернулась в сторону отца. Тот уже возвышался над ней, строго и грозно смотря своим не прикрытым взглядом, но в его взгляде сочилась любовь и радость. Только она не знала как поступить. Вряд ли отец оценит, если она, как сопливая девчонка, кинется к нему на шею, но вдруг крепкая мускулистая рука притянула ее за плечи, и Сарада уткнулась в отцовское плечо, давясь слезами, обхватывая папу в ответ и что-то хрипя, сама не понимая что.