Боруто. Хроники Листа.

      Стадион поражал своей внушительностью. Он занимал большое пространство на севере деревни и был окружен огромной стеной, чем-то напоминая древний Колизей. Повсюду сновали туда-сюда люди, огибая и спеша, желая поскорее попасть во внутрь. Регистрация началась час назад, но Боруто никак не мог смекнуть одного: как прошло два дня, а он и не заметил?       Впереди уже толпились его друзья. Мицуки взмахнул кистью, привлекая к себе внимание Боруто, огибая толпу выкрикивающих в его направлении девушек, ворчащих старух и всех остальных, поплелся туда с энтузиазмом, предвкушая, что сегодня в глазах многих откроется его истинная сущность. Он уже раз опозорил себя, во второй раз своей ошибки не повторит.       Боруто ожидал увидеть взволнованных и напряженных друзей, однако наткнулся на веселых, бодрых и настроенных на одну только победу ребят. Каждый стоял, образуя свою троицу, разве что его не поджидал дуэт: Мицуки отошел от Гуми, а та, в свою очередь, держалась от него подальше, всячески желая пресечь пути их пересечений. Почему между ними вечная мысленная война, Боруто никак не мог понять, сколько не старался.       — Ты опоздал, — процедила Гуми, когда они собрались все рядом. Парень весело усмехнулся, почесав затылок.       — Подумаешь, на несколько минут, Гуми. Не беда. Все равно там никто не начнет без меня, — самодовольно сказал он, ткнув себя пальцем в грудь. Мегуми фыркнула. Мицуки прикрыл смех кашлем и зашелся таким ужасным приступом, что его даже стало немного жаль.       — Да-да, — проговорил он с нарочитой серьезной миной, — куда уж без тебя, бака. Твоя самооценка выше скалы Хокаге.       — Да ну тебя, — отмахнулся Боруто, взмахнув рукой, словно на букашку, — это в тебе говорит зависть, друг мой. А зависть — вещь плохая, — Узумаки медленно двинулся на него, выпятив палец.       Мицуки спас звук ударяемого гонга.       Просили всех генинов подойти к стойке регистрации.       Боруто двинулся за остальными ребятами, испытывая в душе некое легкое волнение перед своим нынешним, уже, по его мнению, настоящим дебютом.       На регистрации его встретила какая-то куноичи, которую он определенно раньше видел в резиденции. Она ему доброжелательно улыбнулась, послав легкую улыбку и слегка растянутые губы в знак того, что верит в него. Потом пожелала удачи, так и не сказав, кто будет его противником, хотя, как Боруто услышал из разговора отца, на этот раз выбор противника будет происходить непосредственно перед боем, чтобы противники не знали, будут ли сражаться друг с другом.       Поэтому он зашагал впереди Мегуми и Мицуки, входя через главные ворота под бурные аплодисменты и крики своего фан-клуба.       Как бы Мицуки не издевался, но все же он знаменит.       Диктор заголосил в громкоговоритель, или что там у него было. Боруто сразу распознал голос Йодо и сидящего рядом с ней Кагуры. А когда посмотрел, даже захотел расхохотаться, ведь настолько злого и взбешенного взгляда у дочери Кадзекаге он доныне не видел.       — Приветствуем вас, генины всех пяти деревень, а особенно опаздывающую команду семь, а именно, всем известного и горячо любимого девушками, как я смотрю, Узумаки Боруто с товарищами.       Боруто помахал рукой, желая побыстрее свалить к пустующим трибунам генинов, где развалясь лежала команда десять, команда Металла, Сумире и остальных генинов из других деревень. Боруто перевел злой взгляд на генина Тумана, причинившего Гуми боль. Те стояли поодаль, сторонясь остальных, как и генины Звука, предпочитающие скрыться в тени ниши. Светловолосая Касуми, как назвал ее Мицуки, лежала на скамейках, заложив книгу поверх глаз, желая защититься от солнца, хотя ее сокомандник уже об этом позаботился, явно взбесив ее больше прежнего, однако вид у нее крайне спокойный и пассивный. Боруто перевел взгляд на Шикадая. Чем-то эти двое похожи друг на друга.       Боруто подошел к команде десять, развалившись на скамейке рядом. Мицуки сел прямо на перила, свесив одну ногу и опираясь на массивный столб сзади, в то время как Гуми предпочла приземлиться рядом с ним. Чоучоу перевела на него ехидный, полный сарказма и желчи взгляд.       — Неужели сам Бору-кун?       Боруто лучезарно улыбнулся ей, сверкнув белозубой, ослепителтьной улыбкой.       — Для тебя просто Боруто, Чоу.       — Да неужели? — рассмеялась она, захрустив сухариком. Ела она сегодня быстрее и нервнее, чем обычно. Нервничает, подумал Боруто и успокаивающе положил руку ей на загорелое, укрытое белой тканью боевого костюма плечо.       — Не волнуйся, Чоу. Коноха всегда впереди планеты всей. Так что не кипишуй. Все будет хорошо, — приободрил он ее.       — Легко тебе говорить, бака. Ты-то не обращаешь внимание на то столпотворение.       — Какое стол…? — Боруто застыл, так и не закончив свою мысль, и с ужасом воззрился на трибуну Каге, где было столько народа, что он растерялся, едва не рухнув со скамейки. Гуми придержала его за плечо, и все одновременно уставились на полный, словно муравейник, трибунал всех пяти каге, старейшин Конохи, советников и джонинов первого ранга. Боруто глазам не мог поверить. В ряд уставленные стулья и длинный, определенно дубовый стол, за которым восседают главы всех пяти деревень, сложив свои головные уборы перед собой в знак силы и справедливости. По правую и левую руку от каждого стояли советники. У Кадзекаге Гаары — его брат и советник Канкуро. Рядом с Райкаге Даруи — его верный друг и приятель Омои. У госпожи Цучикаге Куроцучи — джонин Акацучи, ее верная, правая рука и телохранитель. Рядом с Мидзукаге Чоджиро стоял Мисуно, а рядом со стариком — старичок Шикамару со своей бородкой, которую мерно почесывал, рассматривая их под каждым углом, и сенсей, который смотрел на всё вокруг происходящее как на собрание сброда по случаю их тупости и глупости. Боруто издал смешок, привлекая внимание друзей. Сенсей — он такой.       Рядом со столом Каге были поставлены еще несколько стульев, хотя это скорее были кресла. На самой середине восседала старуха Цунаде и ее бывший сокомандник, по правую руку от нее, что-то бормочущий ей, указывая длинной фалангой куда-то в их сторону.       Боруто скорчил рожицу.       «Неприлично показывать пальцем, старый хмырь», — подумал он.       Какаши читал свою похабную, извращенную книженцию, прикрываясь ею же от солнца, Гай пытался книгу отобрать, а капитан Ямато пытался разнять стариков. Боруто скептично смотрел на них. Вроде старикам скоро стукнет шестой десяток, а ума столько же, сколько у него. Вечные подколки, издевательства друг над другом и убийственный, переваливший за сто счет, кто кого обыграет. И это они, герои, прошедшие две великие войны?       «Странно однако» — подумал Боруто.       В один миг все стихло. Боруто только заметил маму и всех остальных ее подруг, включая Сакуру-сан, Ино-сан, Темари-сан и Каруи-сан, Тен-Тен, а также старушку Куренай и Шизуне, как ни странно, не прислуживающую бабке Цунаде, которая, вероятно, решила сегодня воздержаться от алкоголя, не то ее точно понесет в развалку.       Хима помахала ему, сидя рядом с Моэги-сенсей, Магире, который, как ни странно, не был в числе прошедших, хотя Боруто был точно уверен, что видел его в числе тех, кто прошел второй этап.       — Вылетил, — процедил Иноджин, рассматривая всех с такой же пристальностью, как и Боруто, отвечая на его мысленный, не озвученный вопрос.       — За что? — спросил Боруто, снова засматриваясь в сторону машущей сестры. Рядом с ней Мираи-чан, ее сокомандники, а еще взволнованный и радостный Горо, рассматривающий все вокруг так, словно увидел новое чудо света. Глаза ребенка лучились счастьем и восторгом. Он впервые бывал в столь массовом сооружении и впервые наблюдал за такого рода своебразными праздниками для юных шиноби. Зачем ребенка пустили на головобойку амбициозных идиотов из разных деревень, Боруто не понимал, но вместо этого отлично знал, что инициатива явно исходила от самого малыша. И если уж он о чем-то просил, сенсей не мог ему отказать, хотя и никогда не баловал сына.       Снова послышался гонг, и всё мгновенно затихло. Боруто перевел взгляд на огромный экран, на котором всплывали монотонные слова, которые произносила Йодо в микрофон.       — Сегодня у каждого из вас есть шанс доказать, что вы чего-то стоите. Сперва, — говорила она, не гнушаясь обзывать их полудурками и идиотами, — докажите всем нам, что вы достойны называться шиноби, что вы не посрамите само призвание ниндзя…       — Просто докажите нам, что мы не зря в вас верим, — перебил ее Кагура, отпихнув подальше от микрофона. — Желаем каждому генину удачи, каждому судье справедливости и приятного просмотра господам каге. Начнем бои. Перед вами судья экзамена, Рок Ли!       Мужчина в зеленом спандексе вбежал на поле, стоя на руках и громко заголосил:       — Да прибудет с вами сила Юности, молодые шиноби! Мы, старики, вверяем вас себе, так докажите, что вера не напрасна.       Он вскочил на ноги так же ловко и гибко, как и прежде, и теперь перевел взгляд на светящийся сзади экран, до этого показывающий с разного ракурса трибуну генинов.       — Первый бой, — проговорил Ли, указывая рукой на экран с высветившимися фотографиями двух девушек. — Чоучоу Акимичи против Намиды Сузумено.       Посыпались аплодисменты.

***

      — Намиде не выиграть у Чоучоу, — совершенно спокойно оповестил всех Мицуки. Он сидел, скрестив руки на груди, оперевшись о столб и удерживая вес на перилах. Боруто встал рядом, а вскоре присоединилась и Васаби.       — Почему это? — поинтересовался Боруто. Чоучоу выкинула в мусорный бак пустой клочок фольги и чего-то еще. Намида спустилась раньше, и теперь, когда они поровнялись, поднялось то самое липкое напряжение между ними. Никто до этого момента не сражался у них друг против друга по-настоящему.       — Я лишь констатирую факт, Боруто, — спокойно ответил Мицуки, и парню послышалось в его голосе некое шипение, подобно тембру голоса Орочимару.       — Ты всегда такой пессимистичный, Мицуки-кун? — нервно хихикнув, спросила Васаби. Тот даже не повернулся к ней, не отвлекаясь от вот-вот начинающегося боя.       — Я не пессимист, Васаби. Я говорю то, что вижу, и то, что, судя по всему, будет. У Намиды нечего предпринять против клановых способностей Чоу. В этом плане клановые куноичи всегда сильнее, чем простые. Они натренированы, умны и сильны, с годами улучшая свои навыки. Исключение, разве что, Сакура-сан, да и то она вышла замуж за представителя одного из самых сильнейших кланов Конохи.       — Все еще в будущем, Мицуки-кун, — неуверенно проговорила она, пытаясь быть ему в противовес, но парень был неприклонен. Боруто знал, что, как бы Васаби ему не нравилась, переубедить Мицуки в его убеждениях невозможно. Он в этом плане, как самый настоящий упрямый осел. — Может, Намида тоже в будущем выйдет замуж за представителя сильного клана и станет неимоверно сильной?       Мицуки прыснул. И он, и Боруто поняли, что Васаби имела ввиду Шикадая, на которого шатенка с двумя хвостиками начала засматриваться. Но и он, и Боруто знали — у нее нет шансов, ведь Шикадай даже не замечал ее.       — Золото и серебро сильнейших куноичи Конохи нашего поколения будут делить Сарада и Мегуми. Как не прискорбно, но я должен признать, что Мегуми многого добилась, — недовольно прошипел Мицуки. Жаль, что Мегуми его не слышала. Первая в жизни похвала от Молодого Змея явно потешило бы её эго. — Следом уже Чоучоу, Хима и все остальные.       На поджатых в тонкую линию губах Васаби и закончился разговор. Начался бой.       Намида первая сделала удара. Она зажала в руке кунай, взмыв вверх, желая скрыться в обжигающих лучах солнца, но Чоучоу таким образом провести не удалось. Резко уклонившись вверх, Акимичи прищурилась, а потом проговорила:       — Техника Частичного Мегароста!       Рука Чоу, подобно технике стихии земли, резко увеличилась в размерах, взмахивая из стороны в сторону.       Намида ловко уклонялась от нее, делая кувырки и подсечки, а позже скрылась за одной из массивных колонн, переводя дыхание. На экране огромного монитора их показывали с самых разных сторон, давая волю анализировать ситуацию.       Чоучоу уменьшила руку, возвращая той прежний вид. Она настороженно оглядывалась. Увидеть картинку монитора под ее углом не получалось, и она не имела понятия, куда скрылась Намида.       Девушка с двумя хвостиками создала теневого клона, пустив его навстречу химе клана Акимичи. Чоучоу приняла её за оригинала потому, что в следующий миг её рука снова взметнулась вверх, резко ударив по тому месту, где находился клон. Чоучоу посмотрела на исчезнувшийся в клубке дыма клон и внезапно замерла. На лице её отразилось неудомение и удивление. Она настолько была увлечена клоном, что не заметила, как Намида с хлопком прицепила ей на спину печать.       — Техника Манипуляции Объектами! — проговорила она. — Прости, Чоучоу, но я не могу проиграть, — сказала она твердо.       — Я тоже, — ответила Чоу не менее тверже, чем она. Даже еще больше.       Застигнутая врасплох девушка не шевелилась. Намида приказала ей ослабить клановую технику, и Чоучоу пришлось подчиниться. На лице её была злость, смешанная с гневом. А в гневе химе клана ужасна.       Она думала не переставая. Она не может проиграть. Одно дело проиграть в двенадцать лет, когда и отец, и мать чувствуют и называют тебя еще ребенком, когда проигрыш не настолько позорен. Другое — в семнадцать лет на глазах у будущей вышки каждой деревни. Какой же будущей главой клана она будет, если не в состоянии победить какую-то простую куноичи из семьи гражданских жителей?       Это позор для клана.       Это позор, в частности, для неё самой.       Сила техники начала ослабевать спустя несколько минут. Намида периодически вливала в неё чакру, из-за чего той становилось все меньше и меньше. Печать забирала у неё много сил и энергии, и появившуюся лазейку в броне чакры Чоучоу не смогла не заметить. Поэтому она напряглась всеми силами, желая избавиться от невидимых оков, и, скопив чакру, почти что прокричала:       — Мясной Танк!       Все загалдели, и ожившая после ужасного напряжения между соперницами аудитория начала люлюкать, кричать, визжать, свистеть и хлопать в ладоши.       «У Чоу, оказывается, есть фанаты», — подумал Боруто.       Она стала круглой, как надувной огромный мяч, и Чоджи-сан поднялся даже с места, отложив чипсы и смотря на нее с гордостью, присущей каждому отцу, который видит успех своего ребенка.       Она стала совсем расплывчатой, кувыркаясь по земле, и, наконец почувствовав свободу, поняла, что печать отцепилась. Она резко затормозила, принимая прежний облик, и начался бой кулаками.       Обе куноичи имели одинаковые навыки в тайдзюцу. Это сразу стало понятно, как они начали драться. Примешивая в бой все, что вспомнилось, они били и руками, и ногами, и лягались из стороны в сторону, однако Чоу задела Намиду намного больше, в последний момент резко пнув ее в область грудной клетки, до этого заехав ей по челюсти в ответ на удар по коленям. Намида на миг отвлеклась, и Чоу повалила ее одним ударом, вырубив, восседая на ней сверху.       Бой был окончен.       — Победила Чоучоу Акимичи! — послышались овации и аплодисменты. Чоучоу счастливо улыбалась, замечая, как сокомандники, даже ленивый Нара поднялся с места, махали ей, Боруто и все остальные хлопали, улыбаясь.       Рок Ли поднял ее руку, желая объявить победительницей, но в последний миг она что-то шепнула ему на ухо, но он, улыбнувшись, кивнул.       — Перед нами новая королева обжорства Конохи — Чоучоу Акимичи!       Под бурные крики и аплодисменты Чоучоу взбежала на трибуну, не обращая внимание на кровоточащий нос и разбитую губу и бровь. Иноджин, усмехнувшись, смочил кусочек ваты, прикладывая ту к шипящей на него Чоучоу.       Экран засветился. На нем появилась фотография молодого паренька в зеленом спандексе и хмурого генина деревни Песка.       — Аято Оомори против Металла Ли!

***

      Преисполненный интузиазма бодрости силы и энергии Металл под подбадривания друзей спустился вниз к ожидавшему его шиноби. Тот выглядел хмуро и невесело, словно ему здесь делать нечего, и не успел даже отец отойти, как он уже рванулся на него, выпятив вперед кулак, намереваясь отшибить ему что-нибудь. Металл резко заблокировал удар выставленной наперед ногой и отъехал назад. Аято вложил в удар чакру, из-за чего ему пришлось трудновато.       Не было никаких переговоров, как в случае с Чоучоу и Намидой. Тут присутствовала холодная решимость и желание доказать, что каждый из них лучше. Аято использовал кунай, решаясь поранить Металла, но тот то ловко уклонялся, то резко делал ответный выпад, то шел в наступление, из-за чего приходилось напряженно вглядываться в черты друга под громкие крики буйствующего народа. Металл словно их не замечал, а у Аято с момента начала боя так и не изменилось выражение лица, словно он и здесь, и не здесь одновременно.       — Рассекающая ладонь зверя!       Аято резко взмахнул рукой, и на щеке Металла появился глубокий болезненный порез. Несколько пасов рукой и по всему телу шиноби из Листа красовались глубокие порезы. Аято, явно довольный собой, впервые за все время боя, показавший хоть одну эмоцию, помимо нарастающей злобы, оскалился и, резко взмахнув рукой, направил ту на Металла, который впал в тупик. Тело ужасно саднило.       — Техника поглощения чакры!       Трибуны взорвались криками и издевками над молодым парнем в зеленом спандексе. Постепенно он терял запасы чакры, так недоброжелательно высасываемой из его тела. И он понял, что пора действовать, иначе он проиграет.       Проигрывать нельзя.       Нельзя подвести папу.       Нельзя подвести дедушку Гая.       Они верят в него, а значит, и он поверит в них. И испробует технику, которую давно уже осваивал.       Он резко, со шмякивающим звуком, отодрал от ног утяжелители и расплылся в пространстве. Боруто еле улавливал его силуэт. Вокруг Аято поднялись клубы пыли, и вверх взмыли наручные бинты и резко обмотали Аято накрепко, желая словно задушить. Тот закружился в воздухе, и все мгновенно замолчали.       Металл накрепко привязал соперника к себе и закружился с ним в водовороте необычайной силы и мощи.       Пыль поднялась ужасная, послышались крики ужаса и страха. Наконец, народ понял, что пришел смотреть не на зрелище, которое только ему нравится. Раздался ужасный грохот, пыль взмыла в небо, очертила круг, и Металл с соперником, с глухим вибрирующим по всей земле звуком, ударился о землю. Поднялась ужасная пыль, и на поле заспешили медики, а Ли-сан ринулся в сторону пылевого смерча, лихорадочно ища глазами сына.       Металл лежал неподалеку и смотрел на него уставшими, измученными глазами, но был в сознании, только ужасно вымученный, однако радостный. Глаза его, наполненные испытуемой болью, были затуманены радостью. Аято лежал в отключке неподалеку.       — Папа! — прохрипел Металл.       Рок Ли с отчаянием кинулся к сыну, заметив, что лотос забрал всю его силу и чакру. Сын был опустошен в прямом смысле этого слова, но Рок Ли не обращал внимания. Он с быстротой, присущей ему, исследовал сына на наличие серьезных повреждений, из-за страха, накрывшего его. Поняв, что Металл в полном порядке, только истощен физически, он прижал смеющегося сына к себе, и они оба зарыдали, слыша, как вторит им дедушка Гай.       — Сынок! — проговорил Ли, прижимая лежащего на земле Металла к себе.       — Я победил, папа! — говорил парень.       — Да, мальчик мой, победил. Победил, — говорил сквозь рыдания Рок Ли. Он ужасно испугался за сына. Вспомнил свое прошлое. Свой первый экзамен.       Вскоре под крики и восхваления Металла оттащили от отца, поставив на носилки. Был он тяжелым, причем очень, как выразился медик. А потом Рок Ли, утерев слезы, вышел на середину и с гордостью и новой порцией рыданий, прорыдал в микрофон!       — Победил Металл Ли! Мальчик мой!       Гай плакал и его пытались всячески успокоить. Металл вырос, твердил он, всхлипывая, и всхлипы его перерастали в скулеж и рыдания. Вскоре и он успокоился, на задворках сознания заслышав голос ученика и заметив, как на мониторе возникли новые фотографии: парень из Песка, жизнерадостный, улыбчивый, и лицо Сумире Какей, старосты Академии шиноби в выпуске Металла.       — Следующий бой! Доку из Песка против Сумире Какей!